Гуль. Харизма +20. Том 1

Глава 3. Первая охота

Фестроги шли по следу, роняя слюну. Они уже дважды поели сегодня, но явно были не прочь набить животы ещё раз. Да и сам я… неужели так и будет? Неужели этот голод нельзя унять по-настоящему и надолго?

Запах стригоев привёл нас к опушке леса, некоторое время фестроги шли вдоль небольшого ручейка, дно которого было устлано костями, пока тот не изогнулся и наш, пологий берег, не сделался более крутым. Близ воды, в подножье кручи нашлась чёрная дыра. Фестроги напряжённо замерли возле неё, зарычали.

— Ну вот, дети, теперь у нас есть дом. Осталось его только отнять. Внутрь!

Они ринулись без раздумий, гули тоже, я не спешил. Осмотрелся, оценил густевшие за ручьём дикие насаждения, прохладный воздух с запахом тлена. Какое-то время придётся здесь пожить.

Всё закончилось очень быстро, фестроги и гули растерзали двух стригоев, не дав им шанса. Воздух под землёй был сырым, а само жилище — тесным и сильно пованивало прежними хозяевами. В нём осталось три мумифицированных тела, из которых давно выпили всю кровь, а также немало всякого мелкого хлама, вещи, оставшиеся от добычи, вероятно. Земляной пол, стены, потолок, из которого торчали мелкие корешки. Печально. Кромешная тьма разве что успокаивала, а в остальном та ещё… дыра.

Стая расселась рядом с трупами стригоев, которые, хоть и были порядком разодраны, продолжали шевелиться. Белёсые буркала елозили в глазницах. Я приблизился, проломил оба черепа.

— Ешьте, разрешаю. Только мозги мои. Вам высокий интеллект противопоказан.

Усевшись в дальнем конце норы, я некоторое время наблюдал за трапезой. Сейчас это выглядело омерзительно, однако, когда я проголодаюсь, буду способен сожрать и не такое.

Развернул «Журнал», пролистал вкладки, увидел, что «Лог» перестал быть просто чёрной страницей. В нём, соблюдая строгий обратный порядок описывались все мои действия во время схватки, а также всё, что со мной произошло. Каждый удар, количество урона, каждый положительный и отрицательный эффект. Вот начало, а вот конец кровотечения, от укуса стригоя, например. Вот здесь я успешно прошёл испытание Харизмы, заставив гулей поддержать стаю. Получается, не будь у меня этого завышенного параметра, они бы не послушались. Дальше, опять за счёт Харизмы, я присоединил их к стае без лишних проблем, но в этот раз не было никакой вибрации в костях. Если припомнить, то в двух случаях я подвергался опасности: в первый раз меня могли растерзать фестроги, а во второй шла схватка. Вероятно, воздействие Харизмы в спокойной обстановке и в опасной различалось. Нужно было научиться использовать её собственной силой воли.

Наконец получив какое-никакое убежище, кусочек покоя посреди кладбища, я решил разобраться с новым уровнем. Логично, что они могут повышаться, но до сих пор я об этом не задумывался.

Во вкладке «Персонаж» над таблицей Характеристик поблёскивал сверкающий золотой диск, всего один, но такой значимый, ценный… Однако же в самой таблице виднелась ошибка. Параметр Сила из 9 превратился в 10, и я не мог понять причину. Не то чтобы тут было о чём сожалеть, ведь, вероятно, я получил преимущество благодаря этому, но, не зная причин, я не смогу предвидеть следствия, а это гарантирует провал в будущем.

Подумав ещё некоторое время, решил оставить пока что. Всех ответов сразу не получить, но время придёт. Теперь важно, куда бы мне вложить свой оставшийся диск? С одной стороны, естественным преимуществом гуля подразумевается его Ловкость, — целых девятнадцать очков на первом уровне безо всяких скобок. С другой стороны, Выносливость даст мне больший жизненный потенциал. С третьей стороны Харизма является моим единственным козырем, только благодаря ей я сейчас не рыскаю снаружи один, а имею живой щит от мира — стаю мобов, согласных подчиняться. Не разумнее ли будет сделать свою лучшую сторону ещё сильнее? Понимая, что я ничего не понимаю, сосредоточил внимание на знаке «+» против Выносливости. Готово.

— Что ж, если я уловил суть Правила Семидесяти, то теперь стал таким же сильным и выносливым как обычный человек. Хм, ура?

Стая восприняла эту радостную весть совершенно никак, они явно не понимали о чём речь. Стали раскладываться на земле вповалку, будут спать и греть друг друга, причём и гули, и фестроги вместе. Хорошо, стая должна быть крепко сбита. Поем и тоже отдохну…

///

Голод, обоняние, осязание, слух. Но голод прежде всего.

