Жнец

Глава 36

Я парила в абсолютной темноте. Ничего не видела. Ничего не слышала. Моя шея пылала, словно её жгло огнём. Боль растекалась по всему телу и нарастала до мучительной агонии, а потом внезапно исчезла. Я по-прежнему не могла видеть и слышать, но теперь ещё и ничего не чувствовала.

Я умерла. Хоть это было понятно. Вот только я не знала, успел ли Ястреб убить меня раньше Жнеца. Если меня сразил великий меч Дюрандаль, то я умерла игровой смертью и воскресну в своём замке на Небесах. А если Жнец убил меня кинжалом, то смерть необратима, и я никогда не вернусь ни в реальную жизнь, ни в Игру.

Моё тело вечно будет спать в замороженном гробу, но к нему никогда не вернётся разум. Я никогда больше не оседлаю крылатую лошадь, не прогуляюсь под небом Ганимеда. Не увижу сияющих чудес Звёздного Света, не побываю русалкой на Коралле. И я никогда не займусь любовью с сияющей легендой Игры или с неуверенным парнем по имени Майкл.

И даже если я выживу, Ястреб может не спастись. Я оставила легендарного героя биться с падшим богом Игры, оставила его с Дюрандалем против оружия, которое может стереть игрока. Но Ястреб хотя бы мог сражаться, а не жертвовать жизнью в тщетной попытке спасти меня.

Несмотря на его слова и действия, в глубине души я до сегодняшнего дня не могла поверить, что Ястреб меня любит. Я знала, что в это верит Натан, верит Геркулес, верит Кваме, но как я могла поверить, что Ястреб Непобедимый действительно полюбил девушку из телохранилища? Майкл мог, но не Ястреб.

Но теперь я не сомневалась. Он доказал это, когда готов был сложить Дюрандаль, потому что в тот момент был Ястребом, а я точно знала, что бы сказал Ястреб о таком поступке. Он бы назвал это пикающей глупостью.

Ястреб принёс бы эту совершенно бессмысленную жертву ради меня, зная, что это означало лишь две смерти вместо одной. Жнец никогда бы не позволил мне жить. Он потерял все шансы на власть, способа избежать правосудия у него не было, поэтому псих нанёс бы своим врагам максимальный урон, прежде чем его схватят.

Темнота постепенно прояснилась, и я увидела серую равнину, которая встретила меня при входе в Игру. Это могло быть хорошим знаком, но, возможно, просто означало, что, когда моё тело замёрзло, и разум оставил его, чтобы войти в Игру, я каким-то образом оказалась близка к смерти.

Тогда, во время входа, сначала всё было пусто, затем послышался шёпот. Шёпот слышался и теперь, но я также могла видеть. Со дна бассейна на меня смотрели глаза-блюдца Кракена, а щель его рта пыталась что-то сказать. Мимо прошёл Натан, держа в руках крохотный мир. Сосредоточенно хмурясь, он выцарапывал на поверхности континенты и океаны. Впереди стоял Ястреб, гигантская фигура, раз в десять больше меня.

Справа появился некто в униформе Игротехника. Я повернулась и увидела Кваме.

– Я жива? – спросила я у Кваме.

– Верно.

Слева появилась ещё одна фигура. Другой Игротехник, на этот раз незнакомый, с бриллиантовыми знаками на щеках.

– Я мертва? – спросила я Жнеца.

– Верно.

А потом серая равнина внезапно исчезла, и я оказалась в большом холле своего замка.

Передо мной стоял настоящий Кваме, рядом с ним на мраморном полу сидел Ястреб, уронив голову на руки. Лицо Натана с тревогой смотрело из зеркала на стене.

Я глядела на них секунду, прежде чем заговорить, не зная, реальность это или очередное видение. Мне выпал отличный шанс сказать что-то героическое и запоминающееся, но я сумела выдать только нечто нелепое.

– А как же правила о приватности домов игроков?

– Игротехникам можно входить в помещения без разрешения, если безопасность игрока под угрозой, – сказал Кваме. – Признаю, что привести с собой игрока Ястреба было беспрецедентным поступком, но так уж сложились обстоятельства.

Я рассмеялась.

Ястреб медленно поднял голову и посмотрела на меня. Он сделал глубокий вдох, но ничего не сказал и не пошевелился. Я ощущала жуткую слабость, поэтому решила сесть на пол рядом с ним.

Натан теперь широко улыбался.

– Мы так за тебя переживали, Джекс! Не могли понять, убил тебя Ястреб или Жнец. Смерть в Игре автоматически отправляет тебя на воскрешение. Его поддерживает та же система, которая обеспечивает переход между мирами Игры, а каждую секунду миллионы игроков путешествуют по Игре.

