Жнец

Глава 21

Мы долго молчали. Тишину нарушил Натан.

– Простите. После всего, через что вы прошли…

Майкл встряхнулся.

– Нет. Мы не должны считать это провалом. Когда началось расследование, никто не мог придумать ничего умнее беспорядочных арестов детей по всему миру.

Я поморщилась, вспомнив, как дроид Едзакона вломился в комнату и взял меня на мушку.

– И только подумай, как мы с тех пор продвинулись, – продолжил Майкл. – Мы разоблачили Игротехника Жнеца, а значит, восстановили доверие к остальным. И это такое облегчение: знать, что я могу войти в Игру и не переживать, что Игротехники, охраняющие мой тыл, вдруг Игротехники, охраняющие мой тыл, решат меня стереть.

– Как нам удостовериться, что Жнец – единственный Игротехник, который замешан во взрыве? – спросила я.

– Жнец мечтал стать правителем Игры, – ответил Майкл. – Вряд ли он захотел бы делить трон с другими. И дело не только в эгоизме, но и в осторожности. Любой другой Игротехник представляет потенциальную угрозу. А Жнец устраняет все угрозы и при этом отлично понимает, что Игротехника убрать куда сложнее, чем простого подростка.

– Ага, – кивнула я. – Жнец продолжит нанимать подходящих мелких сошек, от которых легко избавиться за ненадобностью.

– Он вынашивал план столетиями, – продолжил Майкл. – Неудивительно, что путь для отступления готовил заранее. Но превращение в обычного игрока очень сильно его ограничит. Он ведь не сможет использовать всю власть Игротехника, так, Натан?

– Конечно, нет. Все системы и средства Игротехников доступны только с изнанки Игры. Для Жнеца они теперь закрыты. Когда игрок требует перемещения, ему доступны только зоны игроков. А когда Игротехник перемещается, он может попасть и в зону игроков, и на изнанку.

– Жнецу надо только устроиться на работу в реальном мире, чтобы получить в своё распоряжение дроида, – заметила я. – Значит, бомбы он сможет делать и дальше. А вот коды от защитных полей уже не получит. Но он сможет атаковать другие уязвимые места.

– Если Жнец устроит ещё один взрыв, мы узнаем его новую личность, – сказал Майкл. – Он больше не может подкупать подростков, очищая их записи, или баловаться идентификационными номерами, чтобы скрыть личность, которая управляет дроидом.

– Именно, – признала я, – но если мы поймаем его до взрыва, мне будет легче. Игротехники знают, какое именно замороженное тело принадлежит Жнецу?

– Ага, – подтвердил Натан. – Тело охраняют, но это не остановит Жнеца в Игре.

– Конечно, нет, но разве Игротехники не могут узнать, кому из игроков принадлежит тело?

Натан вздохнул.

– Они уже проверили записи. У тела нет хозяина. В своей новой личности Жнец не установил связь с физическим телом. Это не привлекло особого внимания, потому что тел нет у многих игроков.

– Как это нет тел? – изумилась я. – Как такое может быть?

– Если кто-то при входе в Игру находится при смерти, тело может не перенести процесс заморозки, – объяснил Натан. – У тебя остаётся неприкаянное сознание в Игре без привязки к реальному миру. За эти четыре столетия таких игроков накопились сотни, если не тысячи.

Я, конечно, понимала, что так лучше, чем умереть в реальности, и что в Игре все люди настоящие независимо от наличия тела в заморозке. Но сам факт меня обеспокоил. Вероятно, людям описали ситуацию, скорее всего, даже спросили, захоронить или кремировать тело. Но приходило ли им в голову, что теперь они – бестелесные призраки Игры?

Майкл перестал жевать и встал.

– Мне нужно отправить отчёт в Игру, а потом поспим. Сюда можно доставить ещё кровати, или придётся спать всем вместе? Если да, чур, я ложусь с Джекс.

Я кинула в него яблочной кожурой.

