Громовые степи

X

Сергей открыл глаза.

Прямо над ним, справа и слева, возвышаются голые женские ноги. Он опять закрыл глаза. «Бред, наверное, а если нет…» Вспомнилось, читал он в какой-то книге об одном воинственном племени. Там сильно израненного воина, когда лекари и шаманы были уже бессильны, относили в укромное место, голые девушки начинали водить вокруг хоровод, и жизненные силы брали верх над смертью.

«Может, и меня начали подобным образом лечить? — с улыбкой подумал он. — Но я-то не ранен».

Сергей силился вспомнить, что с ним произошло. Громыхание танка, взрывы вокруг, а теперь тишина. Он вновь открыл глаза и опять улыбнулся. Вокруг стояли его боевые товарищи, две девушки в военной форме. Вот и Федор. Но почему-то окружающие губами шевелят, а ничего не слышно. Потом все стали смотреть на него и тоже улыбаться. Он попытался подняться, его поддержали, и тут же проснулась боль в голове, плече, донеслись голоса людей. Потом опять стало тихо и боль будто прошла. Вновь все включилось. Девушки настаивали отнести старшего сержанта в санчасть полка, но Сергей уже пришел в себя окончательно. Гудела голова, ныло плечо, слабость разливалась в руках и ногах, но стоять и двигаться можно.

— Оклемался? — одна из девушек осторожно похлопала по плечу.

Федор рассказал, что взрывом крупного снаряда всех, кто находился вместе с Сергеем на броне командирского танка, сбросило на землю. Даниленко остановил машины, подобрал под огнем противника контуженных красноармейцев и благополучно доставил в свою часть.

Случилось так, что танкисты вывезли взвод Бодрова в полосу действий соседней 22-й армии Западного фронта. Связаться со своим командиром роты старшему сержанту не удалось, и он был подчинен начальнику войск НКВД по охране тыла армии в качестве отдельного подразделения.

Взводу определили задачу — нести внутреннюю охрану территории размещения землянок штаба армии.

Штаб разместился в лесу, в километре от небольшого села Окороки. Его землянки выстроились по периметру открытой поляны, поросшей небольшими чахлыми кустами. Здесь Бодрову разрешили построить свою землянку. От середины поляны начинались два неглубоких оврага, заросших кустарником и высокой, по пояс, травой. Постепенно углубляясь, овраги втягивались в густой лес. В штабе полагали, что это наиболее вероятный маршрут скрытого выхода диверсионных групп к его расположению. Движение по оврагу контролировала внешняя охрана, но в ночное время эта задача для нее становилась непосильной.

За три ночи землянку, а точнее заглубленный большой шалаш, взвод соорудил где-то посредине между выходами из оврагов. К тому времени приказом начальника войск НКВД по охране тыла армии Сергею было присвоено звание старшины и он утверждался в должности командира взвода.

Однако не совсем гладко началась служба у внутреннего охранения. Диверсанты из оврагов не появились. Но не напрасно до рези в глазах всматривались в темноту взводные секреты, бодрствовали патрули и часовые. На выходе из оврага наряды задержали четырех человек, оказавшихся штабными командирами. Возвращались они ночью из Окороков, чтобы никто не заметил, шли скрыто, по одному. Дело молодое, как говорится. Задержанные были весьма удивлены и раздосадованы, когда на подходах к своим землянкам оказались внезапно захваченными и со связанными руками были доставлены к оперативному дежурному по штабу армии. Результаты добросовестной службы не подняли авторитета молодому старшине, но последующие две ночи по оврагам никто не ходил. Управление войск НКВД по охране тыла на происшествие никак не отреагировало. Лишь посетивший расположение подразделения невысокого роста сухопарый начальник оперативного отделения с постной улыбкой сквозь зубы заметил:

— Всякое бывает. В нашей службе форма одежды, звания и должности значения не имеют. Лишь осознание долга и необходимость должны подсказывать способ действий. — И тут же поставил толком ничего не понявшему Бодрову новую задачу. Из нее следовало, что после доукомплектования третьим отделением взводу надлежало вести разведывательно-поисковые действия по очистке армейского тыла от враждебного и преступного элемента в лесных массивах восточнее Окороков. Все организационные вопросы надлежало согласовать с начальником пограничного отряда в этом населенном пункте. Не сказав больше ни слова, представитель штаба взглянул на старшину, развел руками и удалился.

