Глаза Сатаны

Глава 14

Солт вёл корабль к берегам Кубы. Он уже знал, что Эспаньола опустошена, испанцы покидают остров, не получив с него того, на что рассчитывали. Поселения там пустели. В глубине острова уже появились французы, охотились на одичавших животных, брошенных испанцами.

И всё же Солт прошёл вдоль северного берега Эспаньолы. Они запаслись вяленым мясом, чуть не вступили в сговор с капитаном французских буканьеров, который решил попытать удачи в море.

— Сначала необходимо обеспечить всем необходимым нашу колонию, Том, — говорил Солт. — Скот, инструменты, женщины, и рабов не мешало бы прихватить человек хотя бы двадцать. Сила у нас есть пока, и стоит этим воспользоваться

— У тебя есть определённый план, Солт, или ты полагаешься на случай?

— План у меня простой, Том. Пройти вдоль прибрежной полосы и без особого риска набрать всего необходимого, по возможности бесплатно. Но с умом. Не для кутежа, попоек и пиров, как это обычно происходит.

— Люди могут взбунтоваться, Солт. Разрядку им дать просто необходимо.

— Вот и найдём селение, где это и позволим им. А пока следи за дисциплиной и не позволяй им распоясываться.

В Баракоа, одном из старейших городов Кубы, Солт отпустил матросов на берег, пользуясь отсутствием в порту судов, могущих создать им угрозу.

Их быстро распознали, испанцы устроили побоище. Англичане не успели и выпить как следует, а уже оказались изрядно избитыми, и с трудом успели добежать до шлюпки и под градом камней и ругательств удалиться на своё судно. Их ругань и крики встревожили оставшихся на судне людей.

— Солт, этого никак нельзя оставлять без последствий! — орал Пейтон с огромным синяком под глазом и множеством шишек на голове и ссадин на теле.

— Благо Крэбб сумел свалить около десятка испанцев, а то бы забили нас до смерти, — вопил Хоун. — Мы не должны этого просто так оставить.

Ещё долго матросы под хохот тех, кто оставался на берегу, ругались, грозились, пока Солт не потребовал тишины.

— Коль вы так оскорблены в самых лучших своих намереньях, ребята, то я готов потребовать от губернатора возмещения морального и физического убытка в размере двух тысяч золотых песо. Это вас устроит?

После короткого пересуда, Пейтон молвил примирительно:

— Чёрт с ними, с католиками! Пусть платят, а мы откажемся от мести.

— Если они ещё согласятся на это, — усмехнулся Крэбб. — Форт легко может нас расстрелять с высоты холма.

— И всё же я пошлю на переговоры одного мулата, — решил Солт. — Пусть испанцы побесятся от возмущения. Эти гордые идальго! А мы тем временем с десятью людьми ночью подберёмся к форту и подложим под одну из башен хороший бочонок с порохом.

— Это здорово, капитан! — воскликнул Хоун. — Я готов возглавить это. Кто со мной? — обернулся он, не дожидаясь согласия капитана.

Люди тотчас нашлись.

— Утром мы пошлём в город парламентёра на переговоры, — успокоил матросов Солт. — Но лучше ближе к ночи. Тогда наши успеют подложить мину. И в случае отказа испанцев, мы взорвём башню и обстреляем город. Об этом мы в письме только намекнём. Пусть сами догадаются.

Солт тут же удалился в каюту и засел за послание губернатору.

Через полтора часа упорной работы, послание было готово. Он прочитал его матросам, мулаты и негры почти ничего не поняли, но на них никто обращал внимания. Послание одобрили.

— Надо найти подходящего мулата, — говорил Солт и оглядел чернокожих матросов. — Такого, чтоб выглядел внушительно и хорошо говорил по-испански.

Этим мулатом оказался Онорато, высокий, молодой, с наглыми большими глазами и вывернутыми губами, унаследованными от его матери-негритянки.

— Онорато, — обратился к мулату Солт, а Джозеф переводил, — тебе доверяем чрезвычайно важное дело. Ты поедешь в город, добьёшься аудиенции у губернатора и вручишь ему этот пакет. А на словах можешь сказать, что мы шутить не намерены.

Потом мулат получил массу наставлений от многих матросов, и можно было смело сказать, что он ничего уже не соображал, кто и что кому должен говорить. Но главное он запомнил. Передать пакет, желательно, губернатору.

