Глубже некуда

Глава 6

— Ее звали Миллисент Брайдуэлл, — рассказывал Фэллон. — Она была выдающейся изобретательницей и искусной часовщицей, жившей в викторианскую эпоху. И мощным экстрасенсом, имевшим необычный дар выявлять паранормальные свойства стекла. Все ее изобретения, так или иначе, имели отношение к стеклу.

— Как стекло на циферблате часов? — уточнила Изабелла.

— Да. — Фэллон взглянул на завернутые в покрывало часы, лежащие на полу в квартире Изабеллы. — Для знатоков Общества стекло все еще являет собой великую тайну. Его уникальность в том, что оно совмещает свойства жидкости и твердого тела. Говоря в целом, паранормальная энергия, проходя через стекло, дает непредсказуемые эффекты. Но Брайдуэлл понимала, как управлять тем, что получалось в результате. И использовала свои таланты, чтобы сотворить огромное число вещиц, которые она называла «механическими диковинками». В действительности же они все представляли собой оружие.

— Сколько же она их изобрела? — спросила Изабелла.

— Никто точно не знает. Она держала магазинчик, который славился красивыми безделушками с заводными механизмами. В основном ее творения представляли собой изящные игрушки для богатых коллекционеров. Но она вела и дела на стороне, обслуживая и другую клиентуру.

— Какого рода клиентуру?

— К примеру, желавших навсегда убрать неудобную родню или деловых партнеров.

— Ясно, — сказала Изабелла. — Другими словами, миссис Брайдуэлл была наемной убийцей.

— Ну, к чести миссис Брайдуэлл, она всегда настаивала, что клиент должен сам совершить это самое убийство. Себя она считала прежде всего художником, а не профессиональной убийцей.

— Но при том снабжала орудием убийства, — уточнила Изабелла.

— Которое маскировалось под очаровательный образчик искусства изготовления заводных механических изделий. Жертва ни о чем не догадывалась, пока не становилось слишком поздно.

Фэллон отхлебнул виски, которое ему налила Изабелла, и опустился на продавленный диван. Безграничная усталость охватила его члены, но то не была дремота, переходящая в сон. Виски частично сняло напряжение, но до глубин не дошло. Сегодня отдохнуть по-настоящему не удастся. Тем лучше — ему требовалось поразмыслить.

Из-под полуприкрытых век он наблюдал за Изабеллой. Она сновала по крошечной кухонке, собирая снедь. Движения — скупы, точны и изящны. Он не был голоден, но что бы она там ни готовила, пахло это изумительно.

Он удивился, когда она предложила ему зайти к ней домой пообедать после того, как он закончит с сельской полицией. «Нам обоим нужно снять напряжение», — заявила его помощница. Фэллон не имел привычки снимать напряжение в чьем-либо обществе, но неожиданно эта идея показалась ему превосходной.

Обстановка в квартире Изабеллы была уютной и какой-то радостной: повсюду пышно зеленели растения и стояла старая мебель. Бывший обитатель однажды ночью исчез, не оставив нового адреса, что было нередким событием в Коуве. Этими запущенными комнатами владел Ральф Туми, у которого на первом этаже находился магазинчик. Ральф предложил жилье Изабелле и сказал, что она может оставить себе мебель прежнего жильца.

Изабелла сняла комнаты, но от мебели отказалась. Фэллон помог Туми снести потертый стол, пару шатких стульев, непривлекательный, покрытый пятнами матрас и ржавую пружинную кровать на городскую свалку.

В ходе последней экспедиции из разреза в матрасе выпал пластиковый мешочек с марихуаной.

— Всегда удивлялся, как он умудрялся платить за квартиру, — заметил Туми, кладя в карман пакетик. — У парня с виду не имелось источников дохода. Как оказывается, он все-таки был при деле.

— Наверно, это объясняет, почему он так поспешно исчез, — предположил Фэллон.

Скаргилл-Коув располагался на краю Изумрудного Треугольника, района из трех округов Северной Калифорнии. Повсеместно признано, что в этих местах марихуана являлась самой урожайной товарной культурой, экономическим двигателем, который поддерживал большую часть бизнеса — от лавок «Все для садов и огородов» до бензозаправок. И попутно, как водится, приносил проблемы правоохранительным органам.

Туми созерцал грязный матрас, который они сбросили со скалы в ложбину, служившую в Коуве свалкой.

— Знаете, — произнес он, — Изабелла очень вписывается в жизнь в Коуве. Словно она принадлежит этому месту, как и все мы тут, что ли.

Еще одна потерянная душа в городке, где подобные души составляют основную часть населения, подумал Фэллон.

Когда квартиру опустошили, Изабелла вместе с Мардж из кафе, Гарриет Стоукс, владелицей бакалейной лавки, хозяйками гостиницы Вайолет и Патти выскребли ее снизу доверху. А после заново покрыли солнечной золотистой краской.

