Гладиаторы

Глава 8 ВИННАЯ ЛАВКА "БОРОДА АГЕНОБАРБА" ЦИРЦЕЯ И МАРК АРТОРИЙ

После этих слов Акциан удалился, оставив Децебала одного. Он расплатился за все и приказал гладиатору гулять до утра. Хозяин принес ему еще одну амфору отличного вина и целое блюдо традиционной здесь кровяной колбасы.

Децебал осмотрелся на общество, что собралось в таверне. Это были отставные легионеры, гладиаторы, несколько рутиариев и конечно гулящие девки, которых такие заведения привлекали не хуже чем мед пчёл.

Недалеко пила паршивое велитернское вино группа плохо одетых людей. Среди них выделялся верзила с волосатыми руками. Он брал битки с оловянного блюда прямо руками и запивал их вином.

— Ты видел сегодняшние игры, Руфино? — спросил его один из друзей.

Верзила хлопнул ладонью по столу:

— Конечно! Я постоянно бываю на играх и в тавернах. Настоящему солдату всегда есть на что посмотреть на играх. Кто может лучше бывшего легионера оценить мастерский удар мечом?

— Руфино никогда не пропустит хорошей выпивки.

— Конечно, не пропущу. И хороших игр тоже. Сегодня нумидиец показал себя отлично. Я знаю цену хорошим ударам. Не зря этот гладиатор некогда служил в 28-ом легионе.

— А когда ты в последний раз держал в руках меч, Руфино? — спросил один из его товарищей. — В последние годы ты держишь только амфоры с вином! Так, что хватит об ударах, а лучше поговорим о девках.

— А чего о них говорить, Тит? — верзила посмотрел на худого собеседника с землистым цветом лица. — О девках не нужно говорить. Их нужно брать! Но ты уже давно не жеребец, друг, а мерин!

Компания дружно захохотала.

Децебал престал прислушиваться к их разговору. Он отхлебнул вина и принялся за колбасу, которая была отличной. К нему не подсаживались местные шлюхи, ибо он пред тем шепнул хозяину, чтобы женщины его сегодня не беспокоили.

Он думал о рассказе Акциана. Тот, как и заявил, поведал ему свою историю не просто так. Ланиста давно выделил его среди других и имел на него солидные планы. Это было понятно. И дак знал, что этот разговор с владельцем школы не последний. Не хотел ланиста чтобы его посещали больше мысли о побеге.

Фортуна. Капризная богиня удачи сегодня повернула свой лик к нему. Так утверждал Акциан. Никто из его друзей в этот день не погиб и завтра Юба и Давид тоже справятся со своей задачей. Значит все идет хорошо?

Децебал уже несколько раз задавал себе этот вопрос и не мог на него ответить. Он победил в честном поединке троих противников и даже сумел спасти жизнь последнему. Он не стал убийцей безоружного и мог не терзаться муками совести. Он сейчас пьет отличное вино, которого даже понюхать бы не смог на своей родине. Вроде все идет хорошо, но что-то было не так. Что-то грызло его изнутри и что-то рвалось наружу. Но дак не мог понять что.

— Привет доблестному Децебалу, — прозвучал тихий шепот у него над самым ухом.

Гладиатор резко обернулся и увил женщину, закутанную в серый плащ.

— Я сказал, чтобы…

Женщина приложила свой изящный пальчик к его губам, требуя молчания.

— Не привлекай к нам излишнего внимания, — он села напротив него. — Я не здешняя потаскушка, и совсем тебе не навязываюсь. Наоборот я не хотела бы быть узнанной.

— Но кто ты, прекрасная незнакомка? Я не могу разглядеть твое лицо из-за капюшона.

— Тогда почему ты назвал меня прекрасной? — спросила она.

— Твой голос, госпожа, может принадлежать только красавице. И твои руки, которые я могу видеть, могут принадлежать только…

Женщина немного откинула капюшон, и дак мог увидеть правильные черты лица, высокий лоб, тонкий красивый нос, розовые губы и густые черные вьющиеся волосы.

