Город Оренбург: Материалы к истории и топографии города

XXVII.

Напротив больницы, пройдя тополевый сквер, помещается здание почтово телеграфной конторы[80]. Здание занимает площадь 838,87 кв. саж. и выходит на три улицы. Земля, находящаяся под конторою, городская и уступлена почтово-телеграфному ведомству согласно думского постановления 15 декабря 1871 года, причем дума постановила назначить особую комиссию для наблюдения за постройкою. Постройка здания была закончена 14 декабря 1875 года, когда оно было освящено.

Первое время почтовая контора помещалась в центре города позади реального училища и театра, на том месте, где ныне находится сад дома Захо. Дом для почтовой конторы был выстроен чуть ли не во времена Неплюева и к 1835 году представлял из себя[81] полную картину развалин: дом находится в самом возможном дурном состоянии — так читаем в одном из рапортов того времени: все наружные стены имеют сквозные продольные трещины, числом 13 и столь значительные, что почти каждая из них начинается от крыши и проходит до окон нижнего этажа. Судя по трещинам, стены не имеют железных связей и опасаться можно что при обыкновенно значительном стечении людей к почте, внезапное падение стен может иметь самые гибельные последствия. Почмейстер указывает графу Перовскому на невозможность оставаться в подобном здании. Конечно началась бесконечная переписка, нельзя ли сделать ремонт, здание осматривали инженеры и наконец в 40-х годах, решено было вывести контору в частное помещение, а дом продать на слом. Казалось бы, что место, как городское, должно было поступить в собственность города, но и его, и здание приобрел помещик Звенигородский. Почтовая же контора в течение тридцати слишком лет кочевала по частным квартирам. Первое время, конечно, неудобства особого не было, почта приходила два раза в неделю, почта была только на Уфу, частной корреспонденции было очень мало — и можно было найти частное здание, достаточное по размерам. Но с конца 60-х годов прошлого столетия частные квартиры оказывались недостаточными и в результате была постройка существующего здания. В 1877 году последовало учреждение городской почты, а в 1878 году появились и первые почтовые ящики на улицах, постановка ящика было целым событием для той улицы, на которой ящик ставился.

В 1890 и 1891 годах многие из частных лиц обращались в думу с просьбами разрешить соединение их квартир с лавками или промышленными заведениями телефонами. Городская дума давала охотно подобные разрешения. В 1892 году оренбургский полицеймейстер обратился к думе[82] с необходимостью устройства телефона между полицейскими и пожарными частями. Дума разрешила полицеймейстеру устроить за счет города телефон. Центральная станция помещалась в 3-ей полицейской части, аппараты были поставлены в караван-сарае, городской управе, квартире губернского прокурора, судебной палате и во всех полицейских и пожарных частях. При постройке телефона произошел обычный курьез — по предварительной смете постройка телефона должна была обойтись очень дешево — 1928 р. 25 к., начали строить, перерасход был сделан чуть-ли не вдвое. Такой телефон существовал до 1897 года, когда было приступлено к постройке правительственного телефона 28 марта 1898 года была произведена сдача городом своей центральной станции.

Говоря о площади между старою и новою слободкою, мы несколько раз упоминали о тополевых садиках. Один из них, находящийся перед Неплюевским корпусом разведен думою согласно постановления от 22 марта 1889 года и является для города памятью бывшего городского головы Степана Ивановича Назарова, настоявшего на необходимости реорганизации по переустройству городского водопровода. Водопровод был расширен и явилась возможность разрешить поливку садов — результатом чего и появился тополевый садик. Садик позади собора, а также позади Неплюевского корпуса возникли согласно думского определения 16 апреля 1892 года — главная цель при разведении их была дать работу нуждающемуся после голодовки 1891 года люду. Это был первый опыт общественных работ, устроенных городом.

Мы уже говорили о бедствиях города, испытываемых от эпидемий и пожаров. Но город испытывал и еще тяжелое, если не в большей степени, то по крайней мере в ровной степени бедствие — неурожай. Особенно памятны городу Оренбургу остались голодовки 1880 и 1891 года.