– Мы договаривались не торопить события!

Натан кашлянул.

– Я, кгм, подумаю, что можно сделать с кроватями.

Майкл сел у мозаики экранов, что-то быстро набирая на клавиатуре. Четыре монитора в центре слились воедино, появилось изображение женщины. Её фиолетовое сари было отделано золотом, а на тёмном лбу сверкали бриллианты. Это был образ из Игры, слишком красивый для реальной жизни. А я узнала её ещё до того, как Майкл поздоровался, широко улыбаясь.

– Кассандра, это я.

Да, это была Кассандра, которую называли Ткачихой снов. По общему мнению она была самой красивой из Игроков-основательниц. Не из-за внешности, ведь в Игре можно было выбрать какую угодно, а из-за улыбки. Говорили, что подобной нет ни у кого в Игре. Кассандру сравнивали с Моной Лизой и Еленой Троянской. И сейчас она улыбалась Майклу.

– Не совсем, Ястреб Непобедимый.

Он скорчил жалобную мину:

– О да, Майкл вернулся.

Она рассмеялась.

– Майкл выглядит лучше, чем раньше. Тебя что, скрутили в бараний рог и насильно постригли?

– Теперь у них тут волосы стригут машины, – начал оправдываться Майкл. – Я опробовал одну во время душа. Боялся, она мне уши отрежет, но обошлось.

Он обернулся и указал на нас.

– Кассандра, ты знаешь, я разморозился, чтобы помочь Джекс и Натану в охоте на террориста. Джекс, Натан, это Кассандра. Она помогала мне скрывать факт, что я покинул Игру.

Кассандра кивнула.

– Привет, Джекс. Привет, Натан.

Натан с благоговением смотрел на Кассандру. Он покраснел и еле пробормотал приветствие. Я тоже была немного скована. И не просто из-за знакомства с Ткачихой снов. Майкл улыбался ей так, что было понятно: она для него особенная. Я жутко ревновала.

– Итак… – сказал Майкл (или Ястреб), – что происходит в Игре, Кассандра?

Она вздохнула.

– Игроки расстроены. Ты слишком давно не разговаривал с ними.

– Само собой. Если меня увидят в образе Майкла, то решат, что я их и от крысы не спасу, не то что от террориста. Кроме того, у меня минуты свободной не было.

– Но теперь-то ты вернёшься в Игру и сделаешь заявление?

– Боюсь, не в ближайшие двенадцать часов.

– Двенадцать часов! – Кассандра перевела дыхание. – Я не смогу так долго сдерживать недовольство. Они теряют веру в Игротехников, Едзакон и даже тебя!

– Давай я передам тебе сообщение для них.

Кассандра с сомнением покачала головой.

– Разве что хорошее.

Майкл поразмыслил какую-то минуту.

– Сейчас уже можно сказать всем, что я не в Игре. Сыграем на сочувствии. Скажи, что я разморозился, дабы поймать подрывника в реальности. Что меня ранили, и надо, чтобы раны зажили до того, как я вернусь в Игру, иначе мне руку отрежут. Через двенадцать часов я заморожусь и выступлю с сообщением.

Кассандра в тревоге распахнула глаза.

– Ты ранен? С тобой всё в порядке?

– Выживу, – успокоил Майкл. – Как только левая рука заживёт, тут же пойду в контейнер.

– Игроки на это поведутся, – кивнула Кассандра. – Героический Ястреб преследует террориста в реальном мире, борется, несмотря на раны, готов погибнуть навсегда за товарищей-игроков.

Майкл рассмеялся.

– Уверен, твоя речь будет великолепной. Тебе надо ещё кое-что знать.

Он внезапно стал очень серьёзным.

– Это только между нами двоими, Кассандра. Можешь сказать мужу, если пожелаешь, но больше никому. Позже я сообщу обо всём населению Игры, но сначала надо предупредить семью.

Она встрепенулась.

