Хо

ГЛАВА XIII

Первое, что услышала Ольга сразу после своего пробуждения, было бормотание Сергея, копошившегося возле столика.

— Куда же она подевалась? Кто успел её забрать? — полушёпотом сокрушался он, чередуя фразы с тяжёлым сопением.

Приоткрыв глаза, Оля подслеповато посмотрела на него, и тихонько спросила:

— Что ты потерял?

— А? — Сергей растерянно взглянул на неё. — Да бутылку с водой. Она же где-то тут была, я помню. Ты её никуда не убирала?

— Нет.

— Кому понадобилось её забрать? Вот же гадство! Уф, пить хочу — умираю. Да ещё и бошка раскалывается. Ну где-е же эта буты-ылка?!

— Не знаю. Голова сильно болит?

— Да не то слово.

— Выпей таблетку.

— Как я её выпью, если воды нет?

— Бедняга. Ну а кто виноват? Незачем было вчера так напиваться. Я пыталась тебя остановить, но ты же не послушался.

— Да уж, я вчера дорвался… Не помню даже как до каюты дошёл. О-ох, ка-ак мне пло-охо. Нет, всё, хватит. Чтоб я ещё хоть раз выпил эту отраву!

— Ну-ну.

— Фу-ух, моя голова-а. Пойду в ресторане поищу воды.

— На кухню сходи. Там она есть.

— Угу. Хорошо. О-ой-и… — он схватился рукой за голову, и шатаясь вышел из каюты, оставив Ольгу в одиночестве.

Вздохнув, Оля опустилась обратно на подушку, и стала задумчиво разглядывать потолок. Её состояние было неважным, не смотря на то, что похмелья, как у Сергея, у неё не было. Она чувствовала себя безумно уставшей и измотанной. Как будто всю ночь усиленно работала, а не спала. Ольга знала, это была моральная, а не физическая усталость. Её мозг был предельно активен несколько долгих часов подряд, разум был перегружен, и это сказалось на психическом состоянии девушки. Она пыталась систематизировать полученную информацию, разобраться в ней, сделать выводы. Но это было крайне сложно. Мысли разбредались, как непослушная отара овец.

— Так, — сказала сама себе Ольга, положив ладонь на лоб. — Что же это всё могло значить? Река-помойка, пророческая надпись на камне, картинная галерея, альбом порванных фотографий, кукольный спектакль, раздвоение личности, город, страшное метро, паук, перекрёсток иллюзий… Мне удалось выстроить последовательность этих событий. Но что они означают? Какой тайный смысл заложен в них? М-м-м…

Воспоминания всплывали одно за другим. Их обрывки склеивались, соединялись, образуя единую картину. Понятную, и, в то же, время бессмысленную. Последнее путешествие напоминало болезненный бред. Но кое-что полезное она из него всё-таки вынесла, ещё на один шажок приблизившись к загадочной истине.

Значит Евгений всё-таки имеет отношение ко всему этому. Он вовсе не обычный образ, неожиданно всплывший из её сознания. Этот человек непосредственно связан с сумерками, в которые она ныряет. Это точно не сон. Теперь она узнала, что Евгений был одним из пассажиров «Эвридики». Поэтому Ольга встретила здесь именно его, а не какого-то другого своего приятеля. Осталось выяснить его природу. Кто он? Дух? Призрак? Привидение, обитающее на корабле, неразрывно связанное с ним? Идиотизм какой-то… Этого не может быть. Сумерки, сумеречное расслоение, сумеречные перекрёстки. Сомнамбулы, куклы, «Иллюзиум». Наконец, Хо… Да! Точно! Хо! Неспроста Евгений так часто о нём упоминает. Он говорит о нём так, словно хочет всё о нём рассказать и, одновременно с этим, не желает делиться с ней на эту тему. Но именно этим он, словно специально, ещё сильнее распаляет её любопытство! Что она знает про Хо? Лишь то, что это некое инфернальное созданье с необычайно злобным нравом, которое питается нашими энергетическими оболочками, грубо говоря — душами. Хо боится света и выходит на охоту по ночам. Оно убило Настю, и сейчас скрывается где-то рядом…

И тут Ольга поймала себя на мысли, что начинает верить в это мистическое существо. Вслед за этим последовал вопрос, заданный самой себе: а не сходит ли она с ума? То, что случилось вчера вечером, а именно, появление цветка из пустоты, было ярким тому доказательством. Девушка осторожно извлекла заветную бутылку из тайника, и убедилась в том, что кроме воды в ней ничего нет.

— Галлюцинации, иллюзии… Рехнуться можно, — проворчала она.

Решив отхлебнуть из бутылки немного воды, Ольга поднесла её к губам, но так и не смогла донести. В нос ей уткнулись мягкие лепестки, обдав ноздри щекочущим ароматом. Орхидея! Она чуть не выронила бутылку из рук. Цветок появился сам собой, вновь нарушив границу реальности и выдумки. Его материальность была настолько натуральной, что не оставалось сомнений — он был здесь всегда, и любой здравомыслящий человек ни за что бы не поверил в то, что он возник из ниоткуда.

Что это? Настоящее чудо, или обычное сумасшествие? Вопросы оставались без ответа. Она не понимала того, что с ней творится, безуспешно пытаясь вникнуть в происходящее. Моральная усталость и смятение не давали ей возможности как следует собраться с мыслями, поэтому она бесцельно смотрела на цветок, и хлопала глазами, упорно отказываясь верить в очевидное.

Проблема многих людей заключается в том, что они очень часто не могут выгнать из своих сердец тех, кому там делать нечего. Это делает их слабыми и очень уязвимыми. Утешение пустыми надеждами — прямой путь к самоуничтожению. Главное — осознать это, пока ещё не поздно. Увы, человеческое сердце не подчиняется приказам разума. Вот почему в этом мире живёт столько несчастных людей.

Этим утром Владимир проснулся в необычайно подавленном настроении. Он не помнил, что ему снилось ночью, лишь знал, что эти сны были неприятными и страшными. Хорошо, что они стёрлись из памяти ещё до пробуждения. Но забытые сновидения были не главной причиной его уныния. Он что-то предчувствовал. Непонятно, что именно, но это странное предчувствие угнетало его больше всего. Настолько сильно, что он был близок к апатии.

Гены в каюте уже не было, его койка была аккуратно застелена. Видимо, он поднялся ещё рано утром, и сразу же отправился по своим делам. Вокруг висела давящая на мозги тишина. Новый день пришёл, а их до сих пор не спасли. Неужели отец не отреагировал на его звонок? Нет, не может такого быть. Он всегда приходил на помощь. Придёт и на этот раз. Нужно только ждать. Не так легко отыскать их в тумане, посреди моря, но он ищет. Непременно ищет.

Твёрдо заверив себя, Владимир немного успокоился, и решительно поднялся с кровати. Он совершенно не знал чем заняться и куда пойти. Вскоре он решил отправиться в ресторан, чтобы поправить здоровье (после вчерашнего, голова его была очень тяжёлой, а во рту царила сухость, перемешанная с каким-то мерзким привкусом). Приближаться к камбузу, в котором находился морозильник с трупом, Геранину крайне не хотелось. Его всего передёргивало лишь от одной мысли об этом. Но жажда была сильнее волнений, поэтому, встряхнувшись, он всё-таки отправился в ресторан.

Закрыв за собой дверь, толстяк вразвалочку направился по коридору, когда вдруг в его ушах раздался необычный гул, при этом стены вокруг него причудливо исказились. Странная галлюцинация длилась не боле трёх секунд, а затем пропала, оставив после себя лишь пульсирующую головную боль и лёгкое помутнение рассудка. Остановившись, Вовка стукнул себя ладонью по виску, и немного потряс головой, после чего двинулся дальше как ни в чём не бывало, списав это на похмельное головокружение. В коридоре было пустынно.

По пути в ресторан ему так никто и не встретился. Войдя в его просторный зал, Геранин увидел Сергея, который сидел за столиком, уронив голову на руки. Рядом с ним стояла бутылка воды осушенная наполовину. Подойдя к приятелю, Вовка поздоровался.

— Привет.

— У? Угу, — буркнул тот в ответ, не поднимая головы.

— Хреново тебе?

— Ещё как. Голова трещит. Пока сижу вот так, не шевелясь — вроде полегче становится. А встаю, начинаю двигаться — так прямо раскалывается, сволочь.

— Я попью? — спросил Геранин, и, не дождавшись ответа, взял бутылку с его стола, и, отвинтив крышку, принялся жадно глотать воду.

В это время с камбуза пришла Лида с каким-то пакетом в руках. Проходя мимо ребят, она приветливо кивнула.

— Привет, — ответил ей Владимир, отстранившись от бутылки, после чего задал вопрос. — А где Бекас?

— В каюте валяется, весь больной. Сейчас буду его лечить.

— Понятно.

Сегодня тебя не станет…

— А? Чего?! — встрепенулся Геранин, услышав чей-то сухой отчётливый шёпот. — Ты слышала это?

— Что слышала? — Лида остановилась, повернувшись к нему. — Ты о чём?

— Н-не зн-наю… Я услышал, как кто-то сказал…

Вдруг, его голова закружилась, и в глазах всё расплылось.

— Кто сказал? Что сказал? — спросила девушка, с удивлением глядя на его побледневшее лицо. — Я ничего не говорила…

Это были последние слова, которые услышал Владимир, прежде чем его сознание полностью отключилось. Затем последовал полный провал.

Сколько времени он находился в полнейшей отключке, Геранин не знал. Сознание вернулось к нему неожиданно, вместе с ощущением крайне неприятного запаха, раздражающего ноздри. Вовка поморщился и открыл глаза. Он лежал на полу в ресторане, а над ним склонились Лида и Сергей. Девушка яростно трясла какой-то пузырёк, приговаривая:

— Этот нашатырь, видимо, успел выдохнуться. Не действует…

— Да он уже самостоятельно очухался, — заметил пробуждение Геранина Серёжка. — Эй, ты как?

— Я? Нормально. А что произошло? — пробормотал Вовка.

— Это мы у тебя хотели спросить, — ответила Лида. — С чего это ты вдруг упал?

— Упал?

— Да. Стоял-стоял, и вдруг бух — прямо на меня, всем своим весом. Как мешок с… В общем, я такого не ожидала.

— Но я ничего не помню.

— Ты вырубился напрочь. Повалился вперёд, благо я была рядом и подхватила тебя. Но удержать такую тяжесть я не смогла, поэтому мы вместе грохнулись на пол. Хорошо, что Серёжа сидел неподалёку. Помог мне выбраться из-под твоей туши. А после начали в чувства тебя приводить. Я быстренько сбегала на кухню за аптечкой. Хорошо что недавно для Бекаса лекарства искала, и принесла нашатырный спирт. Он оказался просроченным, но к счастью ты сам очапался, без его помощи.

— Сколько времени я был в отключке?

— Минут пять, может быть, десять, — пожал плечами Сергей. — Ну ты даёшь, чувак, меня от твоего выпада даже головная боль почти отпустила! Нельзя же так пугать.

— Да уж, заставил ты нас подёргаться, Вовик. И, главное, непонятно, что с тобой случилось? Почему ты упал? Как тебя спасать? Особенно после случая с Настей, о-ох… Как твоё самочувствие-то?

— Да всё в полном порядке, ребят! Лучше и быть не может.

