Гражданка Иванова, вас ожидает дракон

Глава 38, в которой правда торжествует. Ну, почти

Царь молча смотрел на изображение, отбрасываемое кристаллом памяти на натянутую меж колонн простыню. Его дочь не сопротивлялась, она льнула к ночному гостю, позволяя с собой делать все, что тот захочет.

— Я полюбила его с первого взгляда, — произнесла она, стыдясь, что отец видит моменты интимной близости. Однако запись длилась недолго. Когда импровизированный экран погас, Веримир откинулся на спинку трона и посмотрел на дочь.

— Я не осуждаю тебя. Женщины слабы и всегда тянутся к любви. Ответственность на себя должен взять мужчина. А посему — свадьбе быть, иначе ты, мой дорогой зять, отсюда не выберешься живым, — царь хлопнул по подлокотнику, забыв, что на его краешке стоял кристалл, который тут же упал вниз и покатился по лестнице без звука — его поглотил ворсистый ковер, что обнимал каждую ступень. Герцог низко поклонился, делая вид, что безропотно принимает приговор. К чему бездоказательные выступления?

Ни царь, ни царевна не обратил внимания, что хрустальная пирамидка скрылась в руках гостя. Видимо, самого Веримира мало волновало ее существование: его уже ничто не переубедило бы — он видел падение дочери собственными глазами.

— Вечером в главном храме объявят о вашей помолвке, — произнес он, сверля будущего родственника глазами. — Через неделю, думаю, отпразднуем свадьбу. Тянуть не стоит. Я читал, что семя драконов прорастает в первую же ночь, — поймав изумленный взгляд герцога, царь наклонился вперед и вытащил из-за спины книгу. — Здесь все, что нужно знать о драконах и их свадебных обрядах. Я подготовился.

Лорд Ракон, не произнеся ни слова, отправился в отведенные ему покои, больше напоминающие тюрьму — на дверях висели наружные засовы, а на окнах, пусть и фигурные, но решетки.

Фольк радовался, что его оставили в одиночестве — есть время поразмыслить, а заодно порыться в памяти кристалла. Царь видел лишь действия, но не обратил внимания на детали. И, если уж он штудирует драконовские законы, то рано или поздно, поймет, что на груди царевны нет символа рода Хариим. Лже-герцоги просто не способны такой оставить. Лютик достался той, что сейчас ждет его в замке Ракон.

— Но как похож, подлец! — двойник на записи даже жестикулировал точно так же. Явно это был человек, который очень близко знал хозяина острова. Эх, ну как же под эту роль подходил Солеро! Фольк понимал, что у него нет доказательств, как нет и у дяди возможности так легко подстраиваться под внешность племянника, но мысль, что бастард приложил руку, не отпускала.

«Сложный грим? Но тогда он не вел бы себя так вольно. Да и на простынях виден был бы след».

— Так кто же ты? — спросил Фольк и только тут сообразил, что, догнав карету, рядом с царевной никого не увидел. Пытаясь поговорить с ней, он совершенно выпустил из вида, что она шла к дворцовой лестнице совершенно одна. И по всему выходило, что заявившись в Качеры, Фольк сам собой заменил лже-герцога. Как же тонко они его провели!

«А вдруг двойник никуда не уехал и сейчас от моего имени командует на острове?» — жар прилил к лицу герцога. Уверенный, что заговорщики сбежали, лорд Ракон допустил фатальную ошибку — оставил Гражданку лишь под присмотром своей охраны и нэн Хосефины. Герцог что есть силы дернул ручку двери и по покалыванию пальцев понял, что помимо засовов, она надежно была заперта магией.

— Мне нужно срочно написать домой! — крикнул он так, чтобы его услышали.

— Не положено! — последовал короткий ответ.

Погром комнаты не помог дверям раскрыться. На треск ломающейся мебели никто не явился.

Кристаллы памяти появились в Фемии сравнительно недавно, а потому, попав в руки к дилетантам, не умеющим толком пользоваться демоническими новинками, могли преподнести неприятный сюрприз. Конечно, смотря с какой стороны посмотреть.

Именно на такой сюрприз натолкнулся лорд Ракон, когда он, немного успокоившись, вертел в руках хрустальную пирамидку. В сотый раз просмотрев чужую ночь любви и не обнаружив ни одной зацепки, он в сердцах щелкнул по кристаллу пальцем. Пирамидка неожиданно завертелась юлой.

— Соловейко, любимый, спой мне, — отчетливо произнес голос царевны.