– Что случилось?

– Подрывник пытался взорвать ещё один серверный комплекс. Джекс помогла мне стать его помощником. Она сыграла роль человеческой жертвы и готова была по-настоящему умереть, если понадобится. То есть я нашёл подрывника и собирался остановить его, но… он нацелился на Небеса.

Знаменитая улыбка Кассандры угасла. Теперь она выглядела не самоуверенной богиней, а простой женщиной.

– Спасибо, что остановили террориста, – произнесла она, переводя взгляд с Майкла на меня и Натана, – я могла погибнуть.

Я больше не ревновала. Мне только что напомнили, что Кассандра уже более трёхсот лет замужем за Тором, да и раньше Майкл заверил, мол, ни одна из Игроков-основательниц им не интересовалась.

Я поспешила успокоить Ткачиху снов.

– Во время взрыва на Авалоне были миллионы игроков, поэтому более одиннадцати тысяч человек погибли из-за незапланированной разморозки. Если на Небесах живёт менее тысячи человек, крушение мира может вообще не привести к смерти.

Она подняла изящную руку, чтобы остановить меня.

– Ты не понимаешь, Джекс. Люди, что входят в Игру сейчас, молодые и здоровые, но Игроки-основатели были совсем другими. Треть из нас вошла в Игру неизлечимо больными. Моё тело очень слабое, даже запланированная разморозка для него опасна. Внеплановая, скоростная наверняка убила бы и меня, и многих других членов семьи.

– Ох, – пробормотала я, пытаясь представить, как бы население Игры среагировало на гибель сотен обожаемых Игроков-основателей. Паника в разы переплюнула бы гибель Авалона.

Кассандра постаралась взять себя в руки.

– Я передам твоё послание населению Игры, Ястреб. А сейчас должна попрощаться. Надо сообщить семье… другие новости.

Звонок закончился, и Майкл повернулся к Натану.

– Кровати?

– Кровати? – тупо переспросил Натан.

Напряжённое лицо Майкла тут же вспыхнуло весельем.

– Ну такие плоские штуки, на которых ты спишь. А ещё говорили, что это я устарел на четыреста лет по вопросам еды и сна.

– А, точно, – сообразил Натан. – Кровати. Извини.

– Да ладно. Я же прикалываюсь. За последние несколько часов я прошёл через кучу кошмаров. Думал, что убил Джекс. Перевозил бомбы. Понял, что меня послали уничтожить мой родной дом, мою семью. Лицо Кассандры стало последней каплей. Мы были на волоске от того, чтобы потерять всё Сестринство, а это…

Майкл замолчал и потёр лицо ладонями.

– Ладно, не стоит рвать на себе волосы из-за того, что не случилось. До сих пор не представляю, как сказать семье об атаке на Небеса. И солгать им не могу, слишком серьёзный вопрос, и, глядя на Кассандру, понимаю, что кое-кто устроит форменную истерику.

Он покачал головой.

– Люди привыкли считать Ястреба неуязвимой легендой, но и у меня есть свой предел. Здесь, в реальном мире, когда я снова стал Майклом, это так очевидно. И для того, чтобы расслабиться, немного юмора – то, что надо. Давайте, наконец, забудем о людских жертвоприношениях, бомбах, Жнеце и прочем дерьме и поболтаем о всяких глупостях.

Натан смерил его задумчивым взглядом.

– Если хочешь поболтать о всяких глупостях, просто вспомни душ.

Натан выстроил три стула в ряд, подошёл к стене и снова забарабанил по клавиатуре. Стулья подползли друг к другу и слились в небольшую кушетку.

– Вот одна кровать, – улыбнулся он, – а та, что в спальне, огромная, чтобы беременной не было тесно. Она мне сама призналась.

Я хихикнула.

– Кровать с тобой разговаривала?

– О, да, – воскликнул Натан. – Душ и кровать очень обеспокоены моими гормонами, так что не затыкаются.