Часа за два до заката Онорато был одет в алый кафтан, белую кружевную сорочку с галстуком, светло-зелёные узкие штаны до колен, белые чулки и башмаки с серебряной пряжкой. Голову венчала шляпа из алого бархата с малыми полями и большим пером из оперения огромного попугая.

За одно это мулат готов был на всё. Казалось, что большего счастья в жизни он и придумать не смог бы. Улыбка не сходила с его губ и весь он сиял, как начищенный ботфорт.

Оружия к костюму не дали, да он и не стремился к этому. Понимал, что послу державы не положено являться к представителю великой Испании при оружии.

С весёлыми напутствиями и шутками, мулат уселся в ялик и погрёб к берегу. Матросы долго провожали его не только глазами, но и подбадривали возгласами.

— У него есть шанс вернуться? — спросил Том Солта.

— Шанс всегда есть, Том. Но в данной обстановке я в этом не уверен.

— Значит, мы должны всё же использовать свою угрозу?

— Непременно! Это наш долг. А в случае гибели мулата мы будем обстреливать город, пока не выбьем из него десять тысяч и провиант в придачу.

— А форт? Он ведь не станет молчать!

— Ночью он нас не достанет. А после взрыва мы обстреляем город. К утру покинем гавань и вернёмся после захода и снова примемся бомбардировать город. К тому же в послании есть пункт о захвате в заложники двух судов, стоящих в гавани. Мы все их видели. Вечером под покровом ночной темноты, наши призовые команды на двух шлюпках захватят эти суда и будут удерживать до получения компенсации. То есть почти до утра, когда мы их подпалим перед уходом в море.

— Уже это даёт нам немного в общую копилку. — Том вперил глаза в суда, стоящие в двух кабельтовых от «Миньона».

К назначенному сроку никаких вестей из города не последовало. Команда Хоуна разместилась в малой шлюпке и в темноте исчезла, растворившись среди лодок и малых судов, стоящих в бухте.

— Приготовиться к обстрелу! — Солт был собран и сосредоточен.

Канониры без спешки наводили пушки на город, стараясь взять на прицел богатый район. Три пушки грохнули, гром выстрелов прокатился по бухте. А призовые команды уже спешили к своим жертвам, сильно гребя по тёмной воде.

Суда захватили без особых осложнений. Лишь два матроса оказались ранены, и за это всё ценное было арестовано. В городе поднялась паника. От форта полыхнуло, загрохотали выстрелы, ядра беспорядочно падали в бухту, потом, видимо поняв, что это бесполезное занятие, огонь прекратили.

«Миньон» подтянулся ближе к выходу в море. И в ожидании подрывной команды готовился палить другим бортом.

После полуночи в районе форта полыхнуло, прокатился грохот взрыва, и всё погрузилось в кромешную тишину и темноту.

— Через полчаса сигналить нашим, — распорядился Солт. — Обстрел продолжать, после каждого залпа менять позицию.

На «Миньон» прибывали шлюпки с добычей. Её было не много, но оказалось вполне достаточно для начала.

Только за каких-то полчаса до рассвета к борту подошла шлюпка с людьми Хоуна. Они были целы, усталые, но довольные. Хоун только пожаловался:

— Капитан, пороха оказалось маловато! Башня лишь получила небольшую пробоину, но даже но покачнулась!

— Я и не надеялся на разрушение, Хоун. Мы показали, что можем многое, и в этом преуспели. Вон, два судна захватили. Триста песо у нас в руках и на пятьсот товаров. Они и нам в колонии пригодятся.

— Мы не уходим, Солт? — спросил Хоун.

— Уходим, но только до вечера. В сумерках начнём входить в гавань.

— Это мне нравится, Солт! То-то я смотрю, паруса расправляют. Выпить бы, не откажешь людям?

— Косой уже приготовит вам рому. Выпейте и поспите.

Целый день «Миньон» крейсировал поблизости. Ни одно судно не попытались остановить, хотя два были замочены на горизонте.

В быстрых густых сумерках «Миньон» вошёл в гавань. Занимать позицию для обстрела начали уже в полной темноте. Два судна, захваченные ещё вчера, догорели и гавань тонула в напряжённой темноте.

