Грешный (СИ)

Глава 31

Странный нищий сидел на полу в позе лотоса и смотрел на нас насмешливым взглядом. На меня, как и раньше, в нашу первую встречу, накатило ощущение дежавю. Он напоминал мне кого-то знакомого, но кого именно, я вспомнить не мог. Судя по сосредоточенным лицам Алины и королевы, у них была та же проблема. Они тоже пытались вспомнить, и тоже безрезультатно.

И только тхаа не собирался никого вспоминать. Негромко порыкивая, он подошёл к нищему и тщательно обнюхал его. Обнюхиваемый даже не шелохнулся.

Малыш обернулся к нам. На его морде читалось недоумение.

«Что с ним?» — не выдержал я.

Образ, отправленный зверем, меня удивил. Это была не картинка, а… букет ароматов, разложенный на множество «лепестков». В них прятались запахи джунглей Ларатны, южных степей Мольфрана, ледяных пустошей имперского севера, жарких пустынь Тилланда, топей Урочища, драаранского рынка, уютных бухточек Марки и Синей гавани… А ещё совершенно невероятные для этого мира запахи оружейной смазки и пороха. Плюс фимиамы шафрана и куркумы, про которые я стопудово знал, что ни то, ни другое здесь не растёт. Причём, последние, как мне помнится, я вдыхал в Тартусе, аккурат перед попаданием в Шаонар…

— Ты, кажется, говорил, тебя зовут Вири?

— Да, добрый господин. Говорил, — кивнул нищий.

— А, может быть, всё-таки… Абдулазиз?

Лицо собеседника расплылось в улыбке:

— Всё-таки догадался? Хвалю. Хотя, как по мне, это было нетрудно.

— Абдулазиз⁈ — ошарашенно проговорила Алина, опуская клинок.

— Он самый, моя дорогая. Он самый, — наклонил голову нищий, и в ту же секунду его внешность разительно изменилась. Вместо одетого в тряпьё босяка перед нами возник благообразный длиннобородый старик, одетый в цветастый халат, тюрбан и сафьяновые сапоги с загнутыми носами. Точь-в-точь тот самый торговец, какого я помнил по лавке фальшивых восточных древностей и сувениров. В руках старикан держал дорогие жемчужные чётки.

— Шайрихан? — удивлённо проговорила Ирсайя и, заметив мой взгляд, пояснила. — Это тот самый маг, что привёз меня в Витаград.

— Каким ты видишь его? — кивнул я на бывшего нищего.

Говорить королева не стала. Она послала мне образ, воспользовавшись сознанием тха.

Как я и предполагал, ничего общего с нашим «Абдулазизом» её «колдун» не имел.

— Бесформенный, добившийся возвышения до метаморфа? — впился я взглядом в «торговца древностями».

Тот на мгновение замер, но тут же расхохотался:

— Бесформенный? Вот уж номер, так номер! Бесформенным, а тем более метаморфом меня здесь никто ещё не называл. Ты первый.

— Может, ты ещё скажешь, что не знаешь, кто такие бесформенные?

— Знаю, мой друг. Конечно же, знаю, — старик перестал смеяться, утёр слёзы и, видимо, для успокоения перебрал пальцами чётки. — Но поскольку, я вижу, у вас возникли вопросы, то, что ж, задавайте. Но только, простите, лишь те, что вам кажутся важными. Действительно, важными. Я постараюсь ответить на них максимально развёрнуто.

— Сколько мы можем задать вам вопросов, уважаемый Абдулазиз? — уточнила Алина.

— Каждый по одному, — быстро ответил «торговец». — Ну, может быть, два, если это потребуется для… полноты понимания. Больше мне не позволено. У меня тоже имеются… ограничения свыше, и отменить их я не могу. Всякая сила не может быть безграничной, иначе тот мир, в котором она существует, эта сила сама же и уничтожит.

— Начнём, пожалуй, с меня, — шагнула вперёд Ирсайя. — Я знаю, кто была моя мать, Шайрихан. Я помню сестру. Знаю, как они обе погибли, спасибо Димиру. Но я не знаю, кто мой отец, Шайрихан. Ни имени, ни рода, ни силы.

— Ты хочешь узнать, кем он был, разноглазая Ирис? — сощурился «Абдулазиз». — Это и есть твой вопрос?

— Да. Это и есть мой вопрос, — кивнула бывшая пленница.

