Гражданка Иванова, вас ожидает дракон

Глава 40. Пылкое воссоединение

Хочь вернулся с подарками, но не они заставили Василису обнять метаморфа — он лично отнес письмо ее родителям и теперь в лицах рассказывал, как плакала мама, получив известие от дочери, как вопили от радости сестренки, и как схватился за ремень отец, запоздало решив заняться воспитанием дочери.

— Можно, я буду писать им чаще? Чтобы они не отчаялись во второй раз. Пусть лучше считают меня пустоголовой, чем мертвой.

— Я думаю, можно, — Хочь кивнул на окно, за которым в полный рост выросла Эйфелева башня. — Становись, я сфотографирую тебя. Хочешь, даже изображу какого-нибудь парня ну с очень приятной наружностью, чтобы твои знали, что ты находишься в приличной компании?

— Нет, не надо. Пусть его внешность останется секретом, — Вася никак не могла допустить, чтобы рядом с ней фотографировался кто-то незнакомый. Она порядочная женщина, она нэн — у нее есть муж, и когда-нибудь она родителям о нем расскажет. Правда, трудно было бы признаться, что она вышла замуж за дракона (Василиса повертела на пальце кольцо), но можно же придумать историю, что Фольк какой-нибудь засекреченный дипломат, поэтому они строго хранят конспирацию и переезжают из страны в страну. Пусть открытки будут свидетельством того, что она жива и здорова. И счастлива.

А Василиса действительно последние часы летала от счастья. Она замужем за лордом Раконом! И он обязательно ее найдет — Вася не могла не поверить словам Хочь-Убея. Он спаситель обездоленных и голодных, и все на Заставе его уважают. Глупая она. Поддалась настроению и уговорам, что едва не закончилось печально. Увели бы ее враги в неизвестные дали и бросили.

— Я бы сам вывел тебя с нашей Заставы и вернул твоему мужу, но не могу. Я давно женат, и путешествовать по Заставам с чужой женой для меня чревато осложнениями. Поэтому только и остается, что ждать, — Вася вертелась перед метаморфом в новых нарядах, а он щелкал и щелкал фотоаппаратом то на фоне ацтекских пирамид, то у самого большого водопада в мире. На фотографиях все выглядело более чем натурально — даже брызги воды, что запутались в волосах. Берет, меняющий внешность, валялся на кровати: откровенность Василисы достигла высшего пика.

— Я уверена, что и вы воссоединитесь со своей женой, — она села рядом с Хочем и сжала его ладонь пальцами. Хотелось сделать что-то приятное, но что Вася могла предложить кроме сочувствия и слов утешения? — Мне только странно, что она сбежала от такого хорошего человека.

— Но и ты сбежала, хотя любишь своего мужа, — парировал метаморф. — Нас с женой связывает некая игра: она прячется, а я, сгорая от любви, ищу. Когда мы, наконец, встречаемся, праздник длится столетия.

— Я тоже играла с Раконом в кладоискателей. И у меня здорово получилось. Правда, клад сперли гномы.

— Как интересно! — оживился Хочь-убей. — Неужели у дракона смогли украсть его сокровище? Он у тебя простодыра? Упустил наследство, тебя…

— Он у меня просто любимый, а остальное — сложности жизни.

Пребывая в приподнятом настроении, желая еще раз прочувствовать ту волшебную ночь, когда они бегали по подвалу и разгадывали письмена, Василиса выложила все начистоту и нисколько не пожалела о рассказанном, поскольку метаморф тут же придумал план, как выманить сведения у гномов.

— Мне достаточно превратиться в того, кого не заподозрят в шпионаже, и посетить Гномье царство. Уж там я не упущу своего, и все хорошенько разведаю! — усы у метаморфа победно топорщились. Он нашел себе развлечение, которое принесет пользу такой милой попаданке и ее мужу. — Осталось только дождаться визита твоего лорда Ракона на Заставу.

Василиса печально вздохнула.

— Скорей бы. Я ходила с Гуглом в командный пункт. Ну, туда, где голограмма с огоньками, обозначающими миры. Нам сторк Игеворг разрешил посмотреть. Так вот, чтобы добраться до Фемии и сообщить, где я застряла, понадобится не меньше месяца. Обратный путь займет почти столько же. И то при условии, что на острове не идет война, и Фольк сможет покинуть его без вреда для своих людей. Не зря же качерцы мутили воду? Я сильно переживаю.

— Для начала пошлем твоему мужу весточку, — Хочь решительно поднялся и подал руку Василисе. Та только и успела натянуть на голову берет. — Не надо ждать месяц.

— Ух ты, как красиво! — преодолев многочисленные лестницы и переходы, метаморф и землянка оказались в чудесном саду. Природа Заставы заставила замереть от удивления: на одном и том же дереве соседствовали цветы и готовые сорваться вниз спелые плоды. — Магия-я-я-я…

— Это еще что! — усы Хочь-убея сложно завились. — Сейчас я тебя кое-с кем познакомлю.

