Грешный (СИ)

Глава 4

Услышав разбойничий свист, я тут же на автомате нырнул в проходящую вдоль дороги канаву. Не слишком приятно, зато совершенно бесплатно и для психологического комфорта полезно, аж-жуть.

Когда служил срочную, «Вспышка слева!», как помнится, была любимой командой ротного. На марш-бросках он по-моему попросту развлекался, давая её через каждые пять-семь минут без всякого повода. И духи, и черпаки, и даже дедушки с дембелями подобные «шутки» от «тащмайора» ненавидели всеми своими фибрами. Но, с другой стороны, навыки исполнять подобный приказ не задумываясь вошли нам в подкорку на уровне безусловных рефлексов.

В обычной жизни мне это, конечно, не пригодилось, зато в экстремальных условиях — да. Бывало, и жизнь этот навык спасал, пусть даже и без конкретной команды. Её я, как правило, проговаривал про себя. Поскольку действовал в прошлой жизни, в основном, в одиночку…

Когда зазвенели мечи, я аккуратно выглянул из придорожного «схрона» и не спеша осмотрелся. Рядом опасности не наблюдалось. Шум боя доносился из-за поворота дороги. Туда моё «специальное» зрение дотягивалось на самом пределе, и кроме того картинку закрывали растущие вдоль тракта деревья.

Любопытство пересилило страх. Выбравшись из канавы, я осторожно двинулся через лесок туда, откуда кричали и гремели оружием.

К месту боя я подобрался спустя полминуты, невидимый и неслышимый. С высоты небольшого пригорка, на котором росли лишь кусты, вся дорога была как на ладони. И вглядываться в потёмки больше не требовалось. Над утоптанной многочисленными колёсами и ногами грунтовкой висело десятка два светляков. Кто их туда запустил — тот, кто напал, или тот, кто оборонялся — об этом я пока не задумывался. Внимание привлекало, в первую очередь, то, что происходило на освещённом участке.

Три крытых повозки обороняли всего шесть бойцов. Их атаковали десятка два разношёрстно одетых и вооружённых разбойников. Мечами и копьями, что удивительно, бандиты владели достаточно сносно. Не хуже, чем более привычными для такой публики клевцами-чеканами-кистенями. А вот арбалетов и луков у атакующих не наблюдалось, и это тоже выглядело достаточно любопытным.

Убитые, кстати, уже имелись. Один свисал с облучка телеги, четверо валялись за спинами атакующих — видимо, принадлежали к последним; караванщики успели их грохнуть, пока не началась рукопашная.

«Караванщики!» — мелькнула внезапная мысль.

А ведь это, действительно, шанс. Прибиться к торговому каравану и пересечь вместе с ним границу Ларанты. Ведь я уже думал об этом, когда выбирался из Ганшанхайна. Правда, тогда у меня была лошадь, и мысль, чтобы с кем-то скооперироваться, большого энтузиазма не вызвала. Сейчас ситуация изменилась. Причём, кардинально.

Вытянув из ножен клинок, я встал во весь рост и только собрался двинуться вниз по склону, как буквально в пяти шагах от меня тренькнула тетива. Рефлексы сработали быстрее сознания. Я мгновенно припал на одно колено, вскинул меч и повернулся на звук.

Справа в кустах тихарились двое. Один с арбалетом, другой как будто бы без оружия, но в руке он точно что-то держал. Вероятней всего, артефакт. И видимо, боевой. Мольфаром его обладатель, я думаю, не был. Мольфар бы давно уже ударил бы по противнику магией… Хотя… Если только два этих гаврика не действовали из-под морока. Причина банальная: чтобы никто из купцов, если налёт не удастся, не смог бы сказать, что напали на них не разбойники. Точнее, что это были «неправильные» разбойники…

Обороняющихся тем временем стало на одного меньше. Арбалетчик не промахнулся, арбалетный болт угодил одному из купцов точно в грудь. Медлить и дальше стало теперь просто бессмысленно — стрелок уже начал перезаряжаться.

То, что по поводу морока я не ошибся, выяснилось через секунду. Облачко маг-энергии возникло перед глазами в тот миг, когда между мной и «магом» осталось менее метра. Это значило, что артефакт работал и создавал иллюзию, и кроме меня её никто до этого мига не чувствовал.