Это он разбудил нас. Фестроги стали вынюхивать землю и уже передрались за те сухие мощи, что остались от жертв стригоев, и за остатки самих стригоев тоже. Такая маленькая стайка, но требует так много еды… а сам я уже готов убить за кусок мяса и унцию мозгового вещества.

— Идём на охоту за сокровищами, дети, — сказал я.

— Неходячая еда? — предположил один из гулей. — Ходячая еда?

— Да и да.

Первым делом, напившись воды из ручья, мы пересекли его и углубились в лес. Двигались то по костям, трещавшим при каждом шаге, то по мхам, мягким как невероятные перины. Туман в лесу тоже был, но прохладный ветерок гонял его, давая обзор, присылая нам запахи… и наши запахи тоже кому-то отсылая, несомненно. Трижды натыкались на небольшие конструкции странного происхождения, — переплетения живых лоз в форме схематичных человечков с листьями, росшими из голов. Они стояли среди леса, раскинув ручки, то ли приглашая в объятья, то ли запрещая дальнейший проход.

При виде растительных фигурок мои гули начинали плеваться, постоянно повторяли «крамп — не-еда» и старались дезертировать из стаи подальше. Приходилось окликать и приводить в чувство, но соваться за невидимую границу я всё же не решился.

Через некоторое время фестроги вывели в рощу странного вида деревьев, похожих на гигантские белые луковицы. Там бродил массивный зверь, горбатый, чёрный, коротконосый, с пастью полной бивней, мокрым пятачком и четырьмя алыми глазками на морде. Оценив размер животного, поглядев на свою стаю, я понял, что, скорее всего, мы окончим жизни под копытами.

— Попробуем применить интеллект.

— А? — поднял башку один из гулей.

— Не пугайся, тебе это страшное слово не опасно. Будете копать, м-м-м, там. Вот такую яму, отсюда и досюда, пока я не скажу остановиться.

История не была моим любимым предметом во времена обучения, но кое-что я из неё вынес. Когда-то людям приходилось добывать еду охотой, они умели истреблять даже самых больших и опасных тварей древнего мира, благодаря оружию, которым владели в совершенстве, — хитрости. Нужно было лишь выбрать место, вырыть яму, натыкать в дно острых палок и припрятать как следует. Ничего из этого мы не умели, кроме, разве что, рытья, но не для того ли нужен интеллект, чтобы учиться?

Гули и фестроги работали увлечённо, с завидной выносливостью, отгребали и оттаскивали в сторону огромное количество почвы, перегрызали корни, попутно жрали червей. Я, честно говоря, поразился, увидев, что в земле есть мелкая жизнь, такая глубокая проработка виртуальной реальности шокировала. Но даром ли гением звался Ледо Нифтар?

Пока стая рыла, я выломал из большого кустарника достаточно длинных веток. Затем вместо кольев утыкал дно самыми крупными рёбрами, что смог найти на земле, перекрыл яму, как смог покрыл каркас мхом, оглядел результаты.

— Ну если он подслеповатый, и если вы перестанете коптить тут всё своим запахом… и если он меня не сомнёт по пути… А ну-ка быстро все спрятались!

Теперь самое простое, — не отправиться в белёсую дымку. С удовольствием послал бы вместо себя кого другого, но для сложных задач нужны мозги, а их в стае имел только я, так что приходилось соответствовать привилегиям и статусу.

Чёрный зверь пасся среди луковичных деревьев, то травку топтал, то разбросанные везде кости копытами дробил. Он поддевал их бивнями как отвалом дрона-экскаватора, запрокидывал огромную башку, наполняя пасть и хрустел. Толстая шея, высокий горб, плотная шерсть и много сала под шкурой. Страх силён, однако, голод сильнее. Поэтому я стал приближаться, следя, чтобы до поры ветер дул от зверя ко мне; он становился всё больше, всё страшнее, показалось даже, мы выкопали слишком маленькую яму. Плашка над зверем гласила «лесной нармедон, 6 уровень».

Когда оказался достаточно близко, поднял с земли две старые кости и стукнул ими над головой. Четыре красных глаза скрестили на мне взгляды.

— А, впрочем… можно отменить?

Отменить оказалось нельзя. Зверь стал понемногу разгоняться, и я понял, что, когда он наберёт полную скорость, убежать уже не получится. Мои руки и ноги заработали на пределе, и, хотя Сила с Выносливостью соответствовали человеческим, бег на четырёх позволял двигаться быстрее. А земля-то дрожала!

