Грешный (СИ)

Глава 11

Острое лезвие дважды, будто примериваясь, просвистело у меня перед носом… сначала налево, потом направо… но шкурку, хвала небесам, не попортило…

— Боишься? — прищурилась экзекуторша. — Я вижу. Боишься. И это правильно. Глазики я б тебе выколола с удовольствием, да только Дамира рассердится. До утра их не восстановишь, а на казни ты должен быть свеженьким, как огурчик, ха-ха…

В ответ я сглотнул и поёрзал. На шею давил метал, взмокшая от пота спина прилипала к камню, удерживаемые скобами руки и ноги от неподвижности теряли чувствительность. На пыточном «ложе» я лежал полностью обнажённый. Но, что любопытно, никакого смущения не испытывал. Ни перед Верховной жрицей, ни перед «цыганкой». Женщин я в них не видел. Они выглядели для меня абсолютно бесполыми существами.

А вот погибшую королеву мне было жаль. Даже несмотря на то, что это она и отправила меня на эшафот. Правда, отправила на эмоциях. Как, хм… типичная женщина…

— Так что сначала тебя надо подготовить, а уж потом и резать, — глумливо продолжила жрица. — Ты должен чувствовать дикую боль даже от лёгонького укола, но оставаться при этом в полном сознании. Я знаю, у вас в Мольфране подобное любят, однако не верят, что в такую игру можно играть и вдвоём. Королева Ирсайя сделала глупость, когда запретила использовать магию для суда и дознания. Но тебе повезло, чужеземец. Теперь её нет, и Совет разрешил применять заклинания к опасным преступникам. Ты будешь первым, мольфранец. Надеюсь, тебе понравится.

Она вскинула руку и сделала несколько пассов, будто вычерчивая в воздухе какую-то сложную линию. Через мгновение перед моими глазами возникло знакомое облачко.

«Ну, наконец-то!»

Полученную маг-энергию я отправил в свои оковы, истончив их структуру до того состояния, когда внешне всё кажется прочным, но на деле разваливается-рассыпается от слабенького усилия.

— Не поняла, — недоумённо пробормотала Адила, не дождавшись реакции. — Фраш! — развернулась она к помощнику. — Ты точно проверил его на закладки?

— Проверил, моя госпожа. Он чист, — сложил тот молитвенно руки.

— Странно, — нахмурилась жрица. — А приковывали его, случаем, не негаторами?

— Все негаторы здесь, — указал помощник на дверцу в стене. — Я проверял.

— Ладно, — тряхнула головой экзекуторша. — Наверное, просто сбой… Надо вторую фигуру поправить… Нечёткая получилась… — пробубнила она под нос и снова вскинула руку.

В меня полетела очередная порция маг-энергии, только на этот раз маскировать результат я не стал. Влил её всю в заклинание стазиса и ударил им по Адиле.

Экзекуторша закатила глаза и рухнула на пол.

Сковывающие меня скобы-пластины рассыпались в пыль. Один хороший рывок и — свобода.

Горбатый мне помешать не успел. Я просто вырубил его хуком в челюсть. После чего быстро обшарил на предмет чего-нибудь важного-нужного.

Артефактов у помощника экзекуторши не нашлось. Зато обнаружились деньги. Около сотни раштов в поясном кошельке. А ещё ключ, подошедший к замку от дверцы, где по словам горбуна хранились негаторы.

Всего в здешнем сейфе нашлись два ошейника и четыре браслета. В ошейниках я накопленной магии не почувствовал — видимо, свежие, ненадёванные. Таким же был и один из браслетов. Его я вернул назад в «сейф», а оба ошейника, недолго думая, нацепил на Адилу и Фраша. Первой, когда она выйдет из стазиса, это не даст колдовать. Второму, если он где-то запрятал в пыточной артефакты, не позволит использовать их, чтобы помочь начальнице…

Свою одежду я обнаружил в углу, в куче чужого тряпья, но, к счастью, почти не изорванную. Обувь, увы, не нашлась — пришлось позаимствовать у горбуна, благо, его сапоги оказались мне по размеру. Три браслета-негатора, в которых имелась энергия, сунул в карман — авось, пригодятся. После чего в последний раз огляделся и — хлопнул себя по лбу. О самом главном — как смыться отсюда — не позаботился, хотя решение, чёрт побери, лежало на самой поверхности.