И тут Геранин понял, что действительно чувствует себя замечательно. После странного обморока исчезли все неприятные ощущения и тяжесть похмельного синдрома, что не давали ему покоя с момента пробуждения. Голова стала лёгкой и светлой. Все неприятные мысли куда-то улетучились, и в душу опять вернулся покой.

— С тобой когда-нибудь такое случалось раньше? — допрашивала его Лидия.

— Нет, никогда.

— Тогда в чём дело?

— Говорю же тебе, не знаю.

Сергей помог ему подняться на ноги, и спросил:

— Может тебе пойти прилечь?

— Не надо. Я на самом деле чувствую себя хорошо. Честное слово. Вот что я сейчас действительно хочу — так это есть! — Геранин улыбнулся.

— Потерпишь. Все соберутся и будем завтракать. Сейчас я пойду подниму Бекаса. А ещё надо Олю с Геной позвать. Они у нас где?

— Ольга была в каюте, когда я уходил, — ответил Сергей, потирая лоб.

— А я когда проснулся, Генки уже не было. Ушёл куда-то, — добавил Вовка.

— Наверное, опять наверху, колдует с радиостанцией, — кивнула Лида.

— Да, видимо… Я за ним схожу, приведу его. А заодно и Ольге сообщу…

— Хм. Ну хорошо. Только смотри, будь осторожней. Ты уверен, что по дороге нигде не упадёшь?

— Да брось ты! Я не сомневаюсь, что этого больше не произойдёт.

— Ну смотри. Кстати, перед тем, как упасть, ты сказал, что якобы услышал что-то…

— Э-э, да, было такое. Мне это показалось, вот и всё.

— Я вот что ещё вспомнил, — Сергей поднял указательный палец. — Пока Лида бегала за нашатырём, я пытался тебя растрясти, и ты начал бредить. Правда недолго. Произнёс всего пару бессвязных фраз. Ну я успокоился немного, бредит — значит живой.

— А что я говорил?

— Да какую-то ерунду молол. Я не запомнил. Кажется, что-то про какие-то глаза.

— Глаза?

— Да. То ли, «не хочу видеть эти глаза», то ли, «не могу смотреть в эти глаза»…

— Вот как? Стра-анно. Ни-че-го не помню.

— Ладно, пошли за ребятами, — вздохнув, сказала Лида. — Серёж, ты идёшь?

— Нет, я, пожалуй, посижу здесь. Что-то мне ещё плоховато. С Вовкой немного пришёл в себя, а теперь опять хуже становится.

— Ладно, сиди.

Лидия и Владимир покинули ресторан.

Я должен увидеть её… Я должен увидеть её…

Стучаться в дверь Ольги им не пришлось. Девушка вышла на встречу ещё в тот момент, когда они подходили к пятьдесят третьей каюте.

— С добрым утречком, — поприветствовала друзей Оля.

— Утро доброе, — кивнула Лида.

После такого обмена приветствиями, она зашла в свою каюту, и о чём-то заговорила с Бекасом. Тот ответил ей жалобными стонами.

— Привет, — расплылся в улыбке Вовка, приблизившись к Ольге. — Я иду за Генкой, звать его на завтрак. Ты его не видела?

— Нет, — ответила та, и вдруг шарахнулась от него, вытаращив глаза, и открыв рот.

Геранин такого явно не ожидал и крайне удивился.

— Ты чего?

Ольга, побелев от страха, смотрела на его голову, на которой сидел, по кругу обхватив лапами, большущий паук, впившийся своими кривыми жвалами в череп Владимира, и высасывающий из него что-то.

— У тебя… На голове!

— Что? — Вовка потрогал свою голову. — Где? Шишка, что ли? Синяк? Так это я сегодня упал в ресторане, и стукнулся об стол. Представляешь, ни с того, ни с сего — грохнулся в обморок.

Прижавшись к стене, Ольга зажмурилась, стиснув зубы, а когда вновь открыла глаза, то на голове у Геранина уже ничего не было. Паук, или же гигантский клещ, исчез, как будто его и не было. Галлюцинация…

— Это… Не обращай внимания, Вов. Мне почудилось, что-о… — залепетала Оля, глупо улыбаясь. — Тут так свет падает, что… В общем, не важно. Ладно, встретимся в ресторане.

Обойдя его вдоль стенки, девушка поспешно направилась прочь по коридору. Пожав плечами, Владимир пошёл в противоположную сторону. Двигаясь вперёд, Оля пару раз оборачивалась, с подозрением глядя на удаляющегося толстяка. Но членистоногое существо на его голове исчезло бесследно, порождая тем самым провокационные мысли — а было ли оно вообще?

— Я схожу с ума. Я определённо схожу с ума, — пробормотала Ольга себе под нос, поворачивая за угол.

— Я должен её увидеть. Живую, настоящую, реальную…

— Зачем? Что тебе это даст?

— Я не могу тебе объяснить. Просто мне это нужно.

— Не вижу проблемы. Дождись сумерек.

— Не хочу я ждать сумерек. Я выйду к ней сейчас. Прямо сейчас.

— Дело твоё. Думаю, мне нет смысла объяснять тебе, чем чревато дневное расслоение.

— Я знаю. Я всё знаю.

— Тогда к чему рисковать? Ведь можно прийти к ней ночью. Это легко и безопасно. К тому же, она будет совершенно беспомощной. Разве это не прелесть? Представь, она лежит в своей постели, такая красивая и доступная…

— Заткнись. Я не использую твои грязные методы. И вообще, я хочу увидеться с ней по совершенно иной причине. Я лишь хочу на неё взглянуть. Только взглянуть на неё, понимаешь?

— Не понимаю. Ты можешь это сделать, когда она заснёт. Вовсе не обязательно трогать её. Можно полюбоваться на то, как она спит. Дождись сумерек, поступи разумно.

— Разумно? Дождаться сумерек, когда ты вновь обретёшь свои права? Ну не-ет… Именно потому я и хочу отважиться на этот безрассудный поступок. Ты не сможешь мне помешать днём. Днём ты — ничто!

— И ты, кстати, тоже.

— Пусть! Но у меня есть цель, есть желание.

— Глупое желание, основанное на пустой прихоти. А что, если ты не вернёшься обратно?

— Что ж. Это того стоит. Зато я увижу её.

— Но она тебя не увидит.

— И не надо. Нет ничего мучительнее прозябания здесь, зная, что она рядом, что она так близко! И не выйти к ней…

— Это вы называете любовью? Странное чувство, толкающее вас на безрассудства? Это любовь?

— Да.

— Забавные вы существа. Ну что ж, иди. Только потом не говори, что тебя не предупреждали. Днём твоя энергия будет рассеиваться в тысячу раз быстрее, чем под сумеречным покрывалом. У тебя же нет защитного покрова, как у сумеречников. Ты испаришься заживо, не успев даже дойти до конца коридора.

— Тебе меня не запугать. Решение принято. Я иду к ней.

Миновав винтовую лестницу, ведущую на третью палубу, Геранин оказался в зале, разделявшем люксы и помещения экипажа. После крутого подъёма ему потребовалось немного отдышаться. Полнота давала о себе знать. Облокотившись на поручень, он опустил голову, и начал громко дышать, стараясь поскорее восстановить нормальную цикличность своего дыхания. В глазах забегали фиолетовые муравьи.

— Это от голода, — подумал толстяк.

Оторвав взгляд от пола, он отошёл от лестницы, и тут же словно очутился в совершенно ином месте. Нет, помещение было тем же самым, но выглядело оно безусловно иначе. Первое, что бросилось в глаза — зелёные пальмы, стоявшие в кадках по углам, и полнейшее отсутствие пыли вокруг. Затем он услышал музыку, и голоса. Много голосов. Весь корабль был наполнен ими. Не веря собственным глазам и ушам, Владимир медленно повернулся и увидел пассажиров.

Низкорослый, полный, лысенький мужчина, с пьяным лицом и мерзким голосом, двигался в сторону люксов. Беспрестанно смеясь и рассказывая какие-то пошлости, он вёл двоих высоченных девиц в коротких юбках, придерживая обеих чуть пониже талии. Девицы глупо хихикали, и что-то отвечали ему время от времени. Черноволосый парень, мимо которого они проходили, по виду похожий на кавказца, пристально уставился на одну из девиц, и когда та поймала его взгляд, приветливо ей улыбнулся. Подвыпивший толстячок, заметив это, тут же прекратил веселиться. Остановившись, он повернулся к кавказцу и сердито произнёс:

— Чего вылупился?

— Я? Ничего, — виновато потупил взгляд парень.

— Чё ты лыбишься? Чё тебе здесь надо? Топай отсюда!

— Зайчик, хватит, пойдём… — потащила его за руку одна из подружек. — Не обращай на него внимания. Пусть себе стоит.

— Я этого козла уже давно заприметил. Шастает за нами, глазёнками стреляет. А ну вали отсюда! И чтоб я тебя, чурка, больше не видел возле нашей каюты!

— Зачем обижаешь, а? — спокойно спросил кавказец. — Что я тебе сделал?

— Я т-те покажу «обижаешь»! Я тебя, в натуре, так обижу! — хорохорился пузатый мужик, вырываясь из рук своих спутниц.

— Пусик, успокойся! — оттаскивали его те. — Тебе нельзя волноваться.

— Я его порву. Я его поймаю, — продолжал он, но тем не менее поддался на их уговоры, и продолжил своё движение к одному из люксов, не прекращая бузить.

— Псих, — тихо усмехнулся кавказец, и медленно побрёл к лестнице.

В этот момент возле люксов разыгралась новая баталия. Скандальный пассажир уже сцепился с соседями из противоположного люкса. Ими оказались люди преклонных лет. Судя по виду, не менее состоятельные.

— Сколько можно портить нам отдых! — возмущался седой мужчина в очках. — Постоянно у вас тут шум, вопли, музыка идиотская. Всю ночь куролесите! Доколе это будет продолжаться? Я буду жаловаться! Имейте же совесть в конце концов!

— Чё ты пыжишься, я тебя спрашиваю?! — в ответ нахамил ему сосед. — Заткни хлебало! Считаешь, что типа самый умный тут, да?! Самый крутой?! Если старый, то можно бычиться, да?! Да я таких долболобов как ты опускал без всяких базаров!

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — двинулся на него седой. — Хамло!

— Никита, хватит. Не надо, — супруга тут же потащила его назад, в каюту.

В этот момент девицы усиленно оттаскивали своего пухлого кавалера, который сыпал в адрес соседа самыми грязными ругательствами.

Геранин, удивлённый до глубины души, смотрел на всё это, боясь сдвинуться с места. Корабль вокруг него ожил. Внизу, на лестнице, кто-то упал, после чего послышался голос кавказца, спускавшегося на вторую палубу: «Девушка. Позвольте я Вам помогу. Вы сильно ударились? Идти сможете?»

— А ты чего тут стоишь? — внезапно окликнули Вовку, вырвав его из оцепенения.

Оглянувшись на голос, он увидел подошедшего к нему матроса.

— Я? Я просто…

— Чего просто? Прячешься, что ли от кого-то?

Это был Осипов. Когда Вовка узнал капитана своей яхты, необычное видение моментально пропало. Вокруг опять царили привычное запустение и пыль.

— Я шёл за тобой, позвать на завтрак… — заплетающимся языком начал объяснять Геранин.

— А-а. Завтракать? Ну пойдём, — кивнул Гена.

И они вместе отправились вниз по лестнице.

