Гражданка Иванова, вас ожидает дракон

Глава 1. Сказ о Дуре Василисе и Иванушках: Премудром, Прекрасном и Рукодельнике

Василиса пребывала в благодушном настроении. Да, день начался не так, как она планировала, но ласковое солнце и лесные запахи на ее нервную систему подействовали благотворно. Уже не хотелось плакать от того, что Вадим на турбазу так и не приехал, из-за чего Вася остро почувствовала себя лишней среди трех других пар, как и исчезла обида на то, что друзья, наскоро перекусив, уединились по палаткам, а ей досталось мытье посуды.

Выложив чистые ложки-плошки на полотенце, Василиса сняла кеды, подобрала подол юбки, чтобы та не замочилась, и шагнула в ручей. Из-за Вадима она вырядилась в ярко-розовый сарафан и заплела мудреную косу, и теперь жалела о напрасно потраченных усилиях. В шортах и с фигой на голове она чувствовала бы себя гораздо удобнее. Конечно, можно было бы вернуться в палатку и переодеться, но Ксюха наверняка уже вовсю целуется с Сергеем, а наносить себе дополнительную душевную травму не хотелось.

— Не приехал и не надо. Мне и без тебя хорошо!

Василиса потянулась за цветком и, сорвав его, вдохнула тонкий аромат. Все-таки лесные лютики пахнут как-то по-особенному сладко. Таким воздухом не надышишься.

Растрепав косу, Вася тряхнула головой и застонала от блаженства.

— Я в раю.

Сначала она просто собирала букет, но чем дальше шла вниз по ручью, тем ярче попадались цветы. Василиса уже не заботилась о промокшем подоле, все ее внимание было сосредоточено на плетении венка.

Венок ладно сел на голову. Правда, отражение в воде кривилось и не давало оценить работу, но Вася все равно чувствовала себя самой красивой.

«Жаль, что Вадим сейчас меня не видит! Надо бы не забыть сфотографироваться и послать ему фото. Пусть пожалеет, что не приехал», — Василиса вздохнула: сотовый так и остался лежать в сумке, поскольку в этой части заповедника связи не было. Прикрыв глаза ресницами, Вася подставила лицо солнцу и медленно побрела дальше.

Ручей закончился небольшим прудом, в котором покачивали головками роскошные кувшинки. Одна из них, самая большая, так и манила подобраться ближе.

— Сейчас мы тебя достанем! — Вася уже представила, как украсит ее венок розовый цветок, невероятно точно совпадающий по цвету с сарафаном.

Пруд оказался глубже, чем она рассчитывала — Василиса погрузилась в воду по самые трусики. Да и дно не выглядело таким чистым, как в ручье — переплетение корней и ил превращали затею в сомнительную, но желание доказать Вадиму, как много он потерял, пересиливало.

Потянув кувшинку за длинный стебель, Вася обнаружила, что сорвать ее не так-то просто. Нет, можно было уцепиться за саму чашечку и рвануть, но как без ножки она вплелась бы в венок?

— Черт, я сейчас вся вымокну! — Василиса жалела, что не прихватила с собой нож. Решив попытаться в последний раз, а уж если не получится, то бросить затею, Вася дернула кувшинку со всей силы и… ухнула под воду с головой.

— Блин, блин, блин! — выругалась «утопленница», отфыркиваясь от воды. Проклятый венок съехал на бок и теперь с него лилось как из душевой лейки. Василиса стянула его с головы и как следует встряхнула. И удивилась, обнаружив, что из него торчит стрела. Потрогала оперение пальчиком и с ужасом убедилась, что стрела самая настоящая.

— Вот черт! — Вася лихорадочно оглянулась в поисках источника опасности. На берегу стоял мужик в красной косоворотке и целился из лука. Тренькнула тетива, и вторая стрела смачно вонзилась в цветок, колышущийся на воде у самых ног Василисы.

— Вы что, с ума сошли?! — Вася попятилась, но оступилась и вновь ухнула в воду. Всплыла специально в другой стороне, среди зарослей кувшинок, и так, чтобы из воды торчало лишь полголовы. Пусть чокнутый парень думает, что попал, и она пошла ко дну.

