Хранитель чаек (СИ)

Глава 24 Грязные игры

Гедда, облачённая в пурпур и виссон, расшитый золотыми нитями настолько плотно, что платье практически превращалось в металлические доспехи, сидела на ковре посреди шатра. Она отослала рабынь, присланных братом: лишние глаза и уши ей были ни к чему. Потушила все огни, очутившись в полной темноте.

Джия не убьёт Альшарса. Никто не сможет этого сделать кроме неё, Гедды. Потому что того, кто защищён кровавой магией, невозможно убить никому, кроме человека его крови. Принцесса знала этот тайный закон. Однажды Калфус открыл его сестре. Но самого Калфуса убил Медведь, хотя Огненный змей был магически защищён, Гедда не сомневалась в этом.

Брат не знал про какие-то исключения из правила? Или просто не соблаговолил рассказать ей о них?

Неважно. Может и есть эти исключения, но она, Гедда, не знает о них, а, значит, всё равно, что нет. Альшарс не глуп, поэтому можно быть уверенной, что за принцессой, последней, кто способен нанести смертельный удар, следят. Завтрашняя свадьба состоится, и можно не сомневаться: тот, кто выиграет состязание, будет человеком короля. И, конечно, постарается максимально унизить Гедду, оскорбить и причинить боль. Но нужно пережить всё, что случится завтра. Вынести всё, чтобы потом нанести брату ответный удар. Пока у неё ещё есть магия.

Кто-то отбросил полог шатра и шагнул внутрь. В тёмно-синем, но светлее чем окружающий мрак, проёме она увидела высокую рогатую фигуру. Шаман. Зачем он здесь?

— Готова ли ты предстать богу, дочь Смерти? — просвистел мужчина.

— Всегда, но не сегодня, — ритуально ответила принцесса, чувствуя досаду.

Неужели ей даже в последнюю ночь не сохранят хотя бы иллюзию свободы?

— Плеть — оружие мужчины, ты помнишь? — заметил шаман, закрывая за собой полог, прошёл и сел напротив неё. — Лошади, оружие и женщины созданы, чтобы служить своему господину. Ты знаешь об этом, принцесса?

С каким бы наслаждением она сорвала его маску и выцарапала ему глаза железными когтями! Она бы заставила этого мужчину ползать под её ногами, вымаливая прощение. Он бы, задыхаясь от кровавых слёз, раз сто назвал бы её своей госпожой, прежде, чем Гедда вырвала бы его живое сердце из вспоротой груди…

— Да, — сухо отозвалась невеста.

— Ты согласна с этим? — уточнил старик.

И кишки…

— Да.

— Неужели? — в голосе шамана послышалось неприкрытое ехидство.

Принцесса вздрогнула, щёлкнула пальцами, и между их лицами затеплился лёгкий золотистый свет. Шаман снял свою маску. Лицо, разукрашенное красным и зелёным, с двумя парами нарисованных глаз и одной — настоящих, растянулось в широчайшей из улыбок. Самой язвительной из всех, которые она у него видела раньше.

— Но — как? — прошептала Гедда.

— Он приболел немного. Попросил подменить, — шепнул гость.

— Ты убил шамана? — в голосе принцессы смешались ужас и восхищение. — И занял его место? И Смерть не покарал тебя?

— Покарал, конечно. Разве вот этот идиотский вид — не худшее из наказаний?

Ярко-голубые глаза блеснули в полутьме. Ей захотелось коснуться длинных игл из волос цвета запёкшейся крови, чтобы убедиться в реальности того, кого она не ожидала увидеть.

— Ты звала меня, Гедда, и я пришёл. Хотел поиграть с тобой, раз уж ты скучала. И что же я вижу? Стоило отлучиться на пару-тройку годиков, и всё — нет девочки, девочка выходит замуж. Вот и верь потом в женскую верность и любовь!

— Ты сумасшедший! — прошипела она. — Ты сошёл с ума!

— Давно, надо полагать, — хмыкнул Ларан, герцог и хранитель Морского щита.

Гедда медленно поднялась — металлическое платье сильно ограничивало движения. Посмотрела на невозмутимого, почти полностью обнажённого мужчину.

— Татуировки?

— Не люблю шрамы, — пожаловался он, — они безобразно смотрелись на моем красивом теле. Но это не они. Это всего лишь рисунок, его легко смыть. Мои роскошней. Мне пришлось подделываться под ваше примитивное варварское искусство.

Гедда обошла вокруг потухшего очага и опустилась рядом с безумцем.

— И ты не боишься открыться мне? Не боишься, что я тебя выдам Альшарсу? — мурлыкнула, касаясь его шеи пальцами.

— Нет, конечно. Ты же меня любишь. Правда, милая?

Ларан улыбнулся, обернулся к ней и вдруг, резко схватив её голову, притянул и страстно поцеловал, сминая губы. Его рука ухватила её волосы, закручивая и причиняя боль. Гедда ответила. Жадно, словно в последний раз. Герцог оторвался от её губ, заглянул в лицо. Голубые глаза его смеялись и дразнили.

— Зачем ты прислала ко мне глупую девчонку? — спросил бархатистым голосом. — Мне с ней было скучно, моя прелесть. Неужели не нашлось кого поинтереснее?