Кристаллы писали звуки, но тогда их памяти не хватило бы на видеозапись, поэтому многие пользователи предпочитали зрелищность для глаз звуковому сопровождению.

— Соловейко, любимый, спой мне…

«Выходит, пирамидка уже однажды использовалась, и ночь любви легла поверх старой записи. Но кто такой Соловейко? Неужели любовник царевны? О том, что она порочна уже не скрыть. Так не он ли был тем самым первым?»

— Соловейко, любимый, спой мне…

Фольк ставил хрустальную пирамидку на грань, крутил волчком, но ничего более из записывающего устройства вытянуть не смог. Измучившись, лег отсыпаться — чтобы выстоять ему нужны силы и свежая голова. Вечером объявят о помолвке.

— Я прошу личной аудиенции. Мы должны поставить точки во всех сомнительных моментах нашего общего дела, — Фольк стоял перед Веримиром в малой зале — не такой помпезной, как предыдущая, без мощных колонн и грозящихся раздавить светильников. Правда, орел все так же восседал на спинке кресла. Более скромного, чем трон, но столь огромного, что тщедушный монарх в нем терялся. На столе из редкого хицерского дерева мог бы вольготно выспаться десяток гномов.

— Рад, что ты осознал, что дело у нас общее, — оживившийся Веримир знаком показал, чтобы придворные мужи покинули помещение. Советник — его Фольк выделил по острому и непримиримому взгляду, гордо вскинул голову и остался стоять на месте, давая тем понять, что имеет право присутствовать при любых обсуждениях. — Итак, чего ты хочешь? Денег на свои игрушки? Обещаю, размер приданого моей дочери тебя поразит. В ответ ты примешь мою военную помощь. Присутствие Эйропы на острове Ракон я, как твой старший родственник со стороны жены, не потерплю, а потому потребую постоянного пребывания гарнизона качерцев.

Фольк сделал шаг вперед и молча положил перед монархом кристалл. Орел дернулся и, расправив крылья, зашипел.

— Что это? — монарх поморщился, но пирамидку в руки взял. — Если это тот же самый кристалл, то можете оставить его у себя. На память.

— Вы показали себя знатоком драконовских законов и в своих доказательствах опирались на них, — герцог говорил спокойно, даже монотонно.

— И? — взгляд царя помрачнел.

— Я хотел бы следовать им и убедиться, что все пункты брачного ритуала выполнены. Пригласите, пожалуйста, Вейлеру.

Невеста будто ждала за дверью. Вошла, со снисходительной улыбкой поклонилась «жениху», встала по левую руку от отца.

— Как вы знаете, я глава рода Хариим, а потому обязан провести ритуал единения по всем правилам.

Веримир покосился на советника, и тот утвердительно кивнул. Достал откуда-то из складок одежды книгу, которую царь уже показывал Фольку, и положил на стол.

— Первое, что я должен был сделать, это надеть на палец невесты кольцо рода Хариим. Без него обряд считается недействительным.

Вейлера лишь на секунду растерялась, а потом с готовностью протянула руку — на ней сияло помпезное кольцо в виде змеи, обвивающей палец аж до второй фаланги. Такие парные перстни когда-то надевались супругами лишь для выхода в свет, поскольку считались заменой истинных брачных колец, которые старались не выпячивать.

— Откуда оно у вас? — не сумел скрыть удивление Фольк. До сих пор он видел подобные лишь на портретах предков, причем, как со стороны Драгон, так и Хариим. Но стоило приглядеться к нарисованным рукам, там же, на соседнем пальце, можно было обнаружить настоящее — скромное, ничем не выделяющееся. Такое, как Фольк подарил Гражданке.

— Вы сами надели его на мою руку. Смотрите четвертую минуту нашей встречи, — царевна мило улыбнувшись, вытащила на свет еще один кристалл и поставила рядом с первым. — Это точная копия. Там видно, как вы вытаскиваете кольцо из кармана и, произнося слова любви, дарите мне его.

— Вы считаете, что это кольцо главы рода Хариим? Снимите и дайте рассмотреть.

Царевна фыркнула, но выполнила просьбу.

— Как бы вы его ни разглядывали, — она держала перстень на открытой ладони, — вы лишь убедитесь, что оно действительно принадлежит вашему роду.

— Хм, — Фольку не было нужды брать перстень в руки: задача была в другом. — Странно, что кольцо снялось. А ведь если бы оно было настоящим, после завершения брачного обряда вы не смогли бы его сдвинуть с места.

