Графоманка

Глава 27

Глава 27

Первые десять минут пути шок действовал, как анестезия и она ещё как-то передвигала ногами следом за людоедом. Ещё через десять - Лере уже было все равно зачем и куда, лишь бы быстрее уже прийти. Ещё через двадцать - даже возможные варианты предложений со словом «сожру» в голову не шли. И ноги в ботинках тоже. С каждым шагом кровавая пелена перед глазами пульсировала все чаще и гуще. Игнорировать горящие огнём стертые пятки уже не получалось. Она начала отставать и спотыкаться о каждый корешок или камешек. Не радовала ни красота горного ландшафта, ни воздух, пропитанный запахом разомлевшей на августовском солнце сосновой смолы. Ни уверенность в том, что намерения Графа не несут в себе угрозы летального исхода. А это его «сожру» с процессом пищеварения никак не связано.

Когда Лере показалось, что на правой пятке лопнула мозоль с мозолью, а на левой вот-вот взбухнет очередной кровавый пузырь она сдалась. Рухнула на какой-то валун.

- Все, Серый волк, жри меня здесь. Я дальше не пойду.

Судя по выражению лица Графа, Лерин тон был достаточно обреченным, для серьёзного беспокойства. Он скинул рюкзак и подойдя к раненой, опустился перед ней коленями в настил из хвои. Сжал сильно лодыжку железными пальцами, дождался, пока Лера перестанет пытаться отвоевать захваченную территорию и стянул башмак вместе с носком.

- Твою мать, Лера!

- А при чём здесь Лера и ее мать? - она ещё раз тщетно попробовала выдернуть болезненно пульсирующую стопу из его рук.

- Ты почему мне не сказала, что обувь мала?

Лера впервые за весь день разрешила себе посмотреть ему в глаза, но почти сразу перевела взгляд на какой-то пень. Граф мог резать металл своим льдом.

- Когда, где? - буркнула Лера, разглядывая древесный гриб.

- Дома. Или час назад внизу.

- А что, так можно было? Извини. С тех пор, как ты стал интересоваться моим ртом, я предпочитаю пореже его открывать.

Граф медленно стал подниматься. В результате, то место, вокруг которого кружились Лерины полунамеки, оказалось на уровне ее носа. Сиятельство заключил ее затылок в свою длань и оттянул за волосы назад и вниз. Наклонился близко-близко к лицу и прошипел, обжигая дыханием:

- Я вот не пойму, Новодворская, вам феминисткам что, религия не позволяет просить помощи у мужчин? Или у вас там баллы снижаются за это?

Он не дал ответить. Да она даже ответ сформулировать не успела. Вопрос можно было считать риторическим. Граф вцепился в неё своими жгуче-острыми губами и влажно опалил изнутри языком. Лера сама не поняла, как сделала то же самое в ответ, заслужив полустон-полурык в рот. Это обоюдное оральное сумасшествие могло продолжаться неизвестно сколько и закончиться известно чем, если бы не походные условия. Истязатель отпрянул от ее губ, снова опустился на колени, и пока Лера пыталась совладать с головокружением, натянул осторожно ей на ногу обратно носок и ботинок. Боль немного привела в чувство. Отрезвила. Она, как в глубоком похмелье видела, что Граф взял свой рюкзак, поменял его на Лерин и повернулся к ней спиной.

- Садись! - рявкнул он.

- Чего?

- Садись на спину, стерва.

Далее поход осуществлялся в атмосфере вынужденного перемирия. Когда без него невозможно достижение общей цели. Лера с трудом помалкивала. А Граф с трудом дышал. Оба об одном и том же. Когда тропинка пошла под горку, ему стало легче и он даже пустился в длинные размышления:

- В твоём возрасте и с твоей внешностью без мужика может существовать только баба с психическими отклонениями. Но ты мыслишь ясно, без резких переходов на бред. Что не так с тобой?

Лера старательно рассмеялась, хотя ей, в ее положении было легче поддерживать непринуждённый тон светской беседы.

- Просто вы - провинциалы, живёте в патриархальном мире. И мыслите штампами. Там, - Лера махнула носом туда, где осталась цивилизация, - всё давно иначе. И жизнь гораздо сложней, чем вы можете представить.

- Куда уж нам, - проворчал Граф, обливаясь потом. - Сама-то давно мАсквичкой стала?

- Да! - фыркнула Лера. - Не так давно. Но достаточно, чтобы понять, что Москва слезам не верит, а мужики все либо Гоши, либо Рудики. Третьего не дано.

- И что? Чего ты там достигла сама? Сделала что-то полезное? Москва же ещё, говорят, трутнями славится.

- Я поднимаю остро-социальные вопросы в своих статьях! - раздражаясь процедила Новодворская. Она терпеть не могла обесценивание ее творчества какими-то мужланами. А мужланы, как правило, всегда давили на больную мозоль.

- И? Подняла ты их. Дальше что? Ты вот мне член поднимаешь. Так от этого практической пользы при твоем активном участии будет в разы больше, чем от твоих статей.

Было желание треснуть его флягой по затылку, но Лера сдержалась. В данный момент, помимо глобальных неприятностей, этот шовинист приносил практическую пользу. А мозоли болели по-настоящему.