Сегодня Сергей впервые принял участие в совещании командиров подразделений, входивших в состав войск НКВД по охране тыла. К этому времени в полосе армии задачи выполняли пограничники, личный состав оперативных и других войск, оказавшихся здесь в ходе ведения боевых действий. Десятка полтора командиров разместились под поваленным деревом, прислонившись к нему спинами. Совещание проводил заместитель начальника штаба войск НКВД по охране тыла армии майор Кравцов. После ранения в грудь он часто покашливал и каждый раз при этом извинялся.

Майор сообщил, что к началу войны войска НКВД не имели ни теоретических, ни практических наработок по охране тыла действующей армии. Необходимые наставления по организации службы вырабатываются только теперь с использованием накопленного опыта. Определяется при этом, что целью службы является контроль в прифронтовой полосе законности нахождения и передвижения как в тыл, так и в сторону фронта всех без исключения лиц, независимо от званий и должностей, а также ее очистка от шпионов, диверсантов, десантов противника, дезертиров, другого преступного элемента. Задачи выполняются контрольно-пропускными и контрольно-проверочными пунктами, постами охраны на важных армейских коммуникациях, мостах, у входов в населенные пункты, а также проверкой хуторов, деревень, участков местности пешими и конными дозорами.

Кравцов замолчал, грудь его учащенно вздымалась. После минутной передышки он продолжил:

— В нашем «Положении», так его назовем, не все предусматривается, но мы временно выполняем такие задачи, как поддержание порядка и безопасности на фронтовых коммуникациях, охрана от налетов бандгрупп идущих по дорогам потоков эвакуированных граждан и народнохозяйственных грузов, войсковых колонн. Занимаемся мы также вопросами организации прикрытия переправ через реки и регулированием их работы, осуществляем контроль за светомаскировкой на дорогах и в населенных пунктах, соблюдением особых правил передвижения транспортных средств, установленных военным командованием для данной местности. Непосредственно участвуем в мероприятиях по обеспечению сохранности в тайне районов сосредоточения войск, созданных ими баз и складов снабжения.

Как видите, задач хватает с избытком, — откашлявшись и смущенно улыбаясь, сказал выступающий, — но в настоящее время перед нами поставлена еще одна: очистить тылы армии от враждебного и преступного элемента. Для этой цели формируются десять разведывательно-поисковых групп из пограничников и подразделений оперативных войск, каждая в составе взвода. Руководителем группировки со штабом в Окороках назначен начальник пограничного отряда.

Отдышавшись, Кравцов сообщил, что пограничные отряды в ближайшие дни будут переформированы в полки, армейские управления войск по охране тыла ликвидируются, а все подразделения и части передаются в непосредственное подчинение начальнику войск НКВД по охране тыла фронта.

Майор подробно остановился еще на одной задаче для командного состава войск НКВД по охране тыла — работе фильтрационных пунктов. Он отметил, что эти учреждения создаются с первых дней войны в ротах, батальонах, пограничных заставах и отрядах. Их задача — выявление личности граждан и военнослужащих, задержанных на КПП и заставах, а также производство дознания о преступлениях арестованных лиц. Здесь начинается процесс разоблачения вражеских агентов, диверсантов, дезертиров, мародеров, других преступников. В условиях отсутствия достаточного опыта на фильтрационных пунктах рассматриваются и оформляются в отдельные дни до сотни дел на граждан и военнослужащих. Стремясь разгрузить себя, многие командиры подразделений без достаточных на то оснований направляют задержанных под видом необходимости более глубокой фильтрации в штабы частей, прокуратуру армии, контрразведку. Но опыт работы понемногу накапливается, в последнее время меньше поступает претензий со стороны армейских и фронтовых прокуратур.

Взвод Бодрова уже на следующий день получил на комплектование третье отделение в составе десяти человек. Бойцы и командир подразделения младший сержант Моргунов прибыли из запаса. Никто ранее в войсках НКВД не служил, о их специфике — ни малейшего представления. Моргунов был членом ВКП(б), единственным во взводе, сразу же стал признанным внештатным политруком. У него казачий чуб, постоянно торчащий из-под пилотки, усы. Младший сержант — коренастый, подвижный, все усваивающий с полуслова и с доброй улыбкой человек.

Моргунов почти в два раза старше командира взвода, но с первых минут знакомства дал понять: данный факт отношения к службе не имеет.

Назначен был и заместитель командира взвода сержант Бредихин, из запаса.

— Служил в милиции, — солидным басом представился он командиру. Считал сержант себя знатоком в деле борьбы с бандитами. Смотрел на подчиненных нарочито сурово, с недовольным видом. Высокий, стройный, в ладно сидящей на нем форменной одежде, он, тем не менее, не снискал к себе уважения бойцов, держался особняком.

