Жизнь на волоске

НОШУ СЛАВУ КАК ДОЛГ

Болгарский космонавт, Герой Народной Республики Болгарии и Герой Советского Союза, инженер-полковник Георгий Иванов родился в городе Ловече. Его родной дом расположен в старой части города, там, где вьется река Осым, в двадцати метрах от скалистого возвышения, на котором воздвигнут памятник великому нашему революционеру Василу Левскому.

Из четырех десятилетий своей жизни более половины Георгий Иванов отдал военно-воздушным силам.

Военная служба для него началась осенью 1958 года. На вопрос председателя призывной комиссии: «Где желаете служить, юноша?» — он сразу же ответил: «В военно-воздушных силах».

И это был хорошо обдуманный и взвешенный ответ, а не случайный порыв. За плечами Иванова были уже прыжки с парашютом с вышки и с планера, насыщенные новыми впечатлениями недели жизни в школе-лагере Добровольного общества содействия обороне — ДОСО. У Георгия не было никаких претензий относительно будущей военной специальности, а тем более относительно гарнизона, в котором ему придется служить. Единственное его желание заключалось в том, чтобы быть поближе к самолетам, служить на каком-нибудь болгарском военном аэродроме.

Я не раз интересовался у многих летчиков, почему небо влечет их как магнит, почему минуты полета пленяют молодых людей на всю жизнь и они вопреки опасностям вновь и вновь неудержимо стремятся в воздух. Зашла об этом речь и во время одной из бесед с Георгием Ивановым. Он уверенно ответил, что большое значение имеют увлеченность и первые шаги, которые делаются в начале долгого пути к небесным высотам. В шестнадцать лет вместе с верными друзьями из Ловеча Георгий поступил в группу подготовки парашютистов, которой руководила чемпионка мира, мастер спорта Пенка Недялкова. Инструктором по пилотированию планеров и самолетов был Минко Алаши. 2 июля 1956 года, в день своего рождения, поднявшись в воздух на трофейном немецком самолете, Георгий совершил свой первый прыжок с парашютом. В каждый из шести последующих дней он выполнил еще по одному прыжку. Эта неделя прыжков навсегда приобщила его к людям, безгранично преданным родному небу.

Лето 1957 года было ознаменовано первым самостоятельным полетом на планере в аэроклубе города Плевена. Сколько волнений было связано с ним! И какой гордостью наполнилась его душа, когда после отделения планера от самолета-буксировщика Георгий еще раз обернулся назад и убедился, что за его спиной нет инструктора. Словно птица парил он высоко в небе, вглядываясь в открывшуюся перед ним величественную панораму родной земли. А ведь это совсем не просто — осваивать небесные магистрали на летательном аппарате без мотора, используя лишь силу воздушных потоков. И еще об одном думал Георгий, пролетая над равниной возле Плевена, — о том, как много русской крови пролито на этой земле. Около восьмидесяти лет назад сражались и гибли здесь солдаты далекой России, пришедшие, чтобы изгнать с болгарской земли османских поработителей.

Никогда не забыть Георгию Иванову этого самостоятельного полета на планере.

Прежде чем надеть военную форму, Георгий прошел допризывную подготовку, и тем не менее первые дни и недели армейской службы произвели на него сильное впечатление. Многие события, которые в свое время казались значительными и важными, стерлись из памяти, но свой первый день в казарме и того старшину, что научил его наматывать портянки, Иванов навсегда сохранит в памяти.

О чем думал Георгий, когда лежал на узкой солдатской койке после первого в его жизни отбоя? Наверное, о том, что осталось позади, — о родном городе, о приятелях, о девушке, с которой дружил. И еще с волнением перебирал в памяти все события и впечатления прошедшего дня. Вспоминал, как утром в комендатуре в Ловече у них забрали паспорта, а им самим приказали через час прибыть на вокзал. Там же всех новобранцев разбили на несколько групп, не сообщив, однако, куда какая из них будет отправлена. С небольшим чемоданом в руке, в сопровождении родителей, родственников и друзей пришел Георгий на вокзал. Каждый из провожающих по-своему выражал свои чувства — большинство шутили и смеялись, а мать плакала и все шептала напутствия, какие, наверное, дает каждая мать, расставаясь с сыном. Уже в поезде Георгий узнал, что будет служить в городе Горна-Оряховица. Ехали шумно, с песнями и шутками. К вечеру прибыли на место. Они попали в строгие руки помощника командира взвода Керемедчиева, и сразу исчезла иллюзия, что ничто не изменилось. Прибывших ребят отправили в баню, а оттуда они вышли уже в военной форме. С удивлением рассматривали они друг друга. Спрашивали имена, смеялись и понимали: что-то безвозвратно ушло…

Рота, где началась служба Георгия Иванова, состояла только из солдат-первогодков. Уже на следующее утро горн поднял их в пять часов на зарядку. Затем начались занятия в классах, изучение устава, строевая подготовка — и так до вечерней поверки, после которой все заснули как убитые… Георгий быстро втянулся в армейскую жизнь и просто не замечал, как летели дни, недели и месяцы.

