Громовые степи

XXIII

Сергей был наслышан о снайперском движении в войсках НКВД, имел свой опыт применения отличных стрелков. Когда ему сообщили о назначении командиром роты, решил немедленно сформировать снайперское отделение. «Товарыш» согласился с пожеланиями лейтенанта, приказал выдать пять снайперских винтовок. По просьбе Бодрова в его распоряжение был откомандирован вернувшийся из госпиталя сержант Волынов. Он был назначен на должность старшины роты. Заместителем ротного стал лейтенант Шведов, командирами взводов — Чиков, Долгачев и Фатеев. Приказ о сформировании роты, всех назначениях и присвоении старшинского звания Волынову, Чикову и Фатееву был в этот же день подписан командиром полка.

Роту Бодрова на пяти автомашинах доставили в Мичуринск, а затем поездом она передислоцировалась в Изюм. На месте выгрузки представитель управления войск НКВД по охране тыла поставил подразделению задачу: в составе пограничного полка организовать войсковую линию заграждения на тылах 57-й армии, в последующем быть в готовности выполнять те же задачи, что и на Западном фронте минувшей зимой.

«Значит, опять наступление! — размышлял Сергей. — Эта работа нам уже знакома».

В составе роты он сформировал отделения: снайперов в количестве восьми человек, пулеметное, на вооружении которого имелись три ручных и один станковый пулемет, три стрелковых. В Изюме подразделение получило пополнение — двенадцать пограничников, вернувшихся из военных госпиталей.

Конкретный рубеж войскового заграждения роте не был определен. Рассчитывая получить задачу на месте, подразделение совершило марш в пешем порядке в направлении Лозовое.

К концу дня пограничники вышли к неширокой лесной полосе, здесь командир разрешил заночевать, а с рассветом продолжить путь. Рдел закат.

Майская теплая ночь, зеленая травка, приятный ветерок — все располагало к хорошему и спокойному отдыху. Но появилось вдруг неведомо откуда смутное чувство тревоги, несмотря на тишину. А на фронте, как известно, слишком хорошо не бывает. Это была ночь на 17 мая 1942 года, последняя спокойная ночь для всего южного крыла советско-германского фронта.

Утром, едва забрезжила заря, слева, со стороны Барвенково, послышался гул артиллерийской канонады летящих самолетов.

— Наши перешли в наступление, — пояснил Шведов, — без работы не останемся.

— Видишь, и самолеты у нас нашлись, сплошное гудение, — поддержал разговор Фатеев.

Не спеша бойцы позавтракали, покурили. Срочных дел нет. И вдруг ошеломляющая весть. Прибежал наблюдатель и прерывающимся от волнения голосом выпалил: «Танки! Немцы!»

— Какие немцы? Спятил, наверное, — напустился на бойца Долгачев.

— Немцы! — зло выкрикнул наблюдатель. — Там их тьма-тьмущая.

Командиры подразделений бросились к опушке. Впереди, в полукилометре, по двум небольшим высоткам справа налево шла большая колонна танков с черно-белыми крестами на броне и восемь бронетранспортеров с солдатами.

Колонна остановилась на какое-то время, затем танки и бронетранспортеры двинулись дальше, а пехота начала растекаться по высотам. Через пять-десять минут по этому же маршруту проследовало еще не менее сотни танков, создав сплошную пыльную завесу.

— Т-11, — со знанием дела сообщил Чиков, — «танкетками» называются, их у немцев много, но горят хорошо.

Сергей непонимающе смотрел на развернувшуюся панораму подготовки противника к бою, удивлялся: «Нате вам, немцы намерены обороняться, повернувшись спиной. Значит, меня не видят. Но что же делать? — билась мысль. — Откуда они взялись? Там же наши».

На всякий случай приказал командирам взводов: не высовываться из лесной полосы, организовать оборону и быть в готовности к наступлению.

С правого фланга роты поступило сообщение: вдоль опушки лесопосадки, с противоположной от немцев стороны, движется группа бойцов до тридцати человек. Оказалось — пограничная застава от войск НКВД по охране тыла, выполнявшая задачу войскового заграждения на тылах 9-й армии.

— Лейтенант Шторм, — приятным басом представился подошедший командир, серый от пыли с ног до головы.

