Хищники

18

Энн Доусон уже представила, как с ней расправятся.

Никаких сомнений, когда майор Каллон увидит ее после нескольких часов отсутствия, он выпустит из нее кишки. И ей не помогут никакие объяснения, которые она придумает. Он обвинит ее в пренебрежении служебными обязанностям и долгом медсестры по отношению к постоянно прибывающим раненым. Каллон может потребовать ее увольнения из армии.

Невозможно. Только не сейчас, им очень нужны медики…

Разумеется, в ее личном деле запишут: несоблюдение субординации, бурный темперамент, небрежность в работе. Но чем это, в конце концов, может ей грозить? Помешает найти работу в госпитале после войны? Если бы она однажды решила оставить свою работу… Ее отношения с Каллоном — вот источник настоящих проблем, ей больше не удастся наладить их. Ее ждут взгляд, постоянно прикованный к ней, и тяжелая принудительная работа, чтобы ей некогда было и глазом моргнуть.

Сейчас она держалась около подготовленных к выгрузке личных ящиков солдат, она намеревалась следить за ними до самого лагеря, до места, где будут сгружать снаряжение. Для каждого взвода определили отдельное место выгрузки, и ящики поочередно выдавали их обладателям. Скоро наступит очередь роты Рейвен.

И Кол Харрисон получит свой ящик с мерзким содержимым. И потом, наверное, он станет искать возможность от него избавиться. Входит ли это в его планы? Если он его сохранил, это, вероятно, входило в его намерения… Энн больше не знала, что можно придумать еще. Теперь она хотела поскорее увидеть Фревена, чтобы переложить проблему на его плечи. Ее открытие принесло ей много разных хлопот. Пятью часами ранее в темном трюме шустрый матрос попытался зажать ее в углу. Но едва он коснулся ее плеч, желая обнять ее, как она врезала коленом ему между ног. Все то время, пока она бежала к двери, чтобы зажечь свет, он рассыпался в извинениях, согнувшись пополам от боли, объясняя свой порыв тем, что посчитал приглашением то, что она попросила проводить ее в трюм. Самец во всей своей красе…

Когда Кларисса и лейтенант Фревен появились среди бочек с питьевой водой, она поспешила им навстречу.

— Я следила, чтобы никто не приближался к нему! — выпалила она.

Фревен приветствовал ее кивком головы и не стал скрывать своего неведения.

— О ком вы говорите?

Энн в замешательстве оглядела рану на щеке Фревена.

— Я… Я должна все объяснить вам. — Она повернулась к подруге, которая с удивлением смотрела на них. — Спасибо, Кларисса, возвращайся поскорее в медсанчасть, иначе тебе достанется от Каллона. Скажи ему, что ты искала меня, но не нашла.

— Каллон убьет тебя, Энн, он тебя уничтожит…

Фревен жестом остановил брюнетку:

— Скажите вашему майору Каллону, что Энн Доусон останется со мной, я взял ее к себе.

Кларисса радостно восприняла заявление Фревена и, прежде чем уйти, заговорщицки подмигнула подруге.

— Ну, я вас слушаю, — сказал лейтенант, обращаясь к Энн.

— На «Чайке» за время вашего отсутствия я продолжала думать над тем, что произошло.

Она рассказала ему, почему решила пойти порыться в личных ящиках солдат третьего взвода и как ее внимание привлекли следы крови. Она обошла молчанием эпизод с матросом, чтобы сосредоточиться на своей находке — отрезанной голове Фергюса Росдейла.

— Кто хозяин этого ящика? — спросил Фревен.

— Некий Кол Харрисон.

Фревен часто заморгал. Энн поняла, что эта фамилия ему что-то сказала.

— Вы его знаете?

Он взял ее за руку и повел к стеллажу с ящиками солдат третьего взвода роты Рейвен.

— Да, я столкнулся с ним на пляже, сегодня утром. Он приятель Трентона. Не слишком дружелюбный.

Фревен стал искать. Найдя ящик Харрисона, он ловко добрался до него.

Снизу Энн видела, как лейтенант открыл ящик и несколько секунд рассматривал содержимое. Затем закрыл и спустился с ним вниз.