Секунды перетекают в минуты, минуты — в часы, часы — в сутки, сутки — в недели, недели — в месяцы, месяцы — в года, а года — в века… Бесконечный процесс. Как же быстро летит время. Безумно обидно, когда оно пролетает мимо тебя. И непонятен смысл этого быстротечного бега. Чем старше мы становимся, тем быстрее пролетает наша жизнь.

Собравшись за завтраком, ребята в основном молчали. Разговор никак не вязался, то ли потому, что некоторые из них чувствовали себя прескверно, то ли от того, что им не о чем было поговорить.

Бекас печально смотрел на свою чашку с чаем, не в силах заставить себя сделать даже маленький глоточек. Его тошнило, голова дико болела, а изодранное рвотой горло, сплошь изъеденное желудочной кислотой, горело так сильно, что казалось, будто он наглотался битого стекла. Лицо Ивана имело болезненный зеленоватый оттенок. На него было жалко смотреть.

— Выпей хоть немножко, — настаивала Лида. — Тебе полегче станет, поверь мне.

— Н-не могу, — качнул головой Бекас.

— А ты себя заставь. Выпей через силу.

— Да не могу я, сказал же. Если выпью, у меня всё тут же обратно полезет. Ф-фу-ух…

— А меня немного отпустило, — довольно сказал Сергей, и отхлебнул чай.

— Вот видишь, Сергею помогло, — указала на него Лидия. — Выпей, Вань.

— О-ох… — простонал Бекас.

— Меня с утра тоже немного плющило, — признался Гена. — Но я быстренько опохмелился, и сейчас уже в полном порядке.

— Да Бекасу вообще нельзя много пить. Он потом болеет долго, — с сочувствием в голосе объяснила Лида.

— В общем-то, его вчера пить никто особо не заставлял, — Сергей улыбнулся.

— Ой, не напоминайте мне о вчерашнем, хорошо? — попросил Бекас. — Мне ещё хреновее становится от этого.

После этой фразы все умолкли на какое-то время. Затем молчание нарушила Лида:

— Господи, как же мне надоел этот туман!

— Да он всем надоел до жути, — ответил Сергей. — Но что поделать?

— Бежать отсюда. Нас вообще спасать собираются, или нет?!

— Хороший вопрос. Сдаётся мне, что никто даже ещё и не спохватился о нашем отсутствии, — пробурчал Бекас.

— Да ну, не может быть. Видимо, туман мешает поискам.

— Туман, туман, он как нарочно окутал всё вокруг! Ненавижу его! — не выдержала Лида.

— Давайте постараемся не впадать в панику, — попробовал успокоить её Сергей. — Всё будет хорошо. Мы выберемся из этой передряги.

Верил ли он сам в то, что говорит? Друзья вновь замолчали.

Quae medicamenta non sanat, ferrum sanat; quae ferrum non sanat, ignis sanat. Quae vero ignis non sanat, insanabilia reputari oportet.

Выбравшись из вентиляционного отверстия, он стал медленно двигаться по коридору, с трудом переставляя ноги. Каждый шаг оставлял на полу затухающий энергетический след. Пространство оказывало сопротивление движению. Позади, длинным хвостом, от всего его туловища, тянулся вьющийся шлейф. Он чувствовал себя метеором, рвущимся сквозь плотные слои атмосферы, и горящим в них. Температура внутри его оболочки давно перевалила за сорок, но даже этот чудовищный жар не смог его остановить. Каждое движение давалось ему с невероятным трудом. Колени отказывались гнуться, ступни как будто весили по десятку килограмм, лицо и грудь — плавились, обтекая назад, за спину, уходя в шлейф. На какое-то время в его голове мелькнула пугающая мысль — ему хватит сил только на то, чтобы добраться туда… Обратно вернуться он уже не сможет. А может быть действительно стоит одуматься пока не поздно? Повернуть назад? Нет. Он должен. Он справится. И он шёл вперёд, стиснув зубы.

А невидимый враг незримо следовал за ним по пятам. Он чувствовал его присутствие, но ему было плевать на него. Сейчас хищник был также беспомощен, как и он, не смотря на то, что обладал иммунитетом к разрушительному воздействию внесумеречного пространства… А может быть, это не пространство причиняло ему вред? Может быть, всё это подстроено его злобным противником, хозяйничающим на этом корабле? И это он вытягивает из него силы, воспользовавшись удачным моментом? Какая разница. Он должен справиться.

Вопросы сверлили истерзанное сознание: Что я делаю? Куда я иду? Зачем терплю эту боль? Почему моё стремление сильнее этой боли? Что принесёт мне сокрушительная победа сердца над разумом?

Вперёд, метр за метром. Поворот, и дальше по коридору. Сердце заходилось от безумного ритма. Лихорадка пронизывала его насквозь, электрическими разрядами. Только бы дойти.

И он дошёл. Остановился перед дверями ресторана, постоял в нерешительности, и осторожно приоткрыл одну створку…

Incommodum.

Ольга сидела спиной к дверям. Она почти ничего не говорила, погружённая в свои тревожные, запутанные мысли. О чём-то задумался и Вовка, который молча жевал, запивая нехитрую снедь чаем. Сергей постепенно возвращался в нормальное состояние, и, судя по всему, старался как-то развеять мрачную обстановку. Но у него не получалось.

— Предлагаю ещё раз пройтись по каютам, и поискать мобильники с зарядными устройствами, — предложил он. — Может быть, повезёт, и найдём рабочий телефон, чтобы дозвониться до берега.

— Предлагаешь лазить по чужим вещам? — равнодушным тоном спросил Осипов.

— Это вынужденная мера. Мы же будем это делать не из корыстных побуждений, а ради спасения.

— Я тебя вовсе не осуждаю. Можно попробовать поискать мобилы с зарядниками. Всё равно делать нечего. Но даже если и найдём рабочий аппарат, не факт, что сумеем с него дозвониться. Радиостанция ведь не фурычит. За всё время поймал только пару сигналов, да и те какие-то непонятные, тут же опять потерялись среди помех.

— Я же дозвонился, — вступил в их разговор Геранин.

— Уж не знаю, куда ты там дозвонился, но толку от этого, сам видишь, никакого. До сих пор торчим посреди моря на этой плавучей развалюхе, — развёл руками Сергей.

— Ну, насчёт развалюхи ты зря. Корабль в неплохом состоянии. Разумеется, за исключением повреждений после той неизвестной аварии. Но в сухом доке его быстро приведут в подобающий вид, будет как новенький, — вступился за «Эвридику» капитан.

— Меня это уже не волнует. Главное, на берег поскорее вернуться.

Дверь с лёгким скрипом приоткрылась, но за ней никого не было. Видимо сквозняк, или корабль качнуло… Среагировав на звук, Сергей машинально повернул голову в ту сторону, и, не обнаружив ничего необычного, отвернулся обратно.

— Нечего сидеть. Нужно же что-то делать! — поднялась Лидия.

— Предлагай, — перевёл на неё взгляд Гена.

— Ну-у, я не знаю… Давайте начнём мобильники искать, как Сергей предложил…

— Давайте. В чём проблема?

— Ни в чём, — Лида тут же утихла, вновь присев на стул. — Сейчас отправимся на поиски. Все вместе.

— Я — пас, — покачал головой Иван. — Мне сейчас не до этого.

— А я займусь этим чуть попозже, ладно? — привстал Геранин. — Пойду, проветрюсь немного.

После этого, он сразу же направился к выходу.

— Ну вот, началось, — раздосадовано констатировала Лида. — Один — не может, другой — не хочет, у третьего сейчас живот заболит… С вами каши не сваришь, ребята! Так и будем тут сидеть всю жизнь…

— Всю жизнь — точно не будем, — ухмыльнулся Сергей.

— Настя тоже так думала, — нахмурился капитан.

— Вот именно. Меня бросает в дрожь каждый раз, когда я вспоминаю о том, что случилось с Настей! Нужно убираться с этого корабля как можно скорее. Нечего нам тут делать. И так уже загостились «по самое не хочу». Хватит с меня.

— Можно подумать, я в восторге от этого «отдыха», — ответил Сергей. — Разумеется, мы тут не задержимся. Но и рыпаться не нужно. Если мы сейчас прыгнем за борт и поплывём к невидимому берегу, то уж точно вряд ли до него доберёмся.

— Сергей прав. Нужно искать выход, но не так поспешно, — согласился Осипов.

Ольга…

Затаив дыхание, он стоял за приоткрытой дверью, и восторженно смотрел на неё. А она, как назло, сидела к нему спиной. Но он всё равно был счастлив увидеть её воочию. С упоением он разглядывал стройный изгиб её спины, тонкую шейку, шелковистые волосы. Он был готов отдать жизнь за то, чтобы она повернулась к нему лицом, но она не поворачивалась. Оля даже не подозревала о его присутствии. Забыв обо всём, он смотрел и смотрел только на неё, не обращая внимания на всё остальное. Он даже не заметил того, как Геранин поднялся со своего стула, после чего уверенно направился прямо к нему. Осознал он это лишь когда толстяк распахнул двери, сильно ударив его правой створкой, и оттолкнув в сторону. Всплеск энергетической оболочки, вызванный ударом, тут же привёл его в чувства. Двери за Вовкой захлопнулись, и толстый парень, ничего не заподозрив, направился дальше по коридору.

Евгений пришёл в себя. Он словно очнулся. Можно было сказать, что Вовка Геранин спас его, вовремя заставив опомниться. Нужно было срочно возвращаться. Его время было на исходе. И он едва не погиб, увлечённый вдохновенным созерцанием своей любимой девушки. Слабость валила его с ног. Чтобы не упасть, он опёрся рукой на стену, и почувствовал, как его ладонь приклеилась к ней. Когда он отдёрнул руку, то оторванный отпечаток его ладони остался на стенке в виде гаснущего энергетического следа. Евгений испарялся. С каждым шагом его силы всё убывали и убывали. Он почти ослеп и двигался на ощупь. Главное, добраться до вентиляционного отверстия. Там, внутри, будет потемнее, а значит полегче. Он справится, он сумеет… И он шёл вперёд.

Всё это — преданность пустому месту, взлелеянному самообману. Иногда мы упорно не можем смириться со словом «никогда», до последнего надеясь на «может быть». И гибнем, растворяясь в кислоте своей тоски. Мы проклинаем судьбу и обстоятельства, но увы, ничего не можем с этим поделать. К сожалению, любовь слишком часто превращается в наказание.

Вовка Геранин неторопливо брёл по прогулочной палубе. Он вспомнил о вчерашних видениях, и ещё сильнее погрузился в раздумья, пытаясь связать воедино прошлые и настоящие события. Вчера он увидел жуткого монстра и кровь, размазанную повсюду. Эти видения ввергли его в какое-то странное оцепенение, продолжавшееся до той поры, пока он не выпил водки. Но если те страшные галлюцинации могли быть обычными порождениями его собственного страха, испытанного в момент обнаружения мёртвой Насти, то что же послужило причиной сегодняшнего видения? Он словно прошёл сквозь пространственно-временную грань, оказавшись в прошлом, и увидев то, что происходило на корабле год тому назад. Но почему он там оказался? Что за мистика? Владимир никак не мог этого объяснить. Безуспешно ломая голову, Геранин продолжал своё движение по палубе, когда вдруг услышал далёкий крик:

— Воло-одя!

Зов доносился из тумана со стороны кормы.

— Папа? — узнал этот голос Вовка. — Папа!!!

Он бросился на корму, сломя голову, забыв обо всём. Наконец-то всё закончилось! Наконец-то их нашли!

— Володя! — звук голоса удалялся.

