Жизнь на волоске

ПОБЕЖДЕННАЯ СМЕРТЬ

Сейчас все выглядит слишком обыкновенным. Если какая-либо опасность миновала без последствий, мы склонны быстро забыть о ней и тем самым зачастую принижаем героизм того, кто с риском для собственной жизни предотвратил несчастье. А ведь он мог действовать совсем по-другому или просто бездействовать, и тогда несчастье стало бы неизбежным. Но так уж устроен человек, что с течением времени забывает о плохом, и может быть, в этом заключен философский смысл.

Едва ли, однако, родители курсанта Запартова когда-нибудь забудут о том, что случилось с их сыном. И поездку из Кырджали в Плевен они предприняли не только для того, чтобы увидеть любимого сына, но и чтобы выразить глубокую благодарность спасшему его офицеру. Признательность этих людей была адресована не одному старшему лейтенанту Кирилу Петрову, а всей нашей армии, которая воспитывает требовательных, но в то же время заботливых, внимательных и гуманных командиров.

Семь лет служил старший лейтенант Кирил Петров командиром взвода, в седьмой раз учил он курсантов бросать ручные гранаты. В тот морозный февральский день 1982 года более чем ста курсантам предстояло впервые взять в озябшие руки запалы и гранаты и услышать команду: «Гранаты к бою!» День этот должен был стать обычным учебным днем, лишь немного более холодным, чем остальные. Должен был стать, но не стал.

Когда на боевой рубеж вышли курсанты Запартов и Алексов, произошло непредвиденное. Один из них находился справа и чуть впереди от старшего лейтенанта Петрова, другой — слева. «По цели… гранатой — огонь!» — отдал команду Петров.

Иногда один человек может проявить смелость и сообразительность, потому что кто-то другой совершил ошибку или недосмотр и обеспечил тем самым ему условия. Но будет неверным думать, что ценность самоотверженных и решительных действий хоть в какой-то мере зависит от первопричин критической ситуации.

Конфликтный случай описан в романе Виктора Гюго «Девяносто третий год».

Катастрофа грозила кораблю «Клеймор», совершавшему плавание по штормовому морю. Во время сильной качки сорвалась со своего места тяжелая пушка. Металлическая громада металась по нижней палубе, сметая все на своем пути, неся смерть и разрушения. Какой-то храбрец решился вступить в рискованное единоборство и предпринял попытку укротить этот всесокрушающий таран на колесах, чтобы спасти корабль и своих товарищей. Каждое мгновение он мог быть раздавлен, но все же не отступил. В конце концов с помощью металлического бруса ему удалось опрокинуть пушку набок. Опасность миновала.

Но дальше писатель нашел неожиданное продолжение. Как раз в тот момент, когда пушка уже была повержена и читатель восхищался отвагой героя, вдруг выяснилось, что именно этот человек не закрепил пушку при выходе в море, хотя это было его прямой обязанностью.

Вот почему храбрец сначала получил высокую награду за проявленную смелость, а затем был расстрелян за преступную небрежность.

Ну что же, отдавая должное авторскому вымыслу, нельзя не признать, что подобное возможно не только в романе.

Все сказанное не дает никаких оснований считать, что лишь исключительные обстоятельства позволяют реально оценить качества того или иного воина. Проявления героизма не связаны однозначно с угрозой гибели. Напротив, каждый командир обязан избегать аварийных ситуаций, угрожающих его подчиненным, и предотвращать их. Бойцы же во время учений и походов, стрельб и тренировок должны приобретать необходимые навыки действий в сложных, а порою и опасных условиях. И чем сильнее приближено учение к боевой обстановке, тем рельефнее вырисовываются волевые и нравственные черты бойцов. Надо лишь правильно улавливать степень физических нагрузок, психологического напряжения, волевых усилий и боевой выучки участников учений.