- Вот, кто б тебя понёс на себе, если не мужчина? - Видимо, от усталости Граф начинал бредить.

- Если бы не этот мужчина, я б здесь не оказалась со стертыми ногами.

- Хорошо, - согласилось сиятельство. - Колесо на дороге спустило. Что делать будешь?

- Достану домкрат, поставлю запаску.

- А нет у тебя домкрата, - усложнил он задачу, пыхтя.

- Ну, тогда и машины у меня нет, Глеб, логично?

- Хорошо. Наехали на тебя.

- Кто?

- Конкуренты.

- Какие конкуренты? Из какой газеты?

- Блять, не из какой! - заводился Граф. - Обижают тебя, представь. Пристают. Домогаются. Что делать будешь?

- Нууу, - протянула Лера, предвосхищая реакцию на следующую свою фразу: - Это смотря где и как. Если в Москве, опять же, можно написать заявление. Снять домогательства на видео и выложить в инсту и в блог с разгромной статьей. И рейтинг и враг наказан. Ещё и заработать можно у Малахова на передаче. А если у Сибирского дикаря в плену, то тогда уж никто не поможет.

Граф засопел громче, и через четыре шага выдал:

- А не будешь лезть в горячие точки, журналистка.

- Можно подумать, я специально, - буркнула Лера.

- Конечно. Просто тебе скучно без крепкой мужской руки у тебя на заднице. Поэтому ты ищешь на неё приключений.

- А находишь их ты! - как обычно, не подумав, каркнула Новодворская.

- Ну подожди, сука, дай мне тебя донести до мягкой горизонтальной поверхности.

Граф чуть притормозил, подбросил, сползающую поклажу повыше и двинулся дальше бодрее, потому что впереди из-за деревьев показался дом. Богатырский такой сруб на каменных сваях, упирающихся в край утеса. Видно было, что строили не для красоты, а для надежности. На века. Не дом, а исторический след для будущих поколений. Памятник зодчеству.

На последнем издыхании, он поднялся на крыльцо. Сгрузил багаж на массивный стол, схватил с перил чайник с дождевой, скорее всего, водой и приложился к его носику. Чисто Карлсон, который припер малыша на крышу. Кстати, сейчас бы его засудили за совращение.

Напившись, Граф полез во внутренний карман, достал ключ, начал ковырять замок, старательно сдерживая дрожь в пальцах.

Устал, бедненький.

Наконец, отвоевав у двери внутреннее пространство острога, потерялся ненадолго в его могучих недрах. Вернулся с аптечкой. Снял с Леры обувь, носки. Плеснул на марлю перекиси, все обработал. Пока он оказывал первую медицинскую помощь, она сосчитала сорок две Миссисипи и около восьми Мисиписи. Выделил в качестве гуманитарной помощи пострадавшей пару толстых носков.

- Спасибо, - булькнула Лера.

- Сосибо! - огрызнулся аристократ. - Заходи, располагайся. Разложи продукты, вещи, - он кивнул на рюкзаки. - Я пойду генератор заведу.

Спустился с крыльца и пропал где-то в лучах заходящего солнца.

Внутренности дома не уступали в брутальности внешностям. Именно так она и представляла себе убранство дома богатыря русского. В полнолуние превращающегося в Серого волка.

Она влюбилась. Влюбилась безнадёжно. Без оглядки.

В эту печь! Настоящую такую русскую, родительницу колобка. В доме был холодильник, плита на кухне, микроволновка, электрический чайник. Вода в доме, скорее всего из скважины, все удобства. Одноместная берлога с одной спальней, но с расчётом на семерых. В уютной комнате-гостиной настоящий каменный камин с дымоходом. Добротная деревянная мебель и большой угловой диван из винтажной кожи. В доме вкусно пахло деревом и сигарами. Лера принюхивалась и оглядывалась, пытаясь определить: все-таки это дом похож на Графа или Граф на дом. Если бы не это поразительное сходство, Лера бы призналась себе, что хотела бы одну из своих жизней прожить здесь. Собирать ягоды. Сушить на крыльце травки, грибы, печь хлеб. И ждать с охоты кого-то абстрактного, но сильного и надёжного. Все разбивалось, когда на месте абстрактного обнаруживался вполне конкретный Граф.

Внизу что-то затарахтело, вздрогнул холодильник, пискнула микроволновка, подмигнула плита. Дом проснулся, как медведь после спячки. Лера поспешила накормить пустой, идеально чистый холодильник провизией. Захотела попить. Кран зашипел, закашлялся и не выделил ни капли. Лера открыла сильнее и, как это часто бывает в ее жизни, переборщила - сантехника возмущённо фыркнула, плюнула в раковину водой, которая отрикошетила Новодворской в лицо.

Граф появился на пороге дома уже наполовину голый. И потный. Подошёл к раковине, отодвинул Леру в сторону, помыл руки и начал разоблачать вторую свою половину.

- Я в душ, - сообщил богатырь. - С собой не зову, вода ещё не нагрелась. Ты пока колбаски-сыру постругай, - отдал указания и пролязгал своим кладенцом мимо Леры.

А Лера провожала его мощное влажное тело и уже не могла скрывать от себя правду. Что, несмотря на всю ненависть свою к нему, она хочет этого мужика.

Попробовать. Немного. Чуть-чуть. Еще…