Графоманка

Эпилог

Эпилог

Заключённая в красно-зелёную клетку пледа, Лера нервно топтала босыми ступнями постель. Граф смотрел на неё из пухлых подушек и смеялся. Он видел в этом протесте танец Челентано, а Лера… Лера просто хотела в туалет. И чем сильнее она туда хотела, тем больше его это забавляло. Он уже открыто хохотал и нарочно пил из бутылки воду, громко булькая ею.

- Я теперь понимаю, Глеб, почему тебя хотели грохнуть! - зло шипела она, косясь на рыжую тушу, растянувшуюся в проходе между спальней и ванной. - И я сейчас солидарна в этом желании!

- Всё равно я отсюда тебя заберу во дворец, где играют свирели! - пропел сквозь смех Граф, тренькая пальцами по своему голому животу, как по гитаре.

- Невыносимый! Убери пса! Он не даёт мне слезть с кровати.

- А ты ещё раз попробуй, - Глеб снова крупно глотнул и протянул ей бутылку. - Водички хочешь?

Новодворская в очередной раз оценила оскал спецпреда и переадресовала всю свою ненависть к нему его старшему брату по разуму.

- Соглашайся скорее на рай во дворце, пока я туалет не занял… - подражая Высоцкому, прохрипел Граф и добавил: - Лера, терпеть вредно для организма.

Она попыталась тихонько спустить правую ногу с кровати, но лишь пальцами коснулась пола, как Чубайс затарахтел утробно и поднял морду.

- Хорошо, - сдалась Лера, потому что оконфузится она не хотела гораздо сильнее, чем в Лондон. - Давай обсудим это. Только скажи своему питомцу, чтобы пустил меня.

Граф свистнул, существо мгновенно подскочило на все четыре лапы, тряхнуло брылями и завиляло хвостом, ожидая дальнейших указаний.

- Чуб, где мячик? Принеси мне мячик скорее!

Существо грузно ускакало куда-то с энтузиазмом выполнять приказ, а Лера опрометью кинулась в ванную и чуть не растянулась по дороге, наступив на край пледа.

- Осторожно, не расплескай! - хохотнул Граф перед тем, как она захлопнула дверь.

Кое-как успела. Был бы это сон, она бы проснулась в луже. И Лера сейчас не могла точно сказать, чему была бы рада больше. Во времена горького отчаяния, когда Лере приходилось одной принимать самые тяжёлые решения, она малодушно позволяла себе завидовать домашним питомцам. Живешь себе в тепле и уюте, кормушка регулярно пополняется. Тебя любят, гладят, опекают. Что ещё нужно? Главное - слушайся, выполняй команды хозяина, ластись. Остальное - не твоя забота.

Но одно дело - быть породистой кошкой, например, или канарейкой. И совсем другое - Новодворской!

Подумаешь, влюбилась насмерть и тут же потеряла навсегда, когда уже почти готова была прозябать в ожидании редких совместных ужинов и сентиментально делить на двоих яичницу за завтраком раз в год. Подумаешь, прошла через нуль-пространство и обнаружила его живым и здоровым… даже очень. Это ее, по-прежнему, ни к чему не обязывает!

Однако, сейчас легче было бы вычерпать напёрстком море, чем уйти, гордо тряхнув спутанной копной. И что теперь делать? Ну, не в Лондон же лететь, в самом деле? Может, хотя бы попробовать создать иллюзию, будто она сама приняла это решение? Ну, вроде как, когда тебя вынудили шантажом - это одно дело, а когда ты сама условия ставишь - совсем другое. И покочевряжиться - не грех. Она же - женщина, все-таки.

Чубайс грыз на коврике чей-то коленный сустав, как карамельку и совсем потерял интерес к Лере. Если она и согласится, то только при условии отсутствия собак в спальне!

- Глеб… - начала она на выдохе, забираясь к нему в постель, - я так не могу. Я должна вернуться. Давай без меня. Как устроишься, дашь мне знать по своим секретным каналам, я, может быть, прилечу…

Граф сел на краю кровати, плечи его могучие потяжелели, повисли, будто придавило их сверху чем-то большим, неподъёмным.