Бесформенный балахон Адилы, надетый поверх одежды, мне вполне подошёл. Именно потому, что бесформенный и, соответственно, безразмерный. Прямо как гардероб «примадонны» времён застоя и перестройки, чтобы, как поговаривали в народе, скрывать недостатки обрюзгшей от чрезмерных излишеств фигуры.

Платок-тюрбан тоже никаких нареканий не вызвал. Экзекуторша — вот ведь, кунштюк — оказалась лысой, словно бильярдный шар. Может, наследственность, а возможно, какой-то не слишком удачный магический эксперимент. С имперскими магами, как мне помнилось, такое тоже случалось.

Последним, что я стянул с пребывающей в стазисе жрицы, стала разноцветная полумаска, закрывающая лицо ниже глаз. На законы, запрещающие это делать, мне было конечно плевать, но интерес, безусловно, присутствовал. Не каждый же день увидишь, как выглядят настоящие жрицы, по уверениям местных, настолько прекрасные, что от их красоты все мужчины сходят с ума.

С ума я после снятия маски, ясен пень, не сошёл. Скорее, наоборот — испытал глубочайшее разочарование. Адила оказалась не просто несимпатичной, она оказалась уродливой. Грубые мужеподобные черты, волосатые бородавки на крыльях носа, тройной подбородок, обвислые щёки, заячья губа, безобразные шрамы от застарелых «оспин»-прыщей…

Что любопытно, всё это можно было принять как есть, если бы обладательница неприятной внешности обладала бы мягким нравом и доброй душой. Однако ни того, ни другого я в экзекуторше не увидел, а увидел лишь злобу, презрение к людям и стойкое желание причинять боль тому, кто не в силах ответить.

Даже закралась мысль, что физическое уродство в случае с ларантийскими жрицами идёт рука об руку с уродством моральным. Что это такая расплата за право властвовать и умение колдовать. Что все местные жрицы такие, а те, что в Совете, в особенности. И что королева, наверное, тоже такая… Была… Пока «Малыш» её не прикончил…

В маске Адилы обнаружился артефакт — небольшая пластинка-сетка в той части, какая «ложилась» на подбородок. Как она действует, я узнал, когда нацепил трофей и проверил свой «уровень громкости». Мой голос при сказанном через маску достаточно сильно менялся. До такой степени, что становился похожим на голос Адилы… Интересное свойство. Для маскировки лучше и не придумаешь…

Помимо маски, тюрбана и балахона жрицы я надел на себя ремень горбуна и пристегнул к нему найденный здесь же меч (пусть плохонький, но сойдёт) и тот самый «кукри́», которым меня собирались резать. Зеркала в пыточной не было, но, в целом, учитывая изменившийся голос, чужую одежду, маску, довольно высокий рост и мужеподобность фигуры Адилы, я запросто мог сойти за неё. Ну, если конечно спецом проверять не начнут.

Наружная дверь замка не имела. Она запиралась магией. Препятствием подобный запор для меня, понятное дело, не стал. А вот чтобы закрыть дверь с другой стороны, пришлось разнести в прах один из браслетов-негаторов. Магическая энергия полыхнула призрачным облаком, щели между коробкой и створкой исчезли.

Порядок! Осталось понять, как выйти отсюда на улицу…

Свет в коридоре отсутствовал. Включив специальное зрение, я двинулся вправо. Но мог бы и влево — оба направления были для меня равнозначны, и для начала мне требовалось просто понять, где сейчас нахожусь.

Свет впереди забрезжил шагов через двадцать, только за угол завернуть и…

Нет. Нифига. Я вдруг отчётливо понял, что вся моя маскировка — лажа. Адилу здесь знают и знают отлично. И даже под балахоном, даже под маской, даже с похожим голосом… и даже, наверное, под иллюзией распознают, что это совсем не она… Тем более что иллюзии, качественные и устойчивые, я делал довольно посредственно…

Хотя, нет!