— Ты лестно отозвался обо мне, воин, — она снова надвинула капюшон. — Мое имя Цирцея* (*Цирцея — легендарная волшебница, дочь бога солнца Гелиоса, обитавшая на острове Эя. Все кто попадал к ней она превращала в животных и только герой Одиссей сумел противостоять её чарам и спасти своих товарищей).

— Цирцея? И тебя так зовут, госпожа?

— А что здесь удивительного? — спросила она. — У меня такое имя.

— Оно тебе совсем не подходит.

— Но я бы хотела пока остаться именно Цирцеей.

— Как тебе будет угодно. Но я не могу понять, госпожа, откуда тебе обо мне известно? Я мало кого знаю в этом городе.

— Того, кто сегодня блистал на арене трудно не знать. Весь город говорит о тебе. Все обсуждают твою блестящую победу.

— Меня эта победа почему-то не вдохновляет. Я не в восторге от такой популярности. И даже рад, что здесь меня никто пока не узнал. Хотя мой друг Юба утверждает, что слава гладиаторов — это слава настоящих мужчин.

— И он прав. Я видела тебя в цирке и захотела тебя увидеть. Ты подобен Геркулесу. Вот почему, я, забыв приличия римской гражданки, пошла в такое место.

— Это место для таких как я, госпожа.

— Не стоит принижать себя, Децебал. Своими последними словами я совсем не хотела обидеть тебя, доблестный воин. В тебе я сразу разглядела натуру благородную и вижу, что не ошиблась.

— Ты пришла, госпожа, чтобы выразить мне свое восхищение?

— Не только для этого. На следующей неделе я жду тебя в своем доме. Если решишься, то приходи. Я пришлю за тобой рабыню.

— Но госпожа забывает, что и я раб. Мне непозволительно шататься по городу, когда вздумается. Это привилегия свободных людей.

— Тебя отпустят. Об этом не беспокойся. Все теперь зависит только от твоего собственного желания, доблестный Децебал.

В этот момент к их столику подошел уже изрядно пьяный Руфино.

— Что это у нас за птичка? — он потянул руку к капюшону.

Децебал перехватил его руку и отшвырнул её.

— Приятель, — обратился он к Руфино. — Я тебя не приглашал к своему столу.

— Что? — заревел верзила. — А ты сам кто? Откинь ворот туники и рассмотрю на ошейнике имя твоего хозяина, раб! Я свободный гражданин Помпеи. Я служил в легионах Корбулона и сражался с варварами. С каких это пор рабы стали указывать, что делать гражданами римской империи?

Децебал вскипел и поднялся со стула. Он так и не научился прощать оскорбления и с покорностью нести свой ошейник раба.

— Я варвар. Но отлично справлюсь с такой пьяной мразью как ты! — дак ударом кулака свалил с ног тушу Руфино.

Тот, падая, сломал соседний стол, чем вызвал целый поток брани, сидевших там гладиаторов.

— Руфино! Пьяная свинья! — вскипел один из них и пнул его ногой.

— Эй ты! Как смеешь поднимать руку на свободного гражданина? — вскочили товарищи бывшего легионера.

— Мы сейчас покажем подлым гладиаторам, что значит свободные граждане.

— Проклятый сброд совсем распустился.

— Вы только и годитесь для того, чтобы умирать на глазах у свободных!

— Убойный скот!

Гладиаторы, которых тоже было в таверне немало, приняли сторону Децебала. Назревала потасовка, но такие драки были в "Бороде Агенобарба" частым событием. Шлюхи начали дико верещать и бросились в стороны, чтобы не попасть под горячие руки бойцов.

Однако, в этот раз, все было прервано, так и не начавшись. В таверну вошел высокий атлетически соложенный мужчина лет сорока. На нем был красный хитон и плащ того же цвета. На боку он носил длинный сарматский меч.

При его появлении все стихло. Тот обвел взглядом собравшихся, и сразу же оценил обстановку.