Вернемся, однако, к занятию курсантов. Гранаты были боевыми. Укрытие — надежным. Правила — ясными и четкими. Отрабатывались навыки прицельного метания гранат. До обстановки настоящего боя было, конечно, далеко, и тем не менее ощущение, что он держит в руке боевую гранату, подействовало на Запартова ошеломляюще. Совершенно утратив контроль над собой, он не бросил гранату по цели, а уронил ее и безвольно опустился на корточки рядом с нею. Старший лейтенант Петров, который следил, насколько успешно курсанты поражают цель, сразу заметил, что только курсант Алексов произвел бросок. Обожгла мысль: где граната Запартова? Что случилось? Понял: граната с выдернутой чекой где-то рядом, через считанные секунды должен последовать взрыв.

Оглянувшись, старший лейтенант увидел, что граната, которую Запартов выпустил из рук, лежит лишь в шаге от Алексова. Смертельная угроза нависла над курсантами и над ним самим. Времени, чтобы нагнуться, схватить гранату и отбросить ее подальше, уже не было. Почти инстинктивно Петров пнул ее ногой, так что граната отлетела метров на шесть в сторону. И тут же последовал взрыв, но он был уже не опасен.

— Когда я увидел гранату, понял, что поднять ее не успею, и просто отшвырнул ногой, — рассказывает мне Кирил Петров. — Взрыв должен был вот-вот произойти, и таким образом я выиграл несколько решающих мгновений.

Разговор этот происходит в его новой квартире в доме по соседству с Плевенской панорамой, где работает экскурсоводом жена Кирила.

Я рассматриваю книги в обширной библиотеке Петровых и пытаюсь разговорить хозяина в надежде услышать от него подробности случившегося. Но он больше склонен рассказывать о последней охоте на лис или о том, что при переезде часть мебели пришлось втаскивать через балкон. Слушая его, думаю о том, что не один еще переезд предстоит ему. Такова уж офицерская судьба.

Много месяцев прошло уже с того февральского дня — срок вполне достаточный, чтобы оценить случившееся.

Я убежден, что Петров, как и любой настоящий командир, не мог не сделать все возможное для обеспечения безопасности своих подчиненных, несмотря на риск для своей собственной жизни…

Память невольно возвращает меня к другому, трагическому, но преисполненному героизма случаю, о котором писал В. Кирязов.

…В советской печати был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении (посмертно) рядового Р. Ш. Маргазизова. Обстоятельства случившегося во многом аналогичны чрезвычайному происшествию с плевенскими курсантами.

…Рота наступала. Бойцам приходилось трудно. После обильных дождей земля сделалась раскисшей и скользкой. Впереди показались мишени, которые надлежало поразить боевыми ручными гранатами. По команде «Гранаты к бою!» Маргазизов на ходу приготовился метнуть гранату. Однако команда «Огонь!» застала его в крайне неподходящем месте — для прицельного броска Маргазизову надо было преодолеть небольшой бугор, возникший перед ним. И здесь произошло непредвиденное — поскользнувшись на раскисшем грунте, солдат упал и, ударившись о камень, выронил гранату из руки. До взрыва оставалось лишь несколько секунд. В условиях смертельной опасности боец мгновенно принял фатальное для него самого, но единственно возможное в данной ситуации решение. Стремительным броском он метнулся к гранате, схватил ее и встал на колени. Вокруг, впереди и сзади, бежали солдаты его роты. Не было такого места, куда он мог отбросить гранату, не подвергая риску своих товарищей. Казалось бы, спасительный выход есть — вскочить, отбежать в сторону и швырнуть гранату куда-нибудь подальше. Но времени на это уже не оставалось.

Конечно, будь на месте Маргазизова человек трусливый, стремящийся любой ценой спасти свою шкуру, он без колебаний отбросил бы гранату в сторону, не думая об угрозе для жизни других людей.

Но Маргазизов поступил иначе — он сделал то единственно возможное, что было в его силах, чтобы никто из его боевых товарищей не пострадал. За мгновение до взрыва мужественный юноша распластался на земле, крепко прижал к ней гранату своим телом и принял в себя все осколки до единого.

Нет, не случай и не стечение обстоятельств делают человека героем. Они лишь дают окружающим возможность понять, что рядом с ними жил герой.