Захотелось прикоснуться к нему. Взять в ладони его хмурое, колючее лицо, заглянуть в глаза цвета майской грозы, разгладить морщинки между сведёнными бровями.

Не осмелилась.

- Не получится, - помотал он головой. - Сейчас ты никому не интересна. Но через пару месяцев станет понятно, что жмурики левые. Начнут копать. По любому, рано или поздно выйдут на тебя. Или не выйдут. Но я не могу рисковать ни тобой, ни своей свободой и даже жизнью ещё раз. Я все сорок четыре года жил для кого-то. Заебался! Теперь, как минимум, ещё столько же намерен пожить для себя. И тебя. Решайся.

Он не поднял на неё взгляда. Сидел, уронив голову, и ждал.

Ну вот, Лера, хотела самостоятельности - ешь!

Влюбилась в человека, с которым заведомо не видела никакого будущего? Которого ненавидела? Теперь каждый его взгляд будто прощальный, но прощаться совсем нет сил. Потом невозможно будет сделать вдох, когда их навсегда разделят тысячи километров и границы параллельных измерений, которые никогда не пересекутся. Закончить это сейчас было бы самым верным решением, только не получится забыть эти глаза, голос, руки, пальцы, сжимающие шею в момент соединения тел. И вместе что за жизнь будет? Когда каждый прожитый день Стрельца со Скорпионом - словно вызов астрологическим прогнозам.

Пока она размышляла, Глеб по-своему убеждал. Говорил, что ее отказ не согласуется с его картиной мира. Мол, законы драмы против. Миром управляет великий маятник коллизии. У них, дескать, с Лерой всё впереди, потому что они друг другу ещё мало крови выпили. А если она не согласится, то, скорее всего, он сопьётся в одиночестве, а она растолстеет до ста пудов и будет страдать.

Последний вдох перед прыжком в неизвестность:

- Глеб, ты оставил меня одну в своём грёбаном лофте на съедение тишине. Потом ты, вообще, погиб. Слал мне пиццу с того света. Я чуть умом не тронулась. А теперь, как ни в чем не бывало, предлагаешь всё бросить и лететь по маршруту миграции опальных олигархов? Ты в своём уме? В качестве кого, позволь полюбопытствовать?

- Вот, - Граф, наконец, обернулся, посмотрел на неё и даже слегка улыбнулся. Грустно только как-то. - Мы подошли к самому главному. Я знаю, что это вопрос-ловушка, потому что в качестве моей жены ты точно не поедешь. Да?

Лера вспыхнула неожиданно для самой себя, бросило в жар, как после проруби, наверное, даже пятнами красными пошла. Самое время перечислить про себя все вулканы Исландии, пока эмоциональные дихотомии не улягутся. Но нет…

- Конечно, предложение руки и сердца - это же не приказ исполнить фингеринг у тебя в кабинете на столе!

- Совершенно верно, - согласился он и будто ожил, повеселел даже. - Заставить тебя сочетаться браком я не могу, а подрочить - запросто. Кстати, - Граф поднялся, сверкнув мощным, голым задом, проследовал к комоду, достал из него Лерины откровения. - Извини, не удержался. Все прочёл и не раз. Прости, не думал, что для тебя это было таким тяжёлым испытанием.

Он протянул ей тетрадь. Кожу щёк обожгло до остановки дыхания, как бывает перед внезапно распахнутой, раскалённой духовкой. Чуть ресницы не осыпались.

Почему она ее не сожгла?

- У тебя хорошо получается, - похвалил Глеб, кивнув на записки, и сел рядом. - Пишешь легко, ритмично, местами забавно.

- Спасибо, - буркнула Лера и нервно сглотнула.

- Будет чем заняться, от скуки не умрешь.

- В смысле? - Лера махнула на него ресницами пару раз и замерла.

- В смысле, книги писать будешь на Гросвенор. Я это твоё увлечение разделяю. Денег дам. Придумаем тебе какой-нибудь нелепый псевдоним. У тебя есть любимый актёр или актриса, может?

