XXXII

Противогаз, как за глаза подчиненные называли предводителя банды, разглядывал крупномасштабную топографическую карту острова Большого. Ее сегодня Кривой подарил вместе с планшетом убитого накануне капитанаартиллериста. В изъятом из удостоверения личности предписании говорилось, что капитан Куртолаев командируется на остров для проведения рекогносцировки огневых позиций резервного полка гвардейских минометов. Что такое минометы, предводитель знал, а вот слово «гвардейские» для него было неведомо. «Минометы и минометы, — рассуждал он, — скажу «леснику» про минометы, а какие — без разницы».

С этим «лесником» предводитель познакомился дней пять-шесть назад. Тот говорил, что в последнее время на острове появилось много военных, рубят лес без разрешения, а ему надо знать, где они творят зло, чтобы принимать необходимые меры. За такие сведения лесник обещал даже платить. «У вас, — говорил он, — в каждом селе есть свои люди, нетрудно проследить за военными: где они и что делают. А лес надо разводить, а не рубить», — вспомнил с ненатуральной улыбкой Противогаз слова блюстителя зеленого богатства острова.

Сейчас он склонился над картой. Кожа его надбровных дуг сморщилась у переносицы. Много тут чего непонятного, но еще больше того, в чем можно разобраться. Остров Большой расположен между Волгой и Воложкой Куропаткой. Его площадь — несколько десятков квадратных километров, сосчитал Противогаз клеточки километровой сетки на острове; начал пересчитывать количество разбросанных по его территории озер, но сбился где-то на тридцатом. Надо бы определить, сколько небольших лесных массивов, однако он быстро отказался от затеи — очень уж много.

— А это ерики, — читал он и шевелил толстыми губами в такт слогам, — Соломенный, Камышовый, Застойный, Гнилой. Ну названья! А это населенные пункты, тут все ясно. В основном же — дикие необжитые места, — сделал вывод бандит. — Вот что значит карта, — рассуждал он, — сразу все видно. Теперь незнанию местности пришел конец: все пути-дороги, леса и озера — перед глазами. Попробуй сейчас поймать меня. На-кась, выкуси, — показал храбрец кому-то в пространство фигу.

Противогаз "новь углубился в изучение карты. Очень нравилась ему надпись в верхнем углу: «Секретно».

«Надо же, такой важный документ у меня, сроду о подобном и не слышал! — Распирала гордость. — Не у каждого командира Красной Армии есть такой. Молодец, какой молодец Кривой!»

Остров Большой вдоль береговой линии покрыт сплошной узкой полоской леса, кустарником, вдоль уреза воды — узкая песчаная полоска.

«Можно теперь выбрать наиболее подходящее место для базы, а то как неприкаянные с места на место переходим. К примеру, недалеко от поселка Глинистого озеро Осиное разделяется на два рукава в виде рогатки. Здесь сплошной лес, незаметно ни подойти, ни подъехать. Тут эту самую базу-«рогатку» и создадим, — сделал вывод Противогаз. — А карту «леснику» показывать не стоит, отберет. Зверь какой-то, а не человек, взгляд хуже волчьего».

Они познакомились случайно. Шли вдоль берега озера с Кривым и еще двумя «партизанами», как именовали себя бандиты. Возле большой дуплистой старой ивы сидел в одних трусах молодой, крепкого телосложения мужчина. Легкой неслышной походкой «партизаны» приблизились к нему, но когда оказались в восьми-десяти шагах, взгляды уперлись в направленный на них ствол ППШ. От неожиданности Противогаз и Кривой застыли на месте, а идущие сзади наскочили на них. «Лошади, смотреть надо», — зло замахнулся на провинившихся предводитель.

Человек стоял с отведенным в заднее положение затвором автомата, молча наблюдая на подошедшими. Низко опущенные брови и кончики губ, полусогнутые колени, напряженные мышцы ног и рук придавали незнакомцу угрожающий вид.

— Кто у вас старший? — сказал он бесстрастным однотонным голосом.

— Предводитель партизан, — представился Противогаз.

— Линия фронта проходит в другом месте, партизаны там.

— Не наше это дело рассуждать. Приказано, и все. Обком партии создал партизанский отряд, теперь вот обживаемся, готовимся на случай прихода немцев.

