Гуль. Харизма +20. Том 1

Пролог

Единое Человечество (Единство), победило голод и болезни, отказалось от религии, развилось до невероятных высот и расселилось по всему Млечному Пути. Сотни систем, сотни миллиардов граждан, идеальное общество, стремящееся на новые рубежи…

К сожалению, рубежи закончились, технологии не позволяют «прыгнуть» ещё дальше, познать ещё больше, и никакой альтернативной разумной жизни в галактике не обнаружилось. Начавшийся социальный кризис поставил Единство под угрозу распада, в отдалённых системах растут сепаратистские настроения, вспыхивают и гаснут гражданские конфликты.

Стремясь не допустить развала Единства, министр социального развития Аврориан Анкрец и гениальный учёный Ледо Нифтар создают интерактивный виртуальный проект «Новый Мир». Отныне у человечества есть целая новая вселенная для изучения, развлечения и побед.

Пролог.

Во всех базах данных этот объект обозначался как автоматизированный склад ресурсов и станция обслуживания. На первом уровне располагался цех, где роботы ремонтировали и собирали других роботов. Те отправлялись на два обширных подуровня, забирали со складов питающие элементы и развозили их по городским района, к которых был прикреплён объект. Ничего необычного, планетарная инфраструктура содержала более трёх миллионов таких объектов; на смене требовался всего один инженер, никаких особых мер безопасности.

«Никаких особых», — не значило, что их не было вовсе. На входах работали электронные наблюдатели, двери требовали сверки биометрических данных, кое-где внутри нужно было предоставить ключ-имплантат. По счастью, я подготовился, легко проник на объект и принял смену. Для ИИ я был Аполлинарием-1996 из серии «Гедхе», инженером по безопасности, который работал здесь уже третий месяц. Сменщик ушёл, пробормотав что-то неразборчивое на прощанье. Подмена оказалась незамеченной.

Оставшись единственным живым существом на объекте, я некоторое время следил за работой машин в цеху. Метания дронов и дёрганные движения манипуляторов казались хаотичными, но были выверены вплоть до миллиметра и очень эффективны. Красота. Впрочем, не ради неё я совершил незаконное проникновение.

В цеху следовало перемещаться только по тем участкам пола, которые были выкрашены в жёлтый. Иначе мечущиеся вокруг дроны могли сбить и серьёзно покалечить живого работника. Однако же в определённый момент я ступил на запретную территорию и ринулся к дальней стене. Пришлось уворачиваться от гудящих машин, перекатываясь через голову, но в конце ждал успех.

Перевёл дыхание, хотел утереть пот с лица, но искусственная кожа была суха.

Я нашёл на стене нужный участок, нажал на него и глазам открылся потайной терминал. Засучив рукав, я стянул перчатку с правого предплечья и обнажил микросхемы под прозрачным чехлом, — хак-машинка в форме руки.

Подключение прошло безболезненно, отмычка вгрызлась в охранную систему и стала горячо убеждать ту отменить большинство протоколов безопасности. Посетителю (мне) достаточно пройти ДНК-тест, всё прочее излишне. Образец ДНК был при мне, пока его хозяин отдыхал в общественном отеле с великолепной красоткой. Она-то, собственно, и добыла для меня… Следовало торопиться.

Терминал пискнул, сдаваясь, и согласился на облегчение мер безопасности. ДНК пролилась на считывающее устройство, в стене открылась дверь.

После ярко освещённого цеха лестница казалась тревожно-мрачной. Я спустился на пятнадцать ступеней и двинулся по прохладному металлическому коридору. Светильники-зёрнышки дремали в стенах, давая минимальное освещение. За двумя прозрачными дверями в зарядных комнатках покоились охранные дроны. Я прошёл дальше, свернул налево и раздвижные двери выдали:

— С возвращением, доктор. Желаете получить отчёты об изменении состояния объектов за время вашего отсутствия?

Я коснулся сенсорного экрана правой руки, — из крошечного динамика прозвучал заранее приготовленный голос куратора объекта: «Да».

Двери разъехались, открывая двухъярусное помещение. На верхнем ярусе, как на балконе, располагалось оборудование исследовательского центра и рабочее место куратора; внизу, опутанные кабелями, стояли СГП (станция глубокого погружения) «Морфей 20 00» в количестве тридцати единиц. Примерно в половине из них кто-то грезил, остальные были распахнуты.