Но грохнул я, кстати, не «колдуна», а стрелка. Безоружные чародеи, как показала практика, опасности для иммунного не представляют. А вот вооруженные «нечародеи», наоборот — очень даже. Поэтому недомага я просто отправил в нокаут — его же, между прочим, энергией. Заклятие стазиса мне показалось для этого случая наиболее подходящим…

Трофейный арбалет решил не использовать. Рядом с убитым нашёлся лук и колчан со стрелами. А это и скорострельность, бо́льшая на порядок, и подозрение, что это, возможно, я торговца прикончил, пусть даже случайно, ни у кого не возникнет…

Расстреливать атакующих в спину, да ещё и с пригорка, оказалось занятием предельно простым. Почти как на стрельбище. Мне понадобилось всего десять стрел, чтобы число размахивающих мечами разбойников сократилось наполовину. Оставшиеся стали, конечно, что-то подозревать, но предпринять контрмеры уже не смогли. Спереди на них навалились почуявшие перелом в сражении караванщики, сзади не позволял нормально вздохнуть невидимый лучник.

Спустя полминуты всё было кончено. Два с лишним десятка трупов — вот, собственно, всё, что осталось от бандитской ватаги, решившей попробовать на зубок «беззащитных» купцов. У последних потери, конечно, тоже имелись (трое погибших и четверо раненых), но они, безусловно, не шли ни в какое сравнение с потерями уничтоженного противника. В живых у разбойников остался лишь обладатель создающего иллюзии артефакта. Именно его я представил купцам для допроса, когда всё закончилось.

— Я — мастер Гурса́н, — представился глава караванщиков. — Хозяин торгового дома «Гурсан и племянники».

— Мастер Краум, любитель попутешествовать, — представился я в ответ. — А это, — кивнул на пленного, — один из двоих, что командовали разбойниками.

— Ругрой⁈ — удивлённо воззрился на «мага» купец.

Пленный молчал, опустив голову. Гурсан смотрел на него секунд пять и, не дождавшись ответа, вновь повернулся ко мне:

— А кто был второй? Вы сказали: их было двое.

— Второй там, — кивнул я себе за спину. — Только он дохлый. В кустах с арбалетом сидел, а этот, — указал я на выжившего, — его прикрывал.

— Проверить кусты! — приказал глава каравана нарисовавшемуся рядом помощнику. — Найдёте убитого, тащите его сюда…

Труп арбалетчика швырнули к ногам Гурсана через минуту.

— Трагла убили из этого, — помощник передал хозяину арбалет и указал на убитого последним торговца, уложенного на бровке отдельно от остальных.

Гурсан повертел в руках арбалет, затем сунул его обратно помощнику и, повернувшись к стоящему на коленях пленному, ткнул в него пальцем:

— Повесить!

— Дядя! Дядя Гурсан! Прости! — завопил тот. — Злые духи попутали! Я искуплю, отслужу! Дя-а-дя-а-а…

Купец отвернулся, его лицо исказила гримаса, но изменять решение он не стал. Лишь быстро взглянул на меня и глухо проговорил:

— Сегодня торговый дом изменил название. Теперь он называется просто «Гурсан»…

До деревни мы ехали вместе. Узнав, что я безлошадный, Гурсан предложил мне место в своей повозке. За тридцать минут пути он успел рассказать о том, что случилось на самом деле и кто были эти разбойники.

В деревне Старые Дворики, куда мы стремились, располагалось сразу четыре постоялых двора. В одном из них господина Гурсана должны были дожидаться двое племянников — Драш и Ругрой — с основной частью обоза: одиннадцатью повозками и полусотней охранников и возничих.

Ещё один племянник — Трагл — сопровождал дядю, и именно его убили сегодня из арбалета. То, что налёт организовали Драш и Ругрой, для купца стало шоком, но внешне он этого не показывал. Чего ему это стоило, я мог только догадываться. Обоим он доверял, как себе, но… жадность оказалась сильнее. Желание самим стать владельцами торгового дома и избавиться от босса и конкурента сыграло с этими двумя злую шутку. А попытка списать нападение на каких-то левых разбойников только усугубила вину и усилила наказание…

Гурсан говорил мне об этом «буднично», без лишних эмоций, но по тому, как дёргался при этом его кадык и потели виски, я понимал: это всего лишь маска. Торговец пытался держать лицо, и я ему не мешал.

Хотя ситуация, конечно, стандартная. И банальная до невозможности. Но для меня в ней имелась определённая выгода. Ведь если верить Гурсану, он регулярно водил караваны в Ларанту. Нынешний — не исключение. А мне надо было в Ларанту. Очень надо в Ларанту. И желательно, чтобы легально. Поэтому я и слушал купца, как заправский психотерапевт. И события не форсировал. Он должен был сам догадаться, на кого можно положиться, когда предали самые близкие.