Я нёсся, не помня себя, за спиной звучало пыхтение, нарастал гром, горячее дыхание касалось пяток, ещё чуть-чуть и я хрустну, ещё чуть-чуть и отправлюсь в белизну! Какой восторг! Смерть так близко, но ещё немного и… я прыгнул. Перемахнул через яму едва-едва, упал, перекатился, а наградой за риск стал раздавшийся позади рёв.

Я очень осторожно приблизился, заглянул и убедился, что смог выбрать глубину очень даже неплохо. Над краем торчал только мохнатый горб, зато стенки стискивали нармедона так плотно, что он не мог развернуться, колотил башкой по земле, засыпая себя, и ревел.

— Стоять! — рявкнул я, когда остальные подоспели с вывалившимися языками, голодные.

Красная полоска на плашке зверя еле-еле сокращалась, буквально по единичкам; против неё пульсировала маленькая пиктограмма в виде красной капли — кровотечение, полагаю. Вероятно, какие-то рёбра смогли причинить добыче вред, но большую часть здоровяк смял, и теперь кровил из царапин.

— А дальше? — спросил один из гулей.

— А я у тебя хотел спросить.

— А? Э… Э…

— Больше идей нет? Ну что ж, попробуем работать с тем, что есть.

Я спрыгнул на спину зверя, вцепился в шерсть, чтобы не упасть, и сразу понял, что сверху его не взять. Чтобы добраться зубами до кожи, пришлось бы забить этой самой шерстью всю глотку, но даже потом для шкуры такой толщины понадобились бы совсем другие челюсти. А под ними ещё сладкий жир и кровоточащие мышцы… Без тяжёлого лазера или, хотя бы, экзотермического резака до всего этого богатства было не добраться. Похоже, я откусил кусок, который не смогу проглотить.

Нармедон тем временем начал подкапывать стены ямы пятачком и бивнями, нужно было спешить. Я выскочил и заметался по округе под голодными взглядами стаи.

— Нужен заострённый камень вот такого размера, толстая палка с рогаткой, верёвки… где в лесу взять верёвки? А ну притворитесь полезными! Ищите!

И, как ни странно, они нашли. Гули притащили несколько булыжников, фестроги раздобыли палок, а один явился, держа в пасти оторванный от какого-то дерева вьюн.

— Ну что ж…

Я приладил камень к палке, потуже обмотал вьюном и взял в руки примитивный каменный молот. В голове зазвучал голос:

«Внимание! Талмонс отметил ваши таланты в деле созидания! Вы получаете достижение «Индивид Умелый»!»

«Внимание! Талмонс дарует вам своё благословение! Теперь вы можете мастерить и использовать любые примитивные орудия труда из камня, кристалла, дерева и кости!»

А раньше не мог? Талмонс — ещё один бог? Плевать, потом!

— Слава тебе, о великий Талмонс… э-э-э… и благодарю!

Я спрыгнул обратно на горб, уцепился покрепче и ударил изо всех сил. Нармедон взревел громче прежнего, стал дёргаться, биться головой и боками о стенки ямы. 19 очков Ловкости не позволяли мне свалиться и быть раздавленным, а 10 Силы подняли молот ещё раз. Я метил в боковую заднюю часть черепа, так как не сомневался, — чтобы пробить эту тварь в лоб понадобится танковый залп, не меньше. Наносить удары оказалось очень тяжело, моя опора ходила ходуном, а плечо быстро устало. После третьего удара я выпрыгнул и свалился без сил. Красная полоска сократилась едва ли на десятую часть от общей длины, разве что пиктограмма кровотечения теперь мигала чаще.

— Такими темпами, только к ночи…

Стая продолжала следить. Я понял, что если не раздобуду для них пищи, то сам стану пищей, что ж, справедливо, раз назвался вожаком. Слегка перевёл дух, и снова ринулся в бой.

Я прыгал на горб и колотил по затылку нармедона, потом возвращался на твёрдую землю, давал восстановиться жёлтой шкале в нижнем правом углу обзора, и так раз за разом. Руки тряслись всё сильнее, пальцы плохо сжимались и разжимались, но из раны на голове текла кровь, огромный зверь уже почти не вырывался. Наконец очередной удар закончил его муки. Раздался громкий треск проломленной кости, — по моему телу прокатились две волны удовольствия.

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 3!»

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 4!»

