Гуль. Харизма +20. Том 1

Глава 9. Нашествие

Кобольды и ратлинги двигались плотным потоком, конца которому не было. Я просто позволил им захватить меня и нести наверх. Вскоре над головой показалось открытое небо. Ночь пылала. Улим тоже.

Мы выбрались через канализационный люк на небольшую площадь, окружённую зданиями. Всюду кипели бои между подземными обитателями и игроками, огонь распространялся по деревянным и кирпичным строениям. Ратлинги и кобольды умирали сотнями, но на место каждого погибшего становилось три новых. На моих глазах воин в красивых доспехах, имевший сороковой уровень, был погребён под волной крысиных тел пятого уровня. Меч выныривал из-под крыс, расшвыривая по десять мёртвых тел каждым движением, но волна спала, ратлинги ринулись дальше, а воин остался лежать с… семьюдесятью мусорными копьями, торчавшими из всех частей тела. Волшебница, прикрывавшая его огнём, взвизгнула и бросилась прочь, высоко задрав подол мантии.

Я не знал куда идти, пока носился по Улиму днём было не до запоминания улиц. А теперь, ночью, вокруг ещё и шла война. Кричащие фигуры мельтешили в отсветах пожаров, откуда-то появлялись диковинные животные, чудовища; с неба шёл дождь из сосулек, либо налетал шквальный ветер.

Крадясь проулками, я натолкнулся на место бойни, где полегло больше десяти Грезящих и гора кобольдов. На вершине этой горы стоял единственный выживший, кобольд с бурой шкурой, безумными глазами и трясущимися в руках ножами. Он посмотрел на меня без искры понимания во взгляде, пустил пену, приготовился к прыжку.

— Нашествие! — громко крикнул я, вскидывая сжатый кулак.

— Нашествие!!! — завизжал он и бросился в дальний конец проулка, завернул за угол и через долю секунды влетел обратно, расплывшись кляксой на стене.

Я понял, что мне туда было не надо. Бросив тоскливый взгляд на «неходячую еду», которой был завален проулок, сглотнул слюну и двинулся дальше. Если бы не риск быть обнаруженным и убитым в любой момент времени, мог бы устроить себе мерзкий, но очень сытный пир, а заодно и пособирать квинтессант из черепов….

Прячась от игроков и непогоды, приметил на улице Синих Плосок высокий мрачный дом с забитыми окнами. Земля за оградой была усыпана листвой, лужайка поросла дикими травами, в общем и целом, здание казалось заброшенным. Я прокрался за ограду, обошёл дом с обратной стороны, и оказался в запущенном саду, где давно не было никого живого, судя по запаху.

Решив разобраться, чем же это меня наградила тюрьма, развязал тесёмки одного мешочка и достал сверкнувший жёлтый кругляш. Монета выглядела новой, в неё можно было глянуть как в маленькое зеркальце. На аверсе красовалась раскинувшая крылья птица, видимо, сова, хотя я не был уверен. Реверс украшал некий вытянутый шестигранник, судя по тонкой чеканке, — кристалл, заострённый с обоих концов. Под ним была надпись: «1 Драгоценный золотом». При более пристальном взгляде появилась полупрозрачная надпись:

«Монета достоинством в 1 (один) унифицированный кристалл очищенного квинтессанта; масса (условная): 10.00 грамм; доля золота: 8.00 грамм; отчеканена монетным двором Банка Сов».

Значит, имея по сто монет в каждом кошельке, я владел двумя килограммами местной валюты. Или одним килограммом и шестьюстами граммами цифрового золота. Знать бы, много это или мало?

Выбрав место под кустом, я вырыл яму и сбросил деньги туда, как следует прикопал.

Разобравшись со сбережениями, вышел в город, стал красться тенями. Скрытность неплохо помогала избегать внимания. Ночь, огонь, суматоха, столько запахов, гарь, а ещё голод. Он крепчал и брюхо ныло, но я упрямо искал «Длинную утку».

Только после часовых поисков нашёл торговую аллею и трактир. Его окружила толпа ратлингов и кобольдов, закрытые ставни были истыканы копьями, малыши как-то вырвали из земли железный столб и теперь штурмовали парадную дверь.