Несчастье было неизбежно и 8 февраля 1982 года в Плевене, если бы старший лейтенант Петров не действовал быстро, решительно и верно.

Это прекрасно поняли и родители курсанта Запартова, которые позднее написали с благодарностью:

Едва ли найдется человек, который бы не восхитился благородным и самоотверженным поступком доблестного офицера, пришедшего на помощь в такой критический момент…»

Наш разговор со старшим лейтенантом Петровым касается тех условий, которые формируют офицера, вырабатывают у него способность мгновенно принять правильное решение. Ведь во многих случаях одной моральной готовности еще мало. Нужна, конечно, быстрота реакции, но и ее вовсе не достаточно. Петров подчеркивает, что большую роль сыграли подготовка, которую он получил в военном училище, и весь последующий жизненный опыт.

Сначала Кирил учился в Самокове, так как его отец служил милиционером в курортном комплексе «Боровец». Гимназию закончил в Пазарджике, куда позднее переехала семья. Затем пять лет учился в Высшем военном училище имени Васила Левского, стал офицером, приобрел квалификацию инженера по строительству дорог и мостов. Вскоре получил назначение в школу офицеров запаса в Плевене. В течение ряда лет взводы, которыми он командует, постоянно занимают одно из трех первых мест в батальоне.

Старший лейтенант Петров, как каждый скромный человек, с опаской относится к журналистам. Ведь они так могут все приукрасить, что потом стыдно будет глаза поднять на друзей. Известны ему подобные случаи, когда желаемое пытались выдавать за действительное. Поэтому он просит не изображать его как ходульный образец для подражания на все случаи жизни.

Петров считает, что отчасти грешит порывистостью, стремлением делать все как можно быстрее, без проволочек. Он, когда ставит задачи подчиненным, требует, чтобы они исполняли их тут же, не откладывая, чтобы дело горело у них в руках. Однако далеко не все готовы нести службу с должным «горением». Люди в армию приходят разные, у каждого молодого человека свои особенности, свои привычки. А из этих ребят надо воспитывать настоящих воинов, командиров, специалистов. Иногда порывистость, темперамент старшего лейтенанта Петрова как бы входят в противоречие с необходимостью индивидуального подхода к курсантам. Разумеется, с годами он окончательно сформируется как командир и воспитатель, его стиль и приемы получат дальнейшее развитие. У Петрова разносторонние интересы, он увлечен своей специальностью, интересуется проблемами строительства дорог, мостов и инженерных сооружений, любит историческую литературу, советские военные мемуары, стремится перенимать все лучшее у своих взыскательных командиров.

Петров дружит со спортом, с успехом участвует в состязаниях по бегу на спринтерские дистанции.

Порывистость… Офицер упоминает о ней как о своей слабости. А может быть, именно она помогла ему в критической ситуации? И вообще, мне он показался достаточно спокойным и рассудительным человеком, со сложившимися характером и привычками.

В своей работе старший лейтенант Петров стремится максимально приблизить обучение курсантов к требованиям современного боя. А это отнюдь не легко, так как физические и психические нагрузки в настоящем бою намного превышают те, которые возможны во время учений в мирное время. В этой связи уместно вспомнить слова М. И. Калинина, который сказал, что на войне человек за один или несколько месяцев переживает то, что в мирное время не переживает и за десять лет.

В Плевенской школе готовят не обыкновенных бойцов, а офицеров запаса. Поэтому старший лейтенант Петров стремится сделать своих курсантов хорошими специалистами, привить им командирские навыки и умение воспитывать солдат.

Будущие офицеры, которым в дальнейшем придется учить и воспитывать солдат, сами получают в Плевенской школе хорошую теоретическую и практическую подготовку. И еще они учатся на примере своих командиров мужеству, находчивости, решительности. Старший лейтенант Петров рассказал мне о нескольких случаях, которые могли закончиться трагически.

В феврале 1979 года старший лейтенант Валентин Иванов сумел в какие-то секунды до взрыва выбросить из окопа гранату и спас тем самым жизнь курсанта Николая Стаева.