— А-а, — протянул он. — Снова нищие голодранцы решили устроить потасовку. Я пришел вовремя и не против того, чтобы размять кулаки. Это ты, Руфино?

— Я, Марк, — громила поднялся с пола.

— Ты снова непочтительно отозвался о гладиаторах?

— Нет, Марк. Я уважаю тебя, и всегда говорил, что Марк Арторий украшение нашего города. Но вот только я не знал, что ты вернулся.

— Прибыл из Рима только сегодня. Но опоздал к началу игр. А теперь, — он властно оглядел собравшихся, — считаю инцидент исчерпанным. Все по местам и продолжайте пить и гулять. Или кто-нибудь не согласен?

Посетители молча расселись по своим местам. Ввязываться в драку с новоприбывшим никто не желал.

Когда все вернулись к прежнему занятию, Марк Арторий приблизился к Децебалу.

— Могу я присоединиться к тебе и выпить вина? — спросил он.

Децебал не знал, как отнесется к этому Цирцея, и вопросительно посмотрел на неё. Но от женщины уже и след простыл. Очевидно, улизнула во время инцидента, не желая привлекать к себе внимания.

— Прошу тебя за мой стол. У меня сегодня неплохое вино, — Децебал пригласил гостя.

— Рад хорошему вину и хорошей компании, — мужчина сел на пустой табурет. — Тебя зовут Децебал и ты дак?

— Дак, — утвердительно кивнул гладиатор. — А твое имя Марк Арторий, как я слышал?

— Именно так. Я Марк Арторий. Я слышал о тебе, Децебал, но, к сожалению, не видел твоего боя.

— Я гладиатор, господин. Это мое ремесло — потешать толпу.

— В твоих слова звучит горечь, гладиатор. Но не величай меня господином. Я тоже гладиатор. Правда, не такой как ты. Но ремесло у нас тобой одно.

— Гладиатор? — Децебал с удивлением уставился на силача.

— Сейчас мы закажем еще вина, и я расскажу тебе мою историю. А она стоит того чтобы послушать.

И его слова оказались правдой. История этого человека быстро увлекла Децебала, и не меньше чем история Акциана.

Марк Арторий был человеком необычной судьбы. Он был рожден римским гражданином и не простым гражданином. Он был сыном всадника из Помпей Квинта Артория, который вел широкую торговлю с Вифинией и скопил немалые деньги. Марк был старшим ребенком и наследником.

Отец с раннего детства хотел приучить сына к торговле и изломал о спину мальчика на один десяток палок. Но тот был рожден авантюристом и к торговле не имел никакого интереса. В 17 лет он убежал из дома, нанявшись на один из торговых кораблей в качестве простого матроса. Прибыв в Малую Азию, он поступил в азиатский легион и несколько лет сражался там с парфянами за интересы империи в легионах Домиция Корбулона. Но военная служба тоже его не увлекла, и он покинул войска во время заключения перемирия, и вернулся в Рим.

В гладиаторские казармы Арторий попал не за преступление, за которое его лишили свободы. Он добровольно явился к ланисте римской школы юлианцев и произнес клятву гладиатора. Он обещал, что позволит бить себя розгами, жечь огнем и убить мечом.

Дело в том, что Арторий с детства бредил амфитеатром и знал по именам всех знаменитых гладиаторов. Не проходило ни одного выступления в Помпеях, которое бы он не посетил. Именно тогда и возникла у него мечта — самому стать гладиатором. Но условности римского общества не дали ему это сделать сразу.

— И ты добровольно избрал эту судьбу? — удивился Децебал.

— Да. Я умру на арене, когда встречу противника, что будет сильнее меня.

— Но ты отрекся от свободы. Многие гладиаторы мечтают о деревянном мече.

