Жнец

Глава 9

Вагон нёсся через туннель в сторону офисов Единого Закона. Ястреб готовил выступление для игроков, поэтому его золотой дроид неподвижно восседал в кресле. Натан лихорадочно барабанил по маленькому портативному экрану.

– Офигеть, – бормотал он, – да мне надо сразу шесть мониторов, а ещё нормальную дизайнерскую консоль.

Я заглянула в бессмысленный хаос на экране.

– Это что, обучающие материалы Игры?

Натан кивнул, не отрывая горящих глаз от значков.

– Ох, как бы мне хотелось запустить голографическое демо.

– Ястреб сказал, Едзакон даст тебе всё, что нужно.

– Ага. – Натан оторвался от текста и впервые за полчаса посмотрел на меня. – Надеюсь, когда ты останешься с ним наедине, у тебя всё будет в порядке.

Я пристально взглянула на него.

– Вот только не надо снова читать лекцию про то, как не стоит втюриваться в Ястреба. Мне и прошлого раза с головой хватило. Ещё раз попробуешь – и я действительно разозлюсь.

– А я думал, это ты в прошлый раз разозлилась, – хмыкнул Натан.

– Это были ещё цветочки. Лучше смирись, что решение буду принимать я. Хватит тревожиться о моей личной жизни, про свою подумай.

Натан вздохнул.

– Не будет у меня личной жизни, пока не стану Игротехником. Может, оно и к лучшему. Все говорят, что секс в Игре ни в какое сравнение не идёт с реальным.

– Никогда не думала про личную жизнь Игротехников, – задумчиво ответила я. – Им нельзя заводить романы с игроками, но, наверное, друг в друга-то они влюбляются.

– Правильно, – передразнил Натан формальный тон Игротехника.

– Мы уже почти на месте, – подал голос Ястреб.

– Ой.

Я обернулась к нему. Золотой дроид снова стал Ястребом, но я не знала, когда именно, и сколько же он слышал. Я бросила на Натана полный муки взгляд, и меня нежно охватили поручни сиденья. Мы начали тормозить.

– Только что получил последнюю информацию от Ромула с Ремом, – продолжал Ястреб. – К сожалению, бомба состоит из простых устройств, которые продаются в любом вендинге. Ни на одном из осколков не обнаружено маркировок, позволяющих отследить место продажи или покупателя.

– Террорист слишком умён, чтобы оставить следы на бомбах, – горько сказала я.

Вагон остановился, дверь открылась, и я увидела, что мы внутри здания. Сине-серый знак Единого Закона на стене был таким же, как в месте моего допроса, но вдвое больше по размеру. Завидев толпу дроидов, толпящихся у знака, Ястреб тихонько вздохнул. Видимо, в следственной команде Едзакона тоже было много его фанатов.

На выходе из вагона я сразу увидела ещё четырёх дроидов, стоящих в стороне. Они были снабжены громоздким оружием, явно очень и очень мощным. Я ощутила тошноту, вспомнив, как дроид держал меня на мушке по дороге на допрос.

Ястреб скромно ответил на поток комплиментов и сразу перевёл разговор на расследование.

– Вам удалось узнать, кто же установил хаб для тележек доставки?

Один из дроидов шагнул вперёд. Может, Натан и мог определить ранг служащего, что контролировал робота, но мне это было не под силу.

– Хаб установили месяц назад по стандартному запросу из Игры. Мы попросили игровую команду следователей выявить заказчика, но они обнаружили, что все записи стёрты.

– Ну разумеется, стёрты! – застонал Натан. – Если подрывник может уничтожить исторические записи, то уж следы простого административного запроса вообще легче лёгкого.

– А я-то думал, что установка хаба – непростая задача, – разочарованно заметил Ястреб. – Но, похоже, нашему Игротехнику хватило пяти минут, чтобы отправить стандартный запрос и замести следы. А сами тележки удалось отыскать?

– В системе не осталось следов доставки чего-либо к серверному комплексу Авалона, – ответил дроид Едзакона, – однако посылки могли положить непосредственно в тележку. Сейчас проверяем память всех подряд тележек в том районе.

Я открыла рот, чтобы спросить, о районе какой величины идёт речь, но спохватилась и не произнесла ни звука. Мне незачем было уточнять детали. Я и так не особо верила в Едзакон. Да они скорее отыщут летающую свинью, нежели ту самую тележку.