Офицер Петр Димов, хороший пловец, в 1978 году спас тонущего ребенка. Двумя годами раньше он сумел вытащить солдата из затонувшего танка.

Оба эти офицера служат вместе с Петровым. А сколько еще подобных им смельчаков в различных гарнизонах по всей Болгарии!

Напомнил мне Петров и о смелых и самоотверженных действиях майора Николая Николова, который во имя безопасности взвода лишился обеих рук при разминировании. Он давно уже в запасе, но подвиг его по-прежнему учит молодежь отваге и мужеству.

Не надо, однако, думать, что монополия на подвиги в мирное время принадлежит только людям с погонами — военнослужащим, милиционерам, сотрудникам органов госбезопасности. И обычные граждане, трудящиеся, совершают самоотверженные и героические поступки. Подлинную отвагу проявляют в опасных ситуациях мужчины и женщины, пенсионеры и школьники. Некоторые случаи становятся известными широкой общественности, о других знают лишь несколько очевидцев.

Петров рассказал мне об одном таком случае, когда мужество и решительность предотвратили трагедию.

…В тот день Антон Антонов, шофер из Русе, вел в Габрово тяжелый грузовик ГАЗ-51, груженный листовым железом. Спускаясь с Шипкинского перевала, он включил вторую передачу, но тут кардан оборвался, так как не выдержала одна из крестовин. Тормоза также вышли из строя. Катастрофа казалась неизбежной. Над людьми, находившимися в кабине грузовика, нависла смертельная опасность. Снабженец, сидевший рядом с шофером, на ходу выпрыгнул из машины. Антонов с трудом удерживал на шоссе стремительно мчащуюся под уклон машину, в любой момент она могла сорваться в глубокую пропасть. Вслед за грузовиком Антонова на автомобиле ИФА-50 ехал шофер из города Сухиндол Сашо Божидаров, который сразу понял, что с ГАЗ-51 стряслась беда. И тогда Божидаров принял смелое решение — увеличил скорость, обогнал грузовик Антонова, на ходу дал тому понять, что постарается задержать его своим автомобилем, и стал притормаживать. ГАЗ-51 тяжело ткнулся в автомобиль Божидарова, но пятидесятисемилетний шофер, бывший шахтер, был уверен в тормозах своей машины. И вот оба автомобиля застыли на дороге. Капот автомобиля ГАЗ-51 оказался под кузовом ИФА-50, обе машины получили повреждения, но никто из людей не пострадал. Так, казалось бы чудом, была предотвращена катастрофа. Свою роль сыграли, конечно, счастливые обстоятельства — сухое полотно дороги, отсутствие движения, возможность произвести обгон. Но не случай решил исход дела, а смелость, гражданская доблесть, воля и профессиональное мастерство Божидарова. Ну а случай… что ж, он всегда помогает отважным.

В нашей беседе с Петровым я не могу не заговорить о чувстве страха. Более того, прошу его поточнее припомнить свои переживания в тот февральский день. В своем самоанализе он подчеркивает, что после взрыва гранаты почувствовал какую-то чудовищную усталость, даже слабость. И, несмотря на холод, ему стало жарко. Что же касается страха, то у Петрова на этот счет свое мнение. Оно формировалось на основе собственного опыта, а также под влиянием рассказов отца, которому не раз по службе приходилось сталкиваться с опасностью, и брата, помощника капитана торгового судна, которое однажды было незаконно задержано в международных водах американским военным кораблем.

— Испуг, замешательство, неуверенность знакомы каждому человеку, — считает Петров. — По существу, это нормальная реакция на опасность, проявление инстинкта самосохранения. Плохо, если человек не способен преодолеть их, если все его помыслы и действия сосредоточиваются на том, как спастись самому. Я никогда не испытывал панического страха и не терял контроль над собой… И чем важнее исполняемая задача, чем полнее она осознана и воспринята умом и сердцем, тем быстрее и легче преодолевается страх.

К сказанному Петровым добавить нечего.