Из его рассказа следовало, что после мощного артиллерийского и бомбового ударов немцы прорвали оборону войск 9-й армии южнее Барвенково и устремились на север, закрепляясь на достигнутых рубежах. Приказа нашим войскам на отступление нет. Немцы прошли через его рубеж заграждения по линии железнодорожного полотна Славянск — Барвенково, теперь он отходит параллельно движению противника, чтобы обозначить для своих войск границу и не допустить расширения коридора прорыва.

— Скоро наши начнут отходить, — высказал предположение Шторм.

— Как старший по должности на этом участке, — сказал Сергей, заканчивая разговор, — советую, Шторм, перейти в мое подчинение в качестве командира четвертого взвода и занять оборону на правом фланге. Будем помогать прорываться нашим войскам на восток.

Вскоре группа Бодрова получила новое подкрепление. Нежданно-негаданно с тыла к ним подошли две автомашины. В одной было восемнадцать автоматчиков во главе с давно не бритым, нездорового вида младшим лейтенантом, в другой — всякое штабное имущество. К радости командиров, среди бумаг имелись различных масштабов топографические карты. Оказалось в кузове также одно противотанковое ружье и четыре ящика зажигательных бутылок.

До полудня солнце светило со стороны лесополосы, и немцы укрывшихся бойцов не замечали, но когда оно зависло у них перед глазами и стало припекать, их взоры все чаще и чаще обращались к недалекой зеленой полоске деревьев за спиной. К радости бойцов, повышенное внимание немцев к месту их нахождения этим и ограничилось.

Ближе к вечеру Бодров вызвал к себе командиров взводов и отделений. Он довел до их сведения решение о том, что ночью, видимо, войска будут отходить, неминуемо наткнутся на оборону немцев, поэтому нам придется с тыла атаковать противника и помочь нашим бойцам вырваться из окружения.

— До сего времени, — продолжал командир группы, — мы имели дело с бандитами, диверсантами, вооруженными дезертирами. Это тоже враг, противник подлый и жестокий, но трусливый. Его тактика — внезапное нападение из-за угла, с опушки темного леса. Но при появлении армейского подразделения это «войско» разбегается, боя, как правило, не принимает. Немцы — враг другого уровня: открытый, обученный, дисциплинированный, хорошо вооружен, сам ищет встречи, сопротивляется до последнего патрона. Наш успех — в продуманной тактике действий, стремительной атаке, умелом отходе, способности ввести противника в заблуждение о наших возможностях. На сегодня и впредь: беречь людей, патроны, зажигательные бутылки. Пополнение не предвидится. Стрелять только на поражение и с коротких дистанций.

Командир потрепанного в предыдущих боях батальона гауптман Вайслейн был доволен полученной задачей, выбранным для обороны районом. Здесь он на русских отыграется за понесенные потери зимой. Позиция второй роты перекрывала развилку дорог с Изюма на Барвенково и Лозовую, местность впереди просматривалась хорошо. Откуда бы русские ни появились с намерением прорваться, они окажутся перед фронтом на открытом пространстве, вот тут-то он и покажет себя. Правда, все три роты вытянуты в одну линию, но по высотам, хотя и небольшим. Назавтра обещают усилить батальон еще одной ротой, но с отступающими русскими он и без нее может справиться.

Когда солнце склонилось к горизонту и стало слепить глаза, появились первые отступающие. Они шли широким фронтом без строя, небольшими группами. Вайслейн дал команду «Огонь!» одной роте, не особо утруждая себя результатами, — они были известны. Однако подходившие группы красноармейцев быстро перестроились в цепь и короткими перебежками стали приближаться к переднему краю немцев. Не ожидая такого поворота событий, гауптман приказал открыть огонь всем ротам. Наступающие остановились. В грохоте боя командир немецкого батальона не заметил быстрого приближения с тыла группы Бодрова. Двигаясь в цепи, она без единого выстрела подошла метров на пятьдесят-шестьдесят и открыла огонь по обороняющимся. Грянуло «ура» с тыла, его подхватили с фронта, и немецкий батальон в считанные минуты перестал существовать. Тут же на позициях противника произошла встреча отступающего передового батальона Красной Армии и пограничников.

Гауптман лежал, проколотый насквозь штыком русской трехлинейки, крайнее удивление застыло в его широко раскрытых глазах. Такая же участь постигла многих его солдат.

Большие потери понес и наступающий с фронта батальон; группа Бодрова, напротив, обошлась малой кровью: два бойца погибли, четверо получили легкие ранения.