Летом 1959 года Георгий закончил второй курс в аэроклубе Горна-Оряховицы. Он рассказал мне об одном полете, который был для него в армии последним. Приближалась конечная точка маршрута. Дул сильный встречный ветер. Мотор уверенно пел свою песню. Георгий чувствовал, что он как бы слился с самолетом в одно целое. И ему самому хотелось петь. Когда человек любит свое дело, когда оно ему по сердцу, душа его не может не петь.

Мы говорим с космонавтом о людях, которые подали ему руку помощи и вели дорогой мужества, и он с благодарностью вспоминает своих командиров Христова и Зидарова, своих первых боевых друзей Парашикова, Синапова и Великова.

Осенью 1959 года Георгий Иванов был зачислен в Высшее военно-воздушное училище имени Георгия Бенковского. После успешного окончания училища в 1964 году он был оставлен в нем в качестве пилота-инструктора. А затем были новые воинские звания и новые должности в различных частях военно-воздушных сил. В начале 1978 года Георгия Иванова направили в Центр подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина. Там он прошел специальный курс и в качестве космонавта-исследователя совершил космический полет на корабле «Союз-33», командиром которого был летчик-космонавт СССР Рукавишников Н. Н.

Один советский писатель заметил: «Человек всегда меньше в самом себе и больше в других». Чтобы больше узнать о Георгии Иванове, я обратился к его первому инструктору в училище и одному из его друзей тех лет. Вот что рассказывает полковник Цветан Стойковский:

— Я обучил более пятидесяти курсантов. Георгий навсегда останется в числе пяти лучших из них. Он тот человек, который не может не летать, и тот летчик, который не может посредственно выполнять поставленные ему задачи. На первый взгляд, он никогда не блистал, но всегда был первым.

Говорит Иван Велчев:

— У Георгия исключительный характер. Завидую его выдержке и крепким нервам. Он прекрасно летал и как курсант и как офицер. Всегда был одним из первых.

Наиболее значительным событием для Георгия Иванова в период солдатской службы явилось принятие воинской присяги, когда, опустившись на колено, он поцеловал Боевое Знамя части и с волнением произнес: «Клянусь!» По его собственной оценке, ни в какие сложные и опасные ситуации в это время попадать ему не доводилось, хотя каждый, кто поднимается в воздух, не застрахован от них. Сильные переживания сопутствуют всем без исключения полетам и прыжкам, взлетам и посадкам, не обходится без них и участие в учениях и маневрах. А у Георгия Иванова бывали дни, когда он по нескольку раз подряд поднимался в воздух. Он летал на всех типах боевых самолетов, которые находятся на вооружении болгарской Народной армии.

По мнению Георгия Иванова, сильные переживания не связаны только с риском и опасностями, каждый летчик в полете испытывает какое-то возвышенное чувство, которое словно бы несет его на своих крыльях.

А вот что рассказывает о полетах самого Георгия Иванова пилот первого класса полковник Веселин Стоянов:

— Как стрела, пущенная огромным луком, рванулся со старта острокрылый самолет и в конце полосы круто пошел вверх. Оглушительный грохот раздался над аэродромом. Прежде чем мне сказали, что в кабине инженер-капитан Георгий Иванов, истребитель уже успел пройти верхнюю точку подъема и вновь устремился к земле. Скорость возрастала с каждой секундой. Когда до земли оставалось лишь несколько сот метров, самолет описал дугу и вновь устремился ввысь. Там он выполнил несколько сложных фигур и вновь вошел в крутое пике. Земля становилась все ближе, ближе… Казалось, нет силы, которая могла бы остановить стремительно падающую машину. Но в последний момент истребитель резко сломал траекторию полета и снова стал быстро набирать высоту, сопровождаемый нашими восхищенными взглядами.

Таким виделся полет с земли. Но и самые сложные фигуры высшего пилотажа были совсем не самоцелью, а лишь теми составляющими полета, которые призваны обеспечить успех в воздушном бою. При единоборстве в воздухе фигуры следуют одна за одной, чтобы запутать противника и лишить его возможности открыть прицельный огонь, но в то же время за всей этой воздушной акробатикой кроется упорный и целеустремленный маневр, завершение которого — атака. В бою летчику нельзя ограничиваться только показаниями приборов, для того чтобы побеждать, он должен слиться со своей боевой машиной в единое целое, воспринимать ее как живое существо, как продолжение себя самого.

