Гладиаторы

Глава 12 В КОТОРОЙ ДЕЦЕБАЛ УЗНАЛ КТО ТАКАЯ ЦИРЦЕЯ

Знатный помпеянец Гай Сильвий Феликс был одним из самых влиятельных людей в Помпеях. По своему положению Феликс принадлежал к сословию всадников, но его состояние было одним из самых крупных в городе и не уступало патрицианским. Больше того, многие патриции брали у него в долг и теперь зависели от его хорошего настроения.

Он знал Акциана и попросил его предоставить в его распоряжение двух сильных гладиаторов. Он задумал заменить в перистиле тяжелую мраморную статую. Феликс пожаловался ланисте, что не может доверить этого дела своим рабам, которые недавно разбили статую Аполлона, подаренную ему, римским сенатором Гаем Нервою.

Акциан послал двоих — Децебала и Келада. Оба поистине могли быть натурщиками для статуи Геркулеса.

Гладиаторы пошли в город без охраны. При них был только провожатый, тщедушный старик — раб в доме Феликса грек по имени Аристомен.

Когда они проходили возле двухэтажного дома с портиками, что стоял на перекрестке, до Децебала донесся запах свежевыпеченного хлеба. Повеяло чем-то родным, и он повернулся к фракийцу:

— Запах дома, — произнес он.

— Свежевыпеченный хлеб всегда напоминает запах родины, — вмешался в их разговор старый раб. — Этот запах везде одинаков. И каждый, почуяв его, вспоминает свой родной дом.

— А где твой дом, старик? — спросил Келад.

— В Афинах. Там я родился и вырос. Мое имя Аристомен.

— И как же ты попал в рабство?

— Имел глупость участвовать в восстании против римлян. И с тех пор я раб. В подвалах вот таких милых, пахнущих хлебом домов, я крутил день и ночь тяжелые каменные жернова. Мой хозяин булочник в праздники даже шеи своих ослов и мулов увешивал связками румяных и пахучих хлебов, а рабам жалел горстки муки.

— Но ты же работал среди этих хлебов? — удивился фракиец. — Неужели за вами постоянно смотрели надсмотрщики?

Старик криво усмехнулся и ответил:

— Сразу видно, что вы никогда не были на черных работах и доли раба так и не испытали. Римляне умные и знают, как обращаться с двуногим скотом. Мне на шею одевали большую деревянную колодку, которую здесь называют "собакой". И она не давала поднести ко рту ни кусочка. Но когда я стал стар для такой работы, меня перевели в привратники. Таков этот живописный городок под вечно голубым небом римской провинции Кампании, у подножия зеленого Везувия.

— И ты не пробовал бежать? — спросил его Келад.

— Бежать? — старик криво усмехнулся. — Когда я был моложе я жил мыслью о побеге и мести. Я совершал попытки побега четырежды.

— И что? — спросил фракиец.

— Меня ловили и подвергали пыткам. Ты, варвар, никогда не был в городской тюрьме для рабов?

— Нет.

— Вот то-то и оно, что нет. А я был там трижды. Я висел на дыбе, и мои пятки жгли раскаленными углями. Меня ставили на гвозди. Знаешь что это такое? Двое дюжих палачей поднимают тебя под руки и ставят на доску утыканную гвоздями. А иногда и груз уложат тебе на плечи, чтобы лучше чувствовал хозяйскую ласку. Я тогда не выдержал и назвал сообщников. Рабыню, что помогла мне в побеге, притащили в камеру каземата и на моих глазах пытали её раскаленными прутьями, отчего она умерла в страшных мучениях. Хотите, расскажу, куда они эти прутья ей засовывали?

— Нет! — в один голос ответили гладиаторы.

— И после этого я прекратил попытки побега. Если можешь теперь судить меня за это — суди.

— Не собираемся мы тебя судить. Но расскажи, почему ты не сумел сбежать если пробовал много раз? — спросил Децебал.

— Я тоже раньше думал, что побег дело совсем не трудное. Италия велика и людей в ней что песку. Я думал — легко смогу раствориться в ней. Но у римлян отличная система поиска рабов и сбежать оказалось совсем не так просто. Я в превый раз разломал камнем свои колодки и бросился в воду. Хотел уйти вниз по реке. Меня поймали тогда на второй день и били палками. Во второй раз я подготовился к побегу более тщательно и даже одежду заготовил в укромном месте. Но закончилось все еще быстрее и меня снова били. Вот после этого второго побега я и попал в славный город Помпеи. И уже зесь сбежав от хозяина хлебопекарни я посетил городскую тюрьму для рабов.

Гладиаторы с сожалением посмотрели на старика, чья жизнь прошла в непосильном тяжелом труде.

— А вот и дом моего господина.

Над входом они увидели надпись, которую Децебал прочитал для своего друга, не знавшего грамоты:

— Здесь написано "Гай Сильвий Феликс приветствует дорогих гостей и желает им счастья и долголетия".

— К нам это очевидно совсем не относиться.