На подготовку к выполнению новой задачи взводу было отведено три дня. Сергей с утра и до позднего вечера тренировал третье отделение и своего заместителя, обучал тактике действий при блокировании, окружении, поиске, сближении с противником, его преследовании, точному выполнению команд и приемов.

— Знает командир дело, — говорил Моргунов своим подчиненным на перекурах, — надо постараться усвоить азы специальной тактики. В войсках НКВД знаний, оказывается, требуется больше, чем в пехоте. Здесь от этого жизнь зависит.

Бредихин чаще отмалчивался, когда необходимо было принять решение на действия взвода в конкретной обстановке. Делал вид, что вопросы для него уж больно несущественные. По каждому поводу скажет: «А вот у нас…» Говорил часто невпопад и откровенную ерунду. Командир взвода поправлял своего заместителя, но все повторялось вновь.

«Ни рыба ни мясо», — сделал неутешительный вывод Бодров.

Накануне выполнения задачи Сергей получил новенькую топографическую карту района действий. До глубокой ночи вместе с командирами отделений изучали ее. Уяснили, где лес, не представляло труда определить реки, ручьи и дороги. Но дальше дело не шло. Много сплошных и прерывистых коричневых линий, еще больше всевозможных цифр, условных знаков. Пугала всех надпись «Секретно» в правом верхнем углу. «Если карту потерять, это похуже, чем неожиданно встретить бандитов в лесу», — рассуждал Сергей.

Утром взвод подняли по тревоге. Скрытно по оврагу он выдвинулся в Окороки. Однако вместо прямых служебных обязанностей подразделение получило совершенно иную задачу. Обстановка опять резко обострилась. Небольшая передышка на фронте неожиданно закончилась. На стыке с соседом на широком фронте противник в очередной раз прорвал оборону, армия вынуждена была отходить на новые рубежи. Задачу поставил по карте степенный, с уставшим лицом и красными от недосыпания глазами начальник пограничного отряда. Она заключалась в следующем. В районе лесного массива Дьяков Бор высажен десант противника численностью до взвода. Между населенными пунктами Марцевичи и Ургеево лес примыкает к шоссе на протяжении около километра. На поиск десанта и его ликвидацию сил и времени нет. Но допустить перехват противником шоссе и потерять для армии важнейшую магистраль хотя бы на короткое время мы не можем. По шоссе отходят войска, идут потоки грузов, с воздуха оно прикрывается авиацией. Взвод должен организовать службу сторожевой заставы и любой ценой пресечь попытки десанта перехватить шоссе.

Начальник отряда посмотрел на совсем еще молодого командира взвода, вздохнул и с отеческой теплотой в голосе спросил:

— Все ли тебе понятно, старшина? Понимаешь ли риск?

— Так точно, — улыбнулся Сергей, хотя на душе было совсем не весело.

— Отходить будешь с последним подразделением, постараюсь сообщить тебе об этом, а если не удастся, сам чувствуй, когда наши войска отход закончат. К Дьякову Бору взвод подбросят на автомашине. Готовность через час. 11 о лучи сухой паек на двое суток, по четыре гранаты на каждого бойца, возьми побольше патронов. В штабе вам дадут ручной пулемет с пятью магазинами. Больше помочь ничем не могу. Пропуск «Ударник», отзыв «Уфа». Все, желаю успеха и, главное, живым остаться.

В штабе погранотряда царил хаос. Бойцы и командиры сновали туда-сюда, проходили мимо Сергея, не обращая на него и его просьбу ни малейшего внимания, никто толком не мог сказать, где найти заместителя по снабжению. Складское имущество было уже погружено на машину.

Заведующий складом продовольствия поверил на слово и отпустил сухой паек, а пулемет лишь начальник штаба смог взять у своей охраны. Не было и свободной автомашины. Пешком же идти пятнадцать километров не имело смысла. Выручил задержанный на КПП ЗИС-5, загруженный столами, стульями, другим штабным имуществом какой-то войсковой части. Груз выбросили, сопровождавшему лейтенанту взамен вручили справку с печатью от войск НКВД о задержке автомашины на пару часов.

Прибыв на место, Сергей отметил, что Дьяков Бор примыкает к шоссейной дороге непосредственно лишь на участке длиной менее полукилометра. Сразу же от дороги в глубину леса уходит пологий скат, вершина которого просматривается между деревьями. Это немедленно заметил Моргунов:

— Если десант захватит высоту, его трудно будет сковырнуть оттуда.

