Гуль. Харизма +20. Том 1

Глава 7. Улим

Он стоял севернее опушки леса, на равнине, из которой вздымались медово-белые скалы. Роса брильянтами сверкала на зелёной траве, а туман словно не желал соваться к городу, отчего воздух был свеж и прозрачен. Птицы порхали над красно-зелёными крышами вместе с летающим транспортом, и только одна каменная башня выделялась на фоне архаичных, невысоких построек. Вероятно, это был воздушный порт.

Что ж, вынужден признать, выглядело красиво. Либо же я так давно отвык от голубого неба и ярких цветов, что при виде Улима немного опьянел. Но, всё же, хоть этот странный город и казался мне очень привлекательным, спешить туда я не мог, что-то подсказывало, — население не обрадуется гулю. Поэтому я залёг на краю леса в тени, среди жиденьких туманов и стал наблюдать.

Улим был очень даже населён, над ним постоянно сновали корабли, а по дороге к городу часто прокатывался транспорт: от древних телег, запряжённых животными, и одиночных всадников на странных существах, до самоходных машин, изрыгавших из труб цветной дым. Небольшие группы то и дело выходили за границу города, либо, наоборот, спешили к нему с Великого Погоста.

Сбоку от дороги, там, где начинался пригород, располагалось высокое серое здание с колоннами, разноцветными стёклами в окнах и посеребрённым куполом. В него входили и выходили игроки, причём выходило их больше. Вероятно, начищенный металлический знак, встроенный в стену над входом и торчащий на нескольких башенках, имел какое-то значение… А вот этих игроков я узнал.

Из большого здания вышли трое: эльф, человек и полурослик, — копейщик, дебоширка и целительница, мои старые друзья. Они направились к дороге и в сторону городских построек. Я не смог устоять и побежал следом, держась поодаль, стараясь не попасть никому на глаза. Мне удавалось, вероятно помогала Ловкость, дававшая надбавку Скрытности.

Стараясь не терять троицу из виду, я добрался до широкой канавы, опоясывавшей город. Игроки пересекли её по мосту и вошли прямо на мощённые камнем улицы, а мне пришлось перейти по колено в пахучей воде, и вскарабкаться на кирпичный фундамент.

Улим пестрел множеством различных гуманоидов, у меня не было времени присматриваться, но даже мельком насчитал больше двадцати различных видов и рас, от двух с половиной метровых гигантов до коротышек человеку по пояс. Все они занимались какими-то своими делами на солнечных улицах, а я крался в тенистых подворотнях, мимо мусорных контейнеров и труб, пока, наконец, троица не достигла цели.

Трактир «Длинная утка» был сложен из красного кирпича, имел свежевыкрашенные белые ставни и кованые решётки на окошках цокольного этажа. У него была крытая веранда со столиками, а из окон вкусно пахло жареной рыбой.

— А вот и Мэдди! — услышал я голос эльфа, притаившись в проулке под окном, спрятанный от взглядов несколькими ящиками.

— Понимания и процветания, Киршем. — Этот голос принадлежал женщине и звучал молодо, но глубоко, весомо. — Как прошёл твой квест на гулей?

— Немного не так, как я рассчитывал, но…

— Мы двое суток просидели в Инкарнаме, — жалостливо сообщила лекарка.

— Латт! Зачем ты ей рассказала?

— Бедняжки, — ответила названная Мэдди, — сочувствую вам.

— Этого не произошло бы, не брось ты нас в последний момент! — обвинил эльф.

— Прости, не думала, что тебя за городской чертой даже гули запинать способны.

— Их была сотня! — воскликнул эльф. — Они нас завалили телами!

— Очень нетипичное поведение для гулей, они обычно трусливее ратлингов.

— Полсотни их было от силы, — задумчиво поправила дебоширка.

— Комба! Ну в самом деле!

— Помнится, — продолжала названная Мэдди, — я предупреждала, что заказ на гулей с таким большим вознаграждением не может не таить подвоха. Он был анонимным, значит, его разместила система, которая высоко оценила опасность.

— Это всего лишь гули! — возразил эльф. — И если бы ты не упрямилась, то сейчас могла бы разделить с нами празднование…

— С тобой, Киршем, я не хотела бы разделять ничего.

Я не сдержал усмешку.

— О вашей проблеме я уже наслышана, — продолжала Мэдди, — Белла рассказала.

— Она уже возродилась? — спросила дебоширка.

— Как только умерла. Белла умная девочка, регулярно делает подношения в храме Фазмалии, а не устраивает марафоны по улице красных фонарей. Скоро накопит на собственный духовный якорь и вообще перестанет попадать в Инкарнам. Ты тоже мог бы, Киршем, если бы уделял мне должное внимание.