Командир батальона с крайне уставшим, отрешенным видом коротко изложил ситуацию. Он сидел на земле, положив планшет на колени, часто вздыхал. Из его слов выходило, что немцы прорвались не только в направлении Барвенково, Петровское, но и со стороны Славянска на Петровское.

— Если им удастся завершить эту операцию, — говорил он, — войска 9-й и 57-й армий окажутся в полном окружении.

Попасть в окружение — самая страшная весть на фронте. Ее-то и услышали сейчас бойцы и командиры группы Бодрова.

— То, что мы с вами только что сделали, — с долей горечи отметил командир батальона, — облегчит лишь на малое время участь идущих за нами отдельных частей к Северскому Донцу, а там им предстоит вновь прорваться через боевые порядки противника. Немцы скоро подтянут сюда силы и закроют пробитую брешь. Нам необходимо продержаться здесь как можно дольше. От этого зависит численность войск, успевших проскочить через нее.

Группа Бодрова стала готовить оборону на рубеже от только что захваченной высоты до покинутой лесной полосы фронтом в южном направлении, а поредевший батальон — в километре правее, с разворотом на север. Для отступающих войск в обороне противника был, таким образом, образован неширокий коридор.

Вскоре большими партиями по дороге на восток пошли стрелковые подразделения, потянулась артиллерия, проследовало несколько танков.

Наблюдая за отходящими войсками, Сергей отметил: если в дневное время чувствовалась маршевая дисциплина в колоннах, то с наступлением сумерек картина резко изменилась.

— Народ повалил валом, — сообщил Шведов. Он с отделением автоматчиков пытался как-то упорядочить движение по дороге. — Нас там чуть не перестреляли.

В «коридоре» никто никому не хотел уступать дорогу. Обгоняя друг друга, на выбоинах зло рычали автомашины, скакали по обочинам всадники, бегом преодолевали отвоеванный участок земли бойцы группами и целыми подразделениями. Слева от дороги по трупам немецких солдат прошли три танка Т-34 и два БТ, по их колее двинулись легковые и грузовые автомашины, пароконные и одноконные повозки. Все это в темноте, в нескончаемом реве моторов, грохоте железа, гомоне и ругани людей, храпе лошадей, скрипе колес, лязге гусениц.

«Похоже на панику, — думалось Сергею. — Сколько еще времени отпустят нам немцы на беспрепятственное отступление?»

А времени этого уже не оставалось. Вдалеке с южной стороны показались прыгающие лучи света мотоциклетных фар. В их еще слабом мерцании стало видно, как начала распадаться масса движущихся войск: одна ее часть ускорила движение техники, другая бросилась в противоположную от приближающегося противника сторону. Длинные очереди пулеметного отделения группы Бодрова мгновенно погасили фары, остановили немцев. На несколько минут возобновилось более или менее упорядоченное движение отступающих по дороге войск. Но вскоре остановившиеся мотоциклисты начали освещать местность ракетами и вести огонь из пулеметов. Потом к ним присоединились сначала два, а затем еще восемь танков, открывших огонь из орудий. Отступающие колонны, уходя от огня противника, все более стали отклоняться влево от маршрута. Командир батальона на северной стороне коридора пытался удержать движение в нужном направлении, но безуспешно. Уходя от огня, отступающие в конце концов стали флангами передвигаться вдоль линии обороны противника.

Средств борьбы с танками на больших дистанциях у Сергея не было, кроме одного ПТР, но противника не видно, поэтому ружье не могло помочь в данной ситуации.

Вскоре людской поток по коридору прекратился, стал слышен нарастающий шум танковых двигателей с южной стороны.

«Все. Делать здесь больше нечего, надо отходить».

Когда бегом по кромке лесной полосы группа Бодрова достигла дороги, там уже сосредоточивался взаимодействующий батальон с остатками бойцов. Укрытых в кустарнике штабных автомашин на месте не оказалось.

Командир батальона, капитан Иванов, стал руководителем объединенной группы. Без привалов она отмахала на восток километров пятнадцать, с восходом солнца укрылась в неглубокой лощине с узкой промоиной, где, к великой радости отступающих, обнаружился весело журчащий холодный ключ.

Гул немецких самолетов не прекращался весь день, он проникал в душу, заполнял сознание, но над лощиной ни одна машина не появилась. Где-то совсем близко периодически возникала перестрелка, слышны были орудийные выстрелы. Капитан приказал из лощины не высовываться, ждать ночи, чтобы пойти на прорыв. В середине дня к батальону присоединилась разрозненная группа красноармейцев до сорока человек. Из нее Иванов сформировал отдельный взвод.

К вечеру объединенная группа была в полной боевой готовности.

Капитан подозвал к себе Сергея.

— Тебе, лейтенант, придется идти на прорыв первому. Люди у тебя подготовлены получше, да и вооружение помощнее. Я поддержу огнем и штыком.

С наступлением темноты подразделения пошли на сближение с противником. По пути разведкой была обнаружена стрелковая рота. Шестьдесят бойцов под командованием старшего лейтенанта также были включены в состав батальона. Командир роты, ежеминутно оглядываясь по сторонам, чуть ли не шепотом, с виноватым видом сообщил, что утром в восточном направлении через оборону противника прорвалась большая группа красноармейцев. Его подразделение не успело присоединиться к ним, «замешкалось». Позже в состав батальона было включено еще несколько небольших разрозненных групп бойцов и командиров.

Немцы особенно не заботились о маскировке своих позиций. То и дело взвивались осветительные ракеты, и местность хорошо просматривалась. Но где конкретно проходил передний край, по ракетам определить было трудно. Преодолев открытый участок недавно вспаханной земли по-пластунски, группа Бодрова оказалась за небольшой высоткой. Отсюда, метрах в ста, не более, уже просматривалась оборона противника. Немецкие часовые расхаживали в полный рост, иногда постреливая из ракетниц.

Вперед ползком двинулось отделение автоматчиков во главе со Шведовым. Бойцы преодолели более половины пути, когда были обнаружены. Двое часовых открыли стрельбу из винтовок, но ответным огнем из автоматов были сразу же убиты. Отделение, а за ним и вся группа Бодрова в считанные секунды оказались на линии окопов противника. Прежде чем немцы схватились за оружие, два взвода автоматчиков, ведя непрерывный огонь вправо и влево от места прорыва, пошли в наступление, стремясь создать брешь во вражеской обороне. Десятки немецких ракет взвились по обе стороны прорыва, четко обозначив таким образом сам коридор. Сюда рванулся батальон Иванова. Из-за Северского Донца ударили по противнику несколько минометов.

Когда батальон проскочил немецкие позиции и оказался у обрыва реки, Иванов приказал присоединившейся роте старшего лейтенанта прикрыть переправу через Северский Донец всей объединенной группы.

Быстро раздевшись и связав в узлы обмундирование, бойцы поплыли, держа одежду и оружие над головой.

Преодолевшие водный рубеж с нарастающим чувством уверенности в спасении вышли на левый берег реки. Однако на той стороне оставались бойцы, не умеющие плавать. Их набралось около десятка. Прорвавшись с боем через два рубежа обороны противника, эти люди оказались беспомощными перед водной преградой. Что-либо предпринять для спасения ни командир батальона, ни Сергей не имели возможностей. Решили поддержать огнем пулемета ближайшие минут двадцать. Большим временем никто не располагал. Надеялись, однако, что оставшиеся найдут подручные средства для переправы.

Вскоре объединенная группа вышла к переднему краю стрелковой роты, обороняющей берег реки. Ее командир сообщил, что находится на стыке фланговых подразделений 9-й и 57-й армий, только что вышедших из окружения. Здесь пути батальона Иванова и группы Бодрова разошлись.

— Спасибо за службу, — пожал руку Сергея командир батальона.

— Вам тоже спасибо.

На том и расстались.

Группа Бодрова при прорыве потеряла восемнадцать человек, из которых половина — бойцы из числа присоединившихся штабных охранников. Наскочили они на пулемет, внезапно открывший огонь. Уцелевшие бойцы были переданы оборонявшейся роте.

Наутро Сергей отыскал группу командиров из управления войск НКВД по охране тыла, доложил о результатах боевой деятельности подразделения за последние дни. Старший группы, майор, долго тряс руку лейтенанта.

— Ты как нельзя кстати прибыл со своими бойцами. Кроме тебя пока что только две заставы вышли из окружения. Заставу лейтенанта Шторма мы у вас заберем. Ваша задача: организовать службу войскового заграждения по линии железной дороги Ворошиловград — Воронеж, севернее станции Боровой. Перекройте пути движения через переправы на реке Оскол. Там идут основные потоки людей в тыл, нужна большая плотность заграждения. Входы и выходы из населенного пункта будет контролировать Шторм. Вечером на автомашинах вас подбросят к месту службы.