— Почему вы, когда вас атаковали, не использовали артефакты? — спросил я, когда торговец взял паузу, чтобы перевести дух. — Они ж у вас есть, не может не быть.

— В том-то и дело, что нет, — дёрнул щекой собеседник. — В Ларанту не пропускают мольфаров и не разрешают ввозить сделанные мольфарами артефакты. Причём, любые, а не только их накопители-пирамидки.

— Надо же, — покачал я сочувственно головой. — Не знал о таком. Думал, что для торговцев делают исключение.

— Не делают, — криво усмехнулся купец. — Они ни для кого исключений не делают. В этом-то и проблема…

В деревне я остановился на том же постоялом дворе, где расположился Гурса́н.

Цены кусались. Полтора рашта за ночь, полрашта за завтрак.

В дела караванщика пока что не лез. Минимум, до утра он будет занят по самую маковку.

Я не ошибся. Хозяин торгового дома освободился только к утру. Он отыскал меня прямо в обеденном зале, ничтоже сумняшеся плюхнулся за мой стол и сразу же взял быка за рога:

— Господин Краум, вы говорили, что тоже хотите попасть в Ларанту?

— Да, говорил, — отставил я в сторону кружку. — Хочу побывать в их Святилище, там, где у них ќопи.

— Отлично! — потёр руки торговец. — Тогда у меня для вас предложение…

Договорились мы быстро. Условия были простыми. Гурса́н даёт мне место в своём караване, я помогаю с охраной. Как минимум, до границы с Ларантой. Дальше на моё усмотрение. Все знали: в пределах Зелёного королевства разбойники по лесу не шастают, на дорогах не озоруют — всех извели в стародавние времена, а новые не уродились. Тем не менее, после границы я мог продолжать свой путь вместе с Гурса́ном и его людьми, благо, что их маршрут проходил мимо Витаграда и только потом сворачивал к западу, к главному ларантийскому торжищу, где можно с хорошей прибылью продать заграничный товар и прикупить местный, пользующийся огромным спросом в Мольфране.

— Будем брать дерево шау́, — пояснил мне купец. — Для него сейчас самый сезон, цены в Мольфране растут, хотелось бы не упустить.

— А сапбри? — проявил я осведомлённость в вопросе.

— Взял бы, да только невыгодно, — пожал плечами Гурса́н.

— Невыгодно? Почему?

— Не отдадут их сейчас по нормальной цене, вот и не выгодно. Добыча последние пять недель сократилась, всё идёт в Витаград, во дворец королевы. У них скоро празднества, кристаллы нужны позарез… Хотя ты и сам это сможешь увидеть, если на юг пойдёшь, на Святилище посмотреть. В это время копи практически не работают…

Что там за праздник, купец рассказал позднее. Старые Дворики мы покинули в тот же день, и на первой ночёвке хозяин торгового дома сам позвал меня разделить с ним вечернюю трапезу. Проговорили мы до полуночи и ближе к концу разговора полностью перешли на «ты».

— Вот, что бы я точно купил в Ларанте, — мечтательно проговорил Гурса́н напоследок, — так это женщину-ларантийку, а лучше трёх-четырёх. Одну бы оставил себе, других подарил друзьям.

— Они так высоко у вас ценятся? — вскинул я бровь.

— Увидишь любую, сразу поймёшь, почему, — посулил купец.

— А если окажется жрицей?

— Свят-свят! — замахал руками Гурса́н. — Связываться со жрицами, а тем более возжелать их я даже врагу не пожелаю. О таком, если только обмолвишься, сразу, считай, покойник. Жрицы в Ларанте неприкосновенны. Продают же, как правило, или рабынь (и то неохотно), или преступниц каких-нибудь, я точно не знаю.

— Не приводилось ещё покупать? — догадался я.

— Увы, — развёл руками торговец…

Вообще, как я понял, в дополнительной охране себя и своих товаров Гурса́н не нуждался — вооружённых бойцов в караване хватало. А вот в чём он реально нуждался, так это в попутчике-собеседнике. Ранее незнакомом, от которого точно не ждёшь неприятностей и, что ещё важнее, с которым вскоре расстанешься и, скорее всего, никогда больше не увидишь.