— Очень разумное решение! Я — лесник. Если не будет возражений, нам придется какое-то время поработать вместе. Меня после ранения комиссовали, теперь назначили сюда навести порядок в лесах. С островом знаком плохо, будет здорово, если поможете мне. Народу на острове много: беженцы, бездомные, пришлый люд всякий, с ними не сработаешься, а с обкомом партии мое начальство вопрос уладит.

— Можно и без обкома, — учтиво подал голос Кривой.

Колючий взгляд «лесника» сверлил самозваных партизан, автомат продолжал оставаться в том же положении, кивком головы незнакомец указал место рядом с деревом, и прибывшие послушно уселись рядком.

— Ты что-нибудь заметил? — шепотом спросил у Кривого предводитель, когда «лесник» стал одеваться.

— Под мышками у него и на плечах синяки, а следов ранения не обнаружил.

— Синяки, скорее всего, от лямок парашюта, а хорошую контузию можно и без раны получить.

— Похоже, он такой же лесник, как мы партизаны, — хихикнул Кривой.

— Братию об этом информировать не обязательно: лесник, и все. А то еще, чего доброго, найдутся патриоты, выдадут. Ты за ним последи. Если он оттуда, — предводитель кивнул головой в сторону запада, — от него будет польза, ну, а если нет… Подружись с ним. По твоей карте я подобрал хорошее место для базы, на днях пойдем посмотрим. Те из наших людей, которые проживают в селах, не должны знать, где она находится, а лесных братьев соберем там, отроем землянки, сделаем «рогатку» неприступной крепостью. Сколько у нас теперь активных штыков?

— Вчера два дезертира прибыли. Сейчас в строю семьдесят восемь. Да еще этот «лесник».

— Много. Это хорошо и плохо. Обнаружить нас могут тем быстрее, чем больше людей. Надо прекратить рост отряда.

— А как поступать с теми, которые будут прибывать еще?

— Озер на острове хватит на всех. — Большое, плоское, бесцветное лицо предводителя с крупными глазами и еле заметными белесыми бровями приобрело дурашливое выражение. Шутка понравилась даже ему самому.

«Сморщенный противогаз, а не предводитель», — усмехнулся про себя Кривой, подобострастно глядя на своего кумира.

В банде предводителя не любили за его хвастливость, неприятное лицо. Но лошадиная выносливость, отсутствие страха в минуты опасности и крайняя жестокость к кому бы то ни было вынуждали беглецов с фронта, уголовников всех мастей беспрекословно ему повиноваться. Смерть — единственная мера наказания — существовала у «партизан». Расстреливали, а то и топили в озерах по любому поводу. Его панически боялся даже Кривой, которого бандиты между собой называли живодером. Это он самолично расстрелял двух пацанов, случайно обнаруживших тайник бандитов, а потом трупы убитых якобы неизвестными лицами продал матерям. Сочетание тупости, подобострастия и жестокости отличало Кривого.

А «лесник» оказался общительным парнем. За короткий срок он сумел войти в доверие к предводителю, его помощнику и многим «партизанам». Но в свои дела ни та, ни другая стороны друг друга не посвящали. Бандиты уходили в ночь и возвращались на рассвете, «лесник» большую часть времени занимался своими делами в дневное время.

Сегодня вечером «партизаны» сидели в шалашах во временном лагере. Гонимые ветром вдоль Волги тучи непрерывной чередой шли над лесом, накрапывал долгожданный дождь, а в сырую погоду — какая там работа.

После ужина у тлеющего костерка собралось человек тридцать. После жаркого дня, когда в тени за сорок градусов, прохладный ветерок приятно освежал лицо и тело. «Лесник» впервые видел столь внушительное сборище «партизан». Разговор шел о войне, о технической оснащенности немцев, о том, как скоро они захватят Сталинград и Кавказ.

— Но-но! Хватит! — нарочито сурово прикрикнул предводитель на бандитов. — Говорите, да не заговаривайтесь, а то далеко зайдете. Вишь, какие стратеги, просто беда, — кивком головы он показал «леснику» в сторону «партизан».

— А что, они верно говорят, хорошей техники у немцев действительно много, нам бы столько, — подал голос гость.

Все как-то сразу попритихли. То ли подействовал окрик предводителя, то ли слова «лесника», но возникла пауза.