Я обратил внимание, как над крышей воспарила фигура. Она сидела на какой-то палке, закинув ногу на ногу, плащ развевался словно крылья скейвлинга, на голове сидела широкополая шляпа с острой тульей. Вокруг фигуры вспыхнуло несколько световых рисунков, а из них вниз полетели десятки светящихся снарядов. Одно попадание, — одна смерть, не выжил никто. Я был уверен — заряды били из самих её рук, а не из какого-то оружия. Восхитительно, моё желание познакомиться с этой женщиной возросло вдесятеро.

Расправившись с мобами, Мэдлин плавно влетела внутрь «Длинной утки» через распахнутую люкарну.

К тому времени голод стал нестерпимым, а еды вокруг лежало немыслимое количество. Я оттащил в сторонку тело кобольда, голыми руками разодрал мусорные доспехи и вонзил зубы. Кожа этих рептилий, хоть и состояла из чешуи, казалась гладкой и приятной на ощупь; она также оказалась довольно прочной, а у мяса был насыщенный, хоть и странноватый вкус. Я объел плечевой сустав, вырвал руку и стал глодать её. Приятно хрустели на зубах крупные хрящи, упрямились жилы, а потом я начал грызть сами кости. Сила укуса гуля была такова, что те довольно легко поддавались. Мои твёрдые как камень ногти после некоторого старания смогли разорвать кожу на животе, окровавленными пальцами я извлёк печёнку, с наслаждением съел почки и продолжил пировать до тех пор, пока от кобольда не остались только ноги ниже колен. Особенно вкусное мясо оказалось в хвосте…

Я насытился и голова освободилась для мышления. Итак, мне нужно было связаться с Мэдлин, однако, скорее всего, если я сунусь в «Длинную утку» сейчас, то получу разряд молнии в лицо. И если сунусь позже, то, также получу разряд молнии в лицо. Такая уж у гулей специфика, — их лица напрашиваются на насилие. Значит, нужно проявить осторожность и деликатность. К примеру, начать с письма, подкреплённого задатком. Не знаю, много это или мало, сто Драгоценных, но, надеюсь, они увеличат мои шансы на диалог.

Когда я вернулся к тайнику, оказалось, что он больше не был тайной. В саду позади заброшенного дома при свете факелов, воткнутых в землю, стояли двое, рыжий человек и рослый зеленокожий гуманоид. Каждый держал в руках по половине моего золота.

Первый был одет в кофту из, видимо, шерсти, поверх которой на ремнях сидел нагрудник толстой кожи; на его поясе находился металлический клинок, а на спине — деревянный щит. Второй индивид, заметно более крупный брюнет, носил рубаху из металлических колец, а на поясе имел два одинаковых топора.

— Я не понимаю, как это работает? У тебя же Мудрость дефолтная, как ты заметил-то? — говорил человек, перебирая деньги.

Его плашка гласила: «Аартрос, воин (мечник) 12 уровня, человек (Грезящий)».

— Не по нулям, — басовито ответил зеленокожий. — У меня стартовая Мудрость — восемь, а не десять, как у людей, и я вообще не вкладывал в неё очков.

Его плашка сообщала: «Черисон, воин (парник: топоры) 15 уровня, полуорк (Грезящий)».

— То есть ещё хуже! Почему ты заметил клад, а я — нет?

Зелёный пожал плечами:

— Вселенский генератор случайных чисел выбросил мне лучший жребий. Не только жрецы видят сокрытое, шанс есть у каждого.

— О-хо-хо, брат, ты просто везунчик! Целое состояние, две сотни Драгоценных золотом!

— Обновим броню, оружие, закупим зелий, свитков…

— Нам бы хоть выбраться для начала, — человек выпрямился, — это будет нелегко. Статус города сейчас изменён, — это зона беззакония с открытым ПвП без права на отказ, обычные правила не работают.

— Думаешь, за городской чертой то же самое?

Человек пожал плечами.

— Храмы! — зеленокожий просиял. — Храмы богов Порядка и нейтралов остаются защищённой территорией! Всегда!

— Чер, я люблю твой мозг! — воскликнул Аартрос. — И не скажешь, что Интеллект под стать Мудрости!

— Это всё игровые условности, я дипломированный антрополог со стажем работы.

Человек хмыкнул, и вдруг выронил свою добычу, попытался поднять, но вскрикнул.

— Энтропия! Опять негативный статус!