На небольшой поляне паслись лошади. Лишь когда одна из них, черной масти и громадного роста, подняла голову, Вася разглядела на ее лбу огромный рог.

— Неужели единороги? — воскликнула она, не веря своим глазам.

— Они самые, — с гордостью произнес Хочь и повел Василису ближе к чуду Заставы. — Знакомься — это Войт. А это ее жеребята.

Войт тронула носом ладонь Василисы и громко фыркнула.

— И мне приятно познакомиться, — прошептала Вася и повернулась к улыбающемуся метаморфу. — Вы говорили, что мы можем передать на остров Ракон весточку. Мы пошлем туда единорога? Он может скакать меж мирами?

— Нет, через Дикие миры ему не проскочить. Раздерут на части. Войт — наше средство связи, — Хочь по-заговорщицки подмигнул. — Ты говоришь, и тебя слышат где-то там, — он неопределенно помахал рукой.

— Алло-алло, говорит Застава? Застава вызывает остров Ракон? — Василиса восприняла сообщение Хоча как игру. Разве можно поверить, что эта исполинская лошадка используется вместо телефона?

— Сейчас, — метаморф дотянулся до гривы и заставил Войт наклонить голову. — Он ласково пробежался пальцами по всей длине рога, точно сыграл на флейте, а потом, так и не переводя глаза на Василису, шепнул: — Говори!

— Э-э-э, что говорить? — Вася вытерла вспотевшие ладони о платье.

— Глупая, говори, что хотела передать мужу? Быстро, ты в эфире.

— Э-э-э, — она потянулась к рогу как к микрофону, — раз, раз, раз…

— Боже, — метаморф ее пнул.

— Лорд Ракон, скорее спасите меня, я на земной Заставе!

Хочь отпустил рог, и Войт, почувствовав свободу, потрусила к своим детенышам.

— Ну ты даешь, — усы метаморфа висели веревками.

— Я сказала что-то не то? — заволновалась Василиса.

— Все то. Но хоть бы твой дракон понял все правильно. Теперь буду переживать за Заставу. Как бы не разгромил сгоряча. Надо предупредить сторка Игеворга о неудачном контакте. Разве же так передают приветы любимым? У меня бы разорвалось сердце.

Василиса чуть не плакала.

Уже позже, когда усы Хоча вновь закрутились колечками, она подошла к нему с извинениями.

— Ладно. Что будет, то будет. Сторк не сильно ругался. Только велел на время никому из пограничников Заставу не покидать. Еще Исида с Галатеей как специально не возвращаются. Две сильные ведьмы какого хочешь дракона утихомирили бы.

— А как лорд Ракон узнает, что я нашептала в рог единорога?

— Твое послание будет передаваться от одного единорога к другому до тех пор, пока его не услышат нужные уши.

— У них, что, межмировая сеть? Ну, типа, интернета?

— Типа. Владельцы единорогов всегда прислушиваются к тому, о чем они говорят. Будем надеяться, что эльфы не подведут.

— А откуда вы знаете, что у лорда Ракона есть друг-эльф?

— Лучше ты мне скажи, в каком из миров нет эльфов?

— Ну, например, на Земле…

— Ты уверена? Достаточно взглянуть на списки Форбс.

Через пару дней леди Альвина — бабушка Индиса Аль-леля приняла от своего белоснежного единорога размером с пони престранное послание. Вызвав внука, поинтересовалась, не завелась ли у лорда Ракона пассия. Выяснив, все что нужно, и мудро рассудив, что Фольк мог скрыть факт женитьбы на девушке со странным именем «Рас-рас-рас», старушка села за письмо.

Застава содрогнулась на рассвете. Тревожно завыла сирена, заблокировались двери в портал. Сонные пограничники, одетые кое-как, повылетали из своих комнат. Бугер от возмущения сыпал крошкой. На его боку красовалась свежая надпись: кто-то неумело исправил «Здесь был Вася», на «Здесь была Василиса».

— Всем вниз! Берите оружие! — командовал Гугл, размахивая огромной сковородой. На его голове блестел начищенный черпак. — Сторк Игеворг уже там!

«Там» оказалось гаражом, в котором Хочь, числящийся на Заставе водителем, хранил свое хозяйство. Дико ржала оседланная Войт и била копытами землю. На единороге восседал сторк Игеворг и делал пассы руками. Огромный диск, сплошь состоящий из молний, готов был сорваться и нанести урон противнику.

Противник, словно тараном разрушивший заднюю стенку гаража, грозно пялился на сбегающихся пограничников, но не спешил выпустить столб пламени, что ожидаемо мог сорваться из огромной пасти дракона в любую минуту.

Для всех однозначным был ответ, что бой, если уж он развяжется, будет кровавым, но без победителей. Силы казались равными, хотя за Заставу пограничники выступили полным составом, включая Крошку Пиу, сидящую на плечах огромного кота со вздыбленной шерстью, а противоположная сторона насчитывала всего четыре особи: известного всем гоблина, вновь позеленевшего и воинственно раздетого по пояс, красавца-эльфа, целящегося из лука огненными стрелами, не менее прекрасной эльфийки, вооруженной до зубов, и огромного дракона, готовящегося распустить для устрашения крылья.