Ястреб тоже не стал расспрашивать о деталях, только кивнул и попросил провести нас к жилью Натана. Мы недолго шли по коридорам, где встретили ещё два вооружённых отряда. Во впечатляющей шикарной квартире мы снова остались втроём. В комнатах стояла роскошная мебель, искусно подобранная по цвету, а одну стену покрывала мозаика экранов, под которыми находилась сложная панель управления.

– Класс! – Натан кинулся к стене и защёлкал по клавиатуре. По другой стене побежала абракадабра игровых технических терминов, а рядом со мной в воздухе проявились контуры голографического изображения монстра.

Мне всё ещё было не по себе после встречи с охранниками, и я шарахнулась в сторону, заслоняясь от чудовища первой попавшейся под руку вазой. Контуры заполнились цветом и деталями, и теперь я узнала оборотня, с зубов которого капала весьма реалистичная кровь.

Ястреб рассмеялся.

– Не пугайся, Джекс. Если это чудовище посмеет напасть на тебя, его сразит Ястреб Непобедимый.

Моё лицо вспыхнуло.

– Да просто узоры интересные, – ответила я как можно спокойнее и притворилась, будто рассматриваю орнамент на вазе.

За Ястребом возник пустынный пейзаж.

– Это Анубис, но где же пирамиды?

Натан нажал на кнопку, и появилось несколько пирамид.

– О, да ты в этом поднаторел, – похвалил его Ястреб.

Я заглянула в спальню и восхитилась роскошной кроватью.

– Очешуеть!

– Впервые слышу от вас совершенно незнакомое слово. Что это значит? – спросил Ястреб.

– “Очешуеть” значит, что кто-то или что-то в реальном мире почти такое же классное, как в Игре. Это слово уже давно в ходу, но в Игре его вряд ли употребляют.

Натан прекратил метаться по мирам, тоже заглянул в спальню и выдал один из своих фирменных восторженных свистов:

– Красота!

Он зашёл и в душ, откуда вернулся озадаченный.

– А почему душ проводит медицинское сканирование?

– Понятия не имею, – ответил Ястреб, – а что, ты неважно себя чувствуешь?

Я фыркнула, и они обернулись ко мне.

– Может, объяснишь, в чём прикол? – спросил Ястреб, подняв бровь.

– В реальном мире из всех служащих Едзакона физически присутствуют только дети-кадеты и беременные женщины, которые решили сэкономить несколько лет. Кадеты живут в специальных жилых блоках, а значит, эти квартиры предназначены именно для беременных.

Ястреб рассмеялся, а Натан надулся. Я улыбнулась ему.

– Это правда шикарная квартира, Натан, так что не жалуйся.

– Мы с Джекс, пожалуй, пойдём, – сказал Ястреб. – Натан, здесь ты будешь в безопасности, но, возможно, преступник найдёт способ прослушивать разговоры. Не забывай использовать защищённую зашифрованную линию связи при любых звонках, особенно мне. Вот как раз вспомнил, что я просил их…

Он огляделся, подошёл к полке, взял странного вида телефон и протянул мне.

– Джекс, если понадобится позвонить Натану или кому-то ещё по вопросам расследования, используй только этот телефон, тогда твой разговор будет зашифрован.

Я сунула аппарат в карман, и мы с Ястребом вернулись на транспортную остановку в родной вагон. Я с облегчением покинула офис Едзакона с этими пугающими охранниками, но прощание с Натаном меня расстроило. Теперь я осталась наедине с Ястребом. Обычная девчонка из телохранилища сопровождала легенду Игры.

Когда с нами был Натан, ситуация не выглядела столь неоднозначной. Мы иногда болтали, а если даже не смели вымолвить что-то вслух, всегда могли переглянуться, а теперь…

– Ты такая тихая, Джекс, – нарушил тишину Ястреб.

– Да так, взгрустнулось немного, – ответила я. – Компоненты бомбы отследить не удалось. Запрос на установку хаба пришёл из Игры, а предатель-Игротехник удалил все улики. Мы ничего не добились.

– Мы что-нибудь узнаем, когда Едзакон отыщет тележку, которая сделала доставку, – обнадёжил Ястреб. – В ней должны остаться записи о клиенте и способе оплаты.

– Да не верю я, что Едзакон найдёт тележку.

Ястреб удивлённо взглянул на меня.

– Судя по тону, ты не очень-то жалуешь Единый Закон.

– Терпеть не могу. После того, как побывала в их офисе, видела всех этих вооружённых охранников, а ещё после того, как меня под прицелом выдернули из кровати и бросили в камеру для допроса.

– Под прицелом выдернули из кровати? – недоверчиво переспросил Ястреб. – Но у них не было причины так поступать с тобой.