— Свобода, — с горечью произнес Арторий. — Разве есть она у кого-нибудь в нашей прогнившей империи? Посмотри на тех свиней, что хотели с тобой драться. Разве они свободны? У них нет ошейников как у тебя. Они гордо называют себя квиритами но носят засаленные лохмотья и пьют дрянное вино. Оно много хуже того, каким мы с тобой угощаемся. Они вынуждены за жалкий обол лизать пятки знатным патрициям и всадникам, называясь клиентами. Мой собственный отец, принадлежавший, как я уже говорил, к всадническому сословию, больше походил на жирную потную свинью. Он страдал грудной жабой и одышкой. Не мог самостоятельно без помощи рабов влезть на коня. Он был свободен?

— Не знаю. Я считаю свободой возможность распоряжаться собственной судьбой.

— Это иллюзия свободы. Никто в этом мире, даже сам наш император Веспасиан не может распоряжаться собственной судьбой, хоть его статуям воздают божественные почести. Я помню времена Нерона. Тот также не был свободен и постоянно дрожал за свою жизнь и боялся заговоров. Мой бывший командир Домиций Корбулон был повелителем грозных легионов и мог повести их на Рим! Но вместо этого он покончил с собой по приказу Нерона. Потому, что в душе и он был рабом!

— Я в последнее время стал много думать, и у меня появилось множество вопросов, но вот ответов я до сих пор не нашел. Там, дома, в Дакии, у меня совсем не было таких мыслей. Моя голова была забита совсем другим. Я думал как бы постоянно быть подальше от своего десятника и поменьше получать палок, но почаще проводить время с девицами и пить вино.

— Простые желания совсем несвойственные философу. Но в них есть одно весьма хорошее качество.

— И какое же? — поинтересовался дак.

— Их легко осуществить. Плохо если твои желания летят высоко и рукой до них не достать. Тогда твоя жизнь обречена! Ты станешь страдать.

— А я сам не знаю куда летят мои желания.

— И это еще одно преимущество гладиатора. В этом мире арены и цирка властвуют сильнейшие. Те, кто может назвать себя хозяином меча.

— Ты говоришь, так же как мой товарищ Юба, Марк.

— Нубиец? Я о нем слышал. И он говорил тебе правильно. Он ведь тоже был легионером?

— Да, служил в нумидийском легионе. Но был продан в рабство за убийство центуриона.

— Вот! — Марк Арторий поднял вверх палец. — Вот о чем я тебе только что говорил. Это всего лишь иллюзия свободы. Я в свое время также не терпел мелких придирок центурионов и деканов. Они называли это дисциплиной, а вот я видел в этом ущемление личной свободы. А все эти легионеры, что так гордятся тем, что они не носят ошейников, и есть самые настоящие рабы этой самой дисциплины. Нет, Децебал! Свобода в этом мире доступна только избранным, да и то не в полной мере. Я много раз пытался ответить на вопрос что же такое эта самая свобода.

— И что же? Ответил?

— Нет! Я сейчас не смогу сформулировать это понятие. Для греческого философа Диогена свободой была жизнь в бочке нищим бродягой.

— В бочке? — удивился дак.

— Да. Это бедняга проживал в обычной деревянной бочке стянутой металлическими обручами. И валялась эта бочка на берегу моря. Философ был нищ и потому свободен. Он иногда днем забредал в город Афины и с зажженным факелом бродил по улицам многолюдного города и произносил фразу: "Ищу человека!"

— Он были либо умалишенным, либо великим мудрецом, — задумчиво произнес гладиатор.

— А когда к нему подошел великий Александр и спросил, что он может для него сделать, то Диоген ответил: "Не загораживай мне солнце".

— И все? — удивился Децебал.

— Вот именно, дак. Больше ему ничего не было нужно. А вот ты не такой. Тебе не хватит простой бочки и свободы для счастья. Тебе раздирают страсти. Я видел людей подобных тебе в своей жизни немало. Больше того, мы с тобой весьма похожи. Я также хочу вырвать у жизни славу и преклонение толпы в миг моей победы! Я люблю когда толпа в амфитеатре неистовствует приветствуя меня! В такие момент я выше любого божества!