Гладиатор

Глава 17. Добро пожаловать домой

Ее зовут Кара.

Эту рыжую красотку, с которой я провел несколько часов (лучшие несколько часов за последнюю неделю, должен сказать), зовут Кара. Она сказала, что всегда будет рада видеть меня в гостях. За рабами ли я приду, или же просто попить чаю — она будет рада. И обещала теплый — и даже горячий — прием.

Сияя от счастья, я возвращался в свой новый дом с широченной — девять на двенадцать — улыбкой. Мои оба раба (будем называть их отныне прислугой) должны были быть уже там, если верить словам Кары. А ей я почему-то (и не потому, что ее чпокал) верил.

Я стучу в дверь, и почти сразу же мне открывает старпер.

— Добро пожаловать домой, сэр, — говорит он и отходит в сторону.

— Как тебя зовут? — я прохожу в дом и оглядываюсь.

Первый этаж представлял собой эдакую студию — тут была сразу и столовая, и кухня, и гостиная в виде дивана, стоящего перед разожженным камином.

— Прошлые хозяева называли меня Бобом, сэр.

— Боб так Боб, — я киваю. — Пока тут не очень уютно, но…

Я замолчал, так как не знал, что именно «но».

— Я Вам понял, сэр, — Боб закрывает дверь и проходит к деревянному столу, отодвигая мне стул. Перед этим стулом уже лежит чистая тарелка и столовые приборы. — Обещаю заняться обустройством Вашего дома по мере получения средств для этого.

— Будут тебе средства, — говорю я и сажусь за стул, который тут же пододвигается Бобом. Ощущаю себя королевской особой. Ощущения приятные…

Почти сразу откуда-то появляется Нина и проходит мимо меня. У нее в руках чаша с чем-то вкусным — я понимаю это по обалденному запаху, наслаждаясь видом ее длинных ног, худоватых, но зато не жирных. Коротенькая юбка ей очень даже шла.

Ко мне она вернулась уже с наполненной доверху тарелкой. Выглядело это неплохо, и напомнило мне макароны с мясом. Вот только я был абсолютно уверен, что это не совсем они. Но запах все равно был обалденный. Да и мясо точно настоящее.

— Приятного аппетита, господин, — говорит она и уходит.

— Приятного аппетита, сэр, — присоединяется Боб, наливая мне в бокал вина.

— Вы со мной не сядете? — предлагаю я, показывая, что места еще много.

— Нам не положено, сэр. Мы сядем ужинать лишь тогда, когда отужинаете Вы, но не ранее. И лишь в том случае, если не будем Вам нужны.

— Мне просто… неудобно, что ли… — мне и правда как-то неудобно. Даже вилка ко рту не поднимается, когда я осознаю, что рядом стоит дедок и молча наблюдает за тем, как я ем.

— Это нормально, сэр. Намного лучше, чем Вам кажется. Поверьте, я наслышан о разных хозяевах.

Собираюсь с силами и пробую еду на вкус. И, черт возьми, это вкусно!

— Ух ты! — я набиваю этой вкуснотой целый рот. Даже у Алиме не получалось готовить так офигенно. — Это Нина приготовила?

— Так точно, сэр. По моему рецепту. Бывшие господа очень любили это блюдо. Я был уверен, что оно придется по вкусу и Вам. Рад, что угодил.

— Еще как угодил! — и я продолжил есть.

Черт… как же это вкусно!

***

Отужинав (я еще добавки потом попросил, но Боб сказал, что не стоит наедаться этим блюдом перед сном), я поднялся на второй этаж. Он представлял собой эдакий коридор с дверьми и чем-то напомнил отель. Дверей было пять, ровно столько, сколько и комнат. Четыре спальни и ванная. Моя спальня была самой первой на пути, она же была и самой большой. Две другие заняли Нина с Бобом, четвертая на данный момент пустовала.

В моей спальне стояла большая двуспальная кровать, уже застеленная чистым бельем. Весьма аккуратно застеленная.

— И впрямь как в отеле, — тихо говорю я и слышу шаги. По легкой поступи было несложно понять, кто проходил мимо. — Нина!

Она тут же появляется в моей комнате.

— Да, господин?

Господин… черт, мне это нравится!

Я поворачиваюсь и осматриваю ее. Внешне она совсем неказиста. После Кары она даже и не заводит.

— Разденься, пожалуйста, — прошу я и, когда она начинает спускать ткань одежды с плеч, я все же ощущаю давление ниже пояса. Она делает это с опущенными в пол глазами и (не сложно заметить) без всякого желания. Скорее даже наоборот — я вижу некую боль и печаль в ее взгляде, скованность в движениях и некую медлительность, словно она надеялась, что я передумаю. И, хотя она и не хотела обнажаться передо мной, но была к этому морально готова и уже давно смирилась с подобной участью.