Солт вызвал одного из двух захваченных с судов заложников. Тот предстал, со страхом ожидая приговора. Джозеф заявил помощнику капитана:

— Довезёшь в город пакет с нашими требованиями. И передашь, что в случае согласия на них, пусть просигналятфонарями.

Испанец с недоверием и радостью одновременно, уселся в свою же шлюпкуи торопливо погрёб к берегу.

Никакого сигнала с берега не поступило. Ближе к полночи, залп прогрохотал над бухтой и три разрыва в городе всколыхнули горожан. Зажглись огни.

— Всполошились! — воскликнул Солт без особой радости. Он был несколько озадачен отказом властей выполнить требование пиратов.

— И что теперь? — спросил Том, понимая, каково Солту.

— Развернёмся, сделаем ещё один залп и уйдём в море. Завтра повторим.

— Вдруг и завтра ничего не выйдет?

— Уйдём в другое место. Их на побережье много. Не все такие богатые, как этот город, но мы не станем на это сетовать, Том.

Второй залп громыхнул почти через час. И опять никакого сигнала из города. Это уже начало злить не только Солта, но и матросов.

Очень медленно, так как встречный ветер сильно мешал ходу, «Миньон» всё же вышел из бухты. В море, не далее двух миль лежал в дрейфе какой-то корабль. Его огни светились в черноте ночи.

— Что за судно? — спросил сам себя Солт. — Темно и рассмотреть его невозможно. А интересно бы узнать.

— Подойдём поближе, пошлём призовые команды на двух шлюпках и посмотрим, — предложит Том. Мы почти ничем не рискуем. До бухты пять миль и залп вполне мог быть не услышан.

Солт долго думал. Он был чем-то встревожен. Сказал тихо:

— Вдруг это военный корабль, Том?

— Тогда мы это узнаем и ретируемся побыстрее. Видно, что это судно не успело войти в гавань засветло и ожидает светлого времени. В любом случае нам или узнать всё, или уходить с неизвестностью.

— Ты прав, Том. Готовь команды! И полная тишина при подходе! Мы не должны попасться. Не исключено, что губернатор послал по суше гонца и этот' корабль как раз пришёл помочь им.

Шлюпки вернулись с неутешительной вестью.

— Это большой военный корабль, Солт, — доложил Том. — Спешим подальше от этого места! Ещё есть около часа до рассвета!

Подняли паруса и, подгребая вёслами, устремились на северо-запад.

Около месяца пираты крейсировали вдоль побережья Кубы. Несколько раз с трудом уходили от преследования. За это время ограбили два селения, но ничего путного не добыли. Только провиант и вино.

— Дела наши идут довольно скромно, — жаловался Солт другу Тому. — Следует менять наш район поисков.

— Ближе к Гаване наверняка дела наши можно будет поправить, — ответил Том. Он тоже переживал, спешил на Монтсеррат, где рассчитывал заняться сахарным тростником. — Негров добыть бы и возвращаться.

— Ты видишь, Том, не всё так просто. В селениях почти нет негров, всё сами делают. А пока здесь рабов мало, и нам поживиться нечем. Нам нужны молодые здоровые работники.

— Тогда обойдём Кубу и вернёмся к Пуэрто-Рико. Уж там мы обязательно добудем всё, что нам нужно. Мне не хочется так удаляться от нашего острова. И так слишком долго в пути. Там, поди, уже заждались нас. И с провиантом у них наверняка дела неважные.

— В этом ты прав, Том. Вполне возможно, что и голодают. И как у них сложились отношения с индейцами? Видно ты прав. Надо спешить домой. Зайдём вон в ту бухточку, переночуем, а завтра в обратный путь. — И Солт решительно нахмурил брови.

Заботы и волнения последних недель сильно отразились на его липе. Он стол серьёзней, жёстче, требовательнее. Пресекал всякие попытки неповиновения. Матросы сильно ругались, недовольные столь строгими порядками на борту.

К тому же добычи почти не было, а это главное, что занимало команду. Неудача в Баракоа до сих пор будоражила людей, и Солт чувствовал, что его авторитет командира резко упал.

Судно вышло из лабиринта архипелага Камагуэй в Старый Багамский пролив. И опять северо-восточный пассат сильно затруднял ход. Но тут, на траверзе островка Гинчос марсовый заметил мачту корабля.

— Чудно как-то он там стоит, капитан! — кричал марсовый. — Похоже на то, что он покинут командой!