«Хорошо, коль ее еще не захватили, — подумалось Сергею, — больно уж удобное место для перехвата шоссе».

Развернувшись цепью, взвод бегом устремился к вершине. Залегли. Успели заметить: впереди, метрах в ста, в глубь леса уходят пять-шесть человек в красноармейской форме.

Командир взвода, оценив обстановку, сделал ряд выводов: если десант имеет намерение перерезать шоссе, у него нет более удобного направления действий, чем эта высота. Для обороны тоже лучшего места не придумаешь. Деревья в обхват, защитят бойцов и без оборонительных сооружений. Справа и слева открытые участки местности, незаметно их не обойдешь. Но на правом фланге есть кустарник, здесь следует разместить одно отделение и резерв. Организуя взаимодействие с командирами отделений, Бодров предупредил, чтобы зря не стреляли, напомнил опыт совместных действий с танковым взводом. Сказал также, что деревья дадут десанту возможность подойти на близкое расстояние. Поэтому необходимо быть готовыми к нападению противника, немедленному открытию огня, а окопы для стрельбы лежа надо подготовить так, чтобы они прикрывались деревьями. Командирам отделений надлежало организовать непрерывное крутое наблюдение.

В лесу сухо, душно. Травинка не шелохнется.

Стало вечереть. Прибежал Федор и, не отдышавшись, выпалил:

— К нам движется какая-то группа красноармейцев, десятка два. До них осталось не больше двухсот метров.

Вместе добежали до вершины. Уже отчетливо видны люди в форме бойцов Красной Армии. Идут толпой, не спеша, как на прогулке, травку срывают, веточки отламывают, гоняются друг за другом. Последнее насторожило более всего.

«Не играются на марше вот так бойцы, если это какое-то подразделение. Да и винтовки вверх прикладами не носят», — рассуждал сам с собою командир.

— Как нарочи, — заметил Федор.

— Стой! — подал команду старшина, выйдя из-за дерева.

Группа пришельцев остановилась.

— Пропуск!

— А ты кто такой? — раздался из толпы высокий настороженный голос. — Какой тебе еще пропуск?

— Я командир подразделения войск НКВД. Старшему из вас подойти ко мне, остальным оставаться на месте!

— Черта с два. Мы тоже НКВД, сам иди сюда, — уже более уверенно ответили из группы.

— Если не выполните требование, — Бодров повысил голос, — я прикажу открыть огонь на поражение.

Как по сигналу неизвестные бросились в разные стороны и укрылись за деревьями.

— Последний раз предупреждаю!

В ответ тишина, но от дерева к дереву те люди стали приближаться, держа винтовки в руках.

— Огонь! — подал команду командир взвода.

И сразу же лес наполнился гулом стрельбы с обеих сторон.

Бойцы за хребтовой линией высоты находились в выгодном положении. Противник с первых же выстрелов стал нести потери, начал отходить, прячась за деревьями. В это время с правого фланга послышалось нестройное «ура», пулеметные очереди, редкие винтовочные выстрелы. Со стороны противника ответили дружным огнем, взрывом гранат.

Когда с посыльным добежали до правого фланга, Моргунов со слезами на глазах стал докладывать:

— Никчемный это человек. Бредихин хотел огарновать десантников. Зазря погубил людей. Это надо же…

Скрываясь за деревьями, Сергей с Моргуновым выдвинулись к месту атаки взводного резерва. Бойцы пробежали всего-то метров двадцать-тридцать и теперь лежат недалеко друг от друга.

Командир взвода подполз к Бредихину. Он был неподвижен, но еще жив, белое лицо, бесцветные невидящие глаза.

— Зачем вы это сделали?

— …а вот у нас однажды… — сержант замолк, голова его склонилась набок…

— Подумать только, — ругался Моргунов, — сколько может наделать бед один дурак!

Третье отделение было направлено к тому месту, откуда противник пытался сблизиться и атаковать позиции взвода. Вскоре оттуда послышались одиночные выстрелы. Командир отделения доложил, что были обнаружены четыре трупа десантников, двое раненых при приближении пытались применить оружие, но были застрелены. Документов убитые не имеют, шесть винтовок и десять гранат с длинными рукоятками принесены в качестве трофея. Осиротевший пулемет командир взвода отдал посыльным, им же достались трофейные гранаты. Теперь Бодров возглавлял созданный из этих бойцов резерв взвода.

Погибших товарищей похоронили вечером тут же, на скате высоты, не дожидаясь ночи.

Сергея не переставала сверлить мысль: «Если бы я предупредил, чтобы без моей команды ничего не предпринимали, люди были бы живы. Плох командир, если он не способен предвидеть действий подчиненных».