— И что же? — поинтересовалась Энн. — Что теперь делать?

С непроницаемым лицом Фревен взглянул на нее, но она не поняла значения его взгляда. Удовлетворение или беспокойство?

— Немедленно арестовать Кола Харрисона. Вот что делать.

Фревен прибыл в расположение третьего взвода в сопровождении двух подчиненных — Адама Бейкера (для представительности) и Элиота Монро (как обладателя огненного темперамента). Гиганта ВП Джона Ларссона он решил оставить в Улее из-за его ранения в живот. Харрисон был грубияном и агрессивным малым, и его арест мог быть сопряжен с применением силы, тем более на территории его взвода после такого утра, когда им едва удалось выжить.

Когда они увидели, как к ним подходят два шкафа и один маленький нервный человечек с повязками ВП, солдаты поняли: что-то должно произойти — и проводили взглядами полицейских до палатки в центре занимаемой взводом территории. Там несколько мужчин сидели на ящиках и чистили оружие. На них были неуставные зеленые футболки, а их лица выглядели очень уставшими.

— Капитан Моррис? — осведомился Фревен, окинув взглядом невысокого человека лет тридцати со шрамом на лице, делавшим его обладателем заячьей губы. — Вы командуете третьим взводом?

— Он самый. Да, командую именно я.

— Могу я с вами поговорить? Наедине.

— Мне нечего скрывать от моих людей.

— Но некоторые из них, возможно, предпочитают, чтобы товарищи не знали об их проблемах, — в тон ему произнес Фревен.

Капитан вздохнул и, передав свое ружье сержанту, встал и пошел за Фревеном за палатку. Неожиданно для лейтенанта он оказался намного ниже него. Он должен был иметь железную волю, чтобы заставить уважать себя такие горячие головы. В противном случае ему пришлось бы уволиться из армии.

— Я должен сообщить, что собираюсь арестовать Кола Харрисона.

— Кола? Но почему?

— По подозрению в убийстве.

— В убийстве?! — вскричал капитан. — Вы смеетесь надо мной? Кого он убил? Тех негодяев в бункере? Ну-ну, идите, арестуйте его и не забудьте еще триста тысяч человек на этом пляже!

— Мы нашли в его вещах отрезанную голову Фергюса Росдейла. И еще: сегодня ночью он слышал частный разговор между мной и моим сержантом, а после этого заставил нервничать рядового Трентона, который из-за этого при нашем приближении побежал вперед и погиб от взрыва мины.

— Послушайте, я офицер и знаю, что произошло сегодня ночью. Томерс не покончил с собой, его убили, как и накануне другого парня, это правда. Есть психопат, совершающий убийства, но это не Кол, произошла ошибка, и незачем его арестовывать…

— Капитан, я пришел сюда не спрашивать вашего мнения, я предупредил вас из вежливости, чтобы вы смогли удержать ваш взвод от каких-либо действий, вот и все. Что до меня, я, как офицер ВП, не нуждаюсь в вашем ходатайстве, чтобы арестовать подозреваемого.

— Какая это все глупость…

Без дальнейших объяснений Фревен присоединился к своим подчиненным, которые указали ему на Кола Харрисона, сидевшего в углу палатки. Все трое подошли к светловолосому солдату и окружили его.

— Ага, вот и они! — присвистнул Харрисон. — Почему ВП не следит за пленными, которых им поручили, а вместо этого прогуливается? После этого не надо удивляться, если кто-то из них сбежит.

— Кол Харрисон, встаньте! — приказал Фревен. — Вы арестованы.

Тот загоготал:

— Я? Правда, что ли? Так я и знал.

— Не вынуждайте нас применять силу.

Насмешливое выражение лица Харрисона тотчас же изменилось: ямочки на щеках исчезли, взгляд стал холодным, уголки рта опустились.

— Чтобы схватить меня, тебе понадобились твои дружки, да? Ты не смог прийти один, как мужчина, разве не так?