Я прошёл к главному рабочему столу куратора, быстро подключил хак-машинку к встроенному терминалу и стал копаться в служебных документах. У меня было мало времени, — скоро ИИ поймёт, что «куратор» странно ведёт себя, то есть открывает документы в необычном порядке и в спешке, многое скачивает, да и вообще облегчённая процедура доступа ничем не обоснована. Тогда ИИ отсканирует меня и поднимается тревога, а охранные дроны ввалятся сюда с фаз-ружьями наперевес.

Однако же когда я добрался до сути проекта «Пенитенциарий», волнение отошло на третий план. То, что я читал, пустило по коже мурашек; если это станет достоянием общественности, Единству придёт конец. Даже самые яростные сторонники отвернутся от министра соцразвития навсегда.

— Скачать.

Почти все документы были скопированы, когда процесс прервался и в лаборатории зазвучала сирена.

— Несанкционированное проникновение! Пожалуйста, оставайтесь на месте до прибытия охранных дронов! Сотрудничество положительно повлияет на ваш социальный рейтинг!

— Как заманчиво. Сколько позиций я получу за сотрудничество?

— Рост составит пятьдесят позиций, — немедленно отозвался ИИ.

Значит, вместо минус шестнадцать тысяч четыреста восемьдесят пять будет минус шестнадцать тысяч четыреста тридцать пять. Заманчиво, но воздержусь.

Я перевернул стол, чтобы создать себе хоть какое-то укрытие, спрятался и высунул левую руку. Половинки ладони разъехались в стороны, выдвинулся короткий раструб и сгусток плазмы в силовом пузыре устремился к запертым дверям. Эта субстанция была настолько горяча, что взрывалась при контакте с воздухом, поэтому палить вне космического вакуума — себе дороже. Но какой у меня оставался выбор?

Пузырь лопнул при ударе, плазма сдетонировала и всё потонуло в яркой вспышке. Тут же через оплавленный проём в лабораторию проник первый дрон. Его фаз-ружьё водило излучателем из стороны в сторону, когда я выстрелил двумя оставшимися снарядами.

Всё подразделение полегло, не сделав ни единого выстрела. Я пробрался по развороченному, раскалённому коридору, поднялся по лестнице и, окрылённый, вырвался в ремонтный цех… Сознание вдруг погасло.

— И это грозный инфо-террорист? Какое бесконечное разочарование.

Голос… спокойный, сильный… надменный. Очень знакомый голос… ах, вот оно как? Мне оказали большую честь.

— Открывай глаза, мы видим, что твой мозг уже активен.

— Протестую… — застонал я, — пытки… нарушение прав человека… без суда! Без приговора!

Заминка была недолгой.

— Никто тебя не пытает.

— Вот… опять… прекратите это изуверство!

— Кажется, ему просто не нравится, когда ты говоришь, Аврориан.

Второй голос тихий, усталый, но с потаённой насмешкой.

Что произошло? Я в плену, сомневаться не стоит. И я обезврежен, иначе министр социального развития не приблизился бы ко мне на расстояние километра. Они демонтировали все имплантаты, следовательно, у меня нет рук, одного глаза, и, наверняка, кое-чего в корпусе. Но всё же, что произошло? Я вырвался из секретного исследовательского комплекса, а потом полное… Ах, да! В ремонтном цехе можно ходить только по жёлтым дорожкам.

— Меня сбил дрон, не так ли? — Я хотел посмеяться, но боль в груди переубедила. Открыл единственный глаз.

Меня поместили в медкапсулу, наполненную регенерационным раствором, надёжно зафиксировали и подсоединили все необходимые аппараты. Они лечили меня, восстанавливали утраченные конечности. Не знаю, зачем, но здоровые руки мне для побега ещё понадобятся…

— Какая бурная активность нейронов. Думаешь о побеге, инфо-террорист?

— Вспоминаю инструкцию к реконфигуратору материи (устройство для распечатки еды), господин министр.

Министр социального развития был уже немолод, однако, имел великолепное здоровье и безукоризненный внешний вид. Прямой, широкий в плечах, прекрасно одетый и гладко выбритый; бесцветные волосы, длинное узкое лицо с тонкими чертами и холодный взгляд.

Второй мужчина был похож на первого, но не во всём; поседевший брюнет, такой же высокий, правильный, однако, с утомлением на лице и в осанке. Белоснежный халат казался слишком большим, создавая ощущение худобы, отсутствующий взгляд стремился в неизвестные дали.

Аврориан Анкрец и Ледо Нифтар, два самых влиятельных человека в изведанной вселенной. В отличие от миллиардов других, они не были созданы на репопуляционных фабриках и воспитаны в специальных центрах, нет, у этих двоих были настоящие фамилии, были установленные родители, которые, прежде чем передать гены, прошли через многоуровневые экзамены и проверки. Настоящая элита Человечества.