И снова наш разговор возвращается к дням солдатской службы Георгия Иванова. Дней этих было триста шестьдесят пять, и они сыграли ни с чем не сравнимую роль в его становлении.

Солдатская служба нелегка, но именно она учит человека всем тонкостям и премудростям военного дела. И тому, кто сам носил солдатскую форму, легче понять многообразные армейские проблемы.

Георгий Иванов высоко ценит и свои курсантские годы, потому что именно благодаря им он сформировался как офицер и командир.

— А когда я стал офицером, — делится со мной Георгии Иванов, — то уже не забывал, что прежде всего я солдат. И в космосе я чувствовал себя верным солдатом нашего социалистического отечества, любимой Болгарии. В сложной и опасной ситуации мы с командиром космического корабле «Союз-33» Николаем Рукавишниковым держались, как и положено воинам, не теряя самообладания и делая все, что в наших силах.

Я интересуюсь, какие события периода солдатской службы и учебы в военно-воздушном училище оставили наиболее прочный след в его сознании и оказали значительное влияние на становление его ровесников, и Георгий Иванов отвечает, что в призывниках 1940 года рождения угадывался дух того пронизанного энтузиазмом и светлыми идеалами времени, когда каждый стремился отдать всего себя общему делу. Порожденный революцией 9 Сентября подъем задавал тон поведению и помыслам молодежи, формировал ее жизненную позицию. Выросшее в условиях социализма поколение унаследовало горячую кровь своих дедов и отцов. Сокурсники Иванова по училищу — а это был первый инженерный выпуск — отличались большой эмоциональностью.

— Многие события тех лет оставили неизгладимый след в моей памяти, — рассказывает Георгий Иванов. — Достаточно вспомнить о потрясшем весь мир первом космическом полете. Никогда не забыть, с каким волнением слушали мы сообщение, что на орбите находится первый космонавт планеты Юрий Гагарин. Как раз в тот день, 12 апреля, я был на практике на машиностроительном заводе имени Николы Вапцарова в Плевене. Как по команде, все прекратили работу и собрались на митинг. Разумеется, я тогда и не представлял, что пройдет не так уж много лет и мне самому доведется увидеть Землю через иллюминатор космического корабля.

Так как тема нашего разговора касается мужества, небезынтересно пристальнее вглядеться в родословную первого болгарского космонавта. Еще во время полета космического корабля «Союз-33» отец космонавта, коммунист, известный рационализатор-электротехник, кавалер Золотого ордена труда, отвечая на интересовавший многих вопрос, сказал: «У нашего семейства крепкие и сильные корни. Еще мой дед по материнской линии был участником восстания против турецких поработителей. Он был в заточении в Турции и на родину вернулся лишь после освободительной русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Тогда же ему предложили в качестве награды 150 декаров земли. Но дед наотрез отказался: «Я сражался ради свободы Болгарии, а не ради личной корысти».

Однажды я спросил космонавта, каких он предпочел бы выбрать командиров, будь у него такая возможность. Без долгих размышлений он ответил, что выбрал бы только смелых и не боящихся принять ответственность на себя. Таким, например, был майор Стоян Стоянов. 1 сентября 1960 года в небе над селом Дренав Ловечского округа Стоян Стоянов не на словах, а на деле доказал, что такое доблесть, боевое товарищество и ответственность командира, — погиб в объятом пламенем самолете, чтобы дать возможность курсанту, которого он учил летному мастерству, выпрыгнуть с парашютом и спастись.

— Когда он командовал эскадрильей, — вспоминает Георгий Иванов, — и вообще всегда, когда отвечал за других людей, своим подчиненным он верил как самому себе, делал для них все возможное. Такими же были и другие мои командиры.

А вот как говорит о Георгии Иванове его бывший подчиненный капитан Милчо Попов:

— Полковник Иванов из тех прекрасных инструкторов, чьи подопечные быстро обретают крылья. Он давал каждому возможность проявить себя, почувствовать уверенность в собственных силах. Ну а если что-то не заладится, в шлемофоне ободряюще звучал его плотный бас: «Беру управление на себя, а вы наблюдайте за приборами». И после этого он так мастерски выполнял фигуру высшего пилотажа, что нельзя было не запомнить ее.

Георгий Иванов не один раз говорил, что наибольшее эмоциональное воздействие на него в период подготовки к космическому полету оказала тренировка на выживаемость и психологическую совместимость. Вот как она проходила. Его и Николая Рукавишникова забросили на вертолете в какой-то глухой лесной район. В машине они надели скафандры и заняли места в спускаемом аппарате, имитируя посадку в незапланированном районе с утерей связи с группой обнаружения. Вокруг стоял скованный морозом вековой лес. Космонавты сняли скафандры, надели теплую одежду, вытащили неприкосновенный запас и принялись за сооружение временного убежища. Выпилили из плотного снежного наста кирпичи, сложили из них подобие стен. Материалом для крыши послужил парашют. И вот уже дом готов. Разожгли большой костер. Порыв ветра донес шум кружащего где-то неподалеку над лесом поискового вертолета. В небо взвились сигнальные ракеты. Когда вертолет сел на поляне, члены будущего космического экипажа чувствовали себя усталыми, но в то же время довольными и счастливыми, так как успешно выдержали и этот необычный экзамен перед космическим стартом.