«Боже, хорошо, что у него не ружье, иначе я поймала бы не стрелу, а пулю!»

— Нимфа, верни стрелу как положено! — строго произнес незнакомец, отыскав-таки ее среди зеленых листьев. — Иначе еще раз выстрелю.

— А зачем вы это делаете? — вытянув подбородок, прокричала «нимфа».

— У меня лицензия. Имею право.

— Лицензия на отстрел людей?

— Разве нимфы люди? — незнакомец нахмурил лоб. Парень бы даже казался симпатичным, если бы не лук и угрожающе прищуренный глаз. Хороший рост, правильные черты лица, глаза васильковые. Волосы, такие же как у нее, золотистые, правда длинноватые не по моде.

— Я не знаю. Я вроде не нимфа. Или вы имеете в виду кувшинки? Но их называют нимфеями, а не нимфами… — тело начал бить озноб. Сказывался шок. И вода все-таки не особо теплая, чтобы сидеть в ней по самую шею. Вон, кожа уже покрылась мурашками. Но как закончить этот балаган? Видно же, что сумасшедший не сдастся. Может, его нужно заговорить, а потом бочком-бочком и убежать в лес, к своим? — Подскажите, пожалуйста, что нужно сделать, чтобы вы успокоились и опустили, наконец, свой лук?

— Вернуть стрелу. Хотя бы одну.

— А если я вам ее кину, этого будет достаточно?

— Нет, нужно передать из рук в руки. Иначе соглашение будет признано недействительным.

— Что за соглашение?

— О том, что я полностью беру на себя заботу о тебе.

— Не понимаю, какая вам в том выгода? — Василиса интуитивно пыталась отыскать подвох. — Зачем брать на себя обузу в виде незнакомого человека?

— Я забочусь о тебе, а ты обо мне. Баш на баш. Все по-честному. Выходи, иначе выстрелю. На этот раз в глаз.

— Хорошо-хорошо, я выхожу! — Вася зорко следила за незнакомцем, готовая в любой момент нырнуть, и успокоилась только тогда, когда он сунул третью стрелу назад в колчан, а лук надел на плечо. Конечно, можно было рискнуть и кинуться в другую сторону, ведь стрела была последней, но от чужака лучше бежать с обоими глазами, чем с одним. Шанс не убиться выше.

Поймав плавающий на воде венок, Василиса выдернула из него стрелу и побрела к берегу.

— Ты венок забыла, — напомнил ей белобрысый. — А он непременный атрибут нимфы.

— Хорошо-хорошо, — поспешила успокоить сумасшедшего Вася и нахлобучила на голову «атрибут нимфы». Вспомнив, что с преступниками желательно разговаривать, чтобы установить близкий контакт, после которого им не захочется убивать свою жертву, она спросила: — А как к вам обращаться? А то мы столько говорим об обоюдовыгодном соглашении, а так и не представились друг другу.

— Я Иван Прекрасный. Правда, в лицензии написано, — он торопливо сунул руку за пазуху и извлек оттуда свиток с болтающейся на ней сургучной печатью, — что отстрел разрешается Ивану Премудрому, но в нашем случае замена допустима. Братья же. Одна кровь.

— Хм. А почему Прекрасный пришел вместо Премудрого?

Иван широко улыбнулся, обнажив ровный ряд зубов.

— Премудрый не так красив, как я. А Иван Рукодельник так и вовсе в очках и на одну ногу хромает. Навряд ли бы ты согласилась… — он осекся, и Вася замерла на месте, почуяв неладное.

— На что я должна согласиться?

Иван мотнул головой, выдохнул так, будто собирался кинуться в омут с головой, и шагнул навстречу оторопевшей «нимфе». Вырвал из ее рук стрелу, а потом, схватив в охапку, с силой поцеловал.

Когда Василиса отвесила ему пощечину, Иван в недоумении потер щеку.

— Дура, ты чего? Соглашение же…

Василиса, воспользовавшись заминкой Прекрасного, в два шага преодолела расстояние до берега и кинулась в лес.