— Ты бы рассказал что-нибудь о себе, — заметил один из «партизан», нарушив молчание.

— Сейчас война, говорить о себе не всегда нужно, а болтун, как известно, — находка для шпионов, — пошутил «лесник». — Все мы разные, — уже более серьезно продолжил он, — у каждого свое. Это лишь перед богом мы все одинаковые. Ну да ладно, так и быть, расскажу кое-что.

Когда я бегал пацаном, автомашина была редкостью, а уж чтобы покататься на ней, так это мечта несбыточная. Побывал я однажды в гостях у дяди, он в МТС конюхом работал, ну а там, вы знаете, техники всякой много. Походил я около машин один раз, покатался в кузове полуторки, а потом как-то задержался возле неисправной. Она стояла в дальнем углу гаража, вокруг ни души, а мне очень хотелось посмотреть внутрь. Открыл створку капота, тут меня и поймал за ухо шофер. После отчаянной попытки вырваться пришлось соврать, что очень хочется помочь ему отремонтировать машину. Без проволочек мне была вручена тряпка для протирания двигателя и всего кузова. За ударный труд мне разрешили сесть в кабину и порулить, потрогать все педали.

На другой день я крутился около машины уже с раннего утра. Предстояло перегнать полуторку к мастерским МТМ. Дядя Василий, так звали шофера, пригнал пару быков, привязал веревку одним концом за буфер, другим к ярму, сам взялся за налыгач, а меня посадил в кабину. Я быстро уяснил: когда колеса полуторки будут наезжать на быков, надо нажимать правой ногой на тормоз, а крутить баранку вправо, если машина едет влево.

Когда я, гордо восседая за рулем автомашины, медленно катил по эмтээсовскому двору, меня удивил Валек, дружок из нашего хутора. Он почему-то быков не заметил, а вот что я управлял машиной, к вечеру в хуторе знали все. Попробовал сознаться, то никакой я не шофер, да куда там, земляки сочли за скромность, старики со мною стали первыми здороваться, из Димки я превратился в Дмитрия Сергеевича.

Спина рассказчика покрылась испариной. Незаметно для самого проговорился, назвал свое имя. «Не забывайся!» — приказал он себе.

— Можно было бы долго купаться в славе, — продолжил «лесник» после непродолжительной паузы, — но неожиданно нашему колхозу была выделена новая автомашина, как хозяйству, имеющему собственного шофера, но получать ее надо было в Сталинграде. Наш председатель колхоза взял в кассе деньги и меня, вдвоем поездом поехали в город. Походили по Сталинграду, нашли автобазу недалеко от Астраханского моста, есть такой в городе через реку Царицу.

Рассказчик достал из кармана гимнастерки сложенную газету и не спеша свернул «козью ножку». Рядом сидящий бандит ударил кресалом по кремню, любезно протянул дымящийся трут — прикуривай. Лицо «лесника» все время оставалось спокойным, и лишь глаза как бы существовали отдельно: внимательно вглядывались в лица слушателей, замечали всякое движение. Сидевшие вокруг «партизаны» повынимали кисеты, начали сворачивать разнокалиберные цигарки, прикуривать друг у друга.

— Ну так вот, — продолжил рассказывать Дмитрий, когда смолк говор людей, — машину, новенькую полуторку, мы получили. Сели. Не знаю как, но мотор завелся. Включил скорость, дернулась родная пару раз и пошла. Председатель улыбается, а мне бы остановиться, да никак не получается. Надеялся ведь, что машину не дадут. Еду с одной мыслью: чтобы на дороге никто не попался, пот по спине градом. Помаленьку выехали за город, хорошо, что улица оказалась длинной и прямой, а там грейдер начался. Смотрю, мой председатель заерзал на сиденье, спрыснуть машину, говорит, надо, а то не доедем. Вспомнил я, на что надо нажать, чтобы остановиться, заехали в магазин, купил он литр водки, харчи у нас в сумке были. Тут же под машиной в холодке выпили. Дело было к обеду, а мы еще не завтракали. Сели опять в свою полуторку, теперь она не дергалась, а сразу резво взяла с места и пошла, и пошла. Я хочу, чтобы помедленнее, а машину как подменили: быстрее и быстрее. Я так и этак, а она знай свое: летит как оглашенная. И стал примечать: столбы сначала бежали вдоль дороги, а потом стали перескакивать через нее. Один перемахнул, другой, потом чаще и чаще. Вдруг, на тебе, один все-таки не успел, ехали-то быстро.