Мы с Майклом пошли за ним в спальню.

– Думаю, я смогу… – Натан защёлкал по контрольной панели на кровати.

– Вы уверены, что эти изменения необходимы? – спросила кровать.

– Уверен, – ответил Майкл.

– Во время беременности большое спальное место…

– Заткнись и трансформируйся! – рявкнул Натан.

Кровать раскололась посредине и разъехалась на две половинки, но продолжала недовольно ворчать:

– Если хотите восстановить изначальное спальное место…

– Не хочу!

Натан немного подождал, на случай, если кровать попытается взбунтоваться, но она осталась двумя тихими половинками.

– Похоже, кровать дуется, – сказал Майкл с усмешкой. – Я тоже не в духе. Если бы кровать осталась одной большой штукой, и нам пришлось бы драться, выясняя, кто же разделит её с Джекс, я бы тебя побил.

– Вот уж не уверен, – с сомнением смерил его взглядом Натан. – Ты хоть в курсе, что шатаешься из стороны в сторону?

Я-то понимала, о чём он. Слушая новости, Майкл выглядел отлично. Во время разговора с Кассандрой проявилась усталость. А теперь он падал с ног от последствий стресса.

– Да какая теперь разница, кто победит, – насмешливо сказал Майкл. – Ты профукал наши шансы, соорудив три кровати. Джекс, я и так знаю, что ты сейчас скажешь.

Я усмехнулась и таки сказала:

– Вы двое спите здесь. А я – в той комнате.

Я вышла из спальни и испугалась: Майкл последовал за мной и плотно закрыл за собой дверь. Я взглянула на него с упрёком.

– Сказала же, вы спите там. Ты обещал не торопить события. И, честно говоря, ты не в том состоянии, чтобы что-то поторопить.

– Я знаю, – ответил он. – Мне надо кое-что сказать тебе наедине.

– Ну и?

– Утром я вернусь в Игру. Сюда доставят два контейнера заморозки. Едзакон проследит за ними.

Я нахмурилась:

– Зачем тебе целых два?

– Вряд ли Жнец рискнёт взорвать что-нибудь ещё. Опасность из реального мира перенеслась в Игру. Пойдёшь со мной в Игру, Джекс?

Мне пришлось несколько раз повторить про себя его слова, чтобы удостовериться, что я всё правильно услышала.

– Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас вошла в Игру? Я бы с удовольствием, но мне надо ждать до девятнадцати лет.

Майкл покачал головой.

– Если я скажу, мол, мой ассистент должен войти в Игру, чтобы поймать террориста, никто и не вспомнит о билле Либрука Эштона. Натану лучше остаться здесь подольше: если он станет игроком, у него не будет доступа к информации Игротехников, но позже я и его вызову.

Майкл смотрел на меня выжидающе, но слова никак не шли мне на ум.

– Если хочешь, можешь остаться здесь с Натаном, – добавил он. – Обещаю, что не буду спешить. Можешь всё обдумать и завтра утром сообщить своё решение.

Он не стал ждать ответа, просто развернулся и ушёл в спальню, закрыв за собой дверь. Послышался приглушённый женский голос – видимо, советы по гормональной терапии, – и смешок.

Я убрала остатки еды, легла в кровать и уставилась в потолок. Мне предстояло выбрать: обмануть билль Либрука Эштона и прямо сейчас войти в Игру или ещё год подождать в реальности. Решение было простым. Всю свою жизнь я мечтала об Игре, а сейчас могла попасть в неё с Майклом.

Конечно, то, что Майкл в Игре станет Ястребом, будет сложно пережить, а охота за подрывником и вовсе сделает наши дни нелёгкими, но я ни в коем случае не могла отступить.

Завтра мне исполнится восемнадцать. Я так хотела в этот день войти в Игру. Билль Либрука Эштона катком прошёлся по моей мечте, но Майкл вернул её. Завтра родится сереброволосая Джекс.