Интересны ответы болгарского космонавта на вопросы о мужестве и способности человека бороться со страхом, преодолевать опасности и успешно действовать в экстремальных условиях.

— Никто не рождается трусом, и все же такие люди есть, — размышляет Георгий Иванов. — Попадались мне и эгоисты, которые вполне могли бы быть почти мужественными людьми, если бы чувствовали ответственность перед обществом. К сожалению, все помыслы эгоистов замыкаются на собственном благополучии, а это ведет к мелкой расчетливости, гипертрофированному себялюбию и утрате мужества. Экстремальные условия, неожиданные опасности могут напугать любого, но люди сильные и стойкие способны преодолевать страх и бороться до победы.

С восхищением отзывается Георгий Иванов о героизме советского военного летчика полковника Ивана Жукова, который, несмотря на внезапно возникшие в стратосфере, на высоте семнадцати тысяч метров, крайне опасные обстоятельства, поставившие под смертельную угрозу его собственную жизнь и жизнь второго члена экипажа капитана Александра Аболенцева, не покинул самолет, как предусматривала инструкция, а принял риск на себя, действовал смело и точно и сумел благополучно посадить сверхзвуковой истребитель-перехватчик. За этот подвиг мужественному летчику было присвоено высокое звание Героя Советского Союза…

Что касается чувства самосохранения, то, по мнению космонавта, оно свойственно и тем, кто не колеблясь идет на гибель ради выполнения высокого долга. Мужество сильнее чувства самосохранения, но оно не уничтожает его. Напротив, это чувство помогает мужественному человеку соразмерить опасность, не впасть в безрассудство. Ведь, как правило, настоящее мужество основывается и на холодном рассудке, который сочетается с сильной волей и способностью к самоотрицанию во имя наших идеалов…

Мужество не имеет степеней сравнения. Нельзя сказать, что один человек более мужественный, чем другой, а кто-то самый мужественный. Мужество воспитывается и вырабатывается в течение жизни, и потому его следовало бы на каждом этапе оценивать с помощью соответствующих критериев.

— Каждый из нас, — говорит Георгий Иванов, — кто шагал в солдатской колонне и своим плечом касался плеча боевого товарища, испытывал переполняющие душу мужественную решимость и готовность к подвигу.

Спрашиваю Георгия Иванова, в чем заключается для него счастье.

Мой собеседник с улыбкой отвечает, что, задавая подобный вопрос, люди заранее убеждены, что первый болгарский космонавт — счастливый человек. И это действительно так. Разве это не великое счастье и не огромная удача, что именно ему первым из болгар было доверено подняться в космос, почувствовать себя неподвластным гравитации?!

— То, что гражданин Народной Республики Болгарии взлетел в космос, далеко не случайно, а закономерно. Случайным является лишь то, что именно мне посчастливилось стать первым болгарским космонавтом… Что необходимо, чтобы чувствовать себя счастливым? И мало, и бескрайне много: важно иметь любимую работу, чувствовать, что в тебя верят, что на тебя рассчитывают, что тебя ценят. Ненавижу чванливых и самодовольных! Счастлив, что нужен людям и нашему небу, что по-прежнему занимаюсь любимым делом. Свое счастье я ищу в труде, там, где проявляется могущественный человеческий разум!

Эти слова космонавта побуждают меня спросить у него, как он относится к своей славе героя. Георгий Иванов искренне отвечает, что никто не безразличен к славе. Но каждый человек и в этом отношении неповторим. Тем более что жизнь коротка, а слава вечна. Что касается его самого, то он воспринимает свою славу как долг. Долг перед своим народом, перед нынешним и грядущими поколениями. И тогда все становится как бы более будничным и обыкновенным. И все же нелегко нести бремя славы. Всегда чувствуешь на себе любопытные взгляды. Даже стены твоего дома становятся как бы прозрачными, и ты уже не можешь укрыться за ними.

— Стараюсь не переоценивать и не приуменьшать свои заслуги, — говорит Георгий Иванов. — И в этом отношении мои советские коллеги-космонавты, мой командир Николай Рукавишников служат для меня примером скромности и человеческого достоинства. Народ вырастил нас, партия дала крылья, и все свои силы мы отдаем служению социалистическому отечеству.