Один из видов иллюзий мне всё-таки удавался и до сих пор ни разу не подводил…

Ещё один негатор-браслет рассыпался в пыль, облако маг-энергии трансформировалось в колдовство «никого здесь нет». Невидимый и неслышимый для обычных людей, я медленно двинулся дальше по коридору.

Быть невидимкой — не такое простое дело. Особенно, если это всего лишь морок, наведённый волшебником поневоле, а по сути, не самым умелым фокусником. Тени от солнца, по крайней мере, такие иллюзии оставляли. От более слабых светильников, будем надеяться, они будут не так заметны.

Я не ошибся. Моя тень от висящего на стене факела просто терялась среди отражений неровного пламени. Пусть будет благословенен тот, кто пожадничал установить здесь нормальный светильник.

Дремлющего на посту стражника я миновал без проблем, он даже не почесался. За постом обнаружилась ведущая наверх лестница. Оно и понятно. Узилища для особо опасных преступников лучше располагать под землёй, в подвалах, а башенки замков можно оставить принцессам, чтобы залётные Карлсоны не скучали…

Пока поднимался по узким каменным маршам, больше всего боялся того, что кто-то пойдёт навстречу и я с ним не разойдусь. Хвала небесам, что встречных на лестнице не попалось и через пару минут я очутился перед очередным постом и очередным стражником. Судя по приоткрытой двери и доносящимся оттуда возгласам, рядом с постом располагалась караульная комната. А в караулке, надо полагать, сейчас находилось начальство, вовсю распекающее подчинённых. За что? Да, в общем, за всё. Ведь, как известно, докопаться можно до любого столба. Было бы только желание, а повод найдётся.

Желание у начальника здешней охраны (а может быть, это был какой-нибудь статусный проверяющий) точно имелось. Начальственный ор не стихал ни на миг. Стоящий на посту стражник нервно косился на дверь и бдил с утроенной силой. Проскочить мимо него на арапа я не рискнул. Затаился в трёх метрах и ждал. Ждал, ждал и дождался.

Секунд через тридцать из караулки вывалилась толпа.

Размахивающий руками и продолжающий ругаться мужик в расшитой серебром кацавейке и пятеро стражников в одинаковых оливковых куртках. У одного на плечах виднелись нашивки десятника (видимо, старший смены).

— И чтобы к утру всё блестело! — вопил пришлый. — А если не заблестит, всех в джунгли загонщиками! Всех! И ты будешь первым, десятник! Я обещаю…

— Так точно, господин комендант! Сделаем, как вы сказали, — покладисто соглашался старший дежурный. — Верховная будет довольна…

Пока комендант орал, десятник показывал жестами остальным, что надо делать в первую очередь.

В первую очередь, как я понимаю, им требовалось максимально вежливо выпроводить важного гостя за пределы вверенной территории.

Для этого двое скорёхонько подскочили к наружным дверям, распахнули их настежь и встали снаружи в позиции «на караул». Ещё двое, загородив постового, изобразили нечто подобное с внутренней стороны. Десятник, непрерывно кивая, аккуратно, едва ли не под руку вёл господина коменданта на выход. Последний боец шёл следом, громко сопя и лязгая ножнами. Ну, это чтобы гость понимал: у таких молодцов ни супостат не пройдёт, ни пленники не разбегутся.

Вот на нём-то, на замыкающем, я и решил отыграться. Сделать его своего рода первой «инициирующей» доминошкой из точно таких же, выстроенных рядком, которую надо лишь подтолкнуть, а дальше «само пойдёт».

«Эффект домино» в этом мире сработал не хуже, чем в нашем.

Я лишь подставил ногу идущему сзади стражнику, и он, споткнувшись, предсказуемо налетел на десятника, тот машинально ухватил за рукав коменданта, а дальше они уже вместе повалились на постового и замерших перед дверьми «часовых».