«Торговец» задумался. Ну, или сделал вид, что задумался.

Отвечать он начал секунд через десять.

— Всем известно, что ведьмы… мужей не имеют, — он говорил медленно и словно бы через силу. — Как не имеют мужей и жрицы Ларанты. Однако и те, и другие имеют наследниц. У них всегда рождаются только девочки. Ведьмам, считается, их дарит тёмная магия перерождения. Жрицам — великое время. Любой, кто это оспаривает, рискует стать им врагом. Врагом великого времени и силы перерождения душ. Ты, разноглазая Ирис, уже успела отринуть одну из традиций. Жрицы твоего королевства больше не носят маски. И великое время, как ни странно, тебя за это не наказало. Хотя должно было. На двести процентов. Возможно, оно решило отложить экзекуцию, в зависимости от результатов, не знаю. Но что мне точно известно, на те же двести процентов, только на этой традиции ты не остановишься. Я абсолютно уверен в том, что когда у тебя родится наследница, ты не станешь скрывать, кто её отец. Ни от неё самой, ни от вашего окружения, ни даже от того человека, с кем ты разделишь ложе. Такие, как ты, всегда пытаются выйти из того круга, в который людей загоняют законы, традиции, да и просто какие-нибудь случайные обстоятельства. Я, извини, разорвать этот круг не могу. Твой вопрос поставил меня перед сложным выбором. Если я на него отвечу, то, вероятно, уже не смогу… вообще ничего не смогу ответить твоим друзьям. Если же я не отвечу…

— Не продолжай, не надо, — вскинула руку Ирсайя. — Это вопрос я снимаю и хочу задать новый. Мне это позволено?

— Конечно. Ты можешь задать другой. Даже два, раз я так прокололся, — в голосе бывшего нищего явно чувствовалось облегчение. И чётки он перебирал довольно активно.

Королева окинула его испытующим взглядом. Уголки её губ насмешливо дрогнули.

— А знаешь, я, пожалуй, не буду спрашивать. Я, пожалуй, отдам это право Димиру. Пусть он спрашивает вместо меня. Думаю, так будет лучше. Согласен?

— Согласен, — быстро кивнул «торговец» и повернулся к Алине. — Твоя очередь, девочка. Надеюсь, ты не начнёшь меня тоже спрашивать про своих родственников?

Как по мне, попытка пошутить «Абдулазизу» не удалась. По лицу девушки мелькнула короткая тень.

— Вы угадали, почтенный. Я действительно собиралась задать вам вопрос, касающийся своих родственников. Причём, не только отца — я его тоже ни разу не видела — но и мамы. Но после подумала: а зачем? Зачем мне спрашивать то, что я знаю и так. Знаю, что моя мама любит меня и будет ждать, как отца. И что отец мой не умер и не сбежал. Раз мама столько лет ждёт его, значит, уверена, что дело не в смерти и не в предательстве. Что он просто не может вернуться. Пока не может. Так же, как я, например. И, возможно, по той же причине. Ведь таких мест, откуда, бывает, сложно вернуться, в нашем мире не меньше, чем в этом. Я теперь точно знаю, спасибо Димиру, — покосилась она на меня и вновь повернулась к «торговцу». — Так что теперь я, наверное, поступлю точно так же, как и её величество королева Ирсайя… Да. Решено. Именно так я и поступлю. Пусть мой вопрос за меня задаёт мой… мой наставник. У него это получится лучше. Я знаю.

— Принимается, — бывший нищий пробежал пальцами по бусинкам чёток и весело заявил. — Ты не поверишь, мой друг, но сейчас я тебе завидую. Жутко завидую. Твои спутницы так тебе верят, что отринули то, от чего никакая женщина никогда не откажется. Ради тебя они пожертвовали своим любопытством. Цени! — поднял он указательный палец. — Так что теперь ты можешь задать не один, а три… нет, целых четыре вопроса, и обещаю, на этот раз я отвечу на все, даже самые сложные.

— Даже самые сложные, говоришь? — почесал я в затылке. — Ну, хорошо. Начну, пожалуй, с простого. Ты хранитель этого мира?

— Хранитель? Да, пожалуй, что нет, — покачал головой «торговец». — Я, скорее, привратник. Своего рода проводник между пространствами и мирами.