В 1880 году голод был настолько силен[83], что явилась необходимость подать беднякам руку помощи выдачею дарового продовольствия. С начала февраля по 1-ое мая 1880 года продовольствовалось в открытых городом 4-х столовых ежедневно до 1500 человек, на что израсходовано 5769 р. 94 к. В мае месяце 1880 года столовые закрылись, но 22 января 1881 года особому комитету, выбранному городом из гласных думы, пришлось снова открыть в бараках городской Александровской больницы дешевую столовую сначала на 600 порций с платою по 5 коп. за порцию, но с первого же дня оказалось невозможным взимать плату за обеды. В столовую в первый же день ее открытия, явилось около тысячи бедняков без копейки и члены комитета вынуждены были выдавать обеды бесплатно. Комитет через городского голову обратился к думе с просьбою помочь, пожертвования посыпались и деньгами, и припасами, так что вместо 600 порции, которые комитет выдавал 22—26 января 1881 года, с 26 января столовая кормила до 1 1/2 тысячи бедняков. Столовая функционировала до 1 мая 1881 года ее содержание стоило 9189 р. 4 к. — всего-же комитет издержал на кормление бедняков 14958 р. 98 к.

Кроме этой помощи дума поручила заготовить зерно для обсеменения. Заготовку принял на себя один из гласных С. Иванов — и в результате вышла, по российскому обыкновению, история, с которою дума долго не могла развязаться и в конце концов махнула рукой и постановила сложить понесенные продовольственною операциею убытки со счетов.

В 1891—92 году продовольственное дело было поставлено следующим образом[84]: конечно была составлена особая думская комиссия, которая поставила себе задачею собрать сведения о наличных запасах продовольственных продуктов в г. Opeнбурге в сыром или переработанном виде и в каком количестве необходимо заготовить хлеб для продажи населению по удешевленным ценам, а также определить какая потребуется денежная сумма на заготовку потребного количества хлеба примерно на 7 месяцев. Комиссия, обсуждая возложенные на нее обязанности, пришла к следующему: 1) для удержания цен на хлеб, не давая возможности спекуляторам возвышать их, комиссия полагала купить до 150 т. пудов ржи и пшеницы русской в местах более изобильных хлебом, откуда доставить этот хлеб по удешевленному тарифу и продавать по покупной цене с прибавлением лишь за размол зерна на муку; 2) на постепенную покупку хлеба нужно до миллиона рублей, сумму эту по неимению у города средств просить в ссуду у правительства; 3) снабжение хлебом населения производить с августа 1891 г. по май 1892 г.

О ссуде стали просить — но ходатайство не было удовлетворено и все предположения комиссии разлетелись — в результате город завел только лавку для продажи муки по дешевой цене, да заподрядил род хлебопеков, которые обязывались продавать хлеб по 3 к. фунт. На помощь голодающему люду пришла частная благотворительность, открывшая ряд столовых, где кормились сотни и тысячи бедняков.

Почти также отнеслась дума и к вопросу об общественных работах. Последние предполагались в Оренбургской губернии и губернатор предложил думе обсудить, какие работы с помощью правительства она предполагала бы нужным сделать.

Дума решила действовать en gros и в заседании 4 января 1892 г. предположила просить у казны на общественные работы ни больше, ни меньше, как целый миллион, на который дума мечтала: 1) вымостить дорогу от менового двора до станции железной дороги, а также конно-сенную и хлебную площади — эта работа оценена в 150 т. р.; 2) устроить каменный постоянный мост через р. Урал (250 т. р.); 3) построить элеватор (350 т. р.); 4) устроить канализацию города (100 т. р.); 5) построить бойню (200 т. р.) и 6) укрепить берег Урала. Эти работы дума хотела произвести следующим образом: элеватор всецело за счет казны, а остальные — половину стоимости казна должна была принять на себя, а половину дать городу в долг с рассрочкою на 30 лет без процентов, причем уплату предполагалось производить лишь с 1 января 1895 года.

Весь этот проект общественных работ является прямо каким-то кощунством над народным бедствием — Оренбургская дума хотела за счет голодовки поправить свое расстроенное неумелым ведением городское хозяйство. Весьма понятно, что ходатайство думы было оставлено без внимания, положим, над ним посмеялись, как в местной, так и столичной прессе — и только.

Элеватор был построен казною самостоятельно на участке городской земли, который дума отвела бесплатно в размере 7 т. кв. сажен, но за то впоследствии взыскала с железной дороги приличную сумму за излишне взятую землю.