Она осталась без верха и принялась стягивать юбку.

— Все, достаточно, — говорю я, теряя к ней всякий интерес. Ни слова «загрузка», ни фразы об очках не было. Я обхожу ее по кругу и смотрю на спину — на ней тоже пусто. — Можешь одеваться.

— Оде?.. — она резко оборачивается ко мне — теперь в глаза страх. — Я не понравилась господину?! Господин вернет меня назад в питомник?!

Внезапно она хватает меня за руку, и я даже вздрагиваю.

— Я не опытна, но я научусь! — она падает на колени, принимаясь развязывать веревку на моих штанах. — Мне рассказывали, что нравится мужчинам! Я все сделаю, только не отдавайте меня назад!

Это, конечно, было немного эротично… и я даже слегка завелся…

Но так поступать я не мог.

Беру ее за плечи и понимаю. Силы хватило, чтобы сделать это с первого раза. Смотрю в ее мокрые глаза.

— Не собираюсь я никуда тебя отправлять.

Теперь она смотрит на меня непонимающе.

— В доме чисто… и ужин был обалденный.

Она улыбается. Но улыбка не держится на губах более двух секунд.

— Это благодаря Роберту. Он говорил, что и как делать. А вот убираться — это да… это я люблю и умею…

— Вот и прекрасно. А теперь одевайся и иди по своим делам.

Я прохожу мимо, стараясь не смотреть на ее грудь (которой там в принципе и нет) и иду к окну.

— Господин не возбудился?

— Я и не хотел возбуждаться. Мне нужно было кое-что посмотреть, чтобы убедиться. Убедился.

— Что у меня маленькая грудь?

Я хлопаю себя по лицу.

— Иди работай, ладно? — тихо говорю я, стараясь не сорваться.

Я слышу, как она шуршит одеждой и как выходит из моей спальни.

Тренировочная площадка видна прямо из моего окна. Сейчас она пуста, но я уверен, что несколько часов назад Бруно и ребятами тренировались именно здесь.

Тяжело вздыхая, я начинаю раздеваться.

— Господин желает принять ванну перед сном? — слышу голос Нины, оборачиваюсь. Смотрю на ее щенячьи глаза.

— Да не выгоню я тебя! Можешь не стараться мне всячески угодить!

Она вновь опускает глаза.

— Нас обучали, что каждый вечер хозяина надо мыть в ванной, или хотя бы предложить ему это. Я уже согрела воду и принесла ее на второй этаж, ванная наполнена и ждет, господин. Если, конечно, Вы изволите…

— Уже согрета?

Почесав затылок, я наблюдаю за ее скромным кивком.

— Ну… раз так…

***

Деревянная ванна была и правда наполнена теплой водой. С температурой Нина угадала прям градус в градус. Я повернулся к ней задом, когда начал раздеваться, хотя и не видел смысла в стеснении, но все равно было как-то не по себе.

Когда я залез внутрь и улегся, Нина опустила в воду мочалку, чтобы смочить, а затем начала тереть мою грудь. И делала это… весьма нежно. Так нежно, что я немного возбудился.

— Кто тебя этому учил?

— Госпожа Кара. Она лично обучает всех рабов. Вернее, проверяет. Объясняют все, в основном, более опытные рабыни. Но именно при проверках госпожи Кары я научилась почти всему, что умею.

— Раньше ты мыла ее вместо меня?

— Да, когда была моя очередь, — она снова смачивает мочалку, теперь моет мои руки. — Госпожа не любила, когда ее трут слишком сильно. Любила именно так, но оговаривала, что будущий хозяин может потребовать немного иного. Вам не нравится? Нужно тереть более грубо?

— Да нет… самое то, — я внимательно смотрю на ее лицо, на то, как сосредоточенно она относится к тому, чтобы протирать мочалкой мою руку. Она вовсе не красива. Но и страшной ее назвать язык не повернется. Стоит сейчас на коленях, прижавшись к ванной с другой стороны, и моет своего господина. Того, кто отдал за нее пятьдесят золотых монет. Ровно только, сколько получил за убийство викингши… или китайца… или грифона. Убил одну, купил другую.

Если я прикажу, она залезет в ванну прямо в одежде. Если прикажу, она станет шлюхой, обслуживающей моих гостей. Если прикажу, она сделает все. И у нее нет выбора.

— Как ты стала рабыней?

— Меня продали, господин.

— Кто?

Она думала не долго.

— Родители.

***

Когда Боб потушил свечи в моей комнате какой-то длинной херней, напоминающей селфи-палку, и закрыл дверь, я оказался в кромешной темноте. Одинокий, но зато чистый.

И лишь его шаги перестали быть слышны, как ушей моих достиг какой-то шепот.

— Че? — спрашиваю я и открываю глаза. Шепот продолжался. — Кто здесь?