Солт взобрался на марс, нашёл корабль в окуляр подзорной трубы.

— Скорей всего, ты прав, Джон, — заметил он и спустился на палубу. — Идём к судну. Вдруг обнаружим что-нибудь для нас ценное. Недавно здесь прошёл шторм.

Час осторожного продвижения к островку — и перед командой предстал большой трёхмачтовый корабль. Фок-мачта наполовину была сломана, реи повисли и качались, готовые сорваться. Нос судна глубоко застрял на рифах, волны постепенно разрушали конструкции. Кругом плавали обломки и вещи.

— Том, бери трёх матросов обследовать судно. Мы будем ждать. Если что там интересного, то покричите, мы поспешим на помощь.

Боцман с матросами спустились в ялик, вооружённые и сосредоточенные. Подход к судну был трудным. Волны среди рифов создавали круговороты, сам корпус судна заметно покачивался под ударами набегающей волны.

— Осторожно! Не разбить ялик о борт! Удерживай багром!

Джошуа забросил трос с петлёй на обломок дерева. Ялик прочно притянули к борту. Матросы осторожно перебрались на сильно накренённую палубу. Она была в ужасном состоянии. Всё завалено обломками, морской травой, вещами, сильно повреждёнными водой.

— Пройдём на корму, — распорядился Том. — Смотрите в оба! Как бы судно не развалилось преждевременно.

Том с матросом пробрались в каюты юта. Там всё носило следы разрушения. Два трупа, уже изрядно разбухших и вонявших, лежали на полу. К ним у Тома не появилось никакого любопытства. Их невозможно было распознать.

У одного был проломлен череп и топор лежал рядом. У второго была большая рана в животе. Можно было предположить, что он пытался выбраться на палубу, но сил недостало, и он свалился у двери.

— Том, — позвал матрос, — гляди, у него в руке мешочек. Похоже, что с золотом! Посмотреть?

— Кто ж откажется от золота, Джон? Бери, заглянем.

Кожа мешочка высохла и с трудом открыла содержимое. Большая пригоршня отличных жемчужин матово засветилась внутри.

— Вот это да, Том! Смотри, что тут! Наверное, целое состояние!

— Да, Джон! Это такая удача. Тут произошла схватка, окончившаяся слишком трагично. Но не оставлять же это тут? Забираем. Посмотрим ещё, что тут можно забрать.

— Тут ящик, к которому нет ключа, Том. Может, там что-то ценное?

— Топориком сломай крышку. Это похоже на хранилище инструментов.

— Так и есть, Том! Гляди, корабельные инструменты! И карты, много карт! Солт будет доволен.

— Молодец, Джон! Забирай всё!

Два других матроса ничего интересного не обнаружили. Насобирали железа, медных частей судна, колокол и компас, который оказался работающим.

— Том, там есть несколько бочонков с вином. Вино отменное, испанское. Хорошо бы забрать, а?

— Займёмся сейчас. Других товаров нет? Провианта?

— Есть, только всё испорчено водой. Вряд ли можно его использовать.

— Пошли отсюда, ребята. Бочки перегрузим в ялик и отваливаем.

С бочками управились с большим трудом, но больше трёх погрузить не смогли. Ялик не принял лишний груз.

— Том, жалко оставлять здесь такое добро, — взмолился Джошуа. — Может, вернёмся за другими? Солт не будет возражать, уверен.

Матросы, узнав про несколько бочек такого отличного вина, потребовали от Солта согласия на перевозку, и большая шлюпка с шестью матросами отправилась за такой пенной добычей.

Потом, в Маягуэсе на Пуэрто-Рико, один ювелир, которому показали жемчуг, оценил его в почти двадцать тысяч песо золотом.

Солт был оглушён столь необычным богатством, свалившимся на их головы.

И тут же в его голове возникла мысль, испугавшая его самого. Он поспешил отмахнуться от этой греховной мысли, но она нет-нет да вспыхивала в его мозгу, озаряя его светом богатства, знатности, почёта и уважения общества.

Очень быстро Солт перестал быть строгим, больше молчал, отдав судно на попечение Тома и Джошуа. Стал спешно и упорно учить испанский язык. Для этого он обязал одного из мулатов постоянно говорить с ним на испанском, и не отходить от него надолго.

