Город Оренбург: Материалы к истории и топографии города

XIV.

Читатель, может быть, будет в недоумении, какой интерес представляет из себя казачий арсенал, а житель города Оренбурга, хорошо знакомый с городом, и зная, что арсенал представляет из себя несколько сараев, колодезь, группу деревьев, — место под арсеналом даже не окружено забором, а обрыто небольшой канавой — весьма понятно, может даже утверждать, что интереса нет никакого.[35]

Конечно, сам по себе арсенал не интересен, интересны те метаморфозы, которые испытало то место, где ныне хранится аммуниция для мобилизации чуть ли не всех полков Оренбургского казачества.

Означенное место у обывателя до сих пор известно под названием «англиканский дом». Здесь во времена царствования Александра I было отделение библейского общества. Почему последнее открыло отделение в Оренбурге, какие цели преследовались, кого хотели миссионировать — башкир или киргиз — к сожалению на эти вопросы и ряд им подобных ответа нельзя найти в местных архивах. Быть может, когда будут раскрыты центральные архивы, в них найдутся данные и про Оренбургское отделение библейского общества. Обыватель видит в открытии общества злые козни англичан, которые, открывая библейское общество, преследовали тайные цели — уменьшить влияние России на киргиз. Но известно, это сказал бессмертный Гоголь, что обыватель во всем видит «тонкую, политическую цель».

По разорении библейского общества — место это пустовало много лет, пока оно не понадобилось для совершенно иных целей военному губернатору Перовскому.

В 1833 г. Перовский издал следующий циркуляр комендантам крепостей Оренбургской линии: «При проезде моем по линии я с прискорбием заметил худое состояние лесов по Уралу — большая часть из них совершенно вырублена или быстро клонится к истреблению; с истреблением лесов, сих хранилищ влаги и снега, освежительная роса исчезла или едва заметна; весенние разлития уменьшились, Урал мелеет и во многих местах представляет уже беспрерывный ряд бродов; бурные ветры дробят и разносят дождь и снег по необозримому пространству голых степей; летом палящий зной сожигает хлеба, сено, томит людей, животных и легкую болезнь превращает в повальную; зимою буран и непомерный мороз, усиленный восточным ветром побивает самые даже обыкновенные огородные и садовые растения; пушной зверь и дичь покидает край, в котором нет лесов для их пищи и жилища. Словом: благорастворение воздуха, плодородие и довольство всякого рода исчезают с примерною постепенностью, а цены первых потребностей жизни безпрерывно возвышаются».

Описав такими мрачными красками все пагубные последствия истребления лесов, Перовский предлагает комендантам к 1 февраля 1834 года доставить верный счет всех жителей мужского пола не ниже 12 лет, осмотреть оставшийся лес, выделить заповеданные участки, к 21 мая 1834 года доставить образцы земель, и, наконец, к 1 июня 1834 года доставить сведения, каких пород растет лес и кустарник, а также по одной ветви с листьями. Кроме этого Перовский распорядился, чтобы всех жителей простолюдинов или поселенных солдат, которые за ослушание, пьянство, грубость, буйство или драку, подлежат легкому наказанию, не наказывать, а заставлять вспахать 1/4 десятины земли у опушки леса.

Надо полагать — сильно изумились коменданты крепостей, получив подобный циркуляр. Особенно изумили их по всей вероятности требования земли и ветвей. Не понимая, зачем понадобились означенные предметы, коменданты, конечно, беспрекословно исполнили это требование и канцелярия губернатора весною и летом 1834 года была полна мешками с землею и различными ветвями.

Для чего же понадобились Перовскому такие сведения? В его голове зрел очень интересный и любопытный план для осуществления которого граф и нуждался в означенных данных Таким образом, Перовский к 1834 году знал число жителей в крепостях, породы деревьев, растущих в крае, а также и почвы в крае На основании этих данных 14 марта 1835 года Перовский выпускает особое литографированное «Наставление, как производить посадку».

По этому наставлению коменданты должны были выбрать «надежных людей с лошадьми, телегами, топорами и, как скоро земля освободится от снега, отправить в ближайшие башкирские леса, но не далее 60 верст от линии находящиеся, для вырубки осокоревых, осиновых и ивовых кольев. По прибытии в лес — гласило наставление, люди немедля приступают к рубке кольев вышесказанных пород, выбирая для кольев преимущественно нижние прямые ветви здоровых деревьев, которые ветви рубят отступя на пол аршина от ствола дерева, не портя сего последнего. Ветвь должна составить кол четыре аршина длины, а толщины в руку человека; по вырубке кольев наложить их вдоль телег и немедля отправиться назад в крепости.

По прибытии отобрать годные ветви и разослать по селениям, где и положить в воду на 8 дней близ мест, где их потом и садить.