Кто-то шепчет. Я точно слышу это. Причем, шепчет в моей спальне.

— Нина?

Шепот продолжается. И мне начинает казаться, что шепчет не один человек, а несколько.

— Ассасинка, ты что ли?

Голосом становится больше, а тьма начинает пугать.

В детстве мне становилось страшно в подобных ситуациях после просмотра каких-нибудь страшных фильмов, но теперь мне как бы девятнадцать! А я лежу в кровати, испытывая слуховые галлюцинации и готов обоссаться от страха!

Шепот стал громче.

— Боб! — кричу я, и шепот перекрывает мой крик. Я даже не расслышал, как что-то крикнул. — Боб!!! — я даже не знаю, кричу ли я, или же крик попросту застывает где-то глубоко в горле. Сижу на кровати, поджав колени к груди и пытаясь укрыться одеялом, словно оно защитит он монстра. — БООООБ!!!

Дверь открывается, впуская в комнату спасательный свет. Шепот тут же прекращается, словно его и не было. Боб стоит с подсвечником в руке.

— Что случилось, сэр? — на его лице — беспокойство.

— Оставь подсвечник, — говорю я, указывая на столик перед кроватью. — Не люблю спать в темноте.

— Конечно, сэр, — он ставит канделябр на столик и хочет уйти. — Дверь тоже оставить открытой?

Я думаю.

— Да.

Он кивает, а затем скрывается из виду.

Сглатывая, я поворачиваюсь на бок. Больше шепота нет. Но пляшущие перед глазами тени немного пугают.

— Какого хрена это было? — спрашиваю я шепотом, но Тень молчит. Ожидаю ответа еще немного и даже не замечаю, как проваливаюсь в сон.

***

Не помню, как здесь очутился.

Стою посреди пустыря, окруженный болотом.

Луна прячется за тучей и не желает освещать мне дорогу.

Я в одежде, хотя не помню, что бы одевался.

— Черт… я лунатик что ли?

Верчусь на месте, вглядываясь в непроглядную тьму. Пытаюсь разглядеть дорогу, но не вижу даже намека на таковую.

— Или я еще сплю?

Киваю.

— Точно. Я же заснул в своем новом доме, и сразу очутился здесь… значит, это сон.

Хочу себя ущипнуть, но не успеваю — завороженно смотрю на туман, черный и плотный, плывущей по поверхности болотной воды.

— Что за хрень?

Туман расстилается по воде с приличной скоростью и стремится ко мне, словно некий зверь.

— Что за нахер?

Туман повсюду. И сзади, и справа, и слева. Он меня словно окружает со всех сторон, смыкается вокруг меня кольцом, сужается, словно собирается задушить. Смыкается, как руки маньяка на шее своей жертвы.

Губы пересохли.

Мне страшно.

— Это сон, — шепчу я. — Сейчас я открою глаза, и…

На меня что-то выпрыгивает.

Что-то большое и черное.

С огромными когтистыми лапами.

***

И я открываю глаза.

Весь мокрый. В своей кровати. В новом доме.

— Все-таки сон, — шепчу я, глядя на почти догоревшие в канделябре свечи.

Встаю, беру его со стола и иду вперед по коридору. Тихо стучусь в спальню Нины.

Открываю дверь, слыша негромкое «Да?»

— Господин? — удивленно смотрит она на меня.

— Пойдем со мной, — говорю я ей. — Нужна твоя помощь.

Она снова опускает глаза, решив, что я попрошу ее мне подрочить или отсосать, но у меня не было времени ее переубеждать.

— Ложись, — говорю я ей, ставя канделябр на стол в своей спальне.

Сглотнув, она неуверенно залазит под мое одеяло. Ее нижнее белье (или это пижама такая…) совершенно не эротичные и не возбуждающие. И сейчас это даже хорошо.

Я тоже залажу под одеяло и отворачиваюсь от нее. Начинаю слышать шепот. Слегка уловимый, исходящий словно из-под моей кровати.

— Ты ничего не слышишь? — я разворачиваюсь к Нине. Она подтянула одеяло почти к самим губам и чего-то ждала. Отрицательно качает головой. — Просто… повернись на бок… и спи. Ладно?

— Вы не?..

— Задолбала ты меня уже. Просто делай то, что я говорю.

Она кивает, поворачивается ко мне спиной. Я тоже ложусь, глядя в ее затылок.

Вновь становится как-то не по себе и я пристраиваюсь к ней сзади, словно желая согреться и ощущая, как она дрожит.

— Просто спи, ладно? Не собираюсь я тебя трахать. Холодно мне.

…и страшно. Но вслух я этого не сказал.

И, кажется, она немного успокоилась. Обнимая ее, я, наконец, смог немного расслабиться и уснул довольно быстро.

И больше уже за эту ночь не просыпался.