Среди матросов ходили рапные разговоры, всё более настойчивые. С Солтом были холодны и постоянно шептались, обсуждая такое долгое держание жемчуга без дележа. И это при том, что никто не знал истиной стоимости его.

В Исабель-Сегунде, куда «Миньон» зашел пополнить запас воды и мяса, Солт не явился на борт в назначенное время. Исчез и мулат, с которым он последнее время не расставался.

— Что могло задержать Солта в городе? — в который раз спрашивали матросы и не находили ответа.

А когда он не появился с мулатом и на следующий день, Том решил проверить его вещи. Вещей не окапалось тоже. Том с потерянным видом появился на палубе в сопровождении Джошуа.

— Друзья, Солт сбежал, прихватив с собой наши жемчужины! Вот сволочь! То-то я замечал в нём большие изменения в поведении.

— И испанский так неожиданно стал учить с мулатом, — добавил Джошуа.

— А наши денежки тоже прихватил? — спросил Омелько.

— Те деньги были под моим приглядом. Они целы, но их мало, — Том был бледен, зол и никак не мог успокоиться.

Эти события сильно подействовали и на Ивася. Он замкнулся, перестал весело балагурить и даже не стал упражняться с ножом. Кок с удивлением посматривал на юношу.

— Ты чего это так хмур, Джон? Солт что ли на тебя так повлиял? Пустое! Это обычное дело, парень. Лишь большие денежки запах испускать начинают, а ещё блеск золота — и человек стервенеет. Это точно, я тебе говорю. И Солт не выдержал искушения. Со всяким может случиться. Говорю, обычное дело.

Ивась с любопытством посмотрел на Косого. Спросил бесцветно:

— Ты так спокоен, Косой! Мы лишились таких денег, а ты хоть бы что!

— Такая наша судьба, Джон. Мы на большее не способны. Мало кто может надолго удерживать деньги. Наш брат только и думает, как бы побыстрее их спустить на баб и ром. Дураки!

— Вот ты всё это понимаешь, Косой. Чего ж сам так живёшь?

— Я ж сказал! Дурак, как и все! А Солт оказался поумней нас. Устроится себе и будет жить припеваючи, в окружении рабов и роскоши!

— Неужто для этого обязательно, необходимо грабить друзей?! — Ивася словно прорвало. Он хотел продолжать изливать душу, но Косой дружески похлопал его по спине, проговорил примирительно, с усмешкой:

— Не надо так близко принимать свои неудачи, Джон. Живи проще, легче!

Теперь Том собрал команду и неумело приступил к разговору.

— Братва, с нами больше нет Солта. А он задумал организовать колонию на Монтсеррате. И я был согласен с ним. Мне это нравится. Надоело пытать судьбу и ждать петельку на шею.

— А что с нами, Том? — крикнул Кейто.

— Думаю так, ребята. Придём на остров, поговорим со всеми, — предложил Том. — Кто не согласится остаться на острове и работать, пусть уходят. Судно мы предоставим. Не сразу, но оно будет ваше.

Матросы бурно обсуждали эти предложения. Том же думал, что скорее всего половина людей пожелает вернуться в Англию, или продолжить разбой, пока их не подловят и не повесят на реях испанцы.

На Санта-Крусе удалось почти задаром приобрести полтора десятка негров. Матросы выражали недовольство, но Том не стал их слушать.

— У нас есть перед людьми обязательства, ребята, — убеждал Том. — У меня самого дома семья. И я надеюсь забрать их сюда. Здесь им будет отлично!

— Не все так думают, Том! — Майрон явно нарывался на ссору.

— Потому и хочу по возвращению на остров, собрать общий совет и решить все наши задачи. Пусть каждый сделает свои выбор, ребята. Я за общее согласие. Никакого принуждения!

— А судно кто поведёт домой? — спросил Хоун.

— Сами знаете, что я сам вряд ли смогу это сделать. Я тут с трудом справляюсь, чтоб довести судно до места, и то не уверен в успехе. А до Англии у меня не получится. Я и читать почти не умею. На карте ничего не разбираю.

До Монтсеррата Том всё же довёл судно. За два с лишним месяца их отсутствия дела на острове пришли в полное расстройство. Сразу чувствовалось отсутствие твёрдого руководства. Голод свирепствовал, а работать мало кто хотел.

Демид жаловался больше всех.

— Посеял маис, соберу ли? Слишком много на него охотников. Индейцев прогнали с острова. Двух наших ранили и один уже умер. Разброд один, Омелько!

— Что ж так сталось у вас? — спросил Ивась. — Вроде обещали работать, а получилось наоборот всё.

— Я ж говорю — разброд, друзья, — и Демид безнадёжно махнул рукой. — Пока был Солт, что-то делалось. А теперь одни ссоры и угрозы друг другу. А я только и ждал вас, друзья мои ненаглядные!

— Демид, ты брось так отчаиваться, — приобнял Омелько друга. — Мы тут наведём порядок, верно, Ивась? А что чёрные?

— Ничего, други. Их всех сделали рабами, и только они и работают. Твой Ариас попытался что-то предпринять, так его избили так, что он до сих пор до конца не очухался.

— Кто это его так? — встрепенулся Ивась.

— Джек Харкорт с дружками. Только будь поосторожнее, Ивась. Он тут вознамерился всех подмять под себя. Его трое дружков поддерживают. Остальные не хотят с ними связываться.

— Ничего, Демид! Мы это попробуем прикрыть! Держаться только надо вместе. Мы тут осмотримся немного и поглядим, что можно будет сделать. Вот только жены мы тебе не привезли, Демид. Очень неудачный поход получился. А ещё Солт сбежал, прихватив большие ценности и мулата.

Несколько дней в поселении шли весёлые праздничные пиры. Всё белое население предавалось разгулу. Черные с мрачными лицами прислуживали, работали в поте лица, но постоянно получали пинки и издевательства.

Том пил мало, больше присматривался к народу, что-то прикидывал, иногда душевно разговаривал с нашими казаками. И однажды отозвал Ивася в сторонку. Вышли на белый песок пляжа, молча прошлись немного.

— Что ты скажешь про наш посёлок, Джон?

— Что тут скажешь, Том? Дела идут отвратительно. Люди бессовестно нарушают всё, что можно. Работать не хотят, только готовы пить и врать. Скоро и мы сядем на голодный пай. Надо приступать к наведению порядка, Том.

— Или бежать отсюда, Джон. Справимся ли мы с этой оголтелой бандой?

Ивась вздохнул. Ему было тоскливо и гадко на душе.

— Куда бежать, Том? Хорошо бы отправить самых буйных, отдав им корабль. Остальным заняться работой. Сеять, строить и жить. Женщин мы всё же добудем со временем. А без порядка тут жить будет невозможно.

— В том-то и дело, Джон. Сколько сторонников мы можем собрать? Надо бы прикинуть. И этот Харкорт самый злобный. Его как-то надо поставить на место. Но у него сильная поддержка. Будет трудно.

— Я собираюсь забрать у него моего Ариаса, Том. Мы дружили, и он никак не может быть рабом. Я просто не могу этого выносить!

— Может затеять с ним ссору при свидетелях? Ты вправе потребовать себе мулата назад. Мы все подтвердим, что он твой раб.

— Да не раб он, Том! — недовольно воскликнул Ивась.

— Это понятно! Но так будет лучше.

Ивась два дня раздумывал, как подойти к этому скользкому делу. Всё время, уйдя в глухое место, упражнялся со шпагой, ножом и пистолетом.

Харкорт не отличался большим умением, но был смел, напорист и нагл. И в силе он намного превосходил Ивася. И всё же это не останавливало парня.

И вот на третий день многие собрались в тени дерева и распивали предпоследний бочонок вина. Ивась лишь делал вид, что пьёт, прислушивался к разговорам. И когда заговорили о рабах и женщинах, он тронул Харкорта за руку, обращая на себя внимание.

— Джек, тебе не приходило в голову, что ты незаконно присвоил себе моего раба и ещё искалечил его? Как он теперь будет работать?

— Ты это о ком, парень?

— Об Ариасе. Все знают, что он всегда принадлежал мне, — Ивась повернулся к собутыльникам, ища поддержки.

— Это было давно, Джон! Ты обещал достать себе другого. И не я повинен, что тебе это не удалось.

— Никто ничего не обещал, Джек, — отозвался юноша. Он немного волновался, однако держал себя в руках. — Так что я его забираю прямо сейчас.

— Что-о! Ну-ка, попробуй, сопляк! — Харкорт покачал перед носом Ивася увесистым кулаком.