В то время, как часть людей отправится за кольями, остальная часть должна вырыть ямы для посаждения в них кольев. «Сии ямы — читаем в наставлении — копать в оврагах, пересекающих линейную дорогу, но не ближе 120 сажень от сей дороги. Расстояние между ямами 5—6 аршин, глубина ямы 1 1/4 аршина, поперечник 3/4 аршина. После 8 дней по доставлении кольев нужно было приступить к их посадке».

Далее давалось указание, как надо садить колья, а в заключение говорилось: «опытами доказано, что при вырубке кольев весною, до распускания листьев и при соблюдении вышеозначенных правил посадки из 30 кольев — 25 должны приняться непременно, а потому при проезде моем по линии я по сему расчислению буду судить о исправности надзора за произведенными работами и буду особенно благодарен тем, у коих найду означенное отношение».

Итак Перовский рассуждал очень просто: — леса в Оренбургской губернии истреблены, надо устроить лесоразведение, для этого узнать число людей и заставить каждого жителя мужского пола насадить определенное число кольев и наблюдать за их произрастанием. Таким образом, должны появиться искусственно разведенные леса по оврагам, вдоль линейной дороги.

Проект, как видим, чрезвычайно простой и на первый план удобоисполнимый. Результаты его следующие: в пять лет посажено 192887 кольев; из них посохло 118600, т. е. почти 3/4 всей посадки. — Результат неутешительный, но он не заставил Перовского отказаться от дальнейших забот.

Отрицательный результат Перовский приписал не самому проекту, не тому обстоятельству, что местные условия и из них главнейшее — отсутствие влаги препятствовали успешному произрастанию; нет, ему казалось, что весь неуспех объясняется отсутствием людей, умеющих наблюдать за посадкою и следить за насаждениями.

Отсюда естественен вывод: надо создать таких людей, а для этого необходимо учреждение, воспитывающее их, т. е. училище лесоводства.

Перовский принадлежал к числу лиц, которые от мысли и слова тотчас переходят к делу, и 8 октября 1835 года он посылает отношение к графу Канкрину, в котором, указывая, что леса в Оренбургском крае истреблены, что последствия этого истребления сказываются, просит графа Канкрина посодействовать в открытии в Оренбурге училища лесоводства.

Основания для открытия этого училища были следующие: 1) учреждение в Оренбурге на 12 лет училища лесоводства для образования лесничих из 12 малолеток Оренбургского казачьего войска; 2) расход на первоначальное обзаведение училища до 11 т. р., ежегодное содержание 12500 р.; 3) устройство на 12 лет особой рабочей команды для лесоразведения из 200 башкир, расход на них до 3270 р.

Граф Канкрин не согласился с проектом Перовского, а предложил высылать шесть казачьих малолеток в Егорьское Лисинское училище (Петербургской губернии, открытое по инициативе Канкрина), а остальных шесть малолеток направлять к главному лесничему казенных горных заводов уральского хребта, который т. е. лесничий, по добровольному соглашению в цене за содержание и обучение, принимает учеников из всех состояний для образования к службе по лесной части.

На это предложение Перовский с своей стороны ответил отрицательно. Высылать учеников в Петербургскую губернию было, по его мнению, совершенно бесполезно, так как «край здешний в отношении недостатка вообще лесов и управления теми, кои еще в частности сохранились, находится в таком положении, что, действительно, необходимо дорожить каждым годом. По открытии училища — ученики с командою под руководством учителя занялись бы с первого года лесоразведением. Учитель приобрел бы при помощи подобных работ знание местного климата, почвы и опытность. Если воспитанники будут отправляемы в Петербург, где местоположение, климат и почва составляют совершенную противуположность с Оренбургской пограничной линией, то четыре года учения пропадут вполне безвозвратно для здешнего края; далее пройдет год, пока ученики устроются на местах и 4—5 лет пока они ознакомятся с условиями, т. е. работать они смогут не ранее 10—12 лет, но в это время училище выпустило бы до 36 лесничих.

Но граф Канкрин стоял на своем и не хотел ассигновать необходимые средства. Тогда Перовский, вспомнив, что он был личным адъютантом Императора Николая I, в бытность его великим князем, обратился прямо к Государю и получил желаемое разрешение на открытие училища, цель которого Перовский пояснял так: «цель училища состоит в образовании для Оренбургского казачьего войска смотрителей общественной запашки и лесничих. В воспитанники училища поступают преимущественно малолетки Оренбургского казачьего войска, впрочем буде кто из чиновников сего войска пожелает поместить в это заведение своих детей, то таковые будут приняты. Содержание, равно и степень образования для всех воспитанников одинаковы. Курс наук продолжается четыре года, в течении коих воспитанников учат, кормят и одевают на казенный счет, по прошествию сих четырех лет воспитанники определяются на службу по экзамену в урядники и размещаются в войско по тем частям, для коих они образовались. Смотритель запашек его помощник и лесничий, выпущенные из сего училища, не наряжаются ни на какую службу, дальнейшее их производство в чины зависит от их усердия. Поступающие ученики должны быть не моложе 16 и не старше 18 лет и уметь хорошо читать и писать».