Лера пожала плечами.

- Ну, Роберт де Ниро, может быть, - сказала первое, что пришло в голову. Всё равно диалог стремительно покатился в бред. Даже интересно стало, куда его выведет.

- Ну вот, будешь РобЕрта Денирова. Нормально я придумал? - Глеб потянул ее на себя сильной рукой, опрокинул спиной на всклокоченные облака простыни, навис сверху. - Будешь писать в жанре энтиликтуальной эротики. У тебя неплохо получается. Чувственно.

- Какой-какой эротики?

- Энтиликтуальной, - он отвоевал у ее пальцев тетрадь, отбросил на тумбу, зашептал в ухо: - Ну, это когда по шаблону жанра, горячо, но с претензией на самоиронию и стёб.

- Ну, спасибо, - фыркнула Лера.

- Спасибом не отделаешься… - укусил в шею.

- А что ещё? - она задышала глубже.

- Брак, я так понимаю, тебе не предлагать? - прошептал он сквозь поцелуй.

- Правильно понимаешь, - прошептала Лера в ответ и потекла.

- Вот. Я предвидел. Поэтому, я предлагаю тебе служебный роман и работу на сдачу. Баблом не обижу.

- Что? - она думала, что неправильно поняла из-за мурашек и учащённого пульса, заложившего уши.

- Личным секретарем, помощницей. У тебя как с английским?

- В активе, - опять сглотнула.

- А у меня: Лондон из зе кэпитал оф грейт британ - это потолок.

- Но… я не переводчица.

- Мне нужна именно секретарь в самом своём примитивно-стереотипном проявлении. - Горячие, мозолистые ладони скользнули по животу, к бёдрам и остановились. - Такая: белый верх, чёрный низ, очки и шпильки. Высокий хвост и красные пухлые губы. - Граф бубнил ей в пупок и беспорядочно гладил округлости. - Ты, короче, справишься. Будешь сидеть рядом, слушать и запоминать, отвлекая внимание черствых европейцев краем чулка в разрезе юбки.

- Твоё, получается, тоже? - она закипела внутри, задрожала, сделалась очень влажной и чувствительной.

- Разумеется. - Глеб развёл ей ноги, пустил взгляд гулять по аккуратному газону. - Но! К тому времени я приобрету иммунитет и смогу противостоять чарам. А все остальные поплывут и согласятся на любые мои условия.

- Это днем… А ночью?

- Будем придумывать новые позы для совместного сна.

- Все понятно, - выдохнула Лера со стоном, - Любовь последняя чиста, Граф… Лети в мой сад, голубка.

- Чего?

- Глеб, это исключено, я никуда с тобой не поеду, - соврала Лера и поерзала под ним распаленная.

- Я думал, мы уже это обсудили, - Глеб усмехнулся уголком рта и проехался по шее до ключицы бородой.

- Это недопустимо, - она постаралась, чтобы голос звучал строго, но получилось наоборот. - Я такое в своей жизни не планировала. Я пришла сюда, чтобы поставить точку, чтобы вернуться на свой путь, с которого меня столкнули в твою койку обстоятельства и нужда.

- А какой он твой путь, Лера? - Граф потерся носом о ее острый сосок, сжал груди в широких ладонях. - Пидарасов с геями в статьях скрещивать? Так это сейчас повсеместно без твоей помощи происходит.

- Вернусь в Москву. Напишу любовный роман про тебя и меня, раз у меня неплохо получается. Это будет тебе моя месть, - она снова поерзала и вцепилась ногтями Графу в плечи.

- Так как ты его напишешь, если не знаешь чем он закончится?

- Знаю. Главный герой погибает от взрыва. Главная героиня сходит с ума. И ей мерещиться, что он жив и разговаривает с ней.

- Отличный финал. А ей мерещится, что главный герой трогает ее вот так? Вот здесь?

- Видимо, да. Ощущения очень живые.

- А вот здесь?

- Глеб…

- А так?

- А-ах…

- А ей нравится?

- Я… голодная…

- Я чувствую…

- Я хочу…

- Я тоже…