— Конечно, нет. Это для господ. А вы только гладиаторы, — произнес старик.

У порога дома, не неровной, изъеденной временем каменной плите, сидел человек с взлохмаченной головой. Цепь от его ноги тянулась к медному кольцу, вделанному в стену дома.

— Это кто же такой? Наказанный раб? — спросил Децебал старика.

Тот засмеялся:

— Почему наказанный? Это раб привратник. Такой же как и я. Мы словно собаки по очереди сидим у дома нашего доброго господина. Я отзываюсь на кличку Рекс. А вот он на кличку Карне. Хорошие имена для сторожевых псов, не так ли?

В слова старого раба была горечь, хоть он и смеялся. Он вошел в дом первым и жестом приказал гладиаторам следовать за собой.

Миновав полутемный коридор, называемый вестибулом, гладиаторы ступили в высокую просторную комнату. На стенах разноцветные кусочки мрамора, искусно подобранные художником, изображали море с бегущими по нему кораблями. В том месте, где в комнату входило небо, крыша поддерживалась шестью колонами. Внизу, в пространстве между ними, находился бассейн со стенками, выложенными розовым мрамором. Со дна бассейна тонкими, упругими струйками бил фонтан. Вода от него падала на спину прекрасной статуи, изображавшей обнаженную девушку с чешуйчатым рыбьим хвостом.

— Это атрий, или гостиная в доме моего господина, — сообщил гладиаторам раб.

Децебал скользнул взглядом по рисункам на стенах атрия и остановился на фигуре скачущего всадника с дротиком в бедре. Судя по шлему и щиту, это был гладиатор!

— Смотри! — Децебал указал Келаду на стену.

— Это гладиатор.

— Не похоже только, чтобы это была сцена из боя в амфитеатре. Он ведь на коне.

И вдруг дак прочитал на стене отчетливое слово "Спартак". Он не поверил своим глазам и снова прочел имя знаменитого вождя рабов. Нет сомнений, этот всадник — тот самый гладиатор из школы Лентула Батиата в Капуе.

— Скажи, старик, а почему это твой хозяин поместил изображение Спартака на стену? Неужели он хранит память о великом предводителе восстания рабов?

Старик обомлел.

— Ты что совсем спятил, собачий корм? Если услышат стражники и надсмотрщики, то тебе всю шкуру спустят за такие слова. Не станут разбирать, что гладиатор школы Акциана.

— Но я только прочел, что вот здесь написано.

— Хотя, пока никого нет, я расскажу тебе об этом рисунке, гладиатор.

— Расскажи.

— Эту сцену изобразили на стене атрия по приказу нашего нынешнего господина.

— А он что сторонник Спартака? — удивился Децебал.

— Вот дурень-то. Вон там, немного в стороне, изображен второй всадник. Видишь?

— Ну, вижу.

— Так вот тот второй это Марк Сильвий Феликс прадед нынешнего хозяина. Он служил центурионом в войске Публия Красса, римского полководца подавившего восстание гладиаторов Спартака. Тогда Марк Феликс ранил Спартака дротиком и за это был пожалован золотым венком и возведен во всадническое сословие. Наш хозяин считает, что это его прадед спас от гладиаторов Рим. Вот и приказал изобразить эту сцену на стене своего дома, чтобы все входящие видели, что здесь живет правнук прославленного героя.

— Ах, вот оно что. Но ты-то сам знаешь что-нибудь о восстании Спартака, старик?

— Вас сюда привели не про Спартака расспрашивать, а работать. Видите вон ту статую русалки? Ну, бабы с рыбьим хвостом?

— Да, — ответили гладиаторы.

— Её нужно будет переставить….

…Закончив работу, гладиаторы по приказу хозяина, которого так и не увидели, были накормлены вместе с домашними рабами Феликса. В большой столовой они уселись за длинный стол, заваленный яствами.

— Если вы так едите каждый день, — прошептал Келад старику, — то вас можно только позавидовать.

— Так едят только дворовые рабы и слуги господина. Я же раб черный и такое на мою долю перепадает крайне редко. А эти и вино пьют и едят сладко. Зачем им свобода? Многие у себя на родине с голоду подыхали и благословляют богов за рабский ошейник.

— Выходит есть и рабы довольные своей участью?

— Конечно, есть. Все наши надсмотрщики тоже из рабов. Зачем хозяину тратиться на наем охраны? Когда одни рабы отлично могут охранять других и без всякой платы.

— Странно все это. Это все для меня совсем непонятно. Люди довольные положением рабов. Этак, скоро и благословлять станут за расбтво как за удачный жребий судьбы.

— Не беспокойся — не станут. Таких рабов совсем немного. Основная масса трудиться в поте лица и гибнет на непосильной работе иили умирает на арене как ты.

— Тогда в будущем римлян ждет всеобщее возмущение.

— Именно так, гладиатор. Именно так. Но не стоит говорить об этом во всеуслышанье. Могут донести.

Пока Келад беседовал со старым привратником, Децебал смотрел на красивую рабыню, что сидела за другим концом стола. Это была та самая беловолосая рабыня, что провожала его в дом к Цирцее!