— Я уделял…

— Постоянные предложения заняться сексом — не тот род внимания, о котором я говорю. Вообще-то, Киршем, думаю, если бы ты вкладывал в боевые приключения хоть треть рвения, которое вкладываешь в бордельные, то давно был бы обвешан достижениями, легендарным оружием и бесплатными женщинами. А пока только венерические дебаффы на потеху Латт.

Откуда-то послышался громкий смех, видимо, в заведении присутствовали и другие посетители.

— Знаешь что, Мэдди…

— И ещё одна причина, по которой я была вынуждена отказаться от дальнейшей связи, — не люблю, когда меня так называют.

— Хватит, я не обязан это слушать!

— Не слушать — твой второй по силе талант, сразу после неумения распоряжаться деньгами. Киршем, ты хороший индивид, бестолковый, но хороший. Однако же я слишком высоко ценю своё время, чтобы тратить его на того, кто не желает слушать. То тебя в налёт на харвестера позвали, то ты сам решил зачистить логово гулей. Оба раза я была против, и оба раза вы отправлялись в Инкарнам.

— А может… а может… Может, дело в твоём проклятье! — выпалил копейщик.

Повисла тишина, которую нарушил только громкий каркающий звук.

— Продолжай, — позволила Мэдди эльфу, который, казалось, сам испугался своих слов. — Не бойся.

— Я не боюсь! — заявил он фальшиво. — Все знают, что на тебе проклятье баньши! Все, кто связываются с тобой, терпят неудачи и постоянно отправляются на перерождение!

— И несмотря на это ты умолял помочь твоему отряду в развитии, не так ли?

— Я не умолял…

Эльфа перебил странный голосок:

— Мэдлин, я столько о вас слышал! Я в восхищении! Пожалуйста, помогите, научите! Научите! Помогите!

— Благодарю, дорогой, — обратилась девушка к кому-то. — Киршем, прошу, избавь меня от своей компании. Ты отнимаешь много времени и нарушаешь моё уединение.

— Слишком много думаешь о себе, Мэдди!

— Первое точное наблюдение, — я действительно очень много думаю о себе. Не смею задерживать. А вас, девочки, прошу крепиться, выдерживать этого самодура очень нелегко.

За всё время невидимая мне Мэдди, вернее, Мэдлин, так ни разу и не повысила голос, не потеряла самообладание и не перешла на прямые оскорбления. Она звучала уверенно, красиво и утомлённо. Когда разъярённый копейщик ушёл ни с чем, я захотел взглянуть на неё и рискнул поднять глаза над уровнем подоконника.

За одним из столов сидела и читала книгу девушка лет двадцати пяти, примерно метр шестьдесят роста, и, должен сказать, она сразу же мне понравилась. Мэдлин была совершенно белокожей, вокруг глаз залегли искусно нарисованные тени, пухлые губы и длинные ногти были черны, волосы, — отчасти тоже; она носила каре с идеально ровной чёлкой, но затылок был коротко острижен и выкрашен в красный; волосы с задней части темени, также красные, были длинны и собраны в большой круглый пучок, пронзённый парой спиц. В одежде Мэдлин сохраняла верность выбранному цвету: корсаж с глубоким декольте, поддерживавшим молочно-белую грудь, бриджи и сапоги на высокой платформе, — всё чёрное, приталенное, подчёркивавшее соблазнительные формы. На соседнем стуле висел чёрный плащ-накидка с сиреневой подкладкой и широкополая шляпа с остроконечной тульей; на шляпе красовался кошачий череп и пара длинных чёрных перьев за бэндом.

На столе перед Мэдлин сидела крупная иссиня-чёрная птица, гигантский ворон, если не ошибаюсь, вымерший вид.

В помещение вошёл пятнистый человек-кот с кисточками на ушах и коротким хвостом. Он поставил на стол несколько блюд, заменил пепельницу, — девушка курила сигарету на длинном мундштуке.

— Твой заказ, Мэдлин.

— Благодарю, Лёкс, — ответила та своим ровным глубоким голосом, закрывая книгу, — на счёт денег, скоро я продлю аренду.

— Не к спеху. Мимовольно подслушал, как ты поучала молодёжь. И откуда наглость берётся у этих сопливых?

— Когда больше ничего нет приходится полагаться на неё, — пожала плечами Мэдлин. — Парень сам себе враг, и пока не образумится, ему не помочь. Девочек немного жалко, но не настолько, чтобы я жертвовала своим комфортом.

Внезапно в переулке раздался шум, я присел на все четыре конечности, напрягся. Со стороны мусорного контейнера шла характерная вонь, так что, пока его крышка не откинулась, я не знал, что внутри кто-то был. Наружу выбралось существо, довольно мелкая прямоходящая рептилия с шипами на голове и кожистыми «ушами». Она была одета в разные обноски, на ремне висел ржавый нож. Над головой существа парила плашка: «кобольд, 1 уровень».