Вокруг заулыбались. Рассказчик смолк, бросил на землю окурок и придавил его каблуком.

— Ну, а дальше, дальше-то что? — заторопили «лесника» сразу несколько голосов.

— Дальше? А дальше я уже шофером не был. Очнулся в траве. Смотрю, столб лежит, машина стоит, но она стала короче, а председательская голова увеличилась в два раза. Привезли полуторку в колхоз на быках, сбежался народ, стали суд чинить. «Повесить его, — кричат, — мерзавца». Стал я прощаться с жизнью, заплакал: машину жалко. Потом слово взял дед Пантелей. Он у нас умник великий, его переговорить никто не мог, сколько бы ни пытались. «Послушайте меня, граждане, — говорит он, — есть у нас кузня хорошая, нужная, но работают гам два кузнеца: Гришка и Микитка. А зачем нам столько, одного Гришки хватит. Шофер нам тоже один требуется. Уж лучше давайте вместо Димки Микитку повесим, обчеству от этого будет больше пользы». На том все и закончилось.

— А что потом с машиной было? — поинтересовались любопытные.

— К кузову дышло приспособили, чтобы быков запрягать, а я подался в лесники, вдруг односельчане передумают.

— Болтун — находка для шпионов, — повторил Противогаз, явно понравившуюся Димкину шутку. — Когда-то эту байку я уже слышал, но молодец, развеселил мое войско, настроение поднял. Надо бы нам поговорить, — обратился он к Дмитрию.

Отошли. Предводитель долго молчал, курил. Он стоял за спиной, но Дмитрий чувствовал затылком его настороженный взгляд. На небольшой высоте над лесом прошли два невидимых, надрывно гудящих самолета.

— Вроде бы наши, — сказал Противогаз. Потом спросил: Ты кто?

— Лесник я, Дмитрий.

— Это мы уже слышали. А поточнее? — Глаза бандита недобро блеснули в темноте.

— Я же не уточняю, чьи это «ваши» пролетевшие самолеты.

— Мы тут хозяева, нам и спрашивать, — с жесткой ноткой недовольства в голосе возразил предводитель.

— Ой ли? Давай оставим выяснение отношений до более подходящего времени. Говорят, нет надежнее способа испортить отношения, чем начать их выяснение. А сейчас помоги мне одно дело провернуть. — Дмитрий посмотрел в сторону Сталинграда, откуда слышались приглушенные взрывы бомб.

— Чем именно? — насторожился Противогаз.

— Мне надобно на пару часов четыре человека, которые посообразительнее.

Вскоре группа из шести человек, вооруженных винтовками, скрылась в темном лесу. Шестым к Дмитрию напросился Кривой. Когда вышли на опушку, «лесник» выставил наряды по два человека с интервалами метров пятьсот, вбил в землю по колышку, другие колышки вручил старшим из них.

— Ваша задача, — пояснил он, — заключается в следующем: в 24.00 далеко впереди взлетят три сигнальные ракеты в одном и том же направлении, второй колышек надо вбить в створе первого с местом падения ракет. И все.

— Зачем это? — заинтересовался Кривой.

— Я точно знаю, откуда взлетят ракеты, две прямые, которые пересекутся в месте падения ракет, дадут ваши люди. Таким образом, получим две фиксированные точки, а с их помощью определим четкое направление на нужный объект.

— Здорово, конечно, а что дальше?

— Знающие люди говорят: на войне нельзя загадывать наперед, может не получиться. Но на топографической карте я смог бы показать, что из всего этого следует и как эти данные нужны леснику. Но у меня ее с собою нет сейчас.

— А если карту принесу, покажешь? — загорелся Кривой.

— Безусловно.

— Нет, правда?

Весь следующий день Кривой размышлял, как у Противогаза взять на время карту. Уж больно интересно посмотреть на результаты ночной работы Дмитрия и узнать, ведет ли полученная прямая к какому-либо важному объекту. «Может быть, туфта?» — размышлял он. Но предводитель не расставался с картой, изучал пути подходов к выбранной им «рогатке». Уже перед вечером, наконец, она оказалась в руках Кривого. Он сразу же позвал в свой шалаш «лесника», и тот показал прямую, идущую в направлении судоверфи.

— Здорово придумано. А как же быть, если нет карты?

— Можно определиться по магнитному азимуту.

— Научи, а? — по-детски взмолился бандит.

— Пойдем на поляну с компасом, там и покажу. Магнитный азимут у лесников — первое дело.

— Хочешь посмотреть, где создается наша база-«рогатка»? — простодушно поинтересовался Кривой. Ему очень захотелось за спиной предводителя показать этому грамотею свою осведомленность и умение пользоваться картой.

— А на черта это мне? С вами я туда не пойду, у меня дела здесь. Ты же видел мою работу. Дел осталось еще много.

— Мало ли что, может, придется бежать под нашу защиту. Но предводителю не говори, что место базы знаешь, убьет меня и тебя.

— Кривой ткнул пальцем в верхнюю часть карты.

Затаив дыхание, Дмитрий как бы нехотя взглянул на указанное место, заметил раздвоенное озеро, похожее на узкую рогатку, успел «сфотографировать» на глаз четырехугольник километровой сетки, расстояния от ее линий: х=900, у=100. Глянул на подпись внизу листа: «Капитан Куртолаев».

Хозяин шалаша перехватил быстрый взгляд собеседника.

— Куртолаев — это фамилия предводителя, — сказал он нарочито бодрым голосом, — но смотри, ни гугу.

Кривой еще говорил что-то, но Дмитрий повторял и повторял мысленно цифры координат, неожиданно подаренных ему бандитом.

На следующее утро предводитель предупредил, что его «партизаны» перебираются на основную базу, которую он пока не может показать, тайна.

— Может, все-таки пойдешь с нами? Будем вместе готовить все необходимое к зиме.

— Спасибо, командор, за приглашение, закончу работу здесь, там видно будет. Если бы ты дал пару человек на недельку — помог бы мне. А в гости еще наведаюсь, до зимы далеко.

Обращение «Командор» явно пришлось по душе бандиту.

Последующие несколько дней с выделенными в его распоряжение помощниками Дмитрий самодельным саженем делал замеры полян, лощин, лесных массивов, составлял схемы и прятал их в тайниках. Больше недели ушло на эту работу, а потом появился предводитель с Кривым. Они принесли свои кое-как составленные схемы, но с достаточно подробным изображением мест нахождения частей и подразделений на острове и даже с указанием рода войск.

— А какой они ущерб наносят лесу! — шутливо заметил Противогаз.

— Спасибо за помощь. Кое-кому тут придется поработать, а вам зачтется особо, — сказал Дмитрий, рассматривая документы. — Солиднее будет, если вы его подпишете.

— Давай, не жалко.

«Командор», — с удивлением прочитал он каракули предводителя.

— А одна новая рота появилась недалеко отсюда, — смеясь, рассказал Кривой, — обосновалась на берегу, красноармейцы только и делают, что купаются и рыбу ловят, но вооружены автоматами, будьте поосторожнее, — предупредил он.

— Хорошо, что сказал об этом.

— Людей у тебя заберу, — подытожил разговор предводитель.

— Заканчиваем оборудование базы, надо всех собрать на недельку, пусть обживутся, потом опять за дело возьмемся.

— Может, еще свидимся? — попрощался Кривой.

— По-моему, скоро.

Назначенный в роту политрук понравился Сергею сразу: выше среднего роста, в ладно сидящей гимнастерке с подшитым чистым подворотничком, с новенькой портупеей и сдвинутой вперед, под правую руку, кобурой пистолета, в добротных яловых сапогах. Вся фигура — монолит, на вид парню чуть больше двадцати, на груди медаль «За отвагу».

— Лейтенант Кречетов, — представился он, молодцевато приложил к фуражке кулак, мгновенно и резко разжав его у самого козырька. — Прибыл для прохождения дальнейшей службы. — Его голубые, слегка навыкате глаза искрились неподдельным счастьем.

— Зовут Дмитрием.

— Чему радуетесь, политрук?

— Наслышан о ваших делах, доволен назначением в роту.

— Хорошо. В дело вникайте с ходу, а оно предстоит нам серьезное. Свои задачи мы решаем сугубо войсковыми методами: перекрытием направлений, блокированием, окружением, поиском, засадами, преследованием, прочесыванием, облавами. В предстоящем деле эти способы действий не применимы. Все в иной плоскости. Речь идет о крупной банде, действующей мелкими группами и одиночками по всему острову Большому. Появляются бандиты неожиданно, так же внезапно исчезают. Единой базы не имеют. Надо добиться невозможного: разведать место пребывания бандитов, продумать, как их собрать в одном месте, затем уничтожить. Должны же они скучковаться по какому-то поводу. Вечером прибудут оперативники, и начнем думать вместе, а завтра надо докладывать начальству свои соображения. Поразмышляйте на досуге, познакомьтесь с бойцами.

«Совет» заседал долго. Устроившись в тени вербы на берегу пруда с заросшим осокой урезом воды, командиры будущей операции высказывали свои мнения по ее осуществлению. Представитель особого отдела предлагал в каждом селе арестовать граждан, вызывающих подозрение, допросить «как следует» и получить нужные сведения. Разведчик считал необходимым по всему острову расставить посты наблюдения по два-три бойца и получить таким образом какие-либо сведения о бандитах, а там видно будет, что и как делать.

Сергей смотрел на широкий пруд, отраженные в нем редкие белесые облака, на сизый дымок костра на противоположном берегу — там слышался заразительный девичий смех. Умиленье! А туг опять бандиты…

Кречетов закончил военное училище войск НКВД, был, безусловно, лучше других подготовлен в вопросах оперативного обеспечения операций. Прислонившись спиной к дереву, он, казалось, никого не слушал, не вникал в подробности. Одному лишь бы допрашивать, другому всю роту распылить на мелкие наряды, неизвестно, как это отразится на боеспособности. А он знал, что после окончания операции его назначат командиром этого подразделения, а Бодрова выдвинут на более высокую должность. «Нужна подсадная утка под видом немецкого шпиона», — пришла неожиданно мысль. Вскоре идея была принята за основу в наметках на предстоящую операцию. Ее поддержал «дуб». По этому позывному шли потом основные сообщения.

— Главный принцип разведчика, — говорил Потных, — замечать все, оставаясь незамеченным. Скоро осень. Надо полагать, бандиты начнут готовиться к зиме. Где их база? Вот что надо выяснить.

— Глубокой мысли в идее нет, — засомневался оперативник, — бандиты не дураки.

— Чем она проще, тем легче ее осуществить, — не согласился майор. — У гениальных идей чаще всего бывает простая подоплека.

Так в различных точках Большого стал появляться «лесник», затем «отдыхающая» на берегу Волги рота автоматчиков, летящие вроде бы в направлении важных объектов сигнальные ракеты, проводиться никому не нужные измерения полян, лощин, лесных массивов. Передвигающиеся открыто по дорогам патрули являлись связными командира роты, а через него по радиостанции РБ все сведения поступали в управление войск НКВД по охране тыла Сталинградского фронта.

Войсковые действия по ликвидации банды были назначены на 10.00. К этому времени большая часть бандитов должна была собраться на базе. Роту автоматчиков поддерживал отдельный дивизион реактивной артиллерии на БМ-13. Только что поступившие на вооружение мощные реактивные снаряды М-30 должны были разворошить бандитское логово двумя залпами. Артиллеристы согласились дать их в качестве салюта по погибшему капитану Куртолаеву. Два взвода автоматчиков с пулеметным отделением со стороны Глинистого выделялись для довершения разгрома банды. По мере надобности командир роты мог подключить к атаке два других взвода.

Все шло по плану. Не получилось лишь внезапности. Когда подразделения с трех сторон начали приближаться к «рогатке», произошла неожиданная встреча с тремя ее обитателями, идущими в том же направлении. На попытку остановить для проверки документов группа ответила огнем. Бандиты были окружены и после длительных бесплодных переговоров уничтожены. Недалекие выстрелы всполошили «партизан», но поздно: база была уже блокирована с суши и со стороны озера.

Ровно в 10.00 ударила пристрелочная 122-миллиметровая гаубица, а вскоре весь лесной массив в «рогатке» вздыбился огненными разрывами, окутался густым дымом. Тут же на гладкой поверхности озера завиднелись плывущие люди, бойцы за шиворот вытаскивали их на берег.