— Скажи-ка мне, старик, а кто вон та беловолосая?

— Это? — привратник уже изрядно набрался вином. — Это… служанка госпожи…

— Госпожи? Какой госпожи? — не понял дак.

— Да нашей. Жены…Гая Сильвия Феликса.

— Вот как?

— Но ты не распускай губешки, гладиатор, — старик выпил еще, — это лакомый кусочек совсем не для тебя. Она приглянулась на только всем надсмотрщикам, но и самому господину. Хотя и его жена вдвое моложе него. Но, как известно….чужой кусок слаще. Хотя почему чужой? — привратник икнул. — Она же его рабыня.

— А как имя твоей госпожи?

— Какой еще госпожи? — старик вращал мутными глазами в поисках своего фиала.

Децебал протянул его ему наполненным до краев фалернским вином.

— Ты не знаешь имени своей госпожи?

— Я не знаю? Ты сошел с ума… гладиатор. Я все здесь знаю.

— Так скажи, во имя богов, как её имя?

— Юлия. И она происходит из знатной патрицианской семьи, но…денег у её папаши не было. Вот и выдал дочку… за нашего толстяка. Хоть и не Аполлон и не патриций, а мошна-то полная. Вот! — старик снова осушил фиал. — Отличное вино. Настоящее фалернское. Я знаю в нем толк.

"Так моя Цирцея жена этого богача Феликса. Вот оно как. Я стал всего лишь игрушкой в руках знатной римлянки. Чем-то вроде цепной собачонки. И Акциан, может быть, еще и денег с неё взял за то, что она мной пользуется. Ну, нет. Больше я в тот дом ни ногой. Напрасно знатная матрона будет ждать своего Геркулеса. Пусть ищет себе иную забаву. Я больше её прислуживать в постели не стану. Пусть хоть на куски меня режут, но не стану!"

— Что с тобой, Децебал? — спросил Келад, увидев, как его друг побледнел.

— Ничего.

— Но ты бледен, словно увидел призрак. И вина не пьешь. Почему? Вино отменное. Получше того, каким нас в последний раз потчевал папаша Диокл. И бесплатно же. Пей!

— Пожалуй, стоит выпить.

— Верно. Гони их прочь, свои тоску и печаль. Сегодня наш день.

Густая струя фарлернского полилась в фиал….

….Нубиец вечером пришел в камеру Децебала.

— Ну, как проспался немного? Келад привел тебя в казармы под руку.

Дак поднялся на своем ложе покрытом козьими шкурами. Голова действительно трещала после жуткого перепоя.

— Да, — произнес он. — Перебрал я сегодня. Но это все от тоски.

— А у меня созрел план действий.

— Насчет побега?

— Именно. Скоро праздники в честь Сатурна и мы с тобой станем драться на арене. После сатурналий будет отличная возможность унести ноги, ибо бдительность стражи в этот момент будет ослаблена.

— Это так, но разве все дело только в бдительности охранников? Когда на утренней проверке узнают, что нас нет на месте, за нами начнут настоящую охоту и перекроют все пути к отступлению.

— Именно так и ловили всех, кто бежал до нас. У них отличная система поиска сбежавших рабов. Но я придумал, как обмануть эту совершенную систему.

— И как же? — Децебал заинтересовался сообщение своего друга.

— Дело в том, что все рабы бегут как можно дальше от своей тюрьмы, думая, что это их спасет. Хозяева сразу же бросают на поиски крупные силы, и все идет по заведомо известной схеме. А мы не станем никуда бежать в первые дни, но спрячемся в какой-нибудь лазейке неподалеку от казармы. Здесь то нас точно никто искать не станет.

— Это верно! — кивнул головой дак. — Так может получиться! Клянусь бородой Замолвсиса — может!

— Затем, когда поиски утихнут через недельку другую, мы свободно выйдем и скроемся.

— Они подумают, что мы сбежали и снимут все посты! У тебя золотая голова, Юба.

— Я ведь не даром служил в легионерах. Там мои земляки и не такое придумывали. Но об этом плане пока кроме тебя и меня никто знать не должен.

— Это само собой, друг. Но стоит подумать, где нас спрятаться. Ведь нужно найти надежное место.

— Я уже нашел его.

— Нашел? — удивился дак. — И где же?

— В доме твоей возлюбленной, Децебал. Она римяланка и сможет нам помочь. И там нас точно никто не станет искать.

— Неприемлемо. Акциан о ней хорошо знает и станет искать нас именно там.

— Акциан? И верно! Я совсем не подумал, что он у вас выступает в роли сводника. Тогда ты прав. Там будет самое опасное место. Акциану наш побег не выгоден.

— Да и если она подберет нам иное место для тайного убежища, то где гарантия, что она нас не предаст? И вообще с чего ты взял, что она согласиться помогать беглым рабам?

— Если нет, то мы подыщем иное место.

— Где?

— Пока не знаю. Но это должно быть такое место, что всегда на глазах у хозяев….