— Мы взяли образец тканей и уже провели его по базам генетического наследия Единства, — сообщил Анкрец. — Как так получилось, что тебя в них нет?

Мог ли я ответить, что завербовал и разагитировал государственного служащего, который пошёл на должностное преступление и стёр мой ДНК-маркер из всех баз? Мог, но не стал. Уверен, министр и так всё понимал, человеком он был умным, даже гениальным.

— Может, — заговорил Нифтар, — обождём пока с вопросами и устроим нашему гостю экскурсию? Он так рвался попасть внутрь, и так быстро сбежал, что не успел осмотреться.

— Справедливое замечание, Ледо, — согласился Анкрец.

Двое направились к выходу, медкапсула загудела чуть громче и поплыла за ними на гравитационной подушке. Через минуту мы оказались в той самой лаборатории. Верхний ярус кишел дронами-ремонтниками, они настраивали все терминалы и ликвидировали следы моей атаки. Надо всеми верховодил куратор.

— Господин министр… — Он обернулся, утирая пот нервным движением.

— Снят с проекта, — сообщил ему Анкрец, — переведён на кольца Сатурна, будешь считать там пылинки до конца своих дней.

— Вето, — тихо произнёс Нифтар, — доктор Гиламай — ценный сотрудник, Аврориан, и раз твоя служба безопасности не нашла пятен на его репутации, он остаётся на посту. Вымещай злобу на женщине, соблазнившей его.

— Как только её задержат, — не стал спорить министр и обернулся ко мне. — Тебя заинтересовал проект «Пенитенциарий», не так ли, инфо-террорист?

— Чрезвычайно, — признал я. — Но предпочитаю считать себя революционером.

— Очень хорошо, продолжай предпочитать, инфо-террорист. Что же касаемо проекта, его ты изучишь изнутри. Не так ли, Ледо?

— Так, — тяжело вздохнул гениальный учёный. — Простите, незнакомец, моё право вето не распространяется…

— Не извиняйся перед этим дегенеративным элементом. Его счастье, — что мы люди нового времени. Методы, которыми владели Древние, были эффективны, однако, членовредительство отбросит нас на века назад, к варварству.

Всё прояснилось. До пыток великий гуманист никогда не опустится; его люди уже исследовали мою ДНК, а, следовательно, знают, что пробовать особые препараты тоже не стоит, — это будет равносильно убийству. Значит, он решил засунуть меня в СГП и сослать в виртуальную тюрьму «Новый Мир»… Учитывая специфику проекта «Пенитенциарий», это решение было понятно.

Анкрец бросил взгляд на экран с моими биологическими показателями.

— Какое ровное сердцебиение, — отметил министр, — не боишься, инфо-террорист?

— Страх как-то поможет мне?

— Никак.

— Тогда какой смысл?

— Логично. Тебе предстоит получить длительный и травмирующий опыт, но перед этим наберись сил как следует. Ледо, вызови меня, когда он будет готов к загрузке.

— Хорошо, — вздохнул Нифтар.

Затем, вероятно, медкапсула получила невербальный приказ и впрыснула мне снотворное.

— Должен уточнить кое-что, — бормотал голос, — всё это очень… очень неправильно.

Я открыл глаза, левый видел мутновато и чувствовался непривычно после стольких лет отсутствия. На грани зрения виднелись края саркофага СГП, а надо мной пыхтел сам Нифтар, что-то подсоединяя внутри.

«Морфей 20 00», новейшая модель, она даже в серию не вышла, числилась на испытательной фазе. Когда инженеры убедятся в надёжности этой станции, то немедленно переименуют в «Морфей 20 01» и начнут обновлять вселенский технопарк. Сверхреальные ощущения, абсолютная надёжность, усовершенствованная система жизнеобеспечения. В отличие от «Морфей 10 12», в этой модели можно будет попросту жить, не выходя наружу вообще.

— Доктор Нифтар, — произнёс я тихо, — вы придумали гроб, в котором люди хоронят себя заживо и по доброй воле. Вам не стыдно?

Учёный отложил на время дела, зрительный контакт был мимолётным, он заглянул мне в глаза и сразу же отвёл взгляд.

— Вы… играли? — спросил он. — Были морфенавтом?

«Морфенавт» — термин, активно использовавшийся, когда «Новый Мир» только появился. В отличие от СГП «Морфей» он так и не прижился.

— Нет. Настоящая жизнь здесь, а всё остальное не имеет значения.