В образовавшейся куче-мале тихонечко прошмыгнуть на улицу большого труда не составило.

Очутившись снаружи, я тут же метнулся в спасительную темноту. А её здесь хватало, ведь на дворе стояла жаркая южная ночь. После холодного сырого подвала уличный зной ощущался особенно сильно — одетый в собственную одежду и балахон Адилы, я взмок буквально за пару секунд. Но тормозить, чтобы хотя бы проветриться, не решился. Сзади вопил, словное резаный, господин комендант, где-то поблизости глухо лаяли разбуженные шумом собаки, прятаться и заниматься собой возле дома, откуда бежал, было довольно рискованно…

Через пару минут хорошего бега я очутился в парке. Луна в этом мире отсутствовала, но звёзд в небесах было столько, что даже без специального зрения, как только глаза привыкали к скудному освещению, можно было вполне различать силуэты деревьев, домов, дорожки в траве, павильоны-беседки, ротонды.

Остановившись в тени одной из последних, я сперва отдышался, затем стянул с себя маску и жреческий балахон и принялся думать, что дальше. Морок невидимости пока ещё сохранялся, но сколько он будет действовать, оставалось только гадать. Энергии в том браслете-негаторе, какой я использовал для иллюзии, было достаточно, так что, скорее всего, времени, чтобы уйти из города, мне всё-таки хватит. Если, конечно, не щёлкать клювом и делать всё быстро и чётко.

Отдышаться я уже отдышался, от лишнего освободился. Теперь надо было определить, что за это парк, далеко ли от него до южных ворот? Отказываться от вояжа в Святилище я, понятное дело, не собирался. И то, что случилось в столице, на цель моего похода в Ларанту ничуть не влияло. Мне была нужна пирамидка с глазом, и, значит, я должен её получить, чего бы мне это ни стоило…

Из-за деревьев внезапно донёсся шорох шагов. Секунд через пять на ведущей к ротонде дорожке появились две тёмных фигуры. Когда они подошли поближе, я сумел различить закрывающие их лица повязки: оранжевую и красную.

Жрицы Совета? Что им тут надо, да ещё среди ночи?..

Фигуры вошли в ротонду и устроились на скамеечке в двух шагах от меня.

— Ты уже решила, Нарайна? — спросила «красная».

— Да. А ты?

— Считаешь, Дамира будет лучше Ирсайи?

— Лучше, хуже — какая разница? — повела плечами названная Нарайной. — У Ирсайи был пунктик насчёт чужаков, а он никому не нравился.

— Ну, не скажи, — усмехнулась «оранжевая». — Торговцы стояли горой за него. На связях с Мольфраном они хорошо зарабатывают.

— Зарабатывали, — поправила товарку Нарайна. — Если, конечно, Совет примет правильное решение.

— Правильное — это Дамира?

— Да, — кивнула «оранжевая». — Ты, Чили, я помню, сама уговаривала меня голосовать за неё.

— Всё верно. Так всё и было… Однако сейчас…

— Сейчас⁈ — всплеснула руками Нарайна. — Что значит сейчас⁈ Совет будет завтра, после казни мольфранца. Мы всё уже вроде обговорили, а теперь ты вдруг заявляешь, что у тебя есть сомнения.

— Я этого не говорила.

— Но собиралась. Ведь так же?

Собеседница не отвечала достаточно долго. Секунд, наверное, десять, а то и больше.

Я даже дыхание затаил, чтобы случайно не выдать себя в наступившей вдруг тишине.

— Всё дело в том, что… я просто боюсь, — выдала наконец «красная», передёрнув плечами.

— Чего? — удивилась «оранжевая».

— Дамира… она чересчур импульсивна. Во всех делах она рубит наотмашь. Не выносит чужого мнения. И если мы её выберем… Ты видела, как погибла Ирсайя?

— Ну… Я была далеко, через два яруса сверху. Поэтому видела только, как зверь ударил её, отшвырнув к стене. А потом её ложу загородили гвардейцы, и вспыхнуло пламя.