— А я тебе говорил, что спать на земле перед таверной — плохая идея.

Зеленокожий наклонился за деньгами, когда человек стремительно выхватил меч и ткнул его в шею остриём. Будь мы в реальном мире, этот вопиющий акт человекоубийства произошёл бы мгновенно, однако, здесь жертва ещё могла разговаривать.

— Паскудный субстанц, копролита кусок, — рычал Черисон, лёжа в собственной крови, — как вернусь из Инкарнами, найду тебя!

— Ищи, — рассмеялся Аартрос, — найдёшь в новой броне, с новым оружием, на пару уровней выше. Смахнёмся. А если к законникам полезешь, то только время потеряешь. Сейчас можно грабить и убивать кого угодно, пострадает только репутация, да и то, если свидетелей не прирезать.

Предатель наклонился за деньгами, когда я метнулся из тени под оградой, промчался на всех четырёх, и запрыгнул ему на спину. Человек закричал, когда мои челюсти прокусили шерстяной покров на плече, и вместе мы повалились на землю. Я вскочил первый, ударил по факелам, отшвыривая их подальше, игрок поднялся тоже. Он оказался сноровистым, легко выбросил из-за спины щит, обнажил меч. Его шкала здоровья сократилась только на две десятых, а жаль, надо было ударить сильнее. Зато рядом с ней теперь мигала капля, но не красная, как при кровотечении, а тёмно-зелёная, почти чёрная. Отравление трупным ядом.

— Энтропия, что гуль делает в городе?! — воскликнул Аартрос, глядя на меня расширившимися от страха глазами.

— Особое положение, наверняка с арены сбежал — злорадно улыбнулся умирающий полуорк. — Смотри, он моего уровня, почти альгуль! Вот был бы я цел…

— Заткнись! Это всего лишь один трусливый падальщик! Сейчас обмочится и убежит, вот, смотри!

Он вскинул руки и угрожающе закричал, подавшись вперёд. Я улыбнулся как можно шире, показывая все зубы. Полуорк расхохотался:

— А разве не эта тварь вчера носилась по городу, Трос? Белый гуль, не иначе!

— Сдохни уже…

Я бросился. Сила давала мне Атлетику, Ловкость повышала Таланты Акробатики и Рефлексов, от этого мои движения были легки и быстры, мышцы слушались безукоризненно, а враг казался заторможенным. Он попытался дотянуться мечом до моей макушки, но я легко избежал удара, затем игрок совершил колющий выпад, — тоже бесполезно. Я перемещался из стороны в сторону, припадал к земле, и, судя по всему, видел намного лучше, чем Аартрос. Факелы постепенно догорали в сторонке, мне этого хватало, чтобы видеть каждую травинку лучше, чем днём, а вот для человека схватка была метанием бледного пятна впотьмах. Внезапно произошло странное, очередной выпад оказался намного быстрее предыдущего, раза в полтора, не меньше, я чуть не лишился руки, движения врага стали опасно стремительными и точными, но продлилось это недолго. Аартрос запыхался, отступил, держа перед собой щит, по его лицу побежали струйки пота. Как реалистично.

После такой неудачи игрок предпринял ещё один неожиданный ход.

— Глотни горяченького, субстанц!

Он закинул щит обратно за спину, сорвал с пояса круглую бутылку и метнул. Я отпрыгнул, а там, где стоял секунду назад, взорвался огненный шар. Не очень большой, даже не особо жаркий, но глаза гуля ослепли от вспышки.

— Это будет крупный квинтессант! — раздался радостный крик. — На один Драгоценный потянет уж точно!

Я сориентировался по голосу, бросил своё тело как снаряд, вжав голову в плечи. Меч пришёлся по черепу вскользь, толстая кость выдержала, хотя боль была страшная и звон чуть не выбил из сознания. Но главное, что я врезался в игрока, сбил его с ног и теперь находился в близком контакте. Он завопил, а я вцепился пальцами ему в лицо и парализовал. Слепота быстро проходила.

Раненный полуорк, чья шкала жизни почти иссякла, усмехнулся:

— Всё же Древние были правы, деньги — зло.

— И не говори, чего только люди ни совершали ради этого мусора, — согласился я.

Он умер с очень удивлённым лицом, а в моих руках остался вероломный Аартрос.