— Проводник? — уцепился я за знакомое слово. — Я помню, мне говорил о таких погонщик из-под горы. Ну, в смысле, бесформенный. Уверен, ты его знаешь. Он, кстати, упоминал ещё о каких-то ключах… Ну да, всё верно. Он спрашивал: «Кто ты — творец, проводник или ключ?»

— Даже так? — усмехнулся «Абдулазиз». — Ну что же, если это второй твой вопрос, я постараюсь ответить полностью, без оговорок.

— Да, это мой вопрос номер два. Я желаю, чтобы ты рассказал нам об этих проводниках, творцах и ключах. Максимально развёрнуто. Кто они, что они и для чего?

— Кто они — можно понять из названий, — проговорил бывший нищий. — Творец творит. Ключ формирует ключи. Проводник проводит. Но это относится не к обычным материям и предметам, а к целым мирам. Творец создаёт мир, проводник — двери в него, ключ — то, что их открывает.

— Выходит, и мой мир, и этот были кем-то когда-то созданы, а «пирамидки с глазами» — это отмычки? Но только учти, это лишь уточнение, а не новый вопрос.

«Абдулазиз» погрозил мне пальцем, но возражать не стал:

— Ладно. Будем считать это уточнением. Насчёт пирамидок ты прав. Они открывают двери между мирами. А в облегчённом варианте и между пространствами. Но есть и проблемы. Главная в том, что создание этого мира до сих пор не закончено. Потому что творцов оказалось двое. Первый сделал набросок, но не смог дописать всю картину. Второй… хм… второй, по всей видимости, ещё не определился, что делать с наследием первого. Спросишь, куда делся первый? Отвечу: не знаю. Он просто ушёл, и его больше нет. А вместе с ним ушли проводник и ключ. Остался лишь я, неизвестно кто, с неизвестным статусом, болтающийся между двумя мирами. Твой мир, эфенди иммунный, к нашему общему счастью, полностью сформирован. Разрушение ему не грозит, он служит… своего рода якорем для другого, вот этого, в котором мы прямо сейчас разговариваем.

— Тому не грозит, а этому, выходит, грозит? И чем, интересно? — снова не удержался я от уточнения.

Собеседник негромко хмыкнул, но, опять же, в «юридические» дискуссии решил не вступать:

— Этот мир может разрушиться от переизбытка сущностей. Разные типы его обитателей, обладателей силы, разные типы энергообмена. Непримиримые противоречия, непреодолимые трудности, нескончаемая война. Люди, драконы, бесформенные. И если люди ещё худо-бедно, но между собой уживаются, то драконы и метаморфы готовы на всё, чтобы сначала подмять остальных, а после замкнуть на себя пространство и время. Причём, и те, и другие отлично умеют играть в убеждение. Соблазняют людей долголетием и могуществом, а те и рады-радёхоньки — сами готовы попасть к чужакам в вечную кабалу за лишние годы жизни и магические умения. Главное, чтобы без лишних усилий и даром. А даром, как ты понимаешь, бывает лишь сыр в мышеловке.

— Чужакам? Ты сказал «чужакам»? — выделил я в его речи «самое главное».

— Да. Чужакам, — подтвердил собеседник. — Людей в этот мир, ещё не законченный, привёл проводник. Бесформенные и драконы просочились сюда через червоточины. Червоточины я потом, конечно, заткнул, но было уже слишком поздно. Бесформенные и драконы едва не сожгли этот мир в битве за первенство. К счастью, тогдашняя людская империя смогла их уравновесить, но в итоге всё же погибла, и на какое-то время на восточном материке возобладала драконова магия. Бесформенные же почти все исчезли.

— Кроме одного, — вставил я свои «пять копеек».

— Кроме одного, — согласился «торговец». — Драконов тоже осталось немного, но тягаться с рептилиями в одиночку я, конечно, не мог. Ведь я не творец, не ключ и не проводник. Я всего лишь привратник. Временами искатель. Временами провидец, странник, учитель… Твой мир не пускал меня дальше десятка шагов от врат, поэтому там приходилось прикидываться торговцем древностями. Здесь, — «Абдулазиз» кивнул на одно из окон, — ограничений не было. Я мог путешествовать по всем континентам, смотреть, наблюдать, учить, выискивать тех, кто способен превратиться в творца, ну или хотя бы в ключа или проводника. Писал книги, создавал магические системы, обучал рунам будущих саиров и пэри…

Меня буквально подмывало спросить его про здешних жриц и мольфаров, не он ли придумал эти две жутко похожие друг на друга системы магии времени, но понял, что это будет уже перебор. Лучше дать ему выговориться самому, пока запал не иссяк.