– Представители Едзакона всегда так ведут себя с детьми. – Я попыталась отложить в сторону свои эмоции и сосредоточиться на фактах. – Найти тележку доставки будет нелегко. Они целый день шныряют туда-сюда, привозят заказы и возвращают то, что не подошло клиентам. Ночью их все вызывают на несколько минут в местные депо, проверяют сохранность и выгружают информацию о доставке за сутки в центральную систему.

Я подумала и продолжила:

– Наверное, следователи Едзакона не хотели тебя расстраивать, но правда в том, что тележка, которая доставила бомбы, на данный момент не используется. Если бы она продолжала работать, то вся информация из неё уже была бы в центральной системе.

– Не используется, – повторил Ястреб. – То есть террорист каким-то образом избавился от неё?

– Ага, – подтвердила я, – подрывник не желал, чтобы тележка слила информацию об игровом дроиде, который вручил ей посылки для доставки в серверный комплекс Авалона. Да и по оплате можно было бы установить личность Игрока. Проще всего уничтожить тележку сразу после доставки. Террорист приказал тележке вернуться за следующей партией посылок, и несчастная машинка послушно приехала к своей гибели.

Тут я поняла, что Ястреб смотрит на меня как-то странно.

– Прости, я отлично знаю, что тележки не живые, и мозгов у них нет, но их огоньки так мигают во время обработки инструкций, будто они думают. Мне их иногда жаль. Дети постоянно угоняют тележки, чтобы передвинуть мебель или, например, поздно ночью перегородить коридор депо, так что снаружи накапливается целое стадо сбитых с толку тележек.

– Я понимаю, почему тележки кажутся тебе разумными. Примерно те же мысли приходили мне в голову, когда я смотрел, как одна из них доставляет заказ в наш вагон. Вот только откуда ты так много о них знаешь?

Я покраснела.

– Эти знания мне нелегко достались. Однажды я стырила тележку и приклеила к ней кучу разноцветных бумажек, чтобы она стала похожа на дракона. К сожалению, той же ночью её вызвали в депо. Мне пришлось проследить за ней и притащить обратно. Тележка всё порывалась освободиться и билась в стены, я половину детей в блоке перебудила. Они потом ещё долго меня дразнили.

– Понятно, – сконфуженно протянул Ястреб. – Но почему… Ладно, забудь. Так вот, о расследовании. Разве террорист не мог просто взорвать тележку внутри серверного комплекса?

– Но тогда осталась бы куча осколков. А на них – серийные номера, по которым легко определить депо. Ну и мало ли, вдруг блок памяти уцелел бы.

Ястреб кивнул.

– Тогда Едзакону надо искать остатки тележки.

– Ну да, но смысла в этом мало. Разбитые тележки валяются на каждом шагу. Будь я подрывником, то не стала бы использовать сильно бросающегося в глаза игрового дроида рядом с комплексом Авалона. Я бы послала бомбы тележкой за сотни миль, подождала, пока она вернётся, расколошматила её и сбросила остатки в ближайшую реку.

– За сотни миль? – Ястреб был изумлён. – Какое же расстояние они могут проехать?

– Без подзарядки недалеко, но они же могут взаимодействовать с транспортной системой и вызывать капсулу для путешествия на длинные дистанции.

Ястреб глубоко задумался.

– Террорист так озаботился заметанием всех следов. Не верю, что он мог допустить записать себя какой-то тележке доставки. А если что-то помешало тележке вернуться? Например, хулиганы или случайная авария?

– Но кто-то должен был положить посылки в тележку и организовать оплату.

– Кто-то должен был прикрепить телефон к тележке, чтобы передать код доступа к силовому полю, – добавил Ястреб.

– Точно, – я зевнула, – совсем забыла. Немного устала.

Ястреб покачал головой.

– У меня не держится в голове, что тебе надо спать и есть. Никакого от меня толку. Ты когда высыпалась последний раз?

Я попыталась вспомнить, но всё было как в тумане.

– Я потеряла счёт времени.

– Обещаю, скоро дам тебе поспать. Только договорю. А что, если террорист нанял подростка для операций с тележкой? Чтобы тот встретил его дроида подальше от места взрыва, взял бомбы и устройства для передачи кода доступа. Это бы повысило безопасность.

– Ага. Тогда не удалось бы отследить оплату доставки, а в ребёнке, который возится с тележкой или даже тащит разбитую на свалку, нет ничего странного. Но как подрывник уговорил подростка помочь ему?

– Взяткой, – ответил Ястреб. – Например, он мог предложить оплатить пожизненную подписку в Игре. Игротехнику не надо вносить настоящие кредиты, достаточно поставить галочку, что счёт оплачен.