— Всё так. Да, — наклонила голову «красная». — Но я видела чуть побольше. Видела, что это Дамира ударила зверя огнём.

— А потом? — подалась вперёд «оранжевая».

— А потом то же, что у тебя. Гвардейцы закрыли королевскую ложу, и там бушевало пламя. Зверь отвечал, все держали щиты. И в итоге…

— Ни от него, ни от королевы ничего не осталось.

— Увы, — отозвалась со вздохом Чили.

— Но ты же не думаешь, что это Дамира убила Ирсайю, пока та была без сознания? — обеспокоенно проговорила Нарайна.

Собеседница промолчала.

— Но это же бред! Этого просто не может быть! — всплеснула руками «оранжевая». — Все члены Совета давали клятву на камне Святилища никогда не причинять физического вреда королеве, а тем более не пытаться убить её.

— И тем не менее, королева мертва, — снова вздохнула Чили. — Её больше нет. Даже горсточки пепла после огня не осталось. И вот поэтому я и боюсь. Вдруг наша Верховная нашла-таки способ, как обходить великие клятвы.

— Если это, действительно, так… — задумалась жрица с оранжевой маской, — нам следует… нам следует внести изменения в клятву.

— Но голосовать будем всё равно за Дамиру? — уточнила «красная».

— Да. Потому что если в Совете выиграет Рашта или Гитана, нам с тобой точно не поздоровится. Могут и из Совета изгнать, голосов у них хватит. А что до клятвы, то приносить её будем не раньше, чем через неделю. Времени, чтобы всё утрясти и переработать, нам хватит.

— Уверена?

— Абсолютно.

— Ну, хорошо. Ладно. Ты меня успокоила.

— Значит, договорились?

— Договорились. Да…

Когда жрицы ушли, я осторожно выбрался из-за ротонды и заново огляделся. Сомнений не оставалось. Я находился в дворцовом парке, за площадью. И выбираться отсюда следовало как можно скорее. Потому что уже через пару часов, когда станет светать, через него попрёт масса народа — всякие там садовники, дворники, слуги, служанки, охранники, и спрятаться ото всех у меня, ясен пень, не получится.

Из «тайного» разговора двух жриц выделил главное. Через неделю они всем кагалом двинутся из столицы на юг, к Святилищу, в которое мне следует прибыть существенно раньше и, соответственно, раньше смотаться оттуда — чтоб не столкнуться с ними где-нибудь по дороге.

И ещё. Жреческая одежда ещё пригодится. Как раз для того, чтобы изобразить отправленную на юг посланницу и через это легально попасть в Святилище. Для передачи вестей о гибели прежней и восхождении на престол новой властительницы Ларанты статус Адилы вполне подходил. С Дамирой у неё вроде всё схвачено (доверенное лицо и т.п.), а должность старшего королевского экзекутора, я уверен, заставит храмовых служащих относиться к ней с надлежащим почтением.

Чтобы не терять время даром, я снова накинул на себя балахон, нацепил маску, после чего вздохнул и достал последний оставшийся у меня негатор-браслет. Дольше всего на иммунном он, по всей видимости, будет работать, если надеть его на руку.

Догадка оказалась верной. Поток маг-энергии — мелкими порциями, как в квантовой физике — перетекал из браслета в меня и трансформировался в заклятие «свежести». Нормальное такое магическое кондиционирование. Нечто подобное, помнится, я уже делал — в доме бывшего пустоградского бургомистра, когда «изобретал» холодильник.

Растекающаяся по телу прохлада мгновенно настроила мысли на позитивный лад. Уверенность, что всё будет хорошо, возросла, и, чрезвычайно довольный собой («Ай, да Пушкин! Ай, да собачий сын!»), я двинулся на выход из парка.

Но не успел пройти и десятка шагов, как из кустов на меня вдруг напрыгнуло что-то стремительное и повалило в траву. Мощные и одновременно мягкие лапы упёрлись мне в грудь, а по лицу прошёлся шершавый кошачий язык.

«Малыш⁈ Ты живой⁈»

«Р-р-рда-а-а!» — прорычало в сознании…