— Я здесь!!! Папа, я зде-есь!!! — Геранин выскочил на корму, и остановился, взволнованно озираясь по сторонам.

Вокруг не было ничего, кроме тумана, клубящегося как вата. Напрасно он кричал, звал, прыгал. Голос отца более не повторялся. Раздосадованный и отчаявшийся Вовка, тяжело дыша, подошёл к поручню возле флагштока и, согнувшись, уткнулся в него лбом. Так он стоял минут десять. И всё думал, думал… Неужели ему опять померещилось? Или же отец не услышал его, и спасательный корабль прошёл мимо?

Подняв голову, Владимир перевёл измученный взгляд на знакомый флагшток, обмотанный ветошью. От нечего делать, он попытался разглядеть флаг, который на нём висел, в результате чего с удивлением обнаружил, что он — американский! Но ведь это же российский корабль. Любопытство взяло своё, и Геранин решил вытащить флаг из-под лохмотьев. Ухватившись за его край, он начал тянуть скомканное полотнище на себя. Флаг нехотя начал поддаваться ему. Вскоре удалось освободить большой его уголок.

Нет, показалось, всё-таки он российский, — в конце концов убедился Володя.

Придя к этому заключению, он дёрнул край флага, после чего на него неожиданно свалился хлам, висевший на флагштоке. Это был не обычный мусор… Геранин не поверил собственным глазам. Человеческие останки! Опять! Но ведь вчера он убедился в том, что их нет. Это подтвердили Ольга и Лида. Но факт оставался фактом. Среди ветоши действительно находились человеческие кости. Уродливый череп навис прямо над его лицом, иссохшие руки обняли толстяка, бессильно повиснув на его плечах. Истошно заверещав, Вовка попытался сбросить мертвеца с себя, но тот прицепился весьма крепко, и отшвырнуть его получилось лишь с нескольких попыток. Труп, обмотанный рваными тряпками и сетью, ударился о поручень, и, грузно перевалившись через него, упал за борт, с шуршанием увлекая за собой лохматый хвост переплетённых пут. Послышался всплеск воды, после чего всё стихло. Отвратительные мощи быстро ушли на дно.

Трясущийся от ужаса Владимир стоял на корме, беспрестанно стряхивая с себя остатки омерзительной сухой мертвечины. Его рассудок не мог перенести такое жуткое испытание. В голове толстяка послышался чей-то отчётливый, издевательский шёпот:

Ты когда-нибудь представлял себе, что испытывает человек, которого посадили на кол? О, это страшное мучение. Внутренности разрываются. Тело пронзают дикие конвульсии. Жизнь уходит медленно-медленно. Несчастный извивается и стонет от невыносимой боли, и эта пытка может продолжаться довольно долго. Всё зависит от толщины кола и его остроты. Можно пощадить жертву, и усадить её на тонкий и острый кол, который пройдёт сквозь тело за считанные минуты. Но лично меня такой вариант не устраивает. Я не склонно к пощаде, поэтому выбираю тупые, шероховатые колы с сучьями и занозами. На таких колах жертвы могут умирать на протяжении суток, не переставая испытывать дичайшую боль. Всё зависит от их здоровья. Если казнимый физически крепок — он будет мучиться очень долго. Время от времени теряя сознание от ужасной боли, и приходя в себя от неё же. Это будет длиться бесконечно — до самой смерти. Слабые умирают быстрее, чаще всего от сердечного приступа, не выдерживая истязания. Не правда ли, интересно? А хочешь узнать о судьбе того, кто только что свалился на тебя? Мне удалось сбросить его точно на флагшток. Это не просто тупая палка. На её конце, в добавок ко всему, расположен гладкий круглый набалдашник. Можешь себе представить, каково было бедняге, когда эта штуковина проходила сквозь его внутренности, так ме-едленно… Видел бы ты, как славно он дёргался и выл, а какие судороги его сотрясали! Чтобы он ненароком не свалился и не сломал древко, я плотно обмотало его сетью и связало верёвками. Он умер через три дня. Позже всех остальных. Мне особенно понравилось, что набалдашник флагштока вышел из его рта. Красиво получилось. Это редко случается, чтобы кол выходил через глотку. Почти искусство. В основном он выходит из плеча, спины, груди и даже из подмышки — всё зависит от того, как жертва дёргается…

— Хватит!!! — сжимая виски кулаками, вскричал Вовка. — Я больше не могу это слушать! Я не хочу! Кто ты?! Отстань от меня!!! Прекрати-и!

— Хо! Хо! Хо! — раздалось в ответ насмешливое уханье.

И всё стихло. Только Геранин, тихонько скуля, стоял на корме, закрыв глаза руками и дрожа как осиновый лист.

Прекрасно. Он готов.

Хо работало виртуозно, со знанием дела. В этом мастерстве ему не было равных. Феноменально разбираясь в человеческой психологии, это кровожадное существо наносило точные, и предельно выверенные кинжальные удары в самые уязвимые участки психики своей потенциальной добычи. Жертву нужно было хорошенько подготовить, обезоружить, переломить ей хребет, прежде чем загрызть её.

Оно намеренно провело иллюзию прерывания сомнамбулического периода, дав возможность Геранину отдышаться, на время забыть о своём страхе, и успокоиться, поверив в то, что все его тревоги — лишь пустые галлюцинации и миражи. Таким образом, Владимир, придя в себя, уже не был готов к новому удару, ожидающему его. С хитрой подачи Хо, он расслабился, и пришёл прямо к нему в лапы, сам того не ведая. Беспощадный хищник нанёс незащищённой жертве заключительный удар, моментально сломив её волю. Теперь добычу можно было оставить на какое-то время, «дозревать». Сегодня ночью оно насытится вдоволь.

Что будет, если я умру? Кто защитит Ольгу от Хо? Зачем я совершил этот безрассудный поступок, пожертвовав собой впустую? Кто сможет остановить Хо, если не я? Нельзя сдаваться. Я не имею права сейчас погибнуть!

Евгений упрямо полз вдоль стены, оставляя на ней длинный стекающий след живой биоэнергетической субстанции. С каждым шагом жизнь уходила из него, с каждым новым метром его становилось всё меньше и меньше.

— Я дойду ради неё… Я буду жить, чтобы жила она… Я ещё жив!

Коридор казался бесконечным. До заветного вентиляционного отверстия было ещё так далеко. Вскоре Женя понял, что даже на его мысли тратится драгоценная энергия, поэтому он заставил себя не думать ни о чём: ни о Хо, ни об Ольге, ни о коридоре, ни о вентиляционной шахте… Только о шагах, только о них. Он должен координировать своё движение, чтобы не упасть. Если он упадёт, то уже не поднимется никогда. Усталость сводила его с ума, но он двигался всё дальше и дальше, превозмогая себя, работая на пределе своих возможностей, сгорая изнутри.

Он уже не осознавал, каким образом ему удалось добраться до нужной вентиляционной вытяжки. Её было трудно спутать с остальными. От её зарешёченного окошечка до пола тянулся почти угасший след его энергии, оставшийся после того, как он из неё выбрался. Метка указывала безошибочно — это было то самое отверстие. Протяжно застонав, Евгений упёрся в стену руками, и те, расплавившись мягким пластилином, размазались по ней до самых запястий. Не обращая на это внимания, он полез наверх, впиваясь в поверхность стены кривыми отростками, вместо пальцев выступавшими из культей. На его измученном оплавленном лице остались только глаза, безумные и воспалённые, уставившиеся на спасительное вентиляционное окно, маленькое, чуть пошире ладони…

Достигнув решётки, он стал просачиваться сквозь неё. Он уже делал это раньше, и у него прекрасно получалось. Но сейчас, когда всё было против него, вне прохладных сумерек, эта процедура разрушала его с поразительной быстротой. Выдавливая себя через решётчатую перегородку, он вползал внутрь, заполняя узкую вентиляционную трубу своим потерявшим форму телом. Система воздуховода была несложной. Надо лишь спуститься вниз по шахте, на уровень нижней палубы, там нужно проползти несколько метров, и на выход. Так просто, и, вместе с этим, почти невозможно, с учётом его теперешнего состояния, близкого к коме.

На счастье Евгения, большая часть пути по вентиляционным ходам, состояла из отвесного спуска вниз, который он преодолел, не прилагая почти никаких усилий. Он буквально стёк вниз, как мягкое желе, и остановился возле разводки, выбирая знакомое направление. Остался последний рывок, но сил у него уже не было. Несколько конвульсивных бросков вперёд были скорее агонией, нежели полноценными движениями.

Силы покинули Женю. И это прямо возле выхода! От обиды ему захотелось плакать, но сил не хватало даже на эмоции. Оставалось беспомощно торчать в узкой трубе, и глядеть затухающим взглядом на решётку, расположенную в полуметре от него. За этой манящей преградой виднелась знакомая каюта… Сознание затуманилось, и почерневшая от грязи и пыли решётка вдруг расплылась кругами, превратившись в белое пятно, которое вскоре обрело форму, и плавно преобразовалось в личико Ольги. Такое милое и трогательное. Она улыбалась ему.

— Всё… Это конец. Я проиграл. Прости меня, Оля. Я подвёл тебя, и поплатился за это. Прощай, радость моя. Прощай, моя любовь… — шептал он, чувствуя, как последние капли жизни покидают его.

— Как трогательно, — послышалось с другой стороны решётки. — И почему вам, людям, так нравится быть жалкими?

— Хо? Ты здесь?

— Да, это я.

Светлое пятно выхода заслонило что-то чёрное. Это было лицо Хо. Оно заглянуло в отверстие вытяжки, сначала одним глазом, потом другим. При этом сумрак шахты озарялся зелёными отблесками. Негодование сжало несчастное сердце Евгения. Он был здесь, бесформенный, беспомощный, умирающий. А оно было там — снаружи, полное сил.

— Таков ты весь, — нарицательным тоном рассуждал сумеречник. — Непонятная энергетическая эндоплазма, необдуманно покинувшая своё биологическое тело, и так глупо застрявшая в трубе. Более идиотской смерти я ещё никогда не видело. А я ведь предупреждало тебя. Но нет, ты всё-таки поступил по-своему, и чего добился?

Евгений был уже не в силах ничего ему ответить. Он был на грани.

— И что мне с тобой делать? Бросить бы тебя тут подыхать в одиночестве, чего ты вполне заслуживаешь, но ведь это же неинтересно, — Хо вздохнуло. — Сколько времени я на тебя угробило, и сейчас терять такой уникальный экземпляр из-за досадной глупости — было бы крайне нелепо. Ладно, живи…

Быстро просунув руку сквозь решётку, оно ухватило Евгения и резким рывком выдернуло его из трубы, втащив в каюту. Полностью лишённый сил, он воссоединился со своей материальной оболочкой, которая уже начинала коченеть, и с шумом втянул первый глоток воздуха. Он дышал как сумасшедший, с ужасными хрипами, активно насыщаясь кислородом. Неимоверная усталость сковывала все его мышцы, но это было уже не важно. Главное — он успел вернуться, а значит жизнь продолжается. Потеря сил — это не страшно, они восстановятся. Это ничто по сравнению с потерей жизни.