– Точно. – Я поразмыслила над этим и встряхнула головой. – Нет, ребёнок не станет так рисковать.

– Подрывник мог сочинить историю о розыгрыше друга. Терактов не было уже несколько столетий, поэтому подросток даже не заподозрил бы, что в посылке бомбы.

– Ребёнок не подумал бы о бомбах, но догадался, что в посылках что-то нелегальное. Иначе зачем просить о помощи. Пранкер может и сам всё сделать. Любой законопослушный ребёнок остановится и подумает о потенциальном риске. Ведь если тебя даже просто вызовут на допрос в Едзакон, не останется ни единого шанса попасть в приличный мир Игры. Так что большинство отвергнет предложение террориста, а он не может перебирать дюжины подростков в надежде найти того, кто согласится.

Ястреб нахмурился.

– Ты о чём? Ни у кого не может быть проблем, если его просто допросят о преступлении. Человек невиновен, пока не доказана его причастность.

Я устала, была расстроена расставанием с Натаном и видом тех вооружённых дроидов в Едзаконе, из-за которых вернулись яркие воспоминания о допросе, сломавшем мне жизнь. Всё вместе навалилось на меня, особенно тот факт, что Ястреб был в числе допрашивающих. И его наивный вопрос ударил меня под дых.

– Может, так дела обстояли четыреста лет назад, но сегодня всё иначе. Ребёнок не состоит в Игре, а значит, не существует по-настоящему. Никого не заботят справедливость и правосудие для несуществующих людей.

– Да ладно, я уверен…

Я обрушила на него гневный поток слов.

– Год назад я была медицинским кадетом, одним из лучших в классе, но потом мне пришлось помогать нашему инструктору лечить беременную женщину. Преподаватель допустила ошибку с лекарством, она собиралась дать женщине дозу, которая навредила бы будущим детям, так что мне пришлось вмешаться и остановить её. Инструктор не хотела, чтобы этот инцидент зарегистрировали, поэтому немедленно изменила мои оценки на крайне низкие и выкинула меня из программы медицинского обучения. Ничто ей не помешало, не было никаких проверок её действий, потому что никто не заботится о справедливости для детей, которые не состоят в Игре.

Я перевела дух и продолжила.

– Год назад моё будущее разрушили, потому что я спасла пациента от передозировки. А теперь похожая история случилось и с тысячами детей в телохранилище. Мы не сделали ничего плохого, лишь пытались спасти жизни размороженных игроков, но Едзакон схватил нас за шкирки и допросил. Теперь в наших записях навсегда зафиксировано, что нас проверяли на причастность к взрыву Авалона. Думаешь, хоть один мир Игры даст нам гражданство, увидев это?

Моя ярость внезапно угасла и сменилась депрессией.

– Мои мечты о жизни в Игре разрушены. Мечты Натана о карьере Игротехника разрушены. Будущее всех детей, допрошенных Едзаконом, разрушено. Мы все – изгои Игры.

Тут до меня дошло, что я ору на Игрока-основателя.

– Прости, – поспешно сказала я. – Ты не виноват во всём этом безобразии. Просто мир так устроен.

– Помолчи, – гаркнул Ястреб.

Несколько минут царила тишина. Да я с ума сошла. Наорала на Игрока-основателя. Теперь мне никогда не светит попасть в Игру, а может, я и Натану свинью подложила. Я прикусила губу. Если нам повезёт, Ястреб просто отправит нас назад в телохранилище. А если не повезёт…

– Ты была права по поводу допросов, – наконец заговорил Ястреб. – Этот факт зафиксировали в записях твоих и Натана, но его там больше нет. Я указан вашим поручителем, и если у вас вдруг возникнут проблемы с получением гражданства любого мира Игры, просто скажете Приёмной комиссии обратиться ко мне.

Я непонимающе уставилась на него. Ястреб стал нашим поручителем! Он очистил наши записи! Я и не подозревала, что такое возможно.

Я пыталась осознать новую реальность, ещё не в силах поверить. Если это правда… у меня снова есть будущее! Я выплеснула гнев на Ястреба, но в ответ он вернул мои мечты! Джекс из Игры появится на свет и будет гулять по пляжам Ганимеда с великолепным Юпитером над головой.

– Спасибо. – Мой голос задрожал на этом таком коротком и недостаточном слове. Я вспомнила себя, четырнадцатилетнюю, с немым обожанием глазеющую на портрет Ястреба. Для меня он был самым совершенным, безупречным, замечательным игроком. И я была права. Нет, не права! Настоящий Ястреб был куда лучше того, что я себе напридумывала.