Когда высохла краска, несколько жителей Коува предложили Изабелле кое-какую мебель и кухонную технику на замену выброшенному. Она приняла каждый подержанный предмет обстановки, сияя от удовольствия, словно это были драгоценные подарки на новоселье или дорогой антиквариат. От Мардж ей достались стол, стулья и глиняная посуда. Подержанный диван и низкий столик любезно предоставили Вайолет и Патти. Лампу на подставке в виде Элвиса Пресли ей подарили Оливер и Фрэн Хичкоки, владельцы «Шрама».

Единственным новым предметом мебели была кровать. Весь городишко стал свидетелем ее появления. Огромный фургон с логотипом торгующего со скидкой магазина матрасов перегородил улицу на полтора часа, пока выгружали новый пружинный каркас с матрасом.

Фэллон наблюдал за операцией из окна своей конторы. Будучи проницательным сыщиком, он отметил, что матрас был двуспальным. Увы, эта информация была из серии второстепенных. И ничего не говорила ему о том, что он на самом деле хотел бы знать. Одинокие люди частенько пользуются двуспальными кроватями.

С другой стороны, размер матраса мог свидетельствовать, что в жизни Изабеллы все-таки был мужчина. Ежели так, то парень просто еще не появился. В общем же, по большей части, внешние признаки указывали на то, что Изабелла живет одиноко.

Совсем как я, подумал Фэллон.

Наваливалась усталость, тяжкой ношей пригибавшая его к земле. Чтобы справиться с убийцей, он, по своему обыкновению, потратил много энергии. Сила есть сила, и когда ты расходуешь свои запасы, то приходится давать себе время для того, чтобы восполнить их. Но он знал, что охватившее его глубокое душевное истощение было просто результатом максимального сосредоточения его сверхчувств. Ему довелось убивать не в первый и, возможно, не в последний раз, но справляться с тем вредом, что при этом наносился психике, никак не становилось легче. И никогда не будет, он это знал.

— Еще виски? — спросила Изабелла, направляясь к нему с бутылкой.

Фэллон взглянул на бокал, который покачивал в руке, и, увидев, к своему удивлению, что тот пуст, ответил:

— Да, спасибо.

Хозяйка налила еще одну «оздоровительную» дозу и вернулась в кухонку, где плеснула еще и в свой бокал. Единым махом опрокинула виски и немного закашлялась.

Фэллон встал, подошел к ней и легонько постучал меж лопаток.

— Спасибо, — выдавила она. Потом глубоко вздохнула. — Ух. Совсем «Паршивый денек в Блэк Роке» (фильм 50-х о неприятностях героя в маленьком городке — Прим. пер.).

— Вы в порядке? — спросил гость.

— Да, конечно. Я же агент «Джи энд Джи». С виски я справлюсь.

— Я удивлен, что вы держите под рукой бутылку, — заметил Фэллон. — Думал, что женщины любят белое вино и розовые коктейли.

— Оно и видно, как много вы знаете.

— Да, конечно, а разве нет?

Он взглянул на бутылку. Та была почти полной. Перед этим он слышал хруст печати, когда Изабелла открывала бутылку, из чего следовало, что хозяйка почала ее, когда наливала ему бокал. Джонсу стало любопытно, откуда Изабелла узнала, какую марку он предпочитает, а затем до него дошло, что она, наверно, видела бутылку с виски, которую он держит в нижнем ящике письменного стола.

«Что странного в том, что она пьет виски той же марки?» — подумал Фэлон. Все установленные имеющиеся доказательства почти сводятся к нулю. Остается только одна единственная привлекательная вероятность: Изабелла приобрела эту бутылку виски для особого случая, если вдруг придется угощать его. При этой мысли что-то в душе Фэллона потеплело.

— Изабелла?

— Хмм?

Она смотрела на него своими поразительными глазами.

— Думается мне, что я сейчас вас поцелую, — сообщил он.

— Хотите совет?

— Конечно.

— Не думайте об этом слишком много, — произнесла Изабелла. — Просто действуйте.

Он отставил свое виски на стол, забрал бокал из ее рук и поставил рядом со своим. Потом, притянув к себе, обнял Изабеллу и поцеловал.

Какое-то крошечное мгновение она не отвечала. А секундой позже воздух вокруг них взорвался ослепительной энергией. Изабелла обняла Фэллона за шею и вернула поцелуй с пылким желанием истинной женщины, отчего запылали все его чувства.

С таким же успехом она могла прихватить кувалду и разнести на кусочки монолитную, как кристалл, тюремную камеру, в которой Фэллон существовал большую часть своей взрослой жизни. Вдруг он стал свободен, целиком охваченный лихорадкой, непохожей ни на что, когда-либо испытываемое им.

— Изабелла. — Слова с трудом давались ему. Словно на него наложили заклятие. Он обхватил ладонями ее лицо: изумление и нечто удивительное распускалось где-то внутри него. — Изабелла.

Ее непостижимые глаза чуть распахнулись, словно она, в свою очередь, тоже была поражена тем, что происходило.

— Все в порядке, я не хрустальная, не разобьюсь, — пошутила она.