Все-таки Противогаз ошибся в расчетах: подойти к бандитской базе скрыто действительно невозможно, но и уйти оттуда тоже, а это оказалось особенно важным. Имелось у него и боевое охранение, но оно опять-таки сидело лишь на своем берегу.

В 10.15 два взвода и пулеметчики под руководством Кречетова цепью пошли в атаку. Панорама перед ними открылась печальная: поваленные и поломанные деревья, разрушенные землянки, изуродованные трупы. Оглушенные и подавленные бандиты, понимая обреченность, сопротивлялись вяло. Вскоре из полуразрушенной землянки выполз Кривой. Осколком снаряда ему оторвало по локоть правую руку. Увидев Дмитрия, он пошел к нему, прижимая грязную тряпку к ране: «Помоги». Бандит, конечно, но по простоте душевной ведь он дал координаты базы, по которым артиллеристы готовили данные для стрельбы. Трибунал этот факт, безусловно, учтет.

Долго отстреливался Противогаз, не помогли брошенные вовнутрь землянки три гранаты Ф-1; у него оказался отдельный бункер в стене.

— Командор, это я, «лесник», сдавайся, чего уж там, зря время тратим.

— Гад, хотел же тебя расстрелять, Кривой отговорил до поры до времени.

— Что прошло, теперь уж не вернешь. Выходи с поднятыми руками.

— Нет уж. И не подумаю. Вольному — воля.

Прозвучал выстрел в землянке, и тишина. Противогаз застрелился.

Дмитрий стоял над поверженным противником. «Многим хочется покомандовать, — размышлял он. — Приятно, когда тебе повинуются, но командир должен быть подготовленным, знать военное дело. Его неграмотность — гарантия поражения. Ты тому пример».

Задержанные не скрывали своих связей с проживающими в населенных пунктах «партизанами», почти до самого вечера шли их аресты. Однако не везде они проходили удачно.

На задержание Михаля приехали на ЗИС-5 четыре человека. Были у него в хозяйстве хата, небольшой сарай да уборная из плетня. Он сам радушно встретил оперативную группу, будто только и делал, что ждал ее. Не спеша оделся во все старое, рваное, вышел кудлатый, босиком. Когда шел по двору к машине, попросился зайти в туалет. «Иди, о чем речь?» Через мгновение из уборной выскочил бандит с пистолетом в руке. Один боец был убит, другой ранен, прежде чем Михаль оказался сраженным автоматной очередью. Сбежалось на выстрелы по л села, не хотели люди отдавать тело убитого земляка; старший группы вынужден был пригрозить арестом особо активным, а это женщины с детьми, не очень-то арестуешь.

В другом селе оперативную группу совсем не ждали. Большой двор, добротный дом с крепкой дубовой дверью, длинный саманный сарай, вся усадьба за глухим деревянным забором, собака-волкодав на привязи, по двору ходили куры.

Стучали в дверь долго; когда стали бить сильней, на высокое крыльцо вышел важный, упитанный хозяин по кличке Горбоносый. Нос у него действительно имел солидную горбинку, что вместе со сросшимися у переносицы бровями придавало лицу хищное выражение. Появился он с котомкой за плечами, готовый к аресту. Спокойно улыбнулся одними уголками губ, повел крутыми плечами, не спеша спустился по ступенькам, направился к автомашине, но пожелал попрощаться с собакой.

Никто не возражал, дело житейское.

Горбоносый подошел к заскулившему псу, присел возле него, погладил по спине и вдруг одним прыжком скрылся за дверью сарая.

Когда оторопевшие бойцы сорвали дверь и осторожно вошли, внутри никого не оказалось. Обнаружили в дальнем углу небольшой лаз с выходом в густые заросли репейника и чертополоха, протоптанную тропинку в глубокую промоину и дальше в лес. Сколько потом оперативники ни бегали вокруг сарая и по тропинке, следов беглеца не обнаружили.

— Упустили почем зря, — сокрушался старший наряда, оправдываясь перед командиром роты, — таким покладистым прикинулся, проклятый.

К утру следующего дня все части и подразделения Красной Армии на острове поменяли места дислокации.

Загрузка...