— Слышали все, небось, про «Откровения Вириона-отшельника»? Моя работа, — не без гордости заявил бывший нищий. — Я потратил на них примерно полвека, но, уверен, они того стоили. Эту книгу запрещали везде, во всех странах и землях, но это только усиливало ажиотаж. Все маги этого мира на протяжении двухсот с лишним лет читали её, покупали из-под полы, воровали из закрытых библиотек, переписывали, запоминали. Она обрастала слухами и легендами, её брали на вооружение новаторы и мятежники, будущие короли и великие маги… Да, со временем интерес к ней угас, но задачу свою она всё-таки выполнила. У людей появилась собственная система магии, отличная от драконовой и метаморфной. И это — не буду сейчас объяснять, почему — создало условия для появления в этом мире второго творца, а следом его неизменных спутников: проводника и ключа. И когда они, наконец-то, появятся, старый Абдулазиз-Шайрихан получит-таки обещанную ему когда-то свободу…

Старик замолчал, глаза его затуманились, пальцы застыли на чётках…

Мы его не торопили.

«А вдруг ещё что-то скажет?..»

— Так. Всё. Со вторым вопросом покончили. Осталось ещё два. Спрашивай.

«Не сказал. Жалко. Я бы послушал…»

— Третий вопрос такой. В твоих «Откровениях» говорилось, что в параллельный мир можно проникнуть из Храма вечной стихии. Что расплачиваться за переход надо осколком волшебной души и при себе иметь «Око демона». У меня и Алины сейчас есть по камню Байаль и два «Ока демона». Хватит нам этого, чтобы вернуться на Родину, или не хватит, и как это правильно сделать? Я хочу это знать, и мне нужен полный, я повторяю, полный ответ.

Лицо собеседника посветлело:

— Ну, наконец-то! Дождался. С этого и надо было начинать, дорогой мой иммунный, а не с творцов и истории мира. Творцы и история могли бы и подождать, никуда бы не делись. Я даже уже волноваться начал. Вдруг самое главное-то и не спросишь. Ну, да и ладно. Вспомнил, и хорошо. Теперь слушай. В Храм вечной стихии идти не надо. Чтобы вернуться, вам хватит и Малого алтаря. Надо лишь подойти к нему, опустить Байаль в его конус и коснуться Байаля своей пирамидкой.

— И всё?

— Четвёртый вопрос?

— Ты издеваешься?

Абдулазиз засмеялся:

— Шучу. Дальше вам надо просто представить то место, откуда вы перенеслись в этот мир. За алтарём возникнет портал. Вы шагнёте в него, и вот тогда, действительно, всё.

Мы с Алиной переглянулись.

— Идёшь? — спросил я её.

— А ты? — спросила она.

Я покачал головой:

— Остаюсь.

— Будешь искать свою Рей?

— Да. А тебе, я считаю, надо идти. Тебя мама ждёт, сама говорила.

Алина кивнула:

— Ты прав. Столько лет ждать отца и заставлять её ждать ещё и меня… Нет, задержаться здесь ещё на немного стало бы с моей стороны настоящим свинством.

Сняв с шеи зелёное «Око», она шагнула к источнику, обернулась…

— Спасибо, Дим, что помог мне добраться досюда и научил тому, чему сама я, наверное, никогда бы не научилась. Спасибо тебе, королева Ларанты, что уничтожила негодяя, который хотел отобрать моё право на возвращение. Спасибо тебе, таинственный зверь ларантийских джунглей, что помог вспомнить, какая я есть… Спасибо тебе, привратник Абдулазиз, прячущийся под чужими личинами, — перевела она взгляд на «торговца». — Спасибо, что дал мне шанс пережить иное. Увидеть, услышать, почувствовать этот мир, где живёт магия и когда-то обитали драконы. О таком приключении я не могла и мечтать.

Девушка медленно опустила камень Байаль на алтарь, а потом аккуратно прикоснулась к нему пирамидкой.

Источник озарился голубоватым сиянием, а через секунду между ним и стеной замерцало серебристое «зеркало».

— Прощайте, — Алина махнула рукой и скрылась в портале.

Сияние над алтарём погасло. Портал схлопнулся. Зелёное «Око» и камень Байаль исчезли.