Из этого определения цели и назначения училища мы видим, что к первоначальному своему проекту — училищу лесоводства Перовский присоединил еще и училище земледелия. Основанием этого присоединения послужили следующие обстоятельства: голодовки и неурожаи посещали и в то время Оренбургский край; правительство было озабочено изысканием средств уничтожить эти неурожаи В поисках за средствами пришли к той мысли, что общественными запашками можно урегулировать количество хлеба, пополняя недостаток его в случае неурожая из общественных магазинов Но и для общественной запашки нужны руководители, сумевшие убедить население в пользе этой запашки; — население относилось к ней очень враждебно — нужно было приучить жителей; далее для общественных магазинов необходимы были смотрителя. Их и могло дать училище земледелия.

Таким образом училище было открыто 18 февраля 1836 года. Но результаты его деятельности были, как и должно было ожидать, отрицательные и вина в этом падает, конечно, на Перовского и дальнейших руководителей дела.

Действительно в училище принимались малолетки 15—18 лет, т. е. особенно принимая во внимание, что дело было 70 лет тому назад, люди взрослые, — уже женихи, но умевшие только читать и писать, а им предлагались следующие предметы:

I) «Лесознание собственное», состоящее из: 1) климатологии, 2) почволесноведения, 3) частной лесной ботаники, 4) лесоразведения, 5) лесоохранения, 6) лесоупотребления, 7) лесовычисления, и как вспомогательные науки: 8) лесная ботаника, 9) история природы, 10) сельское хозяйство, 11) арифметика и геометрия, 12) история, 13) география и 14) черчение. Таким образом, в училище лесоводства проходилось 14 предметов.

А вот на что разделялось «умозрительное и делопроизводительное земледелие :

1) определение земледелия, 2) определение земли, 3) определение и свойство почвы, 4) главнейшие способы обрабатывать почву, 5) исправление почвы, 6) возделывание различных растений, злаков, корнеплодов.

Программа, как видим, черезчур обширная. К этому надо прибавить, что и учителя были немцы, плохо понимавшие по русски, воспитанники Дерпта — кандидат философии Элерт, учитель земледелия Рейхенбах, смотритель училища Герн...

Весьма понятно, что при таком обширном курсе и при таких учителях, быть может и знавших свои предметы, но во всяком случае не могущих передать свои познания — училище земледелия и лесоводства не оправдало возлагаемых на него надежд.

Первое время при Перовском оканчивающие курс наук направлялись на линию, на дорогу их снабжали, правда, запасом семян, но на самой линии не давали никаких средств для лесоразведения — и ученик стремился всеми силами поступить куда либо на службу, а сделать это было тем легче, что в Оренбурге сильно нуждались в мало-мальски грамотном человеке.

Училище было закрыто 7 февраля 1867 года. Просуществовало училище 30 лет, выпустило ряд лесничих и смотрителей хлебных магазинов, которые тотчас делались чиновниками, а лес в Оренбургском крае уменьшался с каждым годом, а неурожаи делались все чаще и грознее...

Это училище интересно лишь с точки зрения изобретательности бюрократизма. Ведь, действительно, как просто и логично положение Перовского: леса истреблены, надо заняться лесоразведением, для этого нужны знающие люди, ergo, следует открыть училище лесоводства. Силлогизм построен правильно, только забыто одно маленькое обстоятельство: условия времени, места, позабыты условия жизни. Эти условия вполне не подходили к вышеприведенному силлогизму. Ведь лесоразведение означает высокую культуру народности, — а какова была культура жителей Оренбургского края 70 лет тому назад? Культуры не было никакой и весьма понятно, что начинание, как бы ни просто, ни логично являлось оно в теории, не могло осуществиться в жизни...

Для означенного училища Перовский и выбрал то место, где теперь находится арсенал. Закипела, работа, — одно за другим появлялись здания, разводился парк — денег ушло очень много и парк, как говорят старожилы был, действительно, разведен. — От него теперь остались воспоминания в виде нескольких деревьев. Было построено даже особое помещение для историко-археологически-естественного музея. Отводились десятки десятин для полей, для огородов копались колодцы, — словом, деньги уходили, как в бездонную бочку.

А в результате, сохранившиеся от разрушения здания через тридцать лет были обращены в цейгаузы.