Он продемонстрировал свою руку с простым кольцом с камнем в виде глаза змеи. Повертев его, Фольк доказал, что оно не снимается.

— Как выглядят истинные брачные кольца, знают лишь главы рода. Вы ошиблись…

Вейлера, поняв, что допустила промашку, снова демонстративно надела кольцо на палец.

— Это ничего не меняет, — прошептала она.

— О, милый герцог, да вы обманщик! — театрально всплеснул руками Веримир. — Подсунули моей дочери фальшивое кольцо?

— Вернемся к правилам обряда, — наглость царевны и ее отца бесила, но герцог твердо шел к своей цели, а потому не отвлекался.

— Следом за единением я должен был оставить метку рода на теле невесты. Так называемый укус дракона. Без нее боги не приняли бы брачный обет.

— Да, вы укусили меня вот сюда, — Вейлера неопределенно ткнула пальцем куда-то в шею. — Но укус уже зажил. Вы бы еще потребовали продемонстрировать его месяц спустя…

— Он не мог зажить, — с нажимом на последнее слово произнес герцог.

— Значит, вы, мой зять, некачественно выполнили свои обязанности, — царь открыто насмехался. Его болезненно-желтое лицо сморщилось от фальшивой улыбки. Фольк прекрасно понимал, что Веримиру глубоко наплевать на драконовские обряды — факт порчи его дочери был налицо, а остальное уже вторично. Уловив мелькнувшую на мгновение ненависть во взоре «зятя», царь сузил глаза, и его ладонь звонко шлепнула по поверхности стола. — Но что сделано, то сделано. Царевна ваша, остров мой.

— Хорошо, — Фольк потянулся за «своей» пирамидкой, чем вновь вызвал шипение орла, и вроде бы как случайно крутанул ее.

От голоса царевны, томно произнесшего: «Соловейко, любимый, спой мне…», лица присутствующих изменились. Вейлера закрыла руками рот, царь вздрогнул и перевел полный презрения взгляд на дочь, а советник устало выдохнул.

— Ты изменяешь мне, Вейлера? — тихо, но четко произнес Фольк. Наблюдая за сменой цвета лица «невесты», он упустил момент, когда на него бросился орел. Тварь вцепилась когтями в грудь и, оглушающе хлопая крыльями, норовила выклевать глаза.

— Убей его, убей! — завизжала царевна. На ее крики распахнулись двери, и комната заполнилась вооруженными качерцами. Живым, в случае отказа, герцог определенно отсюда не выбрался бы. Вдова, имея на руках доказательства проведения ритуала, легко вступит в наследство. Ни к чему больше устраивать спектакль.

Фольк, сцепив зубы от боли, оторвал от себя орла и свернул ему шею. Бросив птицу на пол, расстегнул ворот окровавленной рубашки. Пока его обступали качерцы, он спокойно, даже как-то по-деловому, снимал верхнюю одежду. Воины грозили пиками, но острия орудий подрагивали — людям было страшно. Свирепый орел на их глазах задрал не одного человека, неугодного царю, но теперь они видели иное — перед ними стоял вовсе не человек.

Герцог набрал полную грудь воздуха и взмахнул руками. Качерцы отпрянули, поймав момент, когда магия золотом скрутилась вокруг полураздетого тела.

— Что же вы медлите?! Он уйдет! — истерично закричала царевна.

Страшный удар сотряс здание и повалил воинов с ног. Когда улеглась пыль, а сорвавшаяся с потолка люстра перестала звенеть чудом удержавшимися на ободе хрустальными каплями, уцелевшие люди увидели невероятное — наружная стена отсутствовала, и среди облаков таяла точка, так напоминающая огромную птицу. Царь нервно стер с бледного лица пыль и покосился на ноги советника, торчащие из-под обвалившейся глыбы. Главный замок Качер, двухметровые стены которого в течение веков выдержали не одну осаду, впервые не выстоял.

— Все во двор! — взревел глава стражи, благодаря небо, что для эвакуации не придется бежать по бесконечным коридорам — дракон вынес наружную стену.

К вечеру Качеры облетела страшная весть — королевский дворец перестал существовать. Сложился, как карточный домик. Благо обошлось без многочисленных жертв: погиб лишь советник царя.

А дракон, взлетев выше облаков, чтобы не смущать крестьян, работающих на полях, всей душой стремился домой. Туда, где, как он думал, его ждали.