О, как же она жалела, что сняла кеды! Перепрыгивая через кочки, петляя среди сосен, пролезая под рухнувшими деревьями, Василиса молилась лишь о том, чтобы не покалечиться. Пару раз обернулась, чтобы убедиться, что Иван ее не нагоняет. Его красная рубашка, видная даже издалека, служила четким ориентиром, и беглянка всеми силами стремилась оторваться от преследователя.

Она замерла вовсе не потому, что закололо в боку. Там, где еще час назад стояли палатки, щипала траву оседланная лошадь. И вовсе не гривастая животина ввела Василису в ступор, а трава по пояс.

Вася оглянулась. Ошибиться она не могла: вон ручей, вон валун…

— А ты молодец, хорошо бегаешь, — ничуть не запыхавшийся Иван подошел сзади и легко подсадил Васю на лошадь. Взялся за уздечку и повел скотину по тропинке. — А мне говорили, что нимфы первое время ходят с трудом. Вам, вроде, наш воздух тяжел. Привыкли, что тело в воде точно невесомое.

Василиса молчала. В ее голове никак не укладывалось, как она могла сбиться с пути и остаться один на один с душевнобольным. Хоть бы какая машина попалась или толпа туристов, она бы непременно подала знак, что нуждается в помощи. Сегодня суббота и при получении палаток в штабе турбазы они выстояли немалую очередь, только куда все подевались?

Дорога никак не превращалась в асфальтовую. Раздолбанная колея навела на мысль, как можно проверить, псих ее похититель или маньяк.

— Скажите, пожалуйста, у вас есть машина?

Душевнобольным вроде права не давали.

— Не-а, мы здесь машин не уважаем. От демона они.

«Все-таки псих».

— Да и к чему, если есть нимфы? — между тем продолжал разглагольствовать Иван.

— Я не поняла, как нимфа может заменить машину?

— Это уж тебе, дева, видней.

Впереди показалась телега, груженая свежескошенной травой.

«Если что, перепрыгну на нее», — подумала Василиса, но тут же критически оценила высоту лошади и свои вовсе не каскадерские способности. В лучшем случае она может сползти с гривастой, перевернувшись на живот.

Когда они поравнялись с телегой, деревенский поднял глаза на подающую знаки о помощи Василису.

— Ивашка, никак тебе нимфа попалась немая?

Иван Прекрасный непонимающе обернулся на притихшую от удивления наездницу.

— Оно, может, и к лучшему, — крестьянин снял кепку и вытер рукавом вспотевший лоб. — Нашу-то никак не заткнешь. Супружница моя уже вся извелась. Мочи, говорит, нет, лучше сама все буду делать, а эту отвези на Торги и сбудь хоть по какой цене. Теперь-то уж понимаем, по какой причине нашенская третий дом меняет.

«Нет, это не они психи, а я. Черт знает, что за водичка была в том пруду. Может, пиявки теперь мой мозг вовсю буравят».

Телега осталась далеко позади, когда Василиса решилась задать вопрос:

— Не подскажете, какой сегодня день?

— Тридцать второе июня.

— А год?

— Три тысячи одиннадцатый, — Иван сокрушенно покачал головой. — Ты словно не от мира сего. Раз сунулась в пруд, должна была знать точную дату.

— Так и есть, не от мира сего, — Василиса тоскливо посмотрела вдаль. Куда бежать? От безумия не убежишь. Что воля, что неволя — все одно.

— Вот! — Прекрасный, сняв нимфу с лошади, выглядел довольным.

У Василисы от долгого сидения на раскоряку ноги отказывались идти, и она едва не распласталась перед встречающими их братьями. Ивана Рукодельника она узнала сразу по очкам с толстыми линзами и перекошенной фигуре. Значит, второй, долговязый с сальными волосами и в несвежей рубахе, Премудрый. Не соврал Прекрасный, он здесь был самым симпатичным, и, скорее всего, отправляясь на важную миссию, напялил новую рубаху. В том, как все запушено в Ивановом царстве, Василиса убедилась доподлинно, как только ее провели в дом.

— И давно вы без женских рук живете?

Все трое выглядели виноватыми. Рукодельник стыдливо задвинул ногой под лавку грязный чугунок.

— Как мамка померла.