Евгений также признавал, что правда сейчас была на стороне Хо. Он действительно совершил глупейшую оплошность, едва не погубив себя, и, что самое главное, свою возлюбленную. А ведь ему всего лишь хотелось взглянуть на неё хотя бы одним глазком…

Хорошо, что всё обошлось. Он получил серьёзный урок. Впредь ему следует быть более осмотрительным и внимательным. Поставив на столик пакет, Хо поочерёдно вынимало из него консервные банки, упаковки с вермишелью быстрого приготовления и пару бутылок с водой. Выставляя всё это на стол, оно говорило с Женей как ни в чём ни бывало:

— Я принесло тебе продукты и немного воды. Этого должно хватить на несколько дней. Ешь и пей, но экономно. Не исключено, что это остатки провизии. Уж больно быстро наши гости уничтожают корабельные запасы. Хорошо, что мне удалось спрятать от них кое-что. Видишь, как я о тебе забочусь? — оно усмехнулось, ухнуло, и продолжило. — Хотя, думаю, что беспокоиться нам не о чем. Развязка уже близка. Осталось продержаться одну неделю. Ты понимаешь, Евгений, всего одну неделю! Хо, хо, хо, жду не дождусь…

Оно отошло от стола, и, остановившись посреди каюты, глубокомысленно произнесло:

— Я чувствую, что стою перед величайшим открытием в своей жизни. И ты поможешь мне его совершить. Не надо благодарить меня за своё спасение. Я сделало это не ради тебя.

Сказав это, оно бесшумно растворилось в воздухе. Евгений тяжело вздохнул, и закрыл глаза. Веки его мелко задрожали.

Страшно не упасть, а не подняться.

После завтрака начались запланированные поиски функционирующих мобильных телефонов. Ребята разделились на две группы. В одну из них входили Ольга и Лида, в другую — Гена и Сергей. Девушки начали проверять каюты, начинающиеся от кинотеатра. Парни приступили к поискам с противоположного конца палубы.

Мобильники им начали попадаться сразу же. Всевозможных моделей, дизайна и стоимости. Но зарядные устройства были не у всех. Определённо, многие из пассажиров не готовилось к тому, что их путешествие затянется. Пройдя два десятка кают, Ольга с Лидией обнаружили всего пять телефонов с зарядниками. Не намереваясь останавливаться на достигнутом, они продолжали осмотр помещений. Вчерашняя перебранка наложила тяжёлую печать на их отношения, не смотря на то, что Лида принесла свои извинения. Всё равно между ними осталось какое-то напряжение, из-за которого они общались очень сдержанно, предпочитая молчать, не произнося лишних слов.

Зайдя в очередную каюту первой, Лидия остановилась, и замерла в полнейшем удивлении. Перед ней, на столике стоял открытый ноутбук, который… Работал! Выглянув из-за её спины, Ольга удивилась не меньше. Она лично заходила вчера в эту каюту, ища Настю, и запомнила этот компьютер, стоявший на столе и не работающий.

— Кто его включил? — осторожно подошла к ноутбуку Лида.

— Наверное, кто-то из мальчишек, — предположила Оля, рассматривая иконки на экране.

— Они сюда уже заходили сегодня до нас?

— Видимо, да.

Внезапно, динамики компьютера издали пронзительный сигнал пришедшего сообщения, заставивший девчонок подпрыгнуть от неожиданности.

— Что это было?! — воскликнула Лидия.

— Хм. Обычно так «аська» кукует, — озадаченно ответила Ольга.

— Я без тебя знаю, что такое «аська». Почти четверть жизни в ней просидела. Мне интересно, почему она здесь работает? Без Интернета!

— Меня тоже это удивляет. Откуда здесь Интернет? Возможно, у ноутбука разряжается аккумулятор. Вот и предупреждает о скором отключении.

— У моего папы похожий ноутбук, но он сигналит совсем не так, когда собирается отключиться.

— Все ноутбуки разные… И потом, я только предположила, — Ольга приблизила лицо к экрану, и заметила маленький значок, в виде жёлтого конверта, моргающий в его уголке.

— Что там такое? — попыталась оттеснить её Лида.

— Как это ни парадоксально, но кажется, Интернет здесь действительно есть…

— Но каким образом к нему удалось подключиться?!

— Не знаю. Может Wi-Fi? — Оля немного опустила экран компьютера, и заглянула за него. — Ага, вот как.

— Там провод?

— Да. Сетевой кабель. Удивительно. Куда же он подключается? Наверное, там что-то вроде радиомодема. Я в этом плохо разбираюсь.

— А я тем более… Но разве это принципиально, Оль? У нас есть Интернет! Значит, мы можем связаться со спасателями! Как же нам повезло, ура!

— Погоди радоваться. Нужно сначала проверить, — Вершинина начала тереть пальчиком запылившуюся сенсорную панель. — Ну вот… Ни одна web-страница не открывается. Зато «ася» работает.

— По фигу! Давай загрузим мой список контактов, и свяжемся с кем-нибудь из наших. Они помогут, — наседала Лида.

— Сейчас. Подожди-ка. Интересное дело. Из всех пользователей активен только один. Некий Darken. Он-то и прислал сообщение. Может быть, не стоит рисковать, загружая новый список контактов? Если связь слабая, он может и вовсе не загрузиться. В результате мы потеряем уже работающий контакт-лист, и не сможем установить новый. Не лучше ли нам попробовать выйти на связь с этим самым Даркеном?

— Ну, давай хотя бы с ним свяжемся. Лишь бы передать кому-нибудь на берегу о нашем бедственном положении.

— О`кей. Поглядим, что он там написал, — Ольга щёлкнула по мигающему значку.

Открылось диалоговое окошко, в котором высвечивалось сообщение:

«Darken: Здравствуйте, Ольга и Лидия».

Прочитав это, девушки обомлели. Откуда он их знал?! Ответ напрашивался сам собой. Кто-то из друзей решил их разыграть. Но кто?

— Как он узнал? — не сразу сообразила Лида, и тут же поняла. — Или это кто-то с нашего корабля? Кто-то из наших мальчишек?

— Скорее всего. Вот тебе и «внешний мир», — мрачно произнесла Оля.

— Они что, решили над нами подшутить? Вот уроды. Неужели они действительно думают, что мы купимся на этот дурацкий розыгрыш? Ну-ка, спроси у этого шутника, кто он?

Дрожащими пальцами, Ольга начала набирать на клавиатуре ответ:

«Indigo: Кто ты?»

«Darken: Узнаете в своё время».

«Indigo: И всё же?»

«Darken: Я — порождение сумерек».

— Что за бред он несёт? — Не выдержала Лида, и немного потеснила Ольгу. — Ну-ка, дай я у него кое-что спрошу.

«Indigo: Хватит прикалываться, балбесы. Мы вас узнали!»

«Darken: Ты ошибаешься, Лидия. Мы пока не знакомы».

— Как он угадал, что это я напечатала? — обескураженная Лида отпрянула от ноутбука.

— Догадался. Тебя сложно спутать со мной, — ответила Ольга.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась подруга.

— Ничего. Давай лучше разберёмся, кто это с нами общается.

«Indigo: Если это шутка — то весьма неостроумная. Может быть, ты всё-таки признаешься, кто ты?»

«Darken: Любопытство может обернуться для вас тяжёлыми испытаниями с плачевным исходом. Меньше знаешь — крепче спишь».

«Indigo: Хорошо. Не хочешь говорить кто ты — не надо. Тогда ответь, зачем ты это делаешь?»

«Darken: Потому, что хочу есть».

Ответ был крайне неожиданным. Ольга имела в виду совсем другое, но неизвестный собеседник, очевидно, понял её вопрос по-своему.

— Вовка! — узнала его Лидия. — Это однозначно он!

— Думаешь?

— Почти уверена. Ну а кто ещё? Вообще-то, обычно так прикалывается Бекас, и если бы я не знала о том, что он в настоящий момент отлёживается в своей каюте, страдая с похмелья, то грешила бы в первую очередь на него. Но Бекасу сейчас уж точно не до проделок. Гена на такие вещи, сама понимаешь, не способен. Сергей — тоже. Вдвоём с Ванькой они, конечно же, могли такое учудить, но один он на это не пойдёт. Верно?

Оля кивнула.

— Ну вот. Значит, остаётся Вовка. Больше некому. Нашёл, поди, где-то второй компьютер, соединённый с этим, и балуется, придурок.

— Вообще, это странно. Локальная сеть… На корабле… — пожала плечами Ольга.

«Indigo: Где ты прячешься?»

«Darken: Неподалёку».

— Пойду-ка я, разыщу этого шутника, — Лида решительно направилась к выходу. — Сейчас он у меня получит!

Ольга задумчиво глядела в экран. Тёмные подозрения всё сильнее заволакивали её сознание. Она продолжила беседу с незнакомцем.

«Indigo: Что ты думаешь обо всём, что с нами случилось?»

«Darken: Думаю, что это судьба».

«Indigo: Судьба? Не понимаю».

«Darken: Ты всё понимаешь, но боишься признаться».

«Indigo: С чего ты взял, что я боюсь?»

«Darken: Подушечки твоих пальцев потеют. Сердце бьётся учащённо. Ты чувствуешь, что вас ждёт совсем скоро».

«Indigo: И что же нас ждёт?»

«Darken: Смерть».

Это уже совсем не походило на обычный розыгрыш. Ольга почувствовала, как внутри у неё всё похолодело.

«Indigo: Почему?»

«Darken: Потому, что так надо. Таков ваш удел. Одни умирают, чтобы дать жизнь другим. Это глобальный мировой порядок».

«Indigo: У тебя не получится напугать меня».

«Darken: Уже получилось».

«Indigo: Значит, это ты убил Настю?»

«Darken: Да».

«Indigo: И ты планируешь перебить нас всех по очереди, так?»

«Darken: Да».

«Indigo: Кто следующий в твоём списке?»

«Darken: На этот вопрос ты уже получила ответ из уст своей подруги».

«Indigo: Не поняла».

«Darken: Скоро поймёшь».

«Indigo: Что это за игра?! Назови мне имя следующей жертвы!»

«Darken: До скорой встречи, Ольга. Приятно было пообщаться с тобой».

Экран ноутбука погас. Шуршание винчестера прекратилось. Включить его Оля уже не смогла. Она была предельно взволнована, и не знала, что делать дальше. Необъяснимые события копились и разрастались, как снежный ком. Чем дольше она находилась на «Эвридике», тем сильнее ощущала потерю связи с реальностью. Нужно было срочно всё переосмыслить, чтобы понять происходящее. Томимая невесёлыми раздумьями, Ольга покинула каюту.

Лида встретила Вовку в коридоре. Толстяк медленно брёл вдоль стены, едва передвигая ноги. Девушка угрожающе преградила ему путь. Тот поднял на неё глаза, исполненные безразличия ко всему.

— Это твоих рук дело? — стала наступать Лидия. — Лучше признавайся по-хорошему!

Геранин ничего ей не ответил.

— Ну и чего ты молчишь? Делаешь вид, что не понимаешь, о чём я тебе говорю? Ты мне это брось. Я ведь всё равно узнаю.

Вновь ничего не ответив, Владимир печально вздохнул.

— Чего ты вздыхаешь? — в голосе Лиды начали сквозить нотки сомнения.

Вид у толстяка был таким отрешённым, что было совершенно непохоже на то, что он сейчас способен шутить и устраивать розыгрыши.

— Что с тобой опять? — девушка нахмурилась. — Тебе плохо?

— Чужой бродит по кораблю, — с трудом выдавил из себя Вовка. — Мы все в большой опасности.

— Кто-то посторонний? Ты его видел?!

— Чужой, — поправил Геранин. — Не человек.

— Что за ерунда? Вов, у тебя что, шарики за ролики заехали? — Лида вдруг вспомнила Настю, от чего ей стало очень страшно.