Удар меча по голове снёс половину моей собственной шкалы жизни, наложив эффекты кровотечения и сотрясения. Пульсирующая боль колотила мозг, всё немного троилось в глазах и часть скальпа вместе с ухом болталась теперь на весу. Кровь капала игроку на лицо, его глаза бешено вращались, но шевелиться Аартрос не мог.

— В такие минуты радуешься, что у гулей поразительно быстрая регенерация. Я понял это, наблюдая за стаей, — пока есть падаль, они могут зарастить почти любую рану. Правда, метаболизм бешеный, еда «сгорает», лишь попадая в желудок. Ну что ж, желаю себе приятного аппетита, а тебе — незабываемого игрового опыта.

Я вцепился, зубы скрежетнули по лицевым костям. Вскоре человек умер и потерял свой оригинальный вид, превратился в обычный свежий труп с потасканной экипировкой, как и преданный им напарник. Я прижал отрезанный кусок шкуры к своему черепу и продолжил есть, сосредоточившись на боковой части головы и на гортани. Когда немного полегчало и кожа перестала отваливаться на плечо, выдохнул с облегчением. Негативные эффекты исчезли, красная шкала понемногу росла.

Доски, перекрывавшие заднюю дверь дома, отломал довольно легко, они были сухими и грязными, а гвозди плохо держались в отверстиях. Дверь скрипнула на петлях, я проник внутрь, принюхиваясь. Нос начал чесаться сразу же от огромного количества пыли. Дом действительно был заброшен, однако, не пустовал. Поблёкшие интерьеры состояли из бессчётных книжных полок, статуэток, зеркал, потухших раз и навсегда древних светильников на огнеопасном топливе; тут и там встречались шкатулки, мутная посуда, старая мебель, оружие на стенах, резные панели; в каминах сырели дрова. Казалось, всё это кто-то просто бросил, ушёл и не вернулся, оставив дом паукам.

Порыскав по комнатам, я вернулся за телами, перетащил их через задний ход в грязную кухню, оставил на плиточном полу. Затем отправился в гостиную, к элементу мебели, который назывался, если правильно помню, «секретером». Внутри нашлась сухая ломкая бумага, и архаичные письменные принадлежности. Чернила в стеклянной баночке давно высохли, а из бронзовых кранов на кухне вода не текла, так что пришлось использовать слюну. Еле удерживая перо пальцами гуля, я начал царапать послание. Хм, как бы начать?

«Понимания и процветания!

Написать Вам меня вынудили тяжёлые обстоятельства.

Будучи наслышанным о Вашем преподавательском таланте и богатом игровом опыте, отважился просить о помощи.

Вопрос весьма деликатен и, я смею утверждать, сложен. Возможно даже, что вы никогда не слышали о проблеме такого свойства. К сожалению, изложить подробности на бумаге не могу».

Я прервался, почувствовав за спиной движение, бросился в сторону, избегая брошенной статуэтки, развернулся, но в комнате никого не было. Повёл носом, оглушительно чихнул от витавшей в воздухе пыли, попробовал ещё раз, но зря, никаких запахов. Тем временем настольная лампа сорвалась со столика и устремилась мне в череп, затем был покрытый паутиной бюст и массивные часы с маятником. Я успешно уворачивался, мечась из стороны в сторону, однако, всё стало серьёзнее, когда со стены слетели два меча. Они завращались на манер лопастей вертоптера и мне пришлось опрокинуть стол, нырнуть за него; острия пробили дерево, одно несильно кольнуло меня в грудь.

— Это всё, или мне ещё от чего-то нужно побегать?

Высокий шкаф задрожал и стал скрипеть ножками по паркету, его стеклянные дверцы дребезжали, книги и безделушки на полках дёргались, словно пытались вырваться. Этим и ограничилось.

— Кажется, кто-то надорвался, — понял я и вернулся к письму.

«Прилагаю к этому посланию задаток. Выслушайте меня и, независимо от решения, он останется Вашим.

Если предложение заинтересовало Вас, прошу посетить заброшенный дом по улице Синих Полосок после заката.

Ваш почитатель.

Постскриптум: прошу, не применяйте летальную силу на упреждение, Вам ничего не грозит, хотя мой вид может и смутить».