Поздно вечером рота Бодрова сосредоточилась на окраине Боровой. Обещанных автомашин не оказалось, пришлось подразделению совершать марш пешим порядком, на себе нести полученное на складах 57-й армии продовольствие, боеприпасы. Уже глубокой ночью Сергей распорядился: бойцам отдыхать до рассвета в лесопосадке, идущей вдоль железнодорожного полотна.

Ночь в конце мая. Блаженство для души и тела после утомительного марша. Уставшие бойцы приводили себя в порядок, переговаривались, наслаждались тишиной, вспоминали опасности последних дней, погибших товарищей.

Неожиданно все смолкли. Невдалеке послышалась удивительно зазвучавшая в этой обстановке песня:

Пели мужчина и женщина. Он баритоном негромко и не спеша выводил, варьировал мелодию, как бы аккомпанировал женщине. А она чистым, молодым, полным голосом пела:

Нежданный подарок для уставших бойцов! Слушать бы да слушать. Но дослушать песню не пришлось. Низко пролетел немецкий самолет, сбросил на поселок несколько бомб.

«Гады. Хорошую песню испортили», — поминали бойцы недобрым словом фашистских летчиков.

Не удалось в тот вечер подразделению в полной мере насладиться предоставленным отдыхом. По прибытии на место сразу от постов наблюдения стали поступать сведения, что через Оскол переправляются люди одиночками и небольшими группами, пересекая железную дорогу, идут в тыл, другой поток, в основном гражданский, движется в обратном направлении.

К полуночи Шведов вдоль железнодорожного полотна выставил посты по пять-шесть человек с интервалами до трехсот метров. С рассветом войсковая линия заграждения функционировала с фронтом несения службы каждым взводом до двух километров. Первичный пункт проверки задержанных Сергей организовал в балке за боевым порядком роты. Вместе с ним для охраны остались отделения пулеметчиков и снайперов. Задача подразделений обычная: проверка документов у всех без исключения лиц, задержание граждан и военнослужащих, не имеющих таковых, вылавливание дезертиров и других преступников.

Условия нестабильного фронта, продолжающийся выход из окружения малочисленных групп военнослужащих внесли существенные изменения в организацию службы войскового заграждения. Уже первые часы работы первичного пункта проверки, функции которого не предусматривались инструкциями и приказами, подтверждали необходимость его создания. Возле командира роты за несколько часов набралась большая группа красноармейцев, младших командиров с документами и при оружии.

— Ума не приложу, что с ними делать, — говорил Бодров своему заместителю. — Граждан без документов направим на фильтрационный пункт под конвоем. А из бойцов давай формируй взвод, назначь командирами сержантов из числа задержанных. По окончании формирования прикажи командиру взвода следовать в распоряжение военного коменданта в Боровой. Дело не терпит отлагательств. По мере накопления здесь людей немцы обязательно пришлют самолет, а этого только нам и не хватает.

— Как вы здесь оказались в одиночестве? — обратился Сергей к очередному задержанному красноармейцу.

— Из окружения вырвался.

— А где остальные бойцы вашего подразделения?

— Остались лежать за Северским Донцом.

— Куда теперь идете?

— Ищу какую-нибудь воинскую часть, к ней примкну. Может быть, возьмете к себе? — с надеждой в голосе попросил боец.

— Мы — войска НКВД, вам же надо в Красную Армию.

Перед обедом в расположение роты прибыл капитан из управления войск НКВД по охране тыла. Он поздравил командира роты с досрочным присвоением звания «старший лейтенант» за умелые действия подразделения при выходе из окружения. Расторопный старшина Волынов тут же достал из вещевого мешка два кубаря и привинтил их к петлицам Сергея.

Результатами организации службы заграждения капитан остался доволен, действия по формированию подразделений из задержанных военнослужащих одобрил. Уезжая, представитель управления пообещал ходатайствовать о представлении старшего лейтенанта Бодрова к правительственной награде.

Ранним утром следующего дня на временный пункт проверки задержанных прибыл майор с предписанием сформировать отдельный стрелковый батальон из бойцов и командиров, вышедших из окружения с документами и оружием, а также подготовить оборону по линии железной дороги.

Через два дня на рубеже войскового заграждения был создан батальонный район обороны из вновь сформированных подразделений. В этой связи посты роты Бодрова оттягивались в тыл, а затем последовал приказ на организацию линии войскового заграждения вдоль железнодорожного полотна от станции Сватово до Купянска.