Владимир точь-в-точь повторял странное поведение своей подруги перед смертью.

— Что с тобой произошло? — пыталась она выпытать у него причины возникновения этого состояния, но тщетно.

— Он похож на человека. У него тоже две руки и две ноги… Но это не человек, потому что у него есть хвост. Понимаешь? Такой длинный и гибкий, как у ящера, — продолжал бормотать Геранин. — Я его сразу узнал. Он почти такой же, как в фильме. Только голова другая.

— Приди в себя, Вовка! Этих монстров не существует! Их нет! Понимаешь? Нет!

— Ты его не видела, потому что он прячется днём. Но ночью он выйдет из своего укрытия. И вот тогда всем нам не поздоровится. Чужой убил Настю, убьёт и всех остальных. Он не остановится.

— Так, всё. Слушай меня внимательно. Сейчас ты пойдёшь в свою каюту и ляжешь отдыхать. Никуда оттуда не выходи, не при каких обстоятельствах. Я сбегаю за ребятами, и мы все вместе разберёмся, что с тобой произошло. Обещаешь дождаться нас? — дрожа от волнения, выпалила Лида, пятясь назад.

Володя посмотрел на неё пустыми глазами, и едва заметно кивнул.

— Хорошо. Жди нас! — Лидия тут же развернулась, и помчалась искать ребят.

Издав очередной вздох, Геранин постоял немного на месте, а затем послушно направился к своей двери. Состояние его души, сокрытое за семью печатями, было неведомо никому.

Хо!

Вовка вздрогнул. Оцепенение моментально оставило его, и он словно очнулся от непонятного беспамятства. Придя в себя, он, ёжась, осматривал окровавленные стены и фрагменты человеческих останков, разбросанные по полу. Аккуратно перешагивая через отвратительные ошмётки и кости, дрожащий от страха парень двигался к двери, а когда достиг, молниеносно юркнул в каюту, поспешив запереть её за собой. Но это удалось ему лишь отчасти. Закрывшись до половины, дверь остановилась. Её заклинило. Толстяк, подёргал её, но всё безуспешно. Она не поддавалась. Тогда он решил спрятаться в другой каюте, но стоило ему высунуться наружу, как он увидел его.

В дальнем конце коридора, на стене сидело то самое чудовище, которое так пугало его в грёзах и видениях. Впившись когтями всех четырёх конечностей в стену, оно пребывало в неподвижности, пока не заметило движение возле пятьдесят пятой каюты и не среагировало на него. Уродливая голова дёрнулась, фонари глаз зловеще сверкнули, и чудовище, оттолкнувшись от стенки, спрыгнуло на пол. Вовка не успел и рта раскрыть, а оно уже бежало в его сторону, резво передвигаясь на своих четырёх лапах, подобно леопарду.

Нырнув обратно в каюту, Геранин, отчаянно повизгивая, дёргал непослушную ручку, пытаясь запереть проклятую дверь. Рывок за рывком — неудача за неудачей. Лёгкий топот чёрной твари в коридоре раздавался уже совсем близко. Приложив максимальные усилия, Вовка навалился на дверь всем своим телом, и ему наконец удалось сдвинуть её с места. Но опять не до конца. Дверь продвинулась ещё на несколько сантиметров, и остановилась, оставив промежуток, в который смог бы запросто протиснуться человек среднего телосложения. Как раз в этот момент зловещее существо пронеслось мимо каюты. Затаив дыханье, Геранин прижался к двери спиной и до боли зажмурил глаза.

Пробегая мимо, Хо случайно чиркнуло по дверной обшивке кончиком своего хвоста. Владимир едва удержался, чтобы не вскрикнуть от страха, когда хвост монстра хлобыстнул по внешней стороне двери, за которой он стоял. Но вскоре его паника отступила. Он понял, что тварь пробежала мимо, не останавливаясь. Непонятно какие чувства овладели им в эту минуту, но ему вдруг очень захотелось на него посмотреть. Это желание было настолько сильным и непреодолимым, что Геранин не смог с ним совладать, даже не смотря на переполнявший его душу ужас. Подвинувшись к дверному проёму, он осторожно выглянул в коридор, и увидел, что Хо действительно убегает дальше, не собираясь останавливаться и возвращаться.

Поразительно, как ему удавалось так ловко двигаться: почти бесшумно и очень легко. Не смотря на то, что пропорции его тела были более близки к человеческим, нежели к кошачьим, изящество его движений очень походило на бег пантеры. И в то же время этот необычный способ передвижения на четвереньках вызывал какой-то глубинный трепет, страх и отвращение. Передвижение Хо ни на что не походило, и было явно нетипичным. Непонятно, зачем созданию, чьё физическое строение явно рассчитано на цивилизованное вертикальное хождение, использовать такой примитивный животный способ перемещения.

Геранин смотрел ему вслед, пока оно не исчезло за поворотом. Вздохнув с облегчением, он вернулся в каюту, и решил всё-таки запереть дверь. Ему в голову пришла новая идея, как это сделать. Вовка открыл её до конца, а затем вновь закрыл. Это помогло. Теперь упрямая дверь поддалась ему беспрепятственно. Рокоча роликами, она легко закрывалась, проскочив проблемный участок, и уверенно двигаясь к косяку. Но вместо привычного щелчка, обычно издаваемого замком, последовал мягкий удар обо что-то. Дверь натолкнулась на какое-то препятствие. Геранин поднял глаза и, ужаснувшись, отскочил назад, в результате чего споткнулся, и упал на пол. В дверном проёме застряла чёрная когтистая лапа.

Одним рывком Хо распахнуло дверь и зашипело, пожирая Геранина взглядом. Каким образом оно успело так быстро вернуться назад — было совершенно неясно, да теперь уже и неважно. Оно было здесь.

— Нет, не надо. Пожалуйста… — умолял его Вовка, постепенно отползая назад. — Не трогай меня, прошу тебя! Тебе нужны деньги? Папа тебе заплатит, сколько ты пожелаешь! Только не трогай меня, умоляя-яю-у-у!

— Примитивное, ограниченное существо, — прошептало Хо, входя в каюту. — Думает, что деньги его спасут, и трясётся за свою никчёмную бессмысленную жизнь. Знаешь ли ты, кто перед тобой?

— Нет, не знаю. Прости меня, я не знаю, кто ты!

— К чему объяснять? Всё равно ты слишком глуп для того, чтобы понять, насколько совершенное творенье Высшего Разума стоит перед тобой. Я — сумеречник Высшей Гильдии Инфильтраторов. Охотник-поглотитель.

— Что тебе от меня надо?

— Мне нужна твоя жизнь, для того, чтобы жить дальше. Вообще-то я крайне редко выхожу на охоту в дневное время. Судьбою мне уготована миссия охотиться на таких кукол, как ты, исключительно под покровом сумерек. А в дневные часы мне свойственно отдыхать, пребывая в философских размышлениях. Как ты думаешь, что побудило меня пожертвовать своим заслуженным правом дневного покоя, и явиться по твою душу в несвойственное мне время — днём?

— Я… Я не знаю…

— Объясню. Это вовсе не потому, что ты какой-то особенный, — Хо склонилось над трепещущей жертвой, пытающейся забиться поглубже под столик. — Меня поджимает время. Я должно как можно скорее набраться сил. Каждый день на счету. Любую пищу нужно качественно приготовить, чтобы она была максимально насыщенной и питательной. А у меня нет времени растягивать процесс приготовления на несколько дней. Мне нужно управиться в кратчайшие сроки. Сегодня ночью я приду за тобой. А пока, вот тебе развлечение.

Сумеречник разжал кулак и показал Владимиру маленький чёрный шарик, лежавший на его ладони.

— Сделай милость, проглоти это сам, — улыбнулся монстр. — А я обещаю тебе, что боль не будет слишком сильной.

— Не хочу-у! — завыл Вовка.

— Что ж. Как хочешь. Тогда я не стану ограничивать твои мучения, — свободной рукой, Хо схватило его за горло, и выволокло из-под стола. — Буду кормить…

Задыхающийся Владимир раскрыл рот, хватая воздух. Сжав чёрный шарик рукой, сумеречник бесцеремонно запихал его прямо в глотку толстяка. Давясь и кашляя, Геранин извивался на полу, изнемогая от боли, в то время как круглый инородный предмет, увеличиваясь в размерах, полз по пищеводу, раздирая его стенки, напоминая слишком большой кусок непрожёванной пищи.

— Жаль, что у нас так мало времени, — произнесло Хо, выпрямляясь. — Мы бы с тобой славно развлеклись вдвоём. Но в данном случае хватит и одного газового шарика — моей любимой игрушки, которая ещё ни разу не давала сбой. Увидимся в сумерках. Приятных мучений, толстячок.

Скользнув за дверь, оно бесшумно исчезло в коридоре, оставив Вовку беспомощно корчиться на полу.

Запыхавшаяся Лида встретила Гену и Сергея в коридоре зелёной палубы. Бросившись к ним, она выпалила:

— Вот вы где! Слава богу!

— А что случилось? — недоумённо спросил Осипов.

— Что случилось… Пока вы тут шутки шутите, ваш друг там каким-то образом подхватил Настину болезнь!

— Погоди, приди в себя, — спокойно перебил её капитан. — Какие шутки мы шутим? Нам удалось найти девять исправных телефонов с зарядными устройствами. Неплохой улов. Теперь нормально объясни, что там с вами произошло, и что за друг заболел «Настиной болезнью»?

— Значит, вы не находили компьютер?

— Нет. Какой компьютер?

— Ладно. Не важно. Есть дела посерьёзнее. Вовка ходит по кораблю как зомби и бормочет какую-то ерунду, точно так же, как это делала Настя.

— Ты уверена? А он не прикалывался? — Геннадий нахмурился.

— Ты уж мне поверь, я этого толстого оболтуса насквозь вижу, и могу отличить, когда он прикалывается, а когда — нет, — заверила его Лида.

— Что с ним могло случиться? — удивился Сергей. — Утром был, вроде бы, совершенно нормальным. Ну, если не считать того странного обморока.

— Хватит воду в ступе толочь, — поставил точку Осипов. — Пошли к нему, пока он не натворил глупостей. Где ты его оставила, Лид?

— Идёмте! Сейчас он должен быть в своей каюте! — Лидия бросилась их провожать.

Non est jocus.

Вернувшись в свою каюту, Ольга предалась размышлениям. Разглядывая цветок, она снова и снова прокручивала в голове последовательность своего разговора с незнакомым виртуальным собеседником. Кто это был? Неужели Хо? А может быть Евгений? Ведь у него в кабинете был компьютер… Стоп. Но ведь его кабинета не существует. Как не существует и Хо. Или же всё-таки существует?

Мысли роились, окончательно её запутывая. В коридоре послышался приближающийся топот нескольких пар ног. Затем движение на секунду прекратилось, после чего переместилось в соседнюю каюту. Возня за стенкой моментально развеяла Ольгины мысли. Поспешно спрятав орхидею в укромное место, она пригладила волосы, и легла на кровать. Это было сделано вовремя. Через несколько минут в каюту забежал Сергей, находящийся в крайне возбуждённом состоянии.

— Оля, хорошо что ты здесь, — затараторил он, подбегая к ней. — Там, это… Вовка.

— Что с ним? — приподнялась Ольга.

— У него это самое… Сомбанм… Сон… Сонмамбулическое состояние! Или как ты его называла? Ну в общем, с ним началось то же самое, что было с Настей!