Гедда завороженно смотрела в мерцающие глаза Ларана. Так наблюдает за птицей кошка. Её злило, что она не понимает его. Она никогда не могла разгадать, что творится в его голове. Даже когда он корчился на её дыбе. Это бесило. Хотелось раскроить упрямый череп и посмотреть. Но Гедда по опыту знала: там, за костями, ответов она не найдёт.

Принцесса провела руками по его груди, и пальцы ощутили причудливое переплетенье старых шрамов. Потянулась и снова поцеловала его тёплые губы. Перед завтрашними испытаниями ей точно нужно отвлечься, расслабиться. Герцог укусил её за губу, а затем легко вскочил.

— Не сегодня, милая. Помни, я всё ещё обижен на тебя. К тому же, ты теперь мне неровня. Я — король, а ты — всего лишь принцесса. К тому же опальная.

Она вспыхнула, вновь поднимаясь на ноги, и Ларан вдруг расхохотался.

— Ты похожа сейчас на золотой истукан. Или на бабу на сносях. Я мог бы отрезать тебе голову раньше, чем ты бы успела поднять руку!

Гедда зашипела от ярости.

— Ну, не злись, моя прелесть. Хотя нет, мне нравится, как сверкают твои глаза, когда ты злишься. И я готов бесить тебя целую вечность.

Он коснулся пальцами её щеки, и Гедда резко ударила по наглой руке.

— Ого, какая экспрессия!

— Зачем ты пришёл? — просвистела она.

— За кем, — он чуть наклонил голову. — За тобой, милая. Я словно прекрасный принц из древних сказок явился, чтобы спасти свою возлюбленную от чудовища. Белоглазого чудовища со шрамом на левой щеке. Догадываешься, о ком я?

Гедда прищурилась.

— Хочешь спасти Джию?

Ларан растерялся, приподнял брови.

— А она что, до сих пор жива? Ты становишься мягкосердечной, Гедда. Это старость.

Гедда сделала неожиданный выпад малым ножом, но герцог с лёгкостью уклонился, пропуская неуклюжую противницу, а затем вдруг обнял со спины и потёрся о волосы.

— Я соскучился, Гедда, — хрипло прошептал ей на ухо. — Я скучаю по нашим играм, милая. Когда никого не было, только ты и я. Никаких глупых девочек, никаких плохих белоглазых мальчиков. Мы с тобой так чудесно всегда понимали друг друга!

Он стал целовать её шею, и Гедду охватила сладострастная дрожь. Жар растекался по телу, лишая воли и разума. У неё так давно не было мужчины! Принцесса глухо зарычала, попыталась обернуться, но он не дал.

— Мы играли друг против друга, — шептал он меж поцелуев. — В бездну такие платья… Мы играли всегда против друг друга…

— И ты проиграл, — прохрипела она, задыхаясь от возбуждения.

Ларан рассмеялся, и ей внезапно до одурения захотелось перейти к иным играм. Почувствовать в себе его плоть.

— Уверена? — прошептал он на ухо, а затем укусил его, и Гедда выгнулась как натянутый лук, застонав. — Ты ж моя похотливая девочка, — прошептал герцог.

— Расстегни платье…

— Нет, — засмеялся он. — Не раньше, чем ты согласишься сыграть со мной в одной команде.

Мысли путались в её голове. Его руки смяли платье на её груди. Это оказалось больно и пряно.

— Ты хочешь играть против Альшарса? Зачем это тебе?

— Он мне не нравится, — капризно процедил Ларан. — Он — урод. А, ты знаешь, я люблю всё красивое. Я хочу, чтобы королевой кровавых всадников стала ты.

— У всадников не бывает королев…

— Ты станешь первой. У тебя получится. Я в тебя верю.

Он вдруг отпустил её и отстранился, и Гедда, резко обернувшись, посмотрела в его глаза. Но те искрились насмешкой и в них ничего не читалось, кроме вспыхивающих искорок страсти.

— Почему я должна тебе верить?

Ларан отступил от принцессы, скрестил руки на груди, расставил ноги, словно нарочно демонстрируя ей идеальную фигуру воина.

— Верить? — переспросил, вздёрнув брови. — Ты разочаровываешь меня, милая. Верить нельзя никому. Я был бы идиотом, если бы рассчитывал на твоё доверие.

Гедда облизала губы. Ей мучительно, до спазмов внизу живота хотелось продолжения. Дыхание вырывалось из ноздрей рвано и тяжело.

— Ты не сможешь убить Альшарса, — заметила она.

— Знаю, — Ларан пожал плечами. — Поэтому мне нужна ты. Желательно на свободе, а не в рабстве у извращенца, или, не дай Смерть, любителя уродовать красивые личики.

Принцесса невольно вздрогнула.

— Ты завтра выйдешь биться за меня?

Ларан вытащил откуда-то из-под полы ритуального плаща пару игральных кубиков. Подбросил вверх. Поймал.

— Я? — переспросил, хмыкнув. — Нет, милая. Я слишком стар для таких игр, знаешь ли. И лишние татуировки мне не нужны — у меня уже есть. Мне нравятся.

— А тогда…

— Тогда, моя прелесть, за тебя сразится другой человек. И он победит. И вот ему, милая, ты вручишь свою плеть. Не повредив его здоровью и нравственности.

— