Глаза Сатаны

Глава 26

С утра стали медленно приближаться к берегу. Вспоминались отдельные приметы, и друзьям казалось, что их поселение близко. Но только ближе к полудню наконец узнали бухту, где когда-то высадились и основали поселение. Но с баркаса его не было видно.

— Наконец-то! — радостно воскликнул Хуан. — Будем входить в бухту.

Баркас осторожно шёл близко к берегу. Хуан и остальные с любопытством вглядывались в зелень земли. Нигде никаких признаков присутствия человека. Ни дымка, ни хижин, ничего!

— Не кажется ли тебе, Хуан, что тут что-то произошло? — спросил Ариас с тревогой в голосе. — Слишком пусто и ничего не видно.

— Может быть, они перешли в другое место? — сделал вялую попытку возразить Хуан. — Надо высадиться. Хотя бы для того, чтобы посмотреть.

Скоро подошли к самому берегу. Остатки причала ещё торчали полусгнившими брёвнами из воды. Дальше можно было различить что-то похожее на остатки хижин.

Бросили якорь, сели в лодку и, взяв причальный трое, погребли к берегу.

— Всё сгорело, Ар, — печально качал головой Хуан. — Смотри, вот всё, что осталось от хижин. Пошли обойдём кругом. Может, что и найдём.

Негры принялись строить навес из жердей и листьев пальм. Хуан с Ариасом неторопливо обходили прежнее поселение. Везде ещё виднелись следы разгрома. Потом появились скелеты с клочками полуистлевшей одежды. Их в отдалении от берега попадалось всё больше. Кости уже белели, обглоданные грифами и насекомыми в содружестве с дождями и ветром.

— Да, — грустно протянул Хуан. — Тут произошло сражение. Вон, видишь, в черепе пулевое отверстие. Кто бы это мог быть?

— Разве теперь узнаешь, — ответил Ариас безразлично. — Теперь тут вряд ли кто остался.

— Смотри, у этого скелета ключица перерублена. И нигде не видно никакого оружия. Всё подобрано!

— Тут определённо испанцы потрудились, Хуан. Больше никто не мог так жестоко разделаться с нашими.

— Трудно сказать, Ар, но это самое вероятнее.

— Думаю, что делать тут нам нечего. Разве что переночевать да искупаться в том источнике с тёплой и серной водой. Тоскливо здесь и жутко, Хуан.

— Ты забыл, что у меня здесь клад должен быть, — возразил Хуан. — Не оставлять же его неизвестно кому?

— Естественно, — тут же согласился Ариас.

— Хорошо бы подняться на гору и осмотреться. Может, что и увидим.

— Стоит ли париться? Что тут может остаться? Интересно, когда тут произошло истребление… наших, — в раздумье спросил сам себя Ариас.

— Полгода, не меньше, — сделал предположение Хуан.

— Откуда знаешь?

— Не знаю, а предполагаю. Одни скелеты остались, одежда истлела. И пожарища уже пылью и травой покрылись.

— Можно считать, что нам повезло, что не сумели вернуться, — проговорил Ариас, перекрестился и прошептал про себя молитву.

Хуан ничего не ответил. Он продолжал осматривать скелеты в тщетной попытке найти и узнать скелет Демида. Однако все они были почти одинаковы, никаких предметов рядом не обнаружено.

— Слышишь, Ар! Тут нет ни одного даже испорченного предмета. Может, это индейцы тут орудовали и всё подобрали? Хотя у некоторых черепа пробиты пулями. В этом сомневаться не приходится. Индейцы обязательно проламывают головы дубинками, а тут этого нет.

— Да ладно тебе искать того, что ничего нам не даст! Пошли на озеро!

Они довольно быстро отыскали озерцо. Целых полчаса бултыхались в нём, наслаждаясь приятной влагой и теплотой, хотя вокруг только и хотелось прохлады и свежести. Потом ещё обсыхали, возвращаясь к побережью, совершенно голые. Стесняться здесь было некого.

Негры уже заканчивали покрывать навес пальмовыми листьями. Они жёстко шелестели, негры негромко переговаривались. Увидев друзей, долго смеялись.

— Вы тут готовьте хороший обед, а я пойду рыть тайник, — заметил Хуан.

— Через час приходите, сеньор, — посоветовал Пахо. — Обед будет к тому времени готов.

Вернулся юноша, как и обещал, к обеду. Дырявый мешок хранил небольшую прямоугольную шкатулку с драгоценностями и золотыми монетами.

— Нашёл? — спросил Ариас безразличным голосом.

— А кто его мог найти? — удивился Хуан вопросом.

— Я так просто спросил, Хуан. Много у тебя там?

— Бог его знает, Ар! Тут монет не так много. Больше драгоценностей, а их стоимость мне неизвестна. Хорошо бы зайти в Сан-Хуан и оценить их.

— Там дадут за них мелочь, — заметил Ариас.

— А что с ним тогда делать, с этим ящиком?

— Наверное, выгоднее продавать богатым людям по договорённости. Так ты не прогадаешь. А скупщик или ростовщик даст тебе полсотни песо и торговаться не станет.

— А вдруг кто-нибудь узнает фамильные реликвии? — усмехнулся Хуан.

Ариас улыбнулся снисходительно.

— На это рассчитывать трудно, Хуан. И времени достаточно прошло, и не так часто можно встретить такого владельца. Пустое!

— Может, ты и прав, — согласился в раздумье Хуан.

И тут он вспомнил Эсмеральду. И подумалось: «Вот кому я оставлю эти побрякушки! Всё равно дарить что-то надо. Пусть будут эти, что получше!»

Он улыбнулся. За все дни похода, он только раз вспомнил о девчонке, и вот теперь он вдруг подумал о ней. Захотелось тут же поискать в шкатулке, но с этой затеей пришлось подождать. Не хотел при всех раскрывать свои сокровища. Вспомнился тот вечер у Кумбо, когда Ариас так подозрительно вёл себя.

Утром, при благоприятном бризе, баркас отвалил от берега.

— Ты не жалеешь, что приходиться покидать остров? — спросил Хуан Ариаса.

— Трудно сказать, Хуан. Я особенно и не стремился обосноваться здесь. А теперь и не знаю, куда податься. Ты говорил, что зайдём в Сан-Хуан. Там посмотрю, что можно предпринять. Золото у меня с собой, так что дело за удачей. А твои какие планы?

— Никаких, — со вздохом ответил Хуан. — Что-то ничего не лезет в голову. Хотелось бы основательно осмотреться. Как и тебе. Посмотрим город. Мы в него так и не выходили, если ты помнишь.

Ариас кивнул.

Баркас неторопливо шёл вдоль западного берега острова. Под его прикрытием встречный ветер почти не ощущался, но уйдя от оконечности острова, пришлось изменить курс.

— К сожалению надо идти на запад. Севернее не позволяет ветер, — заявил Хуан, долго смотрел на небо, пока не вернулся в каютку и не засел за изучение карты.

К вечеру ветер неожиданно изменился. После короткого штиля, он задул от зюйда, что дало возможность надеяться на скорое появление Невиса или Сент-Кристофера.

— Ветер свежий, ход отличный, узлов шесть будет, — с надеждой заметил Хуан. — Можно ожидать, что к ночи подойдём к острову.

— Что-то мне не очень нравится погода, — ответил Ариас, поглядывая на небо. — Как бы дождя со штормом не принесло. Гляди, какие тучи на юго-западе собираются у горизонта!

— Лучше не пугай меня, Ар! Что будет, если мы проскочим остров, не увидев его в темноте? А в шторм, да ещё ночью, мои новые матросы просто попрыгают от страха за борт.

— Будем надеяться, что остров не так далеко. А вдруг надвигается ураган?

— Тогда остаётся лишь молить Господа о ниспослании нам лёгкой смерти.

Хуан набожно перекрестился, уже не обращая внимания, как он это делает.

Пахо в страхе залез на мачту высматривать землю. Тучи помаленьку приближались. Уже четверть неба были ими покрыты, а отдельные облака уже неслись рядом, говоря о приближении сильного ветра. И волнение медленно, но усиливалось. Брызги уже промочили людей почти до нитки.

Перед закатом Пахо вдруг радостно закричал:

— Я вижу землю, сеньор! Вот она, близко!

Хуан смотрел, куда указывала рука негра. Это мог быть только Сен-Кристофер. Он был в этом уверен. Другого острова здесь быть не могло.

— Сумеем ли мы пристать и высадиться до подхода настоящего шторма? — с сомнением спросил Ариас.

— Этого никто не знает, — отозвался Хуан почти со страхом. — Но оставаться в открытом море ещё опаснее. В случае чего можно выброситься на отлогий берег. Не так опасно. Вот только повезёт нам с пляжем? Господи, помоги! Не дай загинуть в безвестности! Молим тебя, Боже!

Негры присоединились к Хуану. Они молились и Христу и своим духам и богам, прося снизойти до них и не похоронить в этой жуткой пучине моря.

Хуан всё время искал ветер, находил его парусом, управляя румпелем, в то время как остальные тянули, перетягивали тросы, выполняя команды своего капитана.

Быстро темнело. На западе ещё виднелось чистое небо, всё в ярких солнечных красках. А на востоке уже сверкали зарницы. Грома ещё не слышно, однако ветер уже усилился. Волны украсились белыми гребнями пены. А чёрная полоса земли скрылась в темноте надвигающихся туч.

— Держим по компасу на остров! — прокричал Хуан, сквозь начавшийся вой ветра. — Держись осторожнее! И начинаем вычёрпывать воду!

Баркас нёсся, прыгал по волнам, зарываясь в пенные гребни. Парус трепетал от напряжения, готовый лопнуть при очередном шквале.

Стемнело. И только молнии, уже достаточно приблизившиеся, освещали на мгновения бушующее море. Волны росли, качка усиливалась, а вода постоянно захлёстывала внутрь, грозя затопить утлую лодчонку.

— Парус взять на гитовы! Спешите, ребята, а то разорвёт! — Хуан вцепился в рычаг румпеля, стараясь постоянно держать баркас против волны.

Негры с большим трудом выполнили команду. Ход немного убавился. Фонарь вот-вот потухнет, залитый водой. Хуан часто до боли в глазах всматривался в трепещущую стрелку, моля Господа не покидать их.

Часа два спустя, Ариас вдруг прокричал Хуану на ухо:

— Хуан, кажется, берег близко! По грохоту прибоя понятно! Смотри вперёд!

При очередной вспышке молнии все увидели пологий берег, черневший в четверти мили впереди.

— Ар! — Прокричал в ответ Хуан. — Лезь на нос и высматривай место! Я попробую выброситься на пляж! Пусть негры передают твои наблюдения!

Хуан пощупал пояс. Кинжал был на месте. Подумал на миг, как сберечь ценности, но море тут же отвлекло его внимание. Баркас, наполненный водой, тяжело, грузно приближался к берегу.

Начался дождь. Видимость убавилась. Берег почти не виднелся в блеске молний.

И тут жестокая волна ударила в корму. Хуана отбросило к борту, сильно ударив в бок. Румпель отлетел. Было ясно, что руль сломан. Судёнышко оказалось беспомощным. Его неудержимо несло на берег.

Больше ничего нельзя было сделать. Даже вёсла исчезли. Вода продолжала заливать баркас. Негры отчаянно молились и черпали воду. Хуан нашёл обломок румпеля, добыл верёвку и привязал ей выловленный со дна металлический мачете. Потом пролез к корме. Каюта была в значительной степени разрушена. Всюду плескалась вода и обломки дерева.

Он не заметил, как ветер поменялся, постоянно отходя от первоначального направления. Похоже, зарождался ураган, и он ещё далеко не набрал силу.

Копошась в обломках, Хуан всё же нашёл шкатулку. Обрывком линя крепко обвязал его, потом, как и мачете, привязал к обломку бруса и бросил рядом.

Грохот волн уже отчётливо слышался. Берег был близко. Он слышал голос Ариаса, но понять слов не удалось. Оглядевшись в свете молний, Хуан с недоумением не нашёл одного из негров. Кого именно, он не понял. Ужас неожиданно охватил юношу. Отчаянный вопль вырвался из его рта, тут же заглох. Хуана накрыл гребень волны, пена заполнила баркас.

Что-то ударило в днище. Баркас подбросило на очередной волне. Потом ещё один удар, посильней — и баркас, поднятый пологой волной, рухнул на коралловый песок, перевернулся и все оказались в воде, среди бурлящих, кипящих в пене вод, глотая горько-солёную воду и задыхаясь.

Хуан на мгновение высунул голову, схватил глоток воздуха и опять ушёл на глубину, увлекаемый нахлынувшей волной.

В полуобморочном состоянии, он всё же сумел выбраться по песчаному откосу берега и свалился в изнеможении, тяжело дыша и отплёвываясь.

Дождь усилился, молнии продолжали сверкать почти беспрерывно, а раскаты грома сотрясали небеса, почти сливаясь в сплошной грохот, словно всё в небе рушилось.

Он попытался подняться и отползти дальше. Огромный вал настиг его, обрушил на песок и поволок в море. Руки, пальцы судорожно цеплялись за песок. Силы оставляли его, воздуха в груди уже не было.

И всё же очередной вал, намного меньший, подтолкнул его вперёд, протащив саженей на пять вперёд. Не дожидаясь очередного вала, Хуан тут же стал карабкаться выше. Это в конце концов удалось. Лишь редкие валы обдавали его лежащую истерзанную одинокую фигуру.

Дождь перерос в ливень. Он хлестал косыми струями, сёк тело Хуана. Озноб сотрясал его. А укрыться было негде. Близкий лес трепал ветер. Сучья трещали, летели по ветру вместе с сорванными листьями и ветками. Где-то рухнуло дерево, и его тихое падение было лишь незначительным шумом среди общего грохота, сверкания и рёва моря, завывания ветра.

Хуан всё же отдохнул, отполз дальше. Приближаться к лесу остерёгся, боясь попасть под падающее дерево. С трудом поднялся на ноги. Бедро сильно болело, на голове была огромная шишка, соль моря сильно щипала нескольких больших и малых ссадин.

Голова постепенно прояснялась. Он вспомнил, что надо поискать товарищей. В беспокойстве оглянулся через сетку ливня. Ничего видно не было. Он подошёл к самой линии волн, которые обдавали его до головы брызгами.

Он машинально наклонялся, отбрасывал обломки баркаса и шёл вдоль пляжа. Глаза заливал ливень, но он всматривался в тёмный песок, выхватывал при свете молний пространство вокруг, замечал что-то и спешил туда.

Вдруг заметил лежащее наполовину в воде тело. Бросился к нему. Перевернул на спину. Вспышка молнии осветила размозжённое лицо негра. Узнать его было невозможно. Он только оттащил тело подальше от волн и оставил.

Голова гудела, мелкие молоточки постукивали там непрерывно, монотонно. Мысли были отрывочными, беспорядочными. А в животе бултыхалась вода, проглоченная им при купании. Немного тошнило. Хуан заложил пальцы в рот. Его обильно вырвало, стало легче. Он подставил пригоршни под струи ливня, прополоскал рот, попил, вспомнив, что обязательно надо разбавить морскую воду в желудке пресной.

Прислушался к рёву волн и ветра. Только сейчас определил, что ветер изменил направление. Пришлось присесть отдохнуть. Озноб немного отпустил, но тело продолжало дрожать. А ветер усиливался. И нигде не видно ни скал, ни бугров, за которыми можно было укрыться.

Обломки баркаса и вещи были разбросаны на большой территории. Видно ветер дул наискосок от берега и вещи выбрасывало постепенно.

Хуан споткнулся о что-то мягкое. Молния осветила ещё одно тело. Хуан бросился к нему, подождал молнии и впился в лицо глазами. Это был Ариас. Никаких внешних повреждений заметно не было.

Приложив ухо к груди, он смог уловить слабое биение сердца. Стал давить живот, положив тело себе на колено вниз лицом. Вода хлынула изо рта.

Пришлось ещё долго теребить тело, живот, грудь, прежде чем Ариас вздохнул и задышал. Всё это время Хуан держал своё ухо поближе к его лицу.

— Ар! Дыши, живи! Не покидай меня здесь одного!

Молодой несчастный Хуан был в отчаянии. Он уже грубо терзал тело мулата, пока тот не открыл глаза, заливаемые ливнем.

— Ты меня слышишь, Ар? Очнись! Пора тебе прийти в себя! Ты же сильный, молодой!

Мулат закашлялся. Его долго мучил этот кашель. Вода струйками выливалась изо рта, он постоянно отплёвывался. Его вырвало водой, и ливень тут же всё смыл в песок.

Неожиданно Хуан услышал крик. Или показалось? Он уже не доверял себе. Да и разобраться в таком грохоте и рёве было совсем непросто.

И всё же он поднялся, напряжённо прислушался. Ветер донёс до слуха нечто, похожее на вопль отчаяния.

Хуан посадил Ариаса на песок, тот не держался, пришлось уложить на бок. Потом он медленно, отворачиваясь от струй дождя, пошёл в сторону, откуда слышался крик. Идти оказалось было недалеко. Уже через полсотки шагов в свете молнии он заметил странную фигуру. То был один из негров.

— Ты Пахо? — закричал Хуан, схватив негра за плечи.

— Это я, сеньор! Вы живы? Слава Вогу! Мои молитвы дошли до Господа! А остальные, сеньор?

— Сибилио погиб, а Ариас очень плох. Да я услышал твой крик и бросил его. Пошёл на крик. Господи, как здорово, что и ты жив. Ты цел?

— Почти, сеньор. Рука что-то очень болит и не двигается. Словно не моя.

— Дай посмотреть, Пахо!

Хуан быстро определил вывих в плече. Ощупал култышку, выпирающую под кожей. Покачал головой. Ему было страшно. Вспомнил случай, как ещё на корабле пиратов одному вправляли такую же руку.

— Пахо, у тебя рука вывихнута. Надо вправить, пока не поздно. Терпи! Я буду пробовать поставить руку на место. Сядь сюда, — указал он прямо на песок. — Можешь кричать, но я буду работать.

Хуан ещё раз ощупал сустав. Взял безвольную руку, повернул немного. Паха взвыл.

— Ничего, Пахо! Терпи! Я скоро, — скорей самого, чем негра успокаивал Хуан, примериваясь к основному рывку. — Лишь бы жилы не порвались, а так должно получиться. Плохо, что ты замёрз, а костра не разжечь.

Негр заорал, но тут же затих, потеряв сознание, когда Хуан сильно надавил на сустав, а другой рукой сильно потянул на себя. В плече что-то противно хрустнуло. Ощупав его, Хуан решил, что сустав вошёл в своё привычное место. Отдышался. Чувствовал, что пот оросил его лицо, хотя, может быть это был просто дождь.

Хуан устало сел. Сильнейшая слабость навалилась тяжёлым гнётом. Он повалился на песок, раскинув руки. Прислушался к нытью травм. Самые большие ссадины почти не болели, не щипали, вымытые дождём.

Ураган продолжал свирепеть. Деревья трещали, сучья носились в воздухе, а сорванные листья тучами метались среди бушующих деревьев. Ливень затих, но мелкий дождик ещё сеял противно, нудно, хлеща в лицо.

Была уже середина дня. Тучи продолжали нестись в низком небе. Ветер валил с ног и ходить было очень трудно.

Ариас ещё не мог стоять на ногах. Пахо уже ходил, но с опаской. Руку его Хуан крепко замотал обрывками рубашки, снятой с погибшего Сибилио. Самого негра Хуан только что засыпал мокрым песком подальше от бушующих волн.

— Пахо, пошёл бы к лесу. Может, кокосовых орехов насобирать можно, — с надеждой спросил Хуан.

После работы по похоронам Сибилио он сильно устал, бедро разболелось.

Негр с неохотой поплёлся к шумящему лесу, поглядывая на летающие листья и ветки. Рука его сильно болела, но голод уже пробирал, как и трясучка озноба, до костей.

Когда Пахо принёс всего один орех, Хуан спросил:

— Ещё есть они там?

— Есть, сеньор. Да с одной рукой мне невозможно их принести.

— Понятно. Сиди с Ариасом. Я попробую добыть больше. Дай немного попить молочка.

Он отрубил кинжалом верхушку, сделал несколько глотков кисло-сладкого молока и передал негру. Тяжело тронулся к лесу, предварительно узнав, где орехов больше всего. Их нужно во что-то собрать. Хуан стащил рубашку, завязал у ворота, получилось нечто, похожее на мешок.

Пять орехов он принёс и тут же их уничтожили, дав попить и Ариасу. Поели мякоти из тех, что поспелей. Голод не утолили, но хоть что-то попало в жаждущие желудки.

— Больше делать нечего, Пахо. Ариасу мы больше ничем не можем помочь. Пошли искать по берегу, пока море не уничтожило всё, что могло остаться от баркаса.

Хуан посмотрел на руки. На двух пальцах поблёскивали дорогие перстни. Вспомнил утраченные сокровища. Но никакого сожаления в груди не ощутил.

Они неторопливо, согнувшись под напором ветра, брели по берегу, внимательно высматривая вещи и обломки с верёвками, болтающимися на волнах или лежащих уже на песке. Не прошли и двухсот саженей, как казалось Хуану, как Пахо закричал радостно:

— Сеньор, кажется, ваша шкатулка нашлась! Глядите скорей!

Хуан подошёл, не испытывая никакой радости. Шкатулка действительно виднелась среди водорослей, привязанная к бруску дерева.

— Здесь это нам не пригодится, — равнодушно молвил Хуан. — Но на всякий случай, положим её подальше от воды. На обратном пути заберём.

Они всё откидывали, что выбрасывало море. Но ничего особо ценного не попадалось. Одни обломки дерева и верёвок. Кусок паруса они бережно отряхнули от песка и расстелили, прижав его кусками дерева и сучьями. Потом Хуан всё отбросил, свернул в тугой рулон и отнёс к лесу, где засунул между двумя стволами деревьев.

Дальше ничего по пляжу видно не было.

— Вернёмся назад, — распорядился Хуан. — Посмотрим, что море нам предложит в другой стороне.

Хуан подобрал кусок паруса, шкатулку и несколько досок и брусков дерева, пригодится.

Ариас тихо лежал на мокром песке, дрожал и был бледен.

Вбили в песок бруски с досками, натянули парус и попробовали крепость сооружения.

— Всё лучше, чем без ничего. Хоть немного защищает от ветра. И дождь вроде перестал. Значит, и ветер скоро может начать стихать.

Хуан оставил Пахо с Ариасом, наказав принести ещё один орех.

— Что без толку сидеть, Пахо? Носи хоть по одному. Я вернусь, вместе с тобой поищем. Всё веселей будет.

Не прошёл и полутораста шагов, как на песке заметил своё мачете. Оно так и осталось привязанным к дереву, правда, очень слабо. Это обрадовало его значительно больше, чем шкатулка.

Потом стали попадаться и другие вещи. Хуан подобрал и отбросил пустую калебасу, совершенно целую. Потом корзинку, где в мешке было зерно маиса. Даже три горсти зерна ещё осталось в складках зацепившегося за прутья мешка. И ещё в воде продолжали плавать обломок мачты с обрывками тросов и блоков.

Всё это Хуан за два раза перенёс к Ариасу.

Ветер заметно менял направление и стихал. Видно, ураган уходил дальше.

— Скоро можно будет запалить костёр, — заметил Хуан, оглядывал лес и два кокосовых ореха на песке.

— Скорей бы солнце выглянуло, — мечтательно ответил Пахо. — Просушиться и согреться. Ещё заболеем, сеньор.

— Бог даст, не заболеем, — ответил Хуан, посмотрел на Ариаса. — Как ты, Ар?

— Кашель никак не утихает, Хуан, — ответил зло Ариас. — И слабость никак не проходит. У меня вроде бы кар.

Хуан приложил ладонь ко лбу Ариаса. Жар ощущался.

К вечеру ветер утих до свежего. Выглянуло солнце. Тучи расступались. Запад горел восхитительными красками. Море слегка успокоилось, но валы ещё грохотали у берега, лизали его жадными языками, слизывая и выбрасывая на берег по своему вкусу.

Пахо с трудом зажёг костёр. Наконец появилось тепло. Хуан помог Ариасу поближе подвинуться к огню. Сырое дерево горело плохо, но и того, что было, оказалось достаточным, чтобы настроение немного улучшилось.

Питались только кокосовыми орехами, благо их здесь было достаточно на земле. Да Хуан размочил зёрна маиса в дождевой воде. Было противно, но другого не было.

— Завтра надо идти искать плоды, — заметил Хуан. — Думаю, что это Сен-Кристофер и здесь обязательно должны быть люди. Хоть индейцы. Белых может и не оказаться, но индейцы обязательно.

— Они ведь и сожрать нас могут, сеньор! — В страхе проговорил Пахо.

— Тебя не тронут! — Усмехнулся Хуан. — Ты слишком чёрен. А вот нас с тобой, — повернулся к Ариасу, — вполне могут. Особенно меня. Им белый человек очень даже нравится.

— Не пугай нас, Хуан, — вяло заметил Ариас. — И без этого тошно.

— Лучше подумаем, как выбраться из этого проклятого острова! Вот главное, что должно нас беспокоить и занимать, — Хуан зло оглядел местность, успокоенную и мирную, если не считать поломанных деревьев и кучи веток и листьев, уже вянущих.

— А индейцы не заметят наш костёр, сеньор? — спросил Пахо.

— Всё может быть, Пахо, — отозвался Хуан довольно мрачно. — Хорошо бы осмотреть местность вокруг. Вдруг что стоящее и увидим. Завтра и пойдём, Пахо. Тебя, Ар, оставим на берегу в лесу, чтобы никто не заметил случайно.

— Жаль, оружия нет! — посетовал Пахо. — Сколько его было и ничего не осталось! Только мачете да кинжал сеньора! Жалко!

— Не стони, Пахо! — прикрикнул на негра Хуан. — И так на душе кошки скребут, а тут ещё ты со своими причитаниями! Замолчи!

Утром, позавтракав лишь кокосами с несколькими зёрнышками маиса, Хуан с Пахо углубились в лес. Впереди виднелась невысокая гора. К ней и направились несчастные путники.

Лес был завален ещё свежими ветками и стволами поваленных деревьев. Продвигаться по нему оказалось очень трудно. Зато по дороге, осматривая завалы из деревьев, насобирали много разных плодов, некоторые из которых Хуан не знал. Но Пахо ел всё и ничего с ним не происходило.

К полудню добрались до вершины горы. Она была довольно голой. Ураган смёл почти всю высокую растительность, обзор оказался хорошим.

— Ага! Вот и дымки! — И Хуан указал направление. — Наверняка это индейцы!

— А, может, белые, сеньор? — засомневался Пахо.

— Индейцы! — Уверенно ответил Хуан. — Белые не стали бы углубляться в лес, особенно теперь, когда прошёл ураган. Они больше по берегу селятся.

— Да и здесь море близко. Глядите, сеньор, синеет.

— Сколько же туда миль будет? Мили три-четыре, не больше.

— Наверное, вы правы, сеньор.

— Можно возвращаться назад. Завтра вернёмся сюда и понаблюдаем, что с этими индейцами. Останутся ли они на месте или исчезнут. — И Хуан оглядел остальную часть местности.

Позади виднелся водный простор, но берег был скрыт лесом.

— Сеньор, пойдём прежней тропой? — спросил Пахо.

— Конечно! А что ты хотел?

— Плодов пособирать лучше другим путём, сеньор.

— Пока хватит, может, ещё найдём чего. Поспешим к Ариасу. Нужно посоветоваться с ним. Да и ты пораскинь мозгами, если они у тебя не совсем отсырели, Пахо!

Тот улыбнулся каламбуру. Обидеться он не осмелился.

Ариас ничего путного сказать не мог. Он уже пробовал ходить, но был уж очень слаб. Жар ещё не прошёл. Он почти всё время лежал на солнце. Теперь оно палило немилосердно, хотя была зима. Хуан вспомнил, сколько снега на его село навалило сейчас. Усмехнулся этим диким воспоминаниям.

— Тогда так, ребята, — сказал Хуан. — Завтра мы с Пахо опять поднимемся на гору. Если индейцы ещё там, то попробуем обойти их селение или лагерь.

— Для чего? — спросил Ариас.

— Островные индейцы всегда имеют на берегу лодки. Раздобыть одну такую нам просто необходимо! Ты понял, Ар?

— Теперь да, Хуан! Хорошо бы. Но и опасно.

— Вся наша жизнь и состоит из одних опасностей. Приобретения и потери. Где твои деньги, Ар? Пропали! Вот и остался ты опять нищим, каким и был! Начинай сначала!

Хуан успел заметить мелькнувшие огоньки в его глазах. Они тут же погасли, но вызвали беспокойство, как недавно, при дележе их клада. Недобрые чувства нахлынули сами собой. Настроение сильно испортилось. Было неприятно постоянно ощущать сзади настороженный, алчный взгляд врага. Тайного, скрытного, выжидающего, но врага.

Он украдкой бросил взгляд на шкатулку, лежащую в траве. Подумал про себя, стыдясь этого: «Может, спрятать её? Чем чёрт не шутит? От греха подальше».

Эта мысль сильно ему не понравилась. Но и беспокойство вдруг стало нарастать. Посмотрел подозрительно на Пахо. Тот безмятежно растянулся в тени, заложив руки за голову и дремал, посапывая своим широким носом.

Поднявшись, Хуан в молчании ушёл в лес. Хотелось побыть одному. Из-под ног выскочила средних размеров игуана. Она шмыгнула в кустарник.

Хуан призадумался. Хорошо бы поймать эту ящерицу. Её мясо такое вкусное, а они его давно не пробовали. И юноша решил добыть зверька. Он устроился поблизости и затих, держа мачете наготове. Потом вынул кинжал, приготовился к метанию, как только игуана появится в траве.

Ждать пришлось долго. Прошло больше получаса, прежде чем игуана появилась обратно, застыв в ожидании чего-то. Кинжал мелькнул, игуана юркнула, но кинжал пригвоздил её заднюю лапу к земле.

— Ребята, — весело проговорил он, выходя к их крошечному лагерю, — готовим вкусный ужин! Мало, зато отменно! — И он бросил мёртвую игуану Ариасу для обработки. — Хорошенько приготовь, Ар. Хоть немного мяса будет.

— Если б по одной на рыло, а так… — с сожалением проговорил Ариас, но тут же принялся за готовку.

Жаркое было так вкусно, а Ариас так осторожно жарил игуану на угольках, что пока кушанье готовилось, они исходили слюной.

— Всё ж мы сильно отощаем на таких харчах, — заметил Ариас. — Где бы добыть настоящей еды?

— Завтра посетим индейцев, — бросил уверенно Хуан. — Может быть, повезёт, и мы добудем еды. Но лодка важней. Без еды можно ещё продержаться с неделю, и мы за это время доберёмся до людей. Будем молиться каждый по-своему, вдруг чей-то Бог и снизойдёт до нас.

Ариас с Пахо переглянулись, но не стали спорить. Понимали, что сам Хуан принимает свои слова за шутку, хотя с долей правды.

— Индейцы на месте, — почему-то прошептал Хуан, словно его могли услышать посторонние уши. — Пошли к берегу. Это миль пять с лишним. А до темноты нужно вернуться.

Они довольно торопливо, как позволял лес, спустились с горы, перешли ущелье, где протекал заваленный ветками и стволами ручей. Спустились по его течению до самого моря. В крохотной бухточке саженях с пятидесяти высился мрачный, почти чёрный утёс, обросший мхами и ползучими растениями с высокими жёсткими пучками травы.

— Укройся здесь, — шепнул Хуан негру. — Я поплыву к скале и оттуда погляжу на побережье. Отсюда ничего не видно, кроме противоположного берега бухты, а оно пусто.

Негр молча кивнул, поспешил залезть в кусты, тщательно маскируя свои следы.

Пляж был усеян обкатанной галькой, и можно было не опасаться за следы. Хуан легко доплыл до скалы. Забраться на вершину оказалось делом довольно трудным.

С её вершины Хуан заметил в отдалении четверти мили дымки, поднимавшиеся над зеленью леса. А шагах в пяти от кромки воды лежали три каноэ с торчащими вёслами.

Хуан долго осматривал берег. Всё указывало, что индейцы тут были после урагана. Следы лодок виднелись из леса; значит, их тащили к воде, готовясь отплыть вскоре.

Пришлось поспешить вниз. Трудная дорога привела к тому, что Хуан свалился с высоты в десять футов, больно ударился о выступ скалы, содрав добрый кусок кожи с плеча.

Обращать внимание на такую мелочь он не мог. Нашёл Пахо, который умудрился вздремнуть.

— Вставай, лентяй! Я нашёл нужное нам! Поспешим, пока никого нет на берегу! Лодки с вёслами лежат шагах в ста от нас. Пошли скорей!

Негр явно трусил. Но безропотно пошёл за хозяином.

— Вот эту, — указал Хуан на самую большую лодку. — Помоги столкнуть к воде! Одному мне не одолеть.

Несчастные пять шагов до воды они пыхтели целых десять минут. Но вот лодка закачалась на пологой воде. Пахо тотчас схватил весло.

— Погоди! Надо повредить остальные. Индейцы легко нас догонят без этого! Будь поблизости и следи за берегом! Я постараюсь поскорее закончить!

Хуан с остервенением работал мачете, круша днища. Казалось, что его работа слышна по всему острову. Затравленно оглядывался то на лес, то на Пахо, который нервно ёрзал в каноэ, готовый в любую секунду начать грести.

Наконец Хуан бросился в воду, добрался до лодки и перевалился на дно. Пахо уже заработал веслом.

— Куда грести, сеньор?

— В море, за скалу! — Отозвался Хуан и схватил весло. — Поспешай, Пахо!

— Одной рукой, сеньор?

— Хоть одной, но греби, пока не свалишься! Мы должны не показать дикарям, куда направились! Работай!

Каноэ было большим, слишком большим, чтобы полтора человека смогли разогнать его достаточно быстро. Оно тяжело покачивалось на волнах, продвигалось медленно. И Хуан злился, нервничал, всё оглядываясь на берег. Индейцы не показывались.

Беглецы так их и не увидели. Уже отплыв на целую милю, и скрывшись за небольшим мыском, Хуан позволил перевести дух. Они отложили вёсла и растянулись на дне, отдыхая и обливаясь потом.

— Дай чего-нибудь перекусить, Пахо, — попросил Хуан. — Воды-то мы не захватили, дурни! Оставили на берегу! В чём теперь воду держать станем?

Пахо виновато молчал. А Хуан, проглотив несколько диких слив, заметил примирительно:

— Ничего, Пахо! Насобираем кокосов, и будет нам питьё, одновременно с едой. Бог даст — не пропадём. Нам не привыкать к голодному существованию. Хватит отдыхать! Гребём.

До темноты им удалось догрести лишь до южной оконечности острова. Дальше, в темноте они опасались идти.

— Переночуем на берегу, — распорядился Хуан. — Утром продолжим наш путь.

Утро выдалось очень тихим. Доели остаток плодов, насобирали ещё с десяток орехов, попили молока и взялись за вёсла. Руки, спина ныли от вчерашней работы, но приходилось терпеть.

До их места, где в волнении ожидал Ариас, дошли лишь к вечеру. Уставшие, голодные и злые, хотя и довольные своим приключением, они радостно встретили мулата. Тот вышел на берег, завидев приближающееся каноэ ещё издали.

— Что так долго? — тут же спросил Ариас.

— Остров оказался слишком большим, — устало ответил Хуан. — Долго обходили с юга. Хорошо, что пошли в ту сторону. Мне казалось, что так будет ближе. Слава Богу, что так оно и произошло!

Ариас собрал немного орехов, поели мякоти тех, что поспелее, у остальных выпили молоко и легли спать.

— Завтра нужно поставить мачту и приспособить парус из нашего клочка, что подобрали, — проговорил сонно Хуан и замолчал.

Весь день они боялись, что их захватят индейцы. Хуан отправил Пахо собирать орехи, а он с Ариасом, ещё слабым, но двуруким, принялись укреплять лёгкую низкую мачту и приспосабливать к рею парус с верёвками, найденными на берегу. Лишь ближе к вечеру удалось закончить работу.

— Уходим сейчас, на ночь глядя, или ждём утра? — спросил Хуан.

Его друзья переглянулись. Что они могли посоветовать? Это Хуан знал, как более опытный.

— Раз молчите, то ждём утра. До рассвета весь наш лагерь идёт собирать орехи. Это и вода, и еда. А теперь садимся в каноэ и идём на север. Тут плодов мы больше не найдём. За полчаса на полмили можно удалиться, и то хорошо. Грузим всё, что имеется у нас — и в путь! А пока спите!

Ещё до рассвета Ариас поднял товарищей. Костёр не жгли, опасаясь привлечь им индейцев. Быстро собрались, даже не отведав орехов. Вывели каноэ за линию небольшого прибоя и погребли на север.

Скоро взошло солнце. Расправили парус. Ветер слегка потрепал его, надул. Хуан приказал отложить вёсла, предложив:

— Посмотрим, как наша лодка пойдёт без вёсел.

— Медленно, но и мы не так уж быстро гребём, — заметил Ариас. — Пахо одной рукой мало помогает, я ещё слабый. Потянет и такой, — он кивнул на крохотный парус, весь ещё в дырках.

— Вон в том заливчике пристанем к берегу, — указал рукой Хуан направление. — До него саженей триста. Вы отдыхайте. Я погребу пока один.

Лишь ближе к полудню каноэ загрузили плодами, где основную массу занимали кокосовые орехи. Их собрали сотни две.

— Ну, ребята, с Богом! — воскликнул Хуан и распустил Парус. — Гребём, ребята! Как бы нас индейцы не прихватили. А до вечера ещё далеко.

Северо-восточный пассат подгонял каноэ почти точно на север. Это не совсем попутный ветер, но вполне достаточный чтобы дать лодке ход в полтора-два узла.

Перед заходом впереди показался вулкан. Он поднимался из тёмной зелени острова. Хуан стал вспоминать, что он читал на карте. Это ему удалось.

— Ребята, мы скоро должны будем покинуть остров. Впереди северная оконечность. За ночь можно пройти ещё два островка, если ветер не стихнет. Я посплю, пока не стемнеет. А вы помаленьку подгребайте. Держитесь вблизи берега. Если что, будите немедленно.

Хуан устроился на пальмовых листьях на дне каноэ, вслушивался какое-то время в журчание воды за бортом. И вскоре заснул. Ему предстояла долгая ночная вахта, необходимо было чуточку отдохнуть.

Его разбудили в полной темноте. Звёзды сверкали с бархатного неба, ветерок ласково холодил кожу. Море было спокойное, волна ходила пологая, вялая.

— Что-то случилось? — вскочил Хуан, оглядываясь.

— Огонь, сеньор, — указал Пахо в темноту.

Очень слабый огонёк мерцал где-то вдали. Он не пропадал, светил ровно и спокойно. Полночь была близко.

Хуан встал, посмотрел на небо, отыскивая Полярную звезду. По ней, светившей низко, определил, что лодка двигается на север, склоняясь румба на четыре к западу.

— Где может находиться этот огонь? — спросил Хуан себя. — Тут только остров или судно, надо понаблюдать. Давно заметил?

— Нет, сеньор. Я больше вперёд смотрел, а обернувшись назад, увидел огонёк. Даже испугался.

— Нас никто заметить не может. У нас нет фонаря. Ладно, Пахо, можешь укладываться спать. Что, Ариас всё кашляет? — повернулся Хуан к спящему мулату. И, не дожидаясь ответа, добавил: — Прихватило нашего Ариаса. Хрипит в груди уже который день после гибели баркаса.

— И слабый сильно, сеньор, — сокрушённо молвил негр.

Хуан долго смотрел на огонёк. Уже через полчаса он почти был уверен, что это бортовой фонарь судна, что шло тем же приблизительно курсом, что и каноэ. Огонь приблизился, стал ярче. Иногда Хуану казалось, что он покачивается. Но так могло и показаться.

Прошёл ещё час с небольшим, как решил юноша. Теперь отчётливо было заметно покачивание огня. А вскоре стало видно в его свете неясные очертания, часть бушприта и снастей. Корабль шёл почти в кильватере каноэ.

Хуан поспешил убрать парус. Он мог выдать присутствие каноэ, а это не входило в расчёты. Неизвестно, что за судно. Лучше поостеречься.

Ещё полчаса наблюдений, — и Хуан в черноте ночи заметил медленно проплывающий чёрную, со светлыми пятнами парусов, громаду корпуса трёхмачтового судна. Флаг различить было невозможно. Можно было даже различить в свете двух кормовых фонарей силуэты людей, стоящих на полуюте.

Судно прошло в кабельтове от каноэ и так же неторопливо ушло вперёд.

Хуан опять поднял парус. Каноэ слегка накренилось и пошло следом, тихо покачиваясь на слабой волне.

Утром никакого паруса на горизонте уже не увидели. Море было пустынно, тихо, и лишь альбатросы величественно парили на распростёртых крыльях в высоком небе.

Хуан всё вспоминал карту, прикидывал путь, и полагал, что в такую погоду они за несколько дней смогут достичь или Пуэрто-Рико, или Санта-Круса.

Ариас долго откашливался. Пахо орудовал мачете, готовя завтрак из кокосовых орехов. Ничего другого у них не было. А голод постоянно терзал их внутренности. Орехи не могли насытить молодые тела. И жажда помаленьку наваливалась на их разгорячённые рты. Правда, особой жары не было, и море хорошо веяло прохладой.

После полудня на горизонте появился парус. Он часа два бледным пятном маячил вдали, пока не растаял совсем.

Два дня спустя наши путешественники остались всего с двумя орехами на человека, которые Хуан приказал оставить для самого трудного дня.

— Мы не знаем, когда появится земля, ребята, — сказал он тихо. — Повременим с питьём и едой. Завтра прикончим всё — и останется одна надежда на Всевышнего. Будем молиться.

— Надо было бы судно окликнуть! — заявил Ариас и закашлял. — Давно были б где-нибудь в надёжном месте.

— Никто не знает, что было бы, Ар, — примирительно ответил Хуан. — И что теперь об этом говорить? Будем ждать, вдруг появится ещё парус. Или мы с божьей помощью достигнем земли.

На следующее утро опорожнили предпоследний орех. Ариас слабел на глазах, сильно кашлял, после чего долго лежал баз всякого движения на дне, тихо глядя в безоблачное небо.

Вечером прикончили последний орех. Больше ничего не было. Рот пересыхал, силы уходили с последними лучами солнца. Воля улетучивалась. Ариас часто надрывно кашлял. Тело его горело в жару. Он уже не пытался встать.

Хуан привязал рулевое весло линем, улёгся на дно и закрыл глаза, прося Господа дать ему сон, где он мог забыться от страданий.