Он помолчал.

– Мы никак не могли определить, который из этих миллионов сознаний твой, и есть ли ты вообще в системе. Пришлось ждать в замке, появишься ты или нет, а процесс воскрешения занимает больше времени, чем перемещение между мирами.

Я посмотрела на Ястреба. Он по-прежнему потрясённо молчал и был бледен.

– Жнец? – спросила я.

– Жнец мёртв. Я выхватил его кинжал и обратил против него.

– Вот сейчас я ожидал увидеть страстные объятия, – намекнул Натан.

Ястреб покачал головой и обессиленно сказал:

– Всему есть цена.

Я непонимающе смотрела на него.

– Что?

– Когда я понял, что ты предлагаешь, Джекс, я знал, ты права. Я мог спасти твою жизнь и уничтожить Жнеца, только если убью тебя. Но я знал цену. Это случилось с Флёр и Геркулесом. Первая смерть игрока в Игре очень травматична. Флёр так его и не простила.

Теперь я поняла ход мыслей Ястреба.

– Геркулес убил Флёр из-за дурацкой шутки. Тут совсем другой случай. Жнец ждал, что ты нападёшь на него. И если бы ты попытался, Жнец стёр бы меня безвозвратно. Но он не ожидал, что ты убьёшь меня. Я так счастлива, что Ястреб Непобедимый двигался быстрее Жнеца и смог убить меня раньше, чем тот понял подвох.

Ястреб ничего не ответил, и его безжизненный взгляд говорил, что он меня не услышал.

– Это как твоя прежняя идея, разве нет? – спросила я. – Когда герой в одиночку восстаёт против богов, это плохо заканчивается для героя. Ты думал, что победишь Жнеца, но погибнешь в реальной жизни.

– Всему есть цена, – повторил он.

– Нет! Ты победил Жнеца, ты не умер, и я тоже не умерла.

– Ты не умерла, потому что мне пришлось тебя убить.

Я застонала.

– Ты – не Геркулес! Я – не Флёр! И это не… пикающая греческая трагедия! Жнец мёртв, я жива, и у меня куча планов на будущее в Игре.

Я протянула руку Ястребу, и он осторожно коснулся моих пальцев.

– Вам двоим реально стоит поработать над страстными объятиями, – заметил Натан.

Я не обратила на него внимания, не сводя глаз с Ястреба.

– И в моих планах ты играешь очень значительную роль. Разве ты не хочешь побродить со мной по пляжам Ганимеда, посетить Звёздный Свет и вместе прокатиться на крылатой лошади?

Внезапно лицо Ястреба ожило, наполнилось радостью и смущением.

– Ну конечно же я…

Он замолчал и обернулся к Кваме.

– Спасибо за помощь. Думаю, у тебя много дел.

– Верно. – Кваме понял намёк и исчез.

Я посмотрела в зеркало, увидела Натана и кашлянула.

– Натан, мы хотим побыть наедине.

– Ой. Конечно. Заканчиваю звонок. – Зеркало почернело, и через секунду в нём снова отразилась комната.

Ястреб взял меня за руку.

– И что теперь, Джекс?

– Раз Жнец мёртв, мне больше не надо прятаться на Небесах. Помнится, на Ганимеде у нас как раз был особый момент, когда позвонил Натан.

Ястреб улыбнулся.

– Точно, был. Игровая команда. Требую групповой переход на частный пляж Джекс на Ганимеде.

Всё расплылось во время перехода между мирами, и вот мы уже сидим не на мраморном полу, а на мягком песке. В воздухе плыл лёгкий лиловый туман, в котором витал аромат цветов, смешанный со специями и морской солью.

Мы с Ястребом легли на песок и несколько минут молча смотрели на огненные водовороты штормов Юпитера. Мой отец жил здесь, на Ганимеде, более века, гуляя по пляжам и помогая людям. Жнец убил его, а мы с Ястребом убили Жнеца. Теперь имя моего отца будет выбито на мемориале на Авалоне, но я никогда не пойду туда, чтобы его увидеть. Для меня мемориалом отца всегда будет сам Ганимед.

Наконец Ястреб заговорил.

– Когда мы в прошлый раз были на этом пляже, я как раз целовал тебя, но тут позвонил Натан. Если я снова тебя поцелую, ты не расценишь это как ускорение событий?

Папа говорил мне, что надо помнить прошлое, но жить будущим.

– Не думаю, что очередной поцелуй очень поторопит события.

Лицо Ястреба заслонило мне восхитительное небо, и я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на тепле его губ, прикасающихся к моим. Юпитер во всём его великолепии терпеливо ждал нашего внимания.