Нормальная, в общем-то, ситуация. Примерно как в поезде, когда случайным попутчикам без тени сомнений выкладываешь такое, что своим даже на смертном одре не расскажешь…

Вот, собственно, из-за этого мастер Гурса́н и принял меня в караван, да ещё привечал, как доверенное лицо, которому можно поведать семейные тайны и пожалиться на тяжёлую жизнь богатея-торговца…

До границы Зелёного королевства мы добирались неделю. И каждый раз, когда караван останавливался на ночёвку, торговец звал меня к ужину для беседы. О том, что я чужестранец, он догадался быстро, но его откровенности это ничуть не мешало. Скорее, наоборот. Каждые сутки пути на меня выливались целые водопады разнообразнейшей информации. Я впитывал их, как губка. А в ответ рассказывал хозяину каравана о жизни Восточного континента, о крахе Великой империи, о Ривии, о Пустограде и Драаране, о Драконьем урочище…

Многое, конечно, приходилось придумывать, но, похоже, Гурса́н этого не замечал. Ему больше нравилось говорить, а не слушать. Для купца это выглядело достаточно странно, ведь для торговли всякая новая информация — своего рода инсайд, но его слабую заинтересованность в этом вопросе я списывал на подавленность, появившуюся у Гурса́на после гибели и предательстве родичей, которую ему хотелось преодолеть через задушевные разговоры со случайным попутчиком…

О том, что мы наконец-то прибыли к границе Ларанты, я догадался сразу, как только дорога свернула за очередной курган и глазам открылась настоящая стена из деревьев. Частокол из вздымающейся метров на двадцать растительности обозначал ту черту, где кончалась степь, а вместе с ней государство Мольфран, и начинались лесные угодья, принадлежащие ларантийцам.

Дорога утекала под зелёные своды через довольно широкий (метров пятнадцать) проход, будто бы вырубленный в древесной стене неведомыми лесорубами. Ветви и листья густо смыкались над ним молодой порослью, словно пытались скорей зарастить нанесённую лесу рану.

Когда мы подъехали ближе, из-за обрамляющих проём древесных стволов вышли трое. Одетые одинаково — мягкие кожаные сапоги, оливкового цвета плащи, накинутые на головы капюшоны… Оружие только у всех было разное. Первый держал в руках меч, второй — копьё, третий держался сзади с коротким охотничьим луком и наложенной на тетиву стрелой.

Повозки остановились. Гурса́н спрыгнул наземь и уверенным шагом направился к охраняющим проход ларантийцам. Шагов за десять до мечника он поднял вверх руки и раскрыл ладони, показывая, что в них ничего нет. Страж границы опустил клинок и прочертил на земле короткую линию. Переходить её хозяин каравана не стал. Затормозил за шаг до черты, вежливо поклонился и принялся говорить. Что именно, я не слышал, но догадаться было нетрудно. Стандартный набор заученных фраз, что мы, типа, простые торговцы, пришли сюда с миром, имеем разрешение на въезд, готовы пройти санитарный контроль, заполнить таможенную декларацию, заплатить пошлину и всё такое.

Внимательно выслушав купца-чужестранца, ларантиец с мечом кивнул, убрал клинок в ножны и махнул рукой себе за спину: мол, все формальности соблюдены, караван может двигаться в зону досмотра.

Когда повозки одна за другой втянулись в проход, я буквально всей кожей почувствовал, как из окружающей дорогу листвы в нас нацелились десятки луков и арбалетов. Ощущение, честно признаюсь, не из приятных. Лично я предпочёл бы, чтобы в нас целились магией. Магия мне привычнее, защититься от магии существенно легче.

Под смыкающимися над головами ветвями мы ехали минут двадцать, затем проход кончился и перед моими глазами предстала просторная залитая солнечным светом поляна. Практически целое поле посреди мрачной чащобы и непроходимых дебрей и зарослей.

На дальнем краю виднелись несколько домиков с красными черепичными крышами. Над самой высокой торчал длинный шпиль, увенчанный чем-то похожим на головную часть зенитной ракеты.

Вдоль проходящей через поле дороги располагался длинный дощатый помост. Почти как платформа для поездов позапрошлого века или же заменяющие тротуары мостки в деревнях и посёлках российского севера. У этой «платформы» мы и остановились. Из повозок никто не выскакивал. Все молча ждали, когда поступит команда.

Команда поступила минут через пять, когда со стороны домиков с красными крышами подъехали десятка два всадников. Часть их рассредоточилась вдоль нашей кавалькады, следя за тем, чтобы никто никуда не выпрыгивал и не пытался сбежать. Другая часть, меньшая, состоящая всего из пяти человек, взошла на помост. Все они так же, как стражники на границе, были одеты в одинаковые оливковые плащи с капюшонами. Кто под ними скрывался, женщины или мужчины, сходу определить было трудно. Ну, разве что по походке…

— Жрица, — пробормотал наш возничий, когда первый из поднявшихся на «платформу» откинул закрывающий лицо капюшон. — На артефакты сейчас начнут проверять…