Уточнять, когда преставилась старуха, Василиса не решилась. Нечего перегружать больной мозг лишней информацией.

«Они же совсем молодые, — как-то враз прозрела Вася, разглядев безусые лица. — Ростом вымахали, в плечах раздались, а ведь старшему не больше восемнадцати. Теперь понятно, почему Прекрасный так неумело целуется. Совсем сосунок».

— Прекрасный, а сколько тебе лет? — размышления требовали подтверждения. Иван-младший выпятил грудь, но при этом сравнялся цветом с рубахой.

— Девятнадцать, — голос сорвался на петушиный.

— Угу, годика через четыре будет, — вычислила Василиса и запоздало вытерла губы. Целоваться с несовершеннолетним? Фу-у-у…

— Ты, это, давай не разглагольствуй, берись за дело! Зря что ли мы на лицензию копили? — Премудрый сел на скамью, готовясь увидеть сольное выступление выкупленной по закону уборщицы.

— А где у вас тряпка и веник? — убираться совсем не хотелось, но надо было хоть как-то усыпить бдительность сразу трех парней. Возьмет она ведро в руки и выйдет воды набрать — раковины в комнате не наблюдалось, значит, водопровод во дворе, а там только до ворот бы добраться. Дальнейшие планы Василиса продумать не успела, ее обескуражил вопрос Рукодельника.

— Ты нимфа или кто? — он подошел так близко, что ужаснул запахом давно нестиранных вещей. — Зачем тебе веник?

— А как без него убираться?

— Сдается мне, что для того, чтобы за ночь сотворить ковер, она потребует ткацкий станок, — глубокомысленно изрек Премудрый. — Ты кого к нам привел?

Оба воззрились на вновь покрасневшего Прекрасного, что дало возможность Василисе собраться с мыслями.

«Боже, не ту ли лягушку они ждали, что имела дурость поймать на болоте стрелу младшего брата? Вот и поцелуй в масть… Черт, как бы не попытались шкуру содрать и сжечь!»

— Так это… — растерялся младший Иван, — … все признаки были на лицо: пруд, венок и собой хороша…

— Может, ты забыл ее поцеловать? — допытывался Премудрый. — Вот и строит из себя дурочку?

«Дура и есть! Это только в сказках Василиса Премудрая, а в жизни сплошная дура!»

— И поцеловал, и стрелу из рук в руки получил, — оправдывался расстроенный вконец Ванюша. Васе даже на минутку стало его жаль, но свобода дороже, поэтому пора было «слово молвить»:

— А я сразу ему сказала, что вовсе не нимфа! И стрелу не ловила, а из венка вытащила, а он, гад такой, поцелуй насильно получил, а до того запугивал, что в глаз стрельнет!

— Волшбу творить, значит, не можешь? — в подозрении сощурился Рукодельник.

— Да сколько бы я руками пассы не выписывала, чище без веника не станет. Я не маг, а простой человек. Между прочим, гражданка Российской Федерации.

— Ты что, сразу не мог спросить, как ее зовут? Всех наших нимф Василисами кличут, а эта Гражданка… Тьфу ты, имя-то какое сложное.

Впервые Василиса возрадовалась, что не представилась как положено. Гражданка, так Гражданка, лишь бы в еще большее заблуждение парней не вводить.

— А что же теперь делать? — заныл Прекрасный. — Деньги на лицензию потрачены, а вместо нимфы самозванка какая-то!

— Ты привел, ты и уводи, — отрезал Рукодельник и от досады пнул котелок, который ответил обиженным звоном.

— На Торги надо везти, на остров Ракон, — дельно высказался Премудрый, оправдывая свое имя. — Туда всех ненужных в хозяйстве сгоняют. Только не смей говорить, что она не нимфа, иначе никто не купит. Хоть какие-то деньги вернем.

Так судьба Василисы была решена. Ее тут же водрузили на лошадь.

— Венок не забудь, нимфа, — зло сплюнул Рукодельник.

«Ага, непременный атрибут», — Вася нахлобучила поникшие цветы на голову, радуясь, что желание вернуть деньги не дало Иванам рассмотреть в ней женщину. От брезгливости ее передернуло.