С наступлением сумерек движение на шоссе начало набирать силу. Автомашины, тягачи, повозки, пешие колонны красноармейцев шли почти непрерывно. Дважды пролетели над дорогой немецкие самолеты, сбросив свой смертоносный груз.

Вечер выдался безветренным, теплым. Остро ощущался запах леса. Глухо шумело шоссе за спиной, а впереди висела настороженная тишина. Выглянувшая полная луна покрыла землю сеткой нечетких колеблющихся теней от деревьев.

На ночь командир взвода выставил секреты от первого и третьего отделений для охраны с флангов и наблюдения за открытыми участками местности, выдвинул их метров на пятьдесят вперед от вершины высоты. Остальным бойцам после захода луны надлежало отойти на тридцать-сорок метров от занимаемой позиции.

В лунном свете будет четко виден противник на вершине в случае своего появления.

— Если это десант, то ночью немцы не должны предпринимать наступление, так они поступают всегда, — говорил командир взвода подчиненным, — но как будет на самом деле, трудно загадывать, посмотрим.

Полночь. Яркая луна на безоблачном небе, спать не хотелось. Вспомнилась казачья песня:

Напряжение от ожидания нападения все усиливалось, это чувствовалось по поведению притихших бойцов.

Сергей вспомнил Зину. «Спит, наверное». Он улыбнулся. «Писем нет давно. Как дома? Как идут дела у Зины? Надо всем написать при первой же возможности».

Разорвал тишину выстрел, потом другой. Прибежали один за другим посыльные отделений. Везде одно и то же: молча приближаются по лесу люди. Секрет обстрелял их, но ответного огня не вызвал.

— Всем! Огонь! — крикнул командир взвода. И Дьяков Бор загремел выстрелами, взрывами гранат. Посыльных Сергей придержал у себя. Они теперь вместе с ним будут решать внезапно возникшие задачи. Послышались редкие приглушенные щелчки, как выстрелы со всех сторон. Сколько ни озирался по сторонам, он никого не видел, а выстрелы не прекращались.

— Чертовщина какая-то, — недоумевал Сергей.

Стали с шипеньем проноситься, ударяясь о стволы деревьев, огненные красные и желтые стрелы, но все выше головы метра на два.

Слышал в штабе мельком, есть у немцев разрывные и трассирующие пули, а видеть до этого не приходилось. А теперь вот они, рядом.

Включились в стрельбу два пулемета десантников. Трассирующие и разрывные пули стали впиваться в деревья ниже, еще ниже. А со стороны первого отделения стрельба становилась все ближе и ближе. Командир взвода с пулеметом и посыльными бросились туда. Первое отделение занимало оборону по хребту высоты позади второго, поэтому резерв оказался почти на фланге у противника. Огонь пулемета и трех винтовок, разрывы гранат оказались губительными для наступающих. Под гром непрекращающейся стрельбы резерв скрытно вышел во фланг противнику, наступающему слева. Этих десантников постигла та же участь, что и соседей справа. Вскоре стихла стрельба и в районе третьего отделения.

«Вроде отбились», — облегченно подумал командир взвода.

Во всех отделениях были потери.

Опять взвод стал таким, каким был до пополнения.

Остаток ночи никто не сомкнул глаз, ждали новой атаки. Но Дьяков Бор молчал.

Когда взошло солнце, осмотрелись. Обнаружили тринадцать трупов в комбинезонах, под которыми находилась красноармейская форма. У одного убитого имелась немецкая топографическая карта и парабеллум, почти у всех были на руках часы. Двенадцать отечественных винтовок и два пулемета без патронов стали трофеем.

Похоронили погибших товарищей. Командиры отделений организовали наблюдение, всем остальным было приказано спать.

До полудня подразделение никто не тревожил, хотя шоссе было оживленным с самого утра. К обеду поток движущихся войск стал иссякать. Прискакал на взмыленной лошади без седла пограничник, передал приказ начальника погранотряда отходить.

Забрав все имеющееся оружие, бойцы взвода пристроились в хвост колонны стрелковой роты, следовавшей по обочине шоссе. Подошел запыленный, заросший густой щетиной командир роты, старший лейтенант. Сказал, что за ним в тылу осталась лишь группа прикрытия: танковая рота со взводом пехоты. До утра надо выйти на новую линию обороны, а это тридцать километров.

— Слушай, старшина, — обратился он к Бодрову, — дай мне винтовки, которые у тебя лишние. Пополнение получил, а оружие не успел. Расписку выдам.