Усталость и боль в мышцах как рукой сняло, только голод усилился в разы! Я перехватил молот, нанёс пять тяжёлых ударов по черепу, расширяя дыру, и запустил внутрь язык. Пополнив силы, выпрыгнул, схватил два камня, стал бить ими друг о друга, пока не расколол. Затем потребовалось какое-то время для того, чтобы получить осколок нужной формы, — примитивное рубило. Без настоящих когтей и оружия, только им, повреждая собственные пальцы, смог разрезать шкуру нармедона и открыть горячую мякоть.

По моему указанию и в строгом соответствии с иерархией, члены стаи прыгали вниз и получали право куснуть. Солнце уже заходило, так что после церемониала я разрешил всем набивать животы, а сам присосался к мозгу.

Воистину блаженство, нектар, несравнимый по вкусу ни с чем, что я пробовал в реальном мире. Жаль, что для такого громадного тела мозгового вещества оказалось лишь, чуть, но, в качестве утешения, мне достался кристалл. Я вытянул его из раны собственным языком, облизал как следует, и оказалось, что квинтессант зверя вчетверо крупнее любого из собранных прежде. Не то чтобы очень большой, но всё же, камень был величиной с фалангу пальца, а не мелкий как зуб.

Стая пировала, гули отдирали край шкуры всё дальше к спине, жадно поглощали жир, фестроги объедали мышцы хребта и лопаток, их животы уже раздулись, но жадность была неутолима. Удобнее перехватив скользкое от жира рубило, я стал отрезать и жевать мясо. Плоть нармедона оказалась весьма жёсткой, с отличным от всего прежде пробованного привкусом и запахом, но всё равно вкусной.

Празднование затянулось, опустилась настоящая ночь, и я угрозами стал отгонять стаю от добычи. Самому было больно оставлять столько, но сытый разум говорил: мы сможем унести лишь то, что поместилось в желудках.

///

Оказавшись в безопасной темноте логова, среди сытых дрыхнущих тел, я крутил в руках сегодняшнюю добычу, думал. В конце концов квинтессант был припрятан вместе с остальными кристаллами, а передо мной раскрылась энциклопедия.

«Талмонс — Великий Созидатель, Зодчий Мира; бог-покровитель ремесленников, строителей и изобретателей, мастер любых ремёсел и прикладных наук; моральный ориентир: нейтральный».

Значит, «богов» здесь несколько, может быть, даже много. И я каждый день привлекаю к себе чьё-то внимание. Важно: пока что эти самые «боги» меня привечают, но, подозреваю, сделав что-то им неприятное, могу получить хороший подзатыльник. Пока неясно как от этого защититься, а значит, постараюсь по возможности не злить невидимых воображаемых друзей. Разумеется, всё это лишь блуждания впотьмах, ведь я не знаю, ни сколько их, ни какие у них правила, но да какой выбор?

После знакомства с Талмонсом, открыл энциклопедию на страничке «Квинтессант» и немного повеселел. Оказалось, что эти мутные кристаллики служили основой мировой экономики. Они были всем: источником мистической энергии, топливом для машин, чистым «опытом» для тех, кто хотел повысить свой уровень и не стеснялся в средствах. Они были эквивалентом денег наравне с металлическими дисками, и добывались каждый день в огромных масштабах. Получалось, у кого квинтессант, — у того власть над «Новым Миром»… и один кусочек этой власти сейчас находился где-то у меня в мозгу. Интересное ощущение.

Последним делом перед сном я решил разобраться с развитием. Сегодня был странный и тяжёлый день, но он принёс выгоды, — целых два уровня за убийство нармедона. Я развернул «Персонажа» и обнаружил, что уже вознаграждён ростом Силы и Выносливости, теперь эти параметры имели показатель 11. Немудрено, учитывая, сколько я колотил чудовище в висок. А что делать с ещё двумя золотыми монетками?

Был соблазн вложить их в Интеллект, чтобы стать таким же умным, как нормальный человек, однако, сомнения одолевали. По мнению игры я со своими 8 являюсь слабоумным существом, как и положено гулю, но сам при этом не чувствую, что стал хуже соображать, чем в настоящей жизни. Моя память при мне, навыки выживания на необитаемых планетах вполне могу использовать, и даже делаю какие-то успехи. Если судить по производным Талантам, привязанным к Интеллекту, эта Характеристика отвечала за так называемую «магию», то есть за мистические оккультные практики. Думаю, что на этом этапе своего выживания, лучше довериться менее абстрактным дисциплинам.

Я положил одну монету в Ловкость, доведя профильную характеристику до 20, а второй подкрепил свою Харизму: 7 (+20). На этом всё, надо набраться сил, завтра ещё еду искать…

Сила 11

Ловкость 20

Выносливость 11

Интеллект 8

Мудрость 9

Харизма 7 (+20)

Духовная мощь 10