— Что? Как?! А почему ты решил, что у него именно сомнамбулическое состояние?

— Потому, что он сейчас в точности копирует свою подругу-покойницу. Иди, сама посмотри.

С тяжёлым сердцем Ольга встала с койки и направилась к выходу. Сергей поспешил за ней.

Morbus ingravescit.

Лида и Гена стояли возле Геранина, который лежал на своей койке и тупо таращился на стену.

— Смотри, сколько пальцев я тебе показываю? — Осипов показал ему три пальца.

— Три, — не глядя выдавил из себя Вовка.

— А теперь? — капитан показал два.

— Три.

— А теперь? — выставил пятерню Гена.

— Три.

— Что с ним? — встревожено спросила Ольга, пройдя вперёд.

— Я встретила его в коридоре. Он вёл себя точно также, как Настя: бормотал что-то непонятное, смотрел в одну точку, — начала объяснять Лида. — Я тут же сообщила об этом мальчишкам.

— Мы пришли сюда и увидели, что он лежит на полу, скорчившись, — продолжил Сергей.

— Я не знаю, что с ним. На наши действия он никак не реагирует, на вопросы не отвечает.

— Сказал, что у него живот болит, — добавила Лида. — Может быть, съел что-то плохое?

— Сейчас посмотрю, ну-ка, — Ольга задрала майку Геранина до шеи и начала аккуратно прощупывать его рыхлый живот. — Здесь больно? А здесь? А вот здесь? А тут?

Владимир молчал, глядя сквозь неё совершенно безразличным взглядом.

— А здесь болит? — Вершинина слегка нажала на область чуть повыше пупа.

И тут Вовка вдруг истошно закричал. От боли его глаза едва не вылезли из орбит. Вопль был таким пронзительным, что Ольга, отшатнувшись от койки, чуть не упала на пол.

— Я только прикоснулась, — оправдывалась она. — Господи, я ведь тихонечко…

— У него действительно что-то с животом, — качнул головой Осипов. — Что же это может быть?

— Судя по его крику, боль острая, — нахмурилась Ольга. — Ген, ты случайно не в курсе, он раньше когда-нибудь жаловался на проблемы с желудком? Может быть, у него язва, гастрит, или ещё что-то?

— Не знаю. Насколько я помню, Вовка жаловался только на головную боль в результате похмелья, — ответил капитан. — Таким я его ещё никогда не видел.

— А ты не знаешь? — Оля повернулась к Сергею.

Тот пожал плечами.

— Да нет. Вован вообще редко болел. Только с одышкой у него проблемы были, а так…

— Как ты думаешь, что с ним? — спросила Лида у Ольги.

— Пока не могу понять. Это может быть всё, что угодно. От обычного засорения желудка, до аппендицита.

— Ой, а что если и вправду аппендицит?! Что тогда делать?!

— А что делать? Ничего, — ответил Сергей. — Никто из нас не умеет оперировать. Да даже если бы и умел кто-то, вряд ли мы отыщем на корабле подходящие инструменты для этого. Придётся ждать, пока нас не спасут.

— Если у него перитонит, то ждать нельзя, — хмуро заметила Ольга.

— А что это такое? — поинтересовалась Лидия.

— Гнойный аппендицит.

— Опасная штука, — добавил Осипов. — Если лопнет, то Володьке кранты.

— Давай не будем нагнетать обстановку раньше времени, — решительно заявила Оля. — Пока ещё я не знаю точно, что его мучает. Источник боли расположен где-то в районе желудка, далеко от аппендикса.

— Это радует, — вздохнула Лида. — Значит не аппендицит.

— Пока ничего радостного. Боль слишком сильная. Это уже подозрительно, — Ольга обратилась к Геранину. — Вов, пожалуйста, скажи нам, ты что-нибудь ел сегодня, кроме утреннего завтрака?

Тот ничего ей не ответил.

— Да бестолково с ним разговаривать, — отмахнулся Сергей. — Молчит как партизан.

— Ты должен нам рассказать, что ты ощущаешь, — настаивала Оля. — Иначе мы не сможем тебе помочь.

Вместо ответа Владимир издал тихий стон и отвернулся.

— Нужны лекарства.

— Я принесу, — вызвалась Лидия. — Я знаю, где они лежат.

— Хорошо, неси их сюда.

— А откуда ты знаешь, какие лекарства ему давать? — спросил у Ольги Сергей. — Ведь нам неизвестно, что с ним.

— Я постараюсь это выяснить. Мы не должны допустить повторения истории с Настей. Возле Володи постоянно должен кто-нибудь находиться, и не покидать его не при каких обстоятельствах до прихода смены. Надеюсь, вы это понимаете?

— Прекрасно понимаем, — кивнул Гена. — Будь уверена, я не отойду от него ни на шаг.

Ольга продолжила прощупывание больного, и тут её внезапно осенило. Она вспомнила диалог с Даркеном и наконец-то поняла, что он хотел ей сказать. Она спрашивала, кто будет следующей жертвой, и он ответил: «На этот вопрос ты уже получила ответ из уст своей подруги». Ведь незадолго до этого, Лида восклицала: «Вовка! Это однозначно он!» Значит следующая жертва — Владимир Геранин! Как же она сразу об этом не догадалась?! Коварное Хо определилось со своей очередной добычей.

Бекас лежал на кровати, закрыв глаза. Голова его была перевязана, но выглядел он уже гораздо лучше, чем утром. Зайдя в каюту, Лида сходу обратилась к нему:

— Ну что, Даркен, как твоя голова?

— Что? Кто я? — Иван приоткрыл один глаз.

— Как голова твоя, спрашиваю, — повторила подруга.

— Голова? Уже лучше. А как ты меня назвала?

— Хочешь сказать, что ты не понимаешь, о чём я?

— Но я действительно не понимаю. Ты можешь объяснить мне нормальным языком?

— О-ох, Бекас. Не прикидывайся, пожалуйста. Эта выходка имела явно твой почерк. К тому же, кроме тебя этого никто не мог сделать. Лучше не выкручивайся.

— Слушай, Лид, я себя чувствую ужасно. У меня болит голова. И я не в том настроении, чтобы разгадывать твои загадки.

— Хм… — Лида задумалась. — Значит, это не ты выходил с нами на связь под прозвищем «Даркен»? Но если не ты, тогда кто? Это уже не смешно, Бекасыч, совсем не смешно. Прошу тебя, признайся, что это был ты.

— Но я даже не знаю, о чём вообще идёт речь! После завтрака я не покидал каюту. Я даже встать не мог. Что за Даркен? Какая ещё связь? Объясни толком!

Озадаченная Лидия наконец-то поверила Бекасу, и рассказала ему о таинственном происшествии с компьютером. Ваня слушал её очень внимательно, и даже приподнялся на кровати от волнения. Лида надеялась уловить в его лице хотя бы намёк на озорство и игривость, но оно оставалось неумолимо серьёзным. Выслушав подругу, Бекас словно забыл о головной боли. Встав с койки и сняв с головы повязку, он начал нервно расхаживать по каюте, бормоча себе под нос:

— Компьютер, значит? Так-так. Очередное доказательство…

— Какое доказательство? — удивлённо спросила Лида.

— Пока я не уверен в этом, но… Всё на это указывает! Скажи, как вы могли общаться с этим Дарком?

— С Даркеном… Ну-у, не знаю. Ольга сказала, что там установлена сеть.

— Вот именно! Локальная сеть! — просиял Иван. — Само её присутствие на прогулочном корабле — крайне необычно.

— Но она есть.

— Если она есть, то в ней должно быть как минимум два компьютера! Из этого следует, что второй компьютер спрятан где-то на корабле.

— Мы с Ольгой это сразу поняли. Так о каком доказательстве ты говорил?

— А ты сама до сих пор не догадалась? Ну же, пошевели мозгами: непонятно откуда взявшийся заброшенный корабль, компьютерная сеть на нём, видеокамеры повсюду… О чём это говорит?

— Без понятия.

— Да о заговоре! — взмахнул руками Бекас. — Всё это подстроено! Подтасовано. Кто-то наблюдает за нами.

— Но для чего?

— Откуда мне знать? Может быть, ставит какой-то эксперимент.

— Хватит меня пугать своими глупыми предположениями!

— Это отнюдь не глупые предположения. Покажи мне этот компьютер.

— Идём… Ой, погоди, я тут с тобой отвлеклась, и чуть не забыла, зачем сюда пришла. Сейчас надо зайти в пятьдесят пятую, отнести лекарства для Вовки.

— А что с ним случилось?

— Что-то с животом. Да ещё и ведёт он себя странно как-то. Мы опасаемся, что он мог заразиться от Насти.

— Заразиться? Чем?

— Той непонятной болезнью, действующей на психику.

— Чем дальше в лес — тем больше дров, — хмуро изрёк Бекас. — Нужно поскорее разобраться со всем этим беспределом. А то у нас у всех скоро крыши посъезжают. Пойдём!

Лида захватила пакет с лекарствами, после чего они отправились в каюту Геранина.

— Все телефоны работают, но заблокированы, — подвёл итог Сергей.

— А ты как думал? — усмехнулся Осипов. — Это естественно.

— Я вообще не поняла, зачем мы собрали столько телефонов, если можно было найти только один? — спросила Ольга.

— Можно было, конечно, довольствоваться одним телефоном. Но где гарантия, что он работает? — ответил Сергей. — И потом, какие-то телефоны ловят сигнал лучше, какие-то — хуже. По одному можно дозвониться, по другому — нельзя.

В каюту вошли Лида и Бекас. Миронова отдала Ольге лекарства и, взглянув на Серёжку, обложившегося мобильными телефонами, спросила у него:

— Ну что?

— Ничего. SIM-карта нужна, — улыбнулся тот. — Эти все заблокированы.

— Возьмите Вовкину SIM-карту, — посоветовал Бекас.

— Вов, где твой телефон? — спросил Гена у Геранина.

Тот ничего не ответил.

— Да чё ты у него спрашиваешь? Возьми телефон, да и всё. Он у него на поясе висит, — указал Сергей.

Капитан подошёл к Владимиру и, открыв телефонный чехол, удивлённо хмыкнул.

— Нашёл?

— Его здесь нет.

— Как это нет? Должен быть. Вован с ним не расстаётся.

— Да знаю я… Но телефона в чехле нет. Куда он мог его подевать?

— Я его выбросил, — неожиданно произнёс толстяк.

— Выбросил? Куда?

— За борт.

— Зачем?!

— Он больше не нужен.

— То есть, как это не нужен?! — воскликнул Сергей. — Ты хоть понимаешь, что ты натворил?!

— Тихо-тихо, — осадила его Ольга. — Давай-ка обойдёмся без крика, пожалуйста.

— Да он нам мозги компостирует, — скептически произнесла Лида. — Ни за что не поверю, чтобы Вовик выбросил такую дорогую мобилу в море! Врёт он.

— Действительно, нужно поискать, может быть, его телефон где-то здесь валяется, — добавил Бекас.

— Надеюсь, что это так.

Сергей, Иван и Лидия тут же приступили к поиску пропавшего телефона.

— И ведь как назло, в эту проклятую поездку мобильники с собой захватили только я и Вовка! — сокрушался Ваня, копаясь в шкафу.

— Если бы ты свою трубу не утопил по пьяни, нам бы сейчас ничего искать не пришлось, — с укоризной заметила Лида.

— Ой, не напоминай мне об этом, прошу тебя! Я никогда себя не прощу за это, — поморщился Бекас.