— А я мог бы.

Она снова улыбнулась, поцеловала его прямо под скулой и с полной убежденностью заявила:

— Нет. Только не ты. Ничто не может разбить тебя, Фэллон Джонс.

Казалось, он не мог обрести дыхание. Волосы на затылке стали дыбом. Он теснее сжал ее в объятиях, поцеловал в губы, а потом в шею. С тихим возгласом и ошеломительной страстью она отвечала ему. Она была такой хрупкой, стройной и очень женственной. Он просто боялся раздавить ее.

Фэллон подхватил ее на руки.

— Погоди, — остановила она его. — Там суп.

Он подождал, пока она, потянувшись, выключила плиту. Затем бережно понес через короткий коридор в маленькую спальню и там поставил на ноги около кровати. А когда начал раздевать Изабеллу, то проделал это несколько неуклюже по причине того, что у него затряслись руки.

— У меня этого давно не было, — предостерег он.

— У меня тоже, — призналась она. — Но уверена, что мы справимся.

Звук собственного смеха поразил его. Глаза Изабеллы светились радостью. Она распустила волосы, а затем взялась за пряжку его ремня.

Они раздевали друг друга в туманной дымке жаркого трепетного наслаждения. Наконец Изабелла предстала перед ним, одетая лишь в трусики. Фэлон смотрел на нее, и его переполняло чувство изумления. Взяв в ладонь ее грудь, он провел большим пальцем по напрягшемуся соску.

— Ты — сама красота, — произнес Фэллон.

— Вовсе нет, — возразила Изабелла. — Это ты заставляешь меня чувствовать себя красивой. — Она распластала ладони на его обнаженной груди и, проведя ими вверх, погладила широкие плечи. — А вот ты просто великолепен.

Фэллон знал, что, наверно, покраснел, ну да бог с этим.

— Звучит так, словно мы тут собрали общество обоюдной лести, — пошутил он.

— На меня действует.

Увлекая ее за собой, он упал на кровать так, чтобы приземлиться на спину, не причинив неудобства Изабелле. Она неловко распростерлась сверху, целуя его столь безудержно, что он пропал окончательно и бесповоротно. Он почувствовал ее теплый влажный рот на своей шее, затем на плече. Потом она начала спускаться ниже.

Пытаясь ухватится за то, что еще осталось от его самообладания, Фэллон перевернулся и подмял Изабеллу под себя. В ответ ее глаза заблестели ярче. Он мог поклясться, что уровень энергии в спальне подскочил на несколько делений. Спальню охватило таким жаром, что Фэллон чуть ли не ждал, что в любой момент полыхнут настоящие молнии.

Он хотел растянуть время, чтобы все сделать для нее идеальным, запечатлеть себя в ней так, чтобы она никогда не забыла его. Но когда он провел ладонью по ее животу и скользнул пальцами за край ее трусиков, то обнаружил, какая она влажная и жаркая. И запах ее возбуждения довел его до грани. Фэллон застонал. И то, что это из-за него она такая влажная и жаркая, разнесло жалкие остатки его самообладания. Мужчина, охваченный неистовой лихорадкой, он никогда не чувствовал себя более живым.

Он легко тронул ее, и она тихо нежно простонала и выгнулась под ним. В его спину впились ногти. Фэллон поднял голову и взглянул сверху на Изабеллу.

— Я хочу тебя, — произнес он.

Он сознавал, что голос его от того, сколь сильно он в ней нуждался, звучит сурово и грубо. Фэллона обуял страх, что он мог бы наброситься на нее. Но она обвилась вокруг него и развела ноги, приглашая тем самым устроиться, как он того пожелает.

Он ухватился за приглашение и толкнулся в нее. Она была уютной и тесной, и он отчаянно не хотел причинить ей боль. И старался действовать помедленнее, чтобы доставить ей удовольствие. Но тут возобладала насущная необходимость соединиться с ней самым тесным, близким способом, который диктовала природа. Вначале крошечные мускулы Изабеллы сопротивлялись, но он упорно давил сильнее, пока она не вздохнула и не сомкнулась вокруг него, полностью приняв в себя.

Он захватил губами ее рот, словно каким-то образом мог поцелуем скрепить тесную связь между ними.

— Запомни меня, — проскрежетал Фэллон.

— Навечно.

И он начал двигаться внутри нее, пытаясь поймать ритм, который был бы приятен ей. Изабелла вцепилась в его плечи. Откинула голову на подушку. И закрыла глаза.

Он остро чувствовал, как в ней растет напряжение. Как она начала дрожать в его объятиях. Он почувствовал первый крошечный спазм, пронесшийся там, внизу, где тела их были соединены.

— Фэллон, — задохнулась она.

Все внутри него замерло. На какое-то бесконечное мгновение он завис вместе с ней на краю бездны. Эта обжигающая близость — самое глубокое чувство, когда-либо испытанное им в жизни.

И разразилась буря. И вот тогда-то он улетел с Изабеллой в ослепительный энергетический поток, питающий сердце хаоса.