Он вскочил одним прыжком и, опустив голову, бросился на Фревена, с силой боднув того в живот. Лейтенант попятился и спиной ударился о стопку ящиков, которые закачались. Он правой рукой схватил напавшего за волосы, а левой, сжав ее в кулак, нанес сильнейший удар в челюсть.

В кулаке лейтенанта отдался хруст.

Харрисона развернуло вокруг собственной оси, а Фревен крепко встал на ноги, не сводя с него глаз. Кол выпрямился и, держась за щеку, уставился на Фревена. Он хотел что-то сказать, но ему мешала боль. Тогда Харрисон выбросил вперед свой кулак, метя в печень офицера ВП, но тому удалось, уклоняясь, перехватить его руку и заломить ее, заставив нападавшего подчиниться движению этого захвата. Харрисона бросило на ящики, которые снова зашатались. Солдат закричал.

Несколько человек тут же бросились на помощь своему товарищу. Один из них схватил саперную лопатку, намереваясь пойти в рукопашную. Демонстрируя, что они не дадут в обиду своего сослуживца.

Элиот Монро с пистолетом в руке выступил вперед, преграждая ему дорогу.

— Сейчас же успокоиться, парни! — скомандовал он.

Но солдаты продолжали надвигаться, и он добавил:

— Я буду стрелять, я имею на это право, одумайтесь.

И, словно оправдывая свою репутацию страшного в гневе человека, он оскалил зубы и выстрелил два раза под ноги солдатам, слегка задев одного из них. Свора остановилась.

Фревен повалил Харрисона на землю и, став коленом ему на лопатки, заломил ему руки за спину, чтобы надеть наручники.

Капитан Моррис вскочил на ящик и заорал:

— Прекратите сейчас же! Пусть Кол пойдет с ВП, они начнут расследование, и скоро все выяснится! Я уверен, что Кол скоро вернется, это ошибка. А сейчас все возвращаются к своим делам. Это приказ!

Послышались вялые протесты. Но все отошли, цедя сквозь зубы ругательства. Бейкер взял за руку Харрисона и заставил его идти впереди себя, Фревен, захватив снаряжение арестованного, пошел следом, а замыкал группу Монро с пистолетом в руке, оглядывавшийся по сторонам.

Команда ВП пришла в свой лагерь. Арестованного отвели в палатку, в центре которой находился бетонный блок с вделанным в него металлическим кольцом, служившим для крепления маскировочного тента. В кольцо продели в цепь, замкнув ее на наручниках Харрисона.

Фревен поручил Филу Конраду, старожилу их группы, провести первый допрос. Харрисон был слишком сильно настроен против лейтенанта, чтобы тот смог вытянуть из него хоть одно слово. Длившиеся три часа попытки разговорить его не дали никаких результатов. Харрисон просто обезумел от гнева. У него сильно опухла челюсть, может быть, была сломана кость, но он не жаловался. Никто не предложил позвать врача, все были слишком озабочены страшным содержимом его ящика и рассказом лейтенанта о зверской расправе, учиненной над Фергюсом Росдейлом. Если Харрисон был виновен, он заслуживал того, чтобы немного помучиться. Если же этот мерзкий тип не виноват, тогда это послужит ему хорошим уроком.

За это время Фревен осмотрел личные вещи Кола, но ничего не обнаружил, кроме военного фонарика стандартной модели, такого же, какой убийца оставил на месте второго преступления.

Харрисон молчал. Иногда, правда, выплевывал оскорбления. Когда ему сообщили, в чем его обвиняют, показалось даже, что он удивился; Харрисон несколько раз повторил, что он с большим удовольствием «укокошил бы какого-нибудь подонка, но, конечно, не своего товарища. Для этого есть негодяи из ВП, которые готовы всех подряд в нашем лагере пачкать дерьмом».

Ранним вечером в главную палатку Улья влетел унтер-офицер связи. Начальник штаба Тоддворс срочно хочет видеть Фревена. Лейтенант пошел вслед за связистом на командный пункт, устроенный за мешками с песком под камуфляжным тентом, и нашел Тоддворса в укромном уголке, служившем ему временным кабинетом.

Первые слова начальника штаба прозвучали вполне однозначно:

— Крэг, ты должен немедленно освободить Кола Харрисона.