Оно как раз вытащило из контейнера покрытый пятнами мешок и взвалило его на плечо, когда боковая дверь «Длинной утки» распахнулась и в переулок вышел человек-кот. Его плашка гласила: «Лёкс, варвар (яростный дикарь) 44 уровня, бистал (тип: рысь) (Грезящий)».

— Как же вы задрали копаться в моём мусоре, мелкие субстанцы! — взревел он, сверкая жёлтыми глазами. — Энтропия! Сейчас я вас на ноги через задницы натяну и в новых сапогах по улицам пойду!

Кобольд взвизгнул и бросился бежать в противоположную от Лёкса сторону, то есть ко мне, и через секунду я был замечен. Рептилия резко остановилась, взвизгнула ещё громче и бросилась обратно.

— Гуль! — кричала она противным голосом. — Гуль в городе!

Человек-кот немедленно забыл про кобольда, его глаза прикипели ко мне, мохнатая рука нырнула в дверной проём и вернулась, сжимая огромный топор. Лицо кота пошло складками, обнажились острые зубы, и я бросился прочь. Позади раздался свирепый рёв.

Когда я выпрыгнул из переулка на торговую аллею, — врезался в проезжавшую мимо тележку. С грохотом на брусчатку посыпались товары, меня окатило чем-то зловонным и липким. Помня о топоре, я бросился бежать дальше, не разбирая дороги, а за спиной нарастали крики, брань, проклятья летели вдогонку. Не представляя, куда именно бегу, я нёсся по улицам, сворачивая наугад, и надеялся, что промчусь мимо случайных свидетелей быстрее, чем они что-либо осознают. Меня едва не растоптал шестиногий агрегат с паровой трубой, затем кто-то выстрелил из бласт-пистолета, едва не перебив туловище пополам. Я нырнул в случайную подворотню, избежал зубов какой-то твари, сидевшей там на цепи, прыгнул в распахнутое окно, услышал чей-то визг, выпрыгнул через другое, оказавшись на соседней улице, пригнулся, проскочив между колёсами допотопной телеги, услышал рык совсем близко, прыгнул изо всех сил, спасаясь от удара, — позади о брусчатку лязгнул топор.

— Стой, субстанц!

Что за бешеный зверь? Он никак не желал отставать, сколько бы я ни петлял!

Сам не заметил, как выскочил на набережную, промчался несколько десятков шагов, распугивая случайных зевак, и прыгнул через металлические перила прямо в воду. Сверху донёсся разочарованный вой, но это было уже не важно, — оказалось, гули не умеют плавать. И даже то, что сам-то я плавать умел, никак не помогало, барахтающееся тело превратилось в слиток железа, а гуль в голове безумно паниковал. Течение оказалось довольно бурным, оно было зажато в высоких каменных берегах и неслось к тёмному зеву. Солнечный день стал ночью, а в следующий миг я понял, что падаю в черноту.

Удар был жёстким, но не смертельным, продолжая барахтаться на грани сознания, я двигался туда, куда стремился поток, пока не коснулся плечом чего-то твёрдого. Схватился тут же, не раздумывая, как за последнюю надежду, подтянулся и наконец-то оказался на суше.

Отдышавшись, глянул на свою шкалу жизни, рядом мигала пиктограмма сотрясения или лёгкой контузии, я всё ещё не разобрался. Боль пульсировала в мышцах и костях, сжимала потроха, цифровое тело болело как настоящее, если не хуже, спасибо, Анкрец, я этого не забуду.

Глубокое дыхание помогло оправиться, всё же гули живучи как… гули. Довольно скоро смог двигаться, но проявилась другая беда, — голод усилился. Этот организм был настроен так, что расходовал питательные вещества с неимоверной скоростью, даром что всё вокруг являлось лишь информацией.

Я оказался в каменном колодце с водопадом. Широкий поток извергался через отверстие под потолком и грохотал внизу. Вода утекала в округлый тоннель с бортиками по краям, как раз на один из них я выбрался и обсыхал теперь. Вероятно, место, куда я попал, являлось архаичной системой стоков, очистных сооружений целого города, — здесь точно будет чем подкрепиться тому, кто неразборчив в еде.

Посмотрел наверх, в принципе, можно было попробовать взобраться, но даже если смогу, то что потом? Меня опять начнут гонять пока не убьют, вот что. С другой стороны зовёт успокаивающая прохладная тьма тоннеля, — куда-то же вода течёт, не так ли? Оттуда пахнет неприятно, однако, мой нос претерпевал и не такое зловонье.