Юноша резко оттолкнул руку, крикнув запальчиво:

— Ты что, Джек, хочешь драки? Так я не посмотрю, что ты здоровый бык. На кулаках я не собираюсь!

Харкорт зарычал, размахнулся, Ивась слегка отклонился и кулак буяна угодил в матроса, сидящего рядом.

Хохот и ругань огласили поляну. Харкорт тут же получил ответ, но дальше этого дело не пошло.

Том прикрикнул на Харкорта, решительно заявив:

— Джек, ты должен выполнить требование Джона. Он прав, и вернуть раба ты обязан. Джон, можешь брать свою собственность, — повернулся Том к юноше.

— Только через мой труп! — заорал Харкорт. — Никогда этот ублюдок ничего от меня не получит!

— Все слышали, ребята? — оглядел Том собравшихся. — По обычаю нашего братства всякий спор решается поединком. Харкорт, ты виновен и Джон выбирает оружие. Расступитесь, ребята! Дайте место для поединка!

— Секундантов, секундантов выбрать! — пронеслось над возбуждённой толпой. Джон выбрал Джошуа Пейтона, Харкорт своего друга Джона Пертхема.

Секунданты определили условия поединка, заявив, что победитель получает в награду раба и фунт стерлингов в любом виде.

Джон выбрал шпагу с кинжалом. Харкорт хорохорился, но было видно, что он уже не так ретиво готов защищать своё достоинство и право. Но отступить он не мог. Даже его друзья не смогли встать на его защиту.

Ивась впервые участвовал в поединке, и это сильно волновало его. Руки вспотели, и он раздобыл перчатку у какого-то матроса.

Бойцы встали друг перед другом, поприветствовали толпу, секундантов, друг друга. Распорядитель в лице Тома разрешил поединок, махнув рукой.

Харкорт тут же ринулся в атаку. Ивась стушевался от столь резкого нападения, отступал, не очень уверенно отражая клинок англичанина. В голове билась мысль, что он должен не просто победить, а победить со смертельным исходом, ибо в противном случае месть Харкорта обязательно достанет его когда-нибудь. Это он сознавал твёрдо.

Матросы уже заключили пари и воплями сопровождали каждую удачу или промах бойцов. Не прошло и минуты, как Ивась немного успокоился. Он понял, что Харкорт с трудом парирует его выпады. Винные пары тому способствовали. Его напор постепенно слабел, а Ивась стал фехтовать очень экономно и расчётливо. Он не очень спешил.

И лишь острая боль в руке, куда дотянулся клинок Харткорта, заставила юношу перейти к активным действиям. Рана была незначительной, вызвала однако волну криков и споров.

Ещё полминуты поединка — и удары и выпады англичанина стали вялыми, Ивась с лёгкостью уходил от его наскоков. В один из выпадов юноша дотянулся до его плеча, основательно его распоров. Харкорт немного растерялся, на мгновение потерял бдительность — и клинок юноши тут же вонзился тому в живот. Кинжал в левой руке метнулся к Харкорту, пронзил шею, и кровь горячей струёй брызнула в лицо Ивася. Он ослеп, но противник уже упал, хрипя и дёргаясь.

Гробовая тишина прервалась воплями и криками.

Ивась почти ничего не видел, спешил стереть кровь с глаз. Секунданты в считанные секунды установили смерть Харкорта и объявили поединок за Джоном

Том попросил тишины и объявил громко:

— Поскольку Харкорт мёртв, вся его собственность переходитк победителю! Побеждённого похоронить с почестями, достойными нашего храброго Харкорта!

Ивася поздравляли, а он ничего не чувствовал, кроме сильнейшей усталости и опустошённости. Лишь мысль, что он освободит сейчас Ариаса, придавала ему бодрости и успокоения.

— Омелько, пошли освобождать Ариаса. А то я что-то неважно себячувствую. Противное это дело — биться с товарищем.

— Он сам напросился, Ивась. Что тут теперь поделаешь? А ты здорово его подловил! И почему так медлил? Он давно должен был лечь.

— Хотел наверняка, Омелько. Боялся, что могут остановить бой в случае ранения. Этот англичанин сильно был мстительным, да упокой эго душу Господь!