– Прости, что присутствовал на твоём допросе, – мягко сказал Ястреб. – Я надеялся узнать что-то полезное, но не подозревал, что сам факт допроса может испортить чьё-либо будущее. Теперь я понимаю, почему большинство подростков были напуганы до истерики.

Он помолчал.

– Я также попросил Игротехников удалить данные о допросах из записей всех подростков. Крайне несправедливо, если невинные люди могут не попасть в Игру из-за взрыва.

Ястреб использовал контролируемого дроида и не присутствовал рядом физически, но он явно кипел от гнева, в то время как во мне взметнулась волна благодарности герою. Я еле удержалась от множества неприемлемых поступков, включая те, что было физически невозможно проделать с дроидом, и нам обоим потребовалось несколько минут, чтобы вернуть контроль над эмоциями.

Ястреб первым нарушил тишину.

– Думаю, твой отец пытался помочь, когда тебя отчислили из программы, но не имел влияния в медицинских кругах.

– Но я никогда не говорила ему, что произошло на самом деле.

– Почему? – изумился Ястреб.

Я уставилась на свои руки.

– Потому что инструктор сказала, что отчислит и моих друзей, если я начну качать права. Я не могла рискнуть их карьерами ради спасения своей.

Ястреб добрую минуту молчал и наконец очень осторожно заговорил:

– Мне кажется, твоей учительнице такой поступок не должен сойти с рук. Я попрошу экспертов проверить учебные записи, пусть найдут подтверждение, что она изменила твои оценки.

Я не ответила, у меня комок в горле стоял.

– Могу попробовать устроить так, чтобы ты продолжила обучение, – добавил Ястреб. – Например, присоединиться к классу в Америке, чтобы не было проблем с бывшей учительницей.

Я облизнула губы и на этот раз смогла заговорить.

– Нет, спасибо. Мне будет сложно вернуться после пропуска целого года и… Если честно, после того случая я расхотела быть доктором, но огромное тебе спасибо за предложение.

– Я понимаю твоё решение.

Последовала ещё одна долгая пауза.

– В любом случае, – наконец сказала я, – теперь ты понимаешь, почему террорист не смог бы привлечь законопослушных детей пожизненной подпиской. И попытка подкупить изгоя тоже не сработает: тому, кто не может попасть в Игру, от подписки нет никакого толку.

И тут мне в голову пришла мысль:

– Погоди-ка!

Пока Ястреб ждал, я лихорадочно размышляла.

– Ты стёр информацию из моей игровой записи.

– Да.

– Как ты это сделал?

– Я теперь важная персона, лидер расследования игроков. Просто приказал Игротехникам взять твою запись и стереть… – Он оборвал себя на полуслове.

– Вот так Игротехник и может подкупить ребёнка, заставить его пойти на преступление, – сказала я. – Находит изгоя. Кого-то с “чёрными метками”, информацией о серьёзных преступлениях, с которыми заказан путь в Игру. Предлагает убрать эти записи. Ребёнок ради такого на всё пойдёт.

– Джекс, ты – гений! – воскликнул Ястреб. – Но как мы найдём следы “чёрных меток” в записях после того, как их стёрли? Я уверен, что наш предатель-Игротехник удалил любые следы.

– Все при рождении получают идентификационный номер Игры, – стала рассуждать я. – Вся информация о твоей жизни, сначала в реальности, а затем в Игре, сохраняется в игровых записях, которые можно найти по этому номеру.

Ястреб кивнул.

– Но Едзакон тоже должен хранить записи о допросах, арестах и наказаниях, – продолжила я. – У Игротехников нет доступа к записям Едзакона. Надо сравнить данные, искать тех, у кого были проблемы с Едзаконом, но в записях Игры это не отображено.

Ястреб улыбнулся.

– Гениально! А теперь поспи, пока я поговорю с представителями Едзакона и скажу им сравнить записи. Будет быстрее сделать это из Игры.

Его лицо расплылось и превратилось в анонимную золотую маску. Ястреб оборвал связь с контролируемым дроидом. Он исчез, но я всё сидела, не отрывая глаз от дроида, в голове хаотично метались обрывки несвязных мыслей.

В конце концов я вытащила новый телефон, что мне вручил Ястреб. От усталости плакать хотелось, но я должна была позвонить до того, как упаду в кровать. Через секунду на экране появилось лицо Натана. Усталость на его лице сменилась чистым восторгом, когда я рассказала, что Ястреб вернул наши мечты.