Я отправился на поиски добычи и выхода. Темнота идеально подходила глазам гуля, но главным чувством было всё-таки обоняние. Скоро добрался до пересечения двух тоннелей и заметил мосты из сколоченных досок, перекинутые там и тут. На стенах были выцарапаны непонятные символы, но я даже не попытался их запомнить, желудок урчал слишком громко. Наконец, во мраке показалось движение, я метнулся и пальцы схватили что-то твёрдое, шевелящееся. «Гигантский таракан» — гласила полупрозрачная надпись. И он действительно был гигантским, вырывался изо всех сил, стрекотал.

Хитин захрустел на зубах, что-то прохладное и скользкое, испещрённое острыми кусочками наполнило рот, царапая нёбо и щёки изнутри. Влажные обрывки внутренних органов вылезли на подбородок, а таракан продолжал шевелить ногами и усами. На вкус оказалось… почти никак. В сравнении с хорошо протухшей плотью это было никудышной закуской, но мой желудок принял код в виде белка насекомого… надеюсь, желудочный сок гуля сможет переварить хитин.

Дальше ловить тараканов стало легче, они копошились в мусоре, которым иногда были завалены бортики, переползали по потолку и стенам, были юркими, но недостаточно, чтобы убежать от меня. Когда первый голод прошёл, я стал более пристально исследовать внутренности перед поглощением; у некоторых под брюшком находились капсулы с яйцами, — вот они оказались лакомством почти таким же восхитительным, как мозговое вещество. Сотни маленьких зародышей… я содрогался от омерзения, но не мог перестать их есть.

Скоро я почувствовал сытость и смог думать ясно, искал теперь не пищу, но более свежий воздух, — признак выхода на поверхность. Вместо этого, добравшись до очередного перекрёстка, наткнулся на пару существ, которых одновременно и ожидаешь, и не ожидаешь встретить в таком месте. С одной стороны, они являлись крысами, а с другой стороны размером эти крысы не уступали человеческим детям пяти лет и передвигались на задних лапах, держа в передних какие-то подобия ножей. «Ратлинг, 1 уровень» — гласили их плашки.

Увидев меня, два серых существа издали испуганный писк, они замерли, парализованные страхом, дрожащие, мечтающие убежать, но не способные повернуться ко мне спиной.

— Что это? — жалобно пропищал один.

— Это смерть, — ответил другой также жалобно.

— Это гуль?

— Это смерть.

— Мы убежим?

— Мы умрём.

— Не обязательно, — сказал я.

— Оно нас сожрёт…

— Сам убегай, а друга подставляй! — взвизгнул тот ратлинг, что стоял чуть дальше и бросился бежать. — Я за тебя отомщу, брат! Может быть! Потом! Если не забуду!

Оставшийся бедолага выронил своё паршивое оружие, сжался в комочек и крупно задрожал.

— Давай… ешь меня… только скорее.

— Благодарю, но так получилось, что я уже поел.

— Чего ты ждёшь? Любишь вкус страха в мясе?

Он меня не понимал? Вот оно что. Доселе я общался только с гулями и, через силу, с одним из игроков. Голосовые связки моего нынешнего тела не предназначались для человеческой речи. С трудом, но я пересиливал это обстоятельство, использовал не только лёгкие, связки, гортань и язык, но и, даже брюшную полость. Вероятно, данное существо не относилось к чудовищам, а потому вело общение на одной волне с игроками и прочими разумными. Тогда…

— Не-е-э бо-ойсшха-а ме-еня. Я сы-ыты.

— А?

— Сы-тый я. Не-е буд’у ест’… есть. Мо… моэжешь пока-азать доро-огу на-а верх?

Ратлинг поднял острую крысиную мордочку, сверкнул маленьким глазом, один мой вид пугал его до предела.

— Ты наверх хочешь?

— Да.

— И не съешь?

— Про-о-оведи, — в горле нещадно першило, но я старался не дать связкам вернуться к прежнему состоянию, — на-верх, то-гда не съем.

— Ага. Всё плохо, ты меня точно съешь. Ведь сейчас все выходы наверх контролируют кобольды.

— Ко-боль-ды? Ящери-цы?

— Мерзкие ящерицы! — пискнул крыс. — Чешуйчатые черви! Наглые тараканы! Отнимают наши тоннели!

Ух ты, ярость! А ведь только что этот моб собирался умирать.

— Через них мож-но проби-и-иться?

— А? Пробиться? Только великой силой можно! Ничего! Скоро мы их порвём и поедим!

— Вот оно что?

— Да! Король возродился! Король поведёт нас на кобольдских ублюдков!

— Хоро-шо. Король, хм, монар-хия — архаичный госу-дар-ственный строй. Ясно. Отведи меня к королю.

— Зачем? — подозрительно спросил ратлинг. — Чего тебе надо от короля?

Я улыбнулся одними губами, чтобы не показывать зубы и вложил в ответ максимум Убеждения:

— Хочу заключить с ним союз.