Ариас встретил весть о кончине своего хозяина радостным блеском глаз. Они с Ивасём обнялись и юноша спросил участливо:

— Ты сможешь поправиться, Ар? Я тебя откормлю, отдых излечит тебя окончательно. Мы немедленно отправимся на серный источник и ты быстро наберёшься сил. Но сначала надо поесть. Где тут еда? Сколькобыло рабов у Харткорта?

— Я и ещё старый Педро. Ты должен его помнить.

— Давай его сюда, Ар. Теперь вы свободны, но не очень это показывайте, а то эти англичане будут беспокоиться. Нам это ни к чему.

Друзья мирно сидели в хижине Харкорта, ели, пили вино, принесённое Омелько, и вопи неторопливые беседы на испанском.

— Ты здорово преуспел в языке, Хуан! — улыбался Ариас. — Как это тебе удалось?

— Сам не знаю, друг! Много старался говорить в походе с мулатами и неграми. И у нас был пленный испанец, так я три дня от него не отходил, Пока его не высадили в одном селении.

Что собираешься делать, Хуан? Здесь оставаться или?..

— Это самый трудный вопрос, Ар. Может, что и придумаю. Будешь со мной?

— Хотелось бы, Хуанито! Кто ж меня сможет защитить в этом мире рабства?

— Это верно, Ар. Сам ты опять попадёшь в рабы, хоть и бумага будет.

— Тогда я с радостью согласен, Хуанито! Педро, а ты что скажешь?

— Я уже не так молод, друзья. Уже скоро сорок стукнет. Куда мне угнаться за такими молодыми, как вы?

— Петро, ты мужик в самом соку! — Ивась грубо хлопнул мулата по голой спине. — С нами окрепнешь, ещё сослужишь и себе и нам. Я об этом позабочусь. А теперь поспешим на озеро. Мне не терпится побултыхаться в его тёплых водах. Без них ты, Ар, долго будешь выздоравливать. Потом приберёмся в этой хибаре и будем жить и думать, что делать.

Вскоре Том определил число желающих остаться на острове и тех, кто мечтал вернуться на родину. Последних было меньшинство, всего четырнадцать человек.

— Теперь как решить вопрос отъезда? — спрашивая Том. — Вас слишком мало и вы не сможете управиться с судном.

— Мы возьмём десяток негров, — заявил Хоун.

— Никаких негров вы не получите, — решительно заявил Том. — Мы отдаём в ваше распоряжение судно, так вы хотите ещё и негров? Так дело не пойдёт!

— А как же нам вернуться домой? Мало того, что у нас нет капитана, так и людей мало! — Пертхем не на шутку разошёлся.

— Это ваши заботы, — Том не отступал. — Значит, следует добыть меньшее судно, тогда вы сможете его обслужить и довести до места.

— Это долгая басня с другим судном, — бросил Кейто. — А мы хотим уйти побыстрей, пока время ураганов не пришло.

— Судно ваше, готовьте его и отваливайте, — стоял на своём Том. — А если хотите рабов, то мы можем продать их вам.

— Ещё чего! — взвился Хоун. — Так не годится.

— Тогда отвалите тысчонку за судно, — предложил Пейтон. — Нам тут без рабов самим не управиться. Выбирайте, ребята!

Спор зашёл в тупик и потом долго не мог разрешиться. К тому же старые мулаты, уже достаточно постигшие судовую науку наотрез отказались ехать в Англию, а новые ничего не понимали в этой науке, к тому же совершенно не освоили ещё английский язык.

В конце концов согласились на совместный выход в море с целью добыть меньшее судно, на котором можно было достичь Англии.

Хоун теперь засел за карты, пытался разобраться с инструментами. Но он и читать-то не умел, а не то, чтобы постичь науку кораблевождения хоть в малых объёмах.

Судно с командой в двадцать пять человек вышло в море, взяв курс на север. И им довольно быстро повезло. Не изошло и недели, как удалось остановить подходящее судно на тридцать тонн меньшее.

Сопротивление быстро сломили, потеряв всего троих ранеными. Но среди них оказался и Хоун.

Испанцев всех затолкали в шлюпку и отпустили, оставив без гроша. А до ближайшего берега больше ста миль.

Том поспешно готовился к расставанию. Особого дела с переходом на новое судно не было. Для четырнадцати человек команды провианта вполне хватало, а воду можно будет набрать в любом месте.

Суда разошлись без особых ритуалов прощания. Лишь письма и устные вести некоторые матросы просили передать родным, обещая переселить их сюда.