— О, Аравай-аба! — вперед вдруг вышла Окси. — Не за мной ли пожаловали? Давненько что-то вас не было видно. А я уж думала, забыли о своей зазнобе, — она привычно сдула локон с лица. — Не взяли уговорами, решили действовать силой? Я же давно согласная, милый. Только попросите…

— Я, это… — растерялся Аравай-аба, — Ты, Окси, лучше отойди, не мешай. У нас операция по спасению.

— Ассоль! — завыл дракон и резко распустил крылья, изнанка которых оказалась алого цвета. — Это я, твой капитан Грэй!

— Пустите меня, да пустите же! — Василиса была готова к чему угодно, но не к такому спектаклю. Она вышла вперед и застыла перед друзьями, развалившими стену в гараже. Ее не тронули ни щенячьи глаза гоблинского принца (Аравай чувствовал себя виноватым в похищении, хотя уже знал, что его подставил враг, сделавшись двойником), ни ехидная улыбка Индиса Аль-леля, ни нож в зубах его телохранительницы.

Василиса смотрела только на дракона, который, осознав, что переиграл (понятно же, что действовал из лучших побуждений и даже познакомился с историей «Алых парусов»), медленно складывал крылья.

— Циркачи.

— А ты говорила, что он у тебя золотой, — рядом, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, встал Хочь-убей. Сделав широкий жест рукой, он громко произнес: — Добро пожаловать на Заставу на углу Пскопской и Йеллопуху! Мы рады всем проходимцам!

За его спиной сторк Игеворг с кислым лицом опускал щит. Молнии растворялись в воздухе с тихим шипением.

Василиса резко развернулась и побежала на Предел. Вася так ждала, так надеялась, что когда она скинет берет, и ее радостно среди пограничников опознает лорд Ракон, встреча будет щемяще-нежной, полной признаний в любви и поцелуев, а они устроили балаган.

Закрывшись в своей комнате, бросила на пол ненавистный берет, уткнулась лицом в подушку.

— Гражданка, открой, — ручку двери дернули. Застава могла бы и открыть, но, видимо, почувствовала настроение своей пленницы и тоже «надула губы».

— Меня зовут Василиса.

— Выйди, Гражданка, давай поговорим, — он просил, усмиряя гордость. Это чувствовалось в голосе.

— Меня. Зовут. Василиса.

— Так зовут всех нимф. А Гражданка Иванова одна. Самая любимая.

Вася промолчала. Она просто не знала, что делать. Вроде и сказал долгожданные слова, но ведь так и не назвал своим именем. Он, что, будет ее всю жизнь стесняться?

За дверью что-то грохнуло и заскрипело.

— Ф-ф-фасилиса, выходи! И иначе я сожгу эту дверь!

Дверь с размаху открылась и тут же пошла назад. Не ожидая отпора Заставы, полуголый лорд Ракон получил удар такой силы, что полетел спиной вперед. Рухнув у лестницы, затих трупом.

— Убила! — закричала поднявшаяся на локоть Василиса и, забыв о выставляемых требованиях и обиде, кинулась к поверженному. — Не умирай, — ее слезы мешались с его кровью, обильно заливающей лицо. — Я все прощу, только не умирай! Зови меня хоть Гражданкой, хоть просто Ивановой…

— Василиса, любимая, — простонал умирающий и притянул жену к себе. Собравшиеся вокруг пограничники тихо покинули Предел. Объяснять, кто эта блондинка и полуголый мужик, не пришлось. Бай-юрн охотно делился всеми сведениями.

— Без свадьбы не отпущу, — резанул Гугл и злобно ударил сковородой о ладонь. Телохранительница зарделась и прижалась к удивленному Индису, решившему, что угрозы относятся именно к ним. Окси, также принявшая шантаж гнома на свой счет, вовсю строила глазки Аравай-абе. Она жаждала побывать невестой (хотя бы на одну ночь), несмотря на то, что «жених» вновь сделался родного гоблиновского окраса. Она, как и заявила прилюдно, согласная на все. Пусть даже на Заставе все знали, что зеленый — ее нелюбимый цвет.

И лишь новенькая, оказавшаяся вовсе не роковой красоткой, а вполне себе блондинкой, продолжала ворковать над пострадавшим, который вовсю делал вид, что вновь потерял сознание.

«Свадьба будет, непременно будет, но не здесь, а на острове Ракон. Дай только, Василиса, выиграть войну, разобраться с тайными врагами и вернуть похищенный клад».

Если бы Вася слышала мысли герцога Хариима, обязательно попросила бы у Гугла сковороду в долг. Ведь если не припугнуть лорда Ракона, свадьбы ей ввек не дождаться. Столько дел, столько дел!