— Категоричный, — сказал учёный. — Вы с Аврорианом, как говорили Древние, из одного теста. Он тоже практически никогда не загружается, предпочитая жить в этом, старом мире.

— Пожалуйста, не сравнивайте нас. Я презираю Аврориана Анкреца.

— Как и он вас, господин Агамот.

Я, кажется, перестал дышать.

— Доктор Нифтар, — послышалось откуда-то сверху, — наблюдаем высокий нервный всплеск!

— Наверное где-то я подсоединил неточно, сейчас переделаю, доктор Гиламай, — ответил гений и опять повернулся ко мне. — Успокойтесь, Агамот, министр не знает, и я ему не сообщу. Он уверен, что поймал рядового исполнителя, а Великий и Ужасный где-то там, прячется в логове и строит козни. Он удивился бы …

— Как вы узнали?

Нифтар коснулся пальцем виска.

— Говорят, что я умный. Может быть, не врут.

Автор и главный креативный директор «Нового Мира», визионер, светило инженерии, психологии, неврологии, а также дюжины других наук, протяжно вздохнул.

— Где я был? М-м-м… вы с Аврорианом похожи, Агамот. Если мир не соответствует вашим представлениям, то вы меняете его. Я другой, я как черепаха, — прячусь в свой собственный, маленький и безопасный мирок. «Новый Мир» я придумывал для себя и своих друзей. Вернее, для друга, — Аврориан был единственным, кого я мог так называть. И когда я поделился с ним, он превратил крошечный проект в то, что есть теперь. Каждый день миллиарды людей загружают свои психоматрицы в мою игру, тратят своё время на моё детище, живут в моём мире, господин Агамот. Мне не стыдно, я горд, польщён, я признан при жизни. — Его взгляд всё время блуждал где-то, голова покачивалась, Нифтар плохо владел социальными навыками, но вот он вновь посмотрел мне в глаза. — Однако же я стыжусь проекта «Пенитенциарий». Мой мир не должен был использоваться как способ наказывать или пытать…

— Я на месте, Ледо! — послышался властный голос Анкреца. — Всё готово?

— Почти, — ответил Нифтар и продолжил тише: — Слушайте меня внимательно и запоминайте, от этого будет зависеть ваша жизнь.

Я молчал и слушал.

— Ваша СГП настроена так, чтобы передавать ощущения «Нового Мира» максимально правдоподобно. Особенно в том, что касается боли и смерти. Вам придётся умирать, но вы будете возрождаться. Каждая смерть, увы, будет наносить некоторый ущерб, который рано или поздно сломает вас.

— Таков расчёт министра?

— Такова идея. Запомните: первое, вы должны как можно скорее перехватить управление мобом, иначе будете обречены погибать раз за разом; второе, голод никогда не оставит вас, не боритесь с ним, ешьте, это позволит сохранить рассудок и будет начислять единицы опыта хоть и немного; третье, та органика, которую вы поглотите, повлияет на состояние моба, так что старайтесь не обходиться разложившейся гнилью, ешьте свежие мышцы, грызите кости, органы, а главное, — добывайте мозговое вещество. Находите и ешьте сильных противников, иначе деградируете. — Он задумался, усталое лицо пошло глубокими складками. — Держитесь подальше от всего, что связано с Ордосом, эта структура находится под влиянием министра. Реальная власть Единства не сможет ничего вам сделать в «Новом Мире», но Ордос — грозная сила там.

Всё это звучало как бред, но я не перебивал и не задавал вопросов, — если гениальный Нифтар считал, что всё это важно в его выдуманном мирке, то мне оставалось лишь запоминать.

Протяжный вздох.

— Если бы я выбирал для вас моба, то это было бы что-нибудь другое. Василиск, мантикора, или даже линнорм, но выбор был за Аврорианом. Сочувствую.

— Ледо!

— Готово. — Гений выпрямился, бросил последний взгляд. — В моём «Новом Мире» возможно всё. Почти всё. Если вы настолько неординарный человек, насколько мне кажется, то у вас есть шанс вырваться. Удачи, Агамот, ищите свой путь.

Он аккуратно опустил крышку саркофага, пискнули замки, наступила темнота.

Машина мерно успокаивающе гудела, я не мог шевелиться, хотя чувствовал свои новые руки. В висках появилось покалывание, гудение усилилось, и ощущение телесности ослабло. Перед глазами расцвёл яркий пейзаж, на фоне которого сверкала надпись: «Добро пожаловать в «Новый Мир», путники! Дерзайте!»