Аккуратно сложив лист вдвое и подписав его, я взял половину своей награды и вышел из дома. Близилось утро, улицы освобождались, битва подходила к концу. Где-то она ещё тлела, но в большинстве мест можно было пройти свободно, только трупы валялись под ногами. Сколько еды… Я добрался до «Длинной утки», понаблюдал за трактиром некоторое время, подкрался к порогу, оставил послание с деньгами, громко постучал и бросился прочь.

К заброшенному дому возвращался уже в предутренних сумерках, внутрь забираться не стал. Возможно, то, что напало на меня там, накопит сил и всё же швырнёт книжный шкаф, когда буду спать. Нет уж, лучше вырою норку в саду под старым деревом и пережду день. Всё же солнце без туманной дымки слишком ярко для глаз гуля.

Я уже неплохо расположился в своём временном убежище и задремал, когда мозг пронзила внезапная мысль. Схватив оставшиеся деньги, я выбрался из норы, покинул участок и перебежал дорогу. Там стояла полная противоположность, — округлый уютный одноэтажный домишко с розовыми стенами и белыми резными наличниками. Перед ним на газоне росла яблоня и большие розовые кусты. Окапавшись в густой тени среди колючек, прижавшись к земле всем телом, я затих и стал ждать.

Не прошло и часа, как напротив заброшенного дома остановилась телега и наружу выбрались четыре индивида. Они кратко осмотрелись, взяли оружие и стали обходить дом. Некоторое время ничего не было слышно, а потом один вдруг вылетел через заколоченные окна первого этажа. Остальные тоже скоро появились, и, поддерживая раненного товарища, двинулись вниз по улице. Их возмущённые голоса звучали ещё долго.

В течение дня похожие компании появлялись ещё не раз. Некоторые шли обыскивать сад, другие вламывались в дом прямо через парадный вход и тогда изнутри доносился грохот и забавная брань. «Сын матери», — звучало потешно. У игроков родом из столичной системы Единства не было родителей, все они вышли из репопуляционных фабрик, поэтому слабо понимали по какому принципу Древние строили оскорбления.

Игроки продолжали прибывать. Часто им везло просто уйти ни с чем, но иногда, через два раза на третий невидимка устраивал представление и гнал неудачливых искателей сокровищ кухонными ножами, элементами декора и даже ожившей шкурой дикого зверя, которая лежала в доме как напольное покрытие.

Как хорошо, что мой сонный мозг даже после всей суеты последних суток не совсем расслабился. Когда я уже засыпал в одичалом саду пришла мысль: есть некий Инкарнам, куда отправляются Игроки после смерти и до возрождения. Видимо, там они несут некоторую повинность за неудачу, но ещё в Инкарнаме они могут обмениваться новостями. Какова была вероятность, что двое, встретившие в Улиме говорящего гуля, стерегущего сокровища, не раструбят об этом? Вообще-то пятьдесят на пятьдесят, тут жадность борется с удивлением и тщеславием. Однако же поскольку эти двое стали друг другу врагами, даже если бы один решил промолчать, второй мог в пику ему растрезвонить. И вот они, игроки, ринулись искать клад.

Развлечение продолжалось день напролёт, будто у игроков больше дел не было в разрушенном войной городе. Некоторые выглядели побогаче, повычурнее, другие — были проще. Как же все они любили ярко одеваться. К вечеру поток соискателей иссяк, я всё сильнее думал о трупах, оставленных в доме, интересно, что с ними стало?

Опустилась ночь, на улицах зажглись фонари, сквозь дрёму я услышал мерный стук. Под свет напротив заброшенного дома выступила фигура во всём чёрном. Она с достоинством несла себя на высоких платформах, женщина в широкополой шляпе, плаще и с посохом в руке. Посох тоже был чёрный, покрытый золотой резьбой, с большим полумесяцем в навершии. Этот полумесяц использовал как жёрдочку ворон.

Мэдлин отозвалась, значит, шансы на освобождение возросли. Я медленно выбрался из-под куста и перемахнул через низенькую белую оградку.

— Понимания и процветания, — произнёс я как можно более дружелюбно.

Она окинула меня взглядом, даже не дрогнула, такая собранная, непоколебимая… плашка над её годовой гласила: «Мэдлин Пентеграм, ведьма 66 уровня, человек (Грезящая)». М-да… это мне нужно было дрожать.