— А мой телефон вообще в ремонте. Сдал его за день до того, как отправился в отпуск, — сказал Сергей. — Ольгин мобильник остался в комнате, где мы с ней остановились. У неё аккумулятор старый, быстро разряжается. Перед тем, как мы поплыли отмечать Вовкин день рождения, она оставила его на столе, поставив на зарядку.

— Я тоже свой телефон не стала с собой брать, — добавила Лида. — Откуда мне было знать, что он нам так понадобится?

— А у меня вообще телефона не было, — задумчиво произнёс Геннадий. — Хозяин выдавал для работы, но я его сразу же намочил, и амба.

— Да куда же он мог его запрятать?! — не выдержал Бекас.

— Зря ищете, — опять произнёс Вовка. — Говорю же вам, его больше нет.

— Ты что, на самом деле его выбросил? — склонился над ним Осипов.

— У меня не было другого выбора.

— Что ты мелешь? — воскликнула Лида.

— Он велел мне это сделать.

— Кто?

Геранин ничего не ответил. Его лицо вдруг начало краснеть. На глазах выступили слёзы. Рот искривился.

— Кто велел тебе выбросить телефон? — Сергей повторил вопрос Лиды.

— Он… — с трудом выдавил из себя Владимир.

— Кто он?!

— Охотник! — это слово завершилось истошным криком, который издал Геранин, скорчившись на своей койке.

Он орал так, что у ребят волосы вставали дыбом от страха. Ольга бросилась к нему, а капитан принялся оттеснять Лиду и Бекаса к выходу.

— Выйдите отсюда! — громко велел он. — Не толпитесь тут!

Ребята не стали сопротивляться и быстро вышли из каюты. Когда дверь закрылась перед их носом, заглушив ужасные вопли Владимира, Лида, трепеща от переполнявшего её волнения, обратилась к Ивану:

— Кошмар какой. Да что с этим Вовкой?

— Ты меня спрашиваешь? — с горечью в голосе ответил Бекас. — Всё, что здесь происходит, нравится мне всё меньше и меньше. Мы не должны бездействовать. Пойдём, ты обещала мне показать тот странный компьютер, который вы с Ольгой нашли.

— Да-да, — закивала Лида. — Конечно, пойдём.

Ноутбук всё так же стоял на столе. Он был выключен.

— Когда мы сюда зашли, он работал, — уверяла Лида.

— Верю, — Бекас тут же приступил к осмотру компьютера. — Интересно-интересно.

— Что там?

— Действительно, сетевой кабель. Посмотрим, куда он ведёт. Так-так-так. В стене просверлено маленькое отверстие. Кабель уходит в него. Знаешь, о чём это говорит? — прищурившись, Иван перевёл взгляд на подругу.

— О чём? — спросила та.

— О том, что всё это было установлено не просто так, а умышленно. И не исключено, что уже после того, как корабль был покинут пассажирами.

— Но зачем?

— Хороший вопрос. Вот и я думаю — зачем? Ответ напрашивается сам собой. Для слежки.

— Какой ещё слежки?

— За нами. Камеры наблюдения висят повсюду неспроста. Хоть Генка и утверждает, что они отключены, но мне так не кажется. Ну-ка, запустим ка эту штуку, — Ваня попробовал включить ноутбук, но безрезультатно.

— Ты считаешь, что камеры включены?

— Я ничего не считаю. Экраны на пульте наблюдения действительно не работают, но это не значит, что они единственные на корабле. И этот компьютер — яркое тому доказательство.

— Я всё-таки не могу понять…

— Этот ноутбук соединён с другим компьютером, который также спрятан где-то на «Эвридике». Вполне вероятно, что второй компьютер находится там же, где и альтернативный пункт наблюдения.

— А где он может быть?

— Не знаю. Например, где-то в трюме. Там, кроме Генки, никто не лазил.

— Но почему тогда Генка его не обнаружил?

— Может быть он обследовал там не всё, а может быть… — Бекас нахмурился.

— Что?

— Ничего. Я не хочу делать скоропалительных выводов. Но этот Гена сам по себе слишком скрытная личность.

— Ты думаешь, что он может быть как-то с этим связан?

— Он подозрительно себя ведёт. И не исключено, что скрывает от нас кое-какие факты.

— Какие например?

— Ну вот смотри, на корабле есть пульт системы наблюдения, так? Пусть он сейчас не работает, но он ведь работал когда-то? Обычно на таких пультах записывается видеоизображение с работающих видеокамер. Наверняка камеры запечатлели трагедию, произошедшую на корабле. Нужно посмотреть последнюю запись, чтобы пролить свет на эту загадку. Но эти записи почему-то отсутствуют… Или их от нас прячут.

— Кто? Гена?

— Повторяю, я не хочу делать преждевременных выводов. Пока что я сам теряюсь в догадках. Всё это нам ещё предстоит выяснить. Кстати, напомни, где был Генка, когда вы разговаривали с этим… Даркеном.

— Он искал мобильные телефоны.

— Ты в этом уверена?

— С ним был Сергей. Разве что они вместе это подстроили…

— Нет. Серёга никогда не пошёл бы на это. Он слишком серьёзный парень и прекрасно понимает, что ситуация слишком неподходящая для подобных шуток. Я в нём уверен.

— Кто же тогда с нами общался? Если это был не ты, не Вовка и не Генка с Серёгой, тогда кто? Неужели Настя могла воскреснуть и разговаривать с нами через компьютер? Ох, нехорошо грешить на мёртвых… Но кто же это мог быть, Вань? Кто?

— Если никто из наших к этому не причастен, значит, на корабле есть ещё кто-то, помимо нас, хоть мне и невдомёк, почему мы до сих пор не смогли обнаружить его присутствия.

— Ой, Бекасик, а ты помнишь, что говорила Настя? Она всё повторяла, что на корабле кто-то есть, кроме нас. Значит, она действительно кого-то видела… Наверное, за это её и убили, о боже мой. А теперь вот Вовка. Позавчера он уверял нас, что видел человеческий скелет на корме. Но когда мы туда пришли, то не обнаружили ничего кроме мусора. А сегодня он убеждал меня в том, что видел какого-то монстра, которого сначала называл «чужим», а потом стал называть «охотником». Может, это действительно бред, но не могли же они оба: Настя и Вовка — сговориться? Поначалу Вова, так же как и мы, не верил Насте. Более того, насмехался над ней. А теперь вот сам ведёт себя в точности как она. И также утверждает, что мы не одни на этом судне. У меня мурашки по коже бегают…

— Да уж. Прямо мистика какая-то, — согласился Бекас. — Нужно всё хорошенько обследовать и проверить. Ты мне поможешь?

— Конечно. Я с тобой.

— Замечательно. У меня к тебе будет лишь одна просьба. Генку в наше дознание не посвящай. И вообще, будь повнимательнее с ним.

Лида понимающе закивала.

Post tempus.

Живот Геранина неестественно раздулся и стал очень твёрдым, словно толстяк проглотил баскетбольный мяч. Это очень тревожило Ольгу, которая всё никак не могла понять, что же с ним происходит и как облегчить его страдания. Тем временем, бедный Владимир кричал, стонал и корчился, испытывая страшную боль. Но-шпа ему не помогла. Бесполезными оказались и другие болеутоляющие лекарства.

Наконец, спустя час, состояние больного несколько изменилось. Из его кишечника активно пошли газы. Метеоризм сопровождался громкими неприятными звуками и отвратительными миазмами. Зато боль отступила, и живот несчастного заметно обмяк.

— Видимо всему виной было повышенное газообразование, — констатировала Ольга. — Из-за него было вздутие живота и сильные рези.

— Хорошо, что не аппендицит, или какая другая дрянь, — ответил Гена. — А газы — это ерунда. Сейчас пропукается, и всё будет в порядке.

Сергей усмехнулся. В этот момент Геранин продолжал портить воздух. Газы выходили из него с необычайной интенсивностью. Время от времени он стонал, но эти стоны были уже не такими страдальческими, как раньше. После очередного, наиболее протяжного звука, Сергей не выдержал, и рассмеялся:

— Ну ты, Вован, даёшь!

Ольга и Гена осуждающе на него взглянули. Тот моментально прекратил ухмыляться.

— Это не смешно, — тихо произнесла Оля. — Человек болеет, и ему сейчас не до шуточек.

— Да я так, — виновато отступил Сергей, и, помахав рукой перед лицом, отвлечённо воскликнул. — Фу, ну и вонища здесь! Давайте-ка дверь откроем — проветрим помещение. А то дышать нечем.

Время шло. Через полчаса, Сергей не выдержал и отправился к себе в каюту. Возле Вовки остались только Ольга и Гена. Время от времени Геранину становилось хуже, его живот раздувался, словно готовясь вот-вот лопнуть, и бедняга вновь начинал издавать крики и стенания. Потом его опять отпускало, и это сопровождалось очередными газоизвержениями. Так незаметно шли часы.

Провозившись с больным товарищем, ребята не заметили, как всё вокруг стемнело. Окно превратилось в сплошной чёрный квадрат, выдавая наступившую ночь. После очередного приступа страшных резей в желудке, Геранину вдруг полегчало настолько, что он успокоился, и перестал стонать. Теперь он лежал с закрытыми глазами, и тяжело дышал. Ребята сидели возле него молча.

Только сейчас, когда состояние больного наконец-то улучшилось, Ольга ощутила, как сильно она устала. Продолжительное нервное напряжение очень быстро её измотало, лишив сил. Голова стала чугунной. Безумно хотелось прилечь. В довершение ко всему, на неё угнетающе действовали духота и тяжёлый запах, наполнявшие каюту. Но Оля терпела, стараясь не думать о своей усталости. Это была даже не самоотверженность, а, наверное, безысходность. Ведь она догадывалась, что за всем этим стоит. Ольге казалось, что только она способна отвоевать Владимира у Хо, хотя бы потому, что кроме неё более никто даже не подозревает о существовании этого чудовища. Ради этой победы она не жалела своих сил.

К тому же, ей было жаль Геранина. Раньше он не вызывал у неё никаких симпатий, скорее напротив. В основном она была к нему предельно равнодушной. Но сейчас, когда толстяк лежал перед ней, измученный и беспомощный, в её душе проснулась самая искренняя человеческая жалость. Каким бы ни был Вовка Геранин, сейчас он нуждался в её помощи, и она должна была ему помочь.

Но коварная усталость с каждой минутой одолевала Ольгу всё сильнее. Её глаза слипались, постоянно хотелось зевать, голова становилась всё тяжелее. Геннадий, видимо почувствовав, что она держится из последних сил, в конце концов обратился к ней:

— Мне кажется, что тебе пора отдохнуть.

— А? — вздрогнула Оля. — Не-ет, всё нормально, Ген. Я не устала.

— Устала-устала, я же вижу. Ступай, тебе нужно поспать.

— А вдруг…

— Всё будет в порядке. Не волнуйся за Вову, я глаз не сомкну, буду за ним следить. Если что — позову тебя. Договорились? — капитан улыбнулся. — Как видишь, ему стало полегче. Он даже заснул.

— Да, — согласилась Ольга. — Это хорошо.

— Ну вот. Так что иди отдыхать. Ситуация под контролем.

— Ладно. Но если что-то случится, обязательно позови меня.

— Непременно.

Заручившись обещанием Осипова, девушка бросила заботливый взгляд на больного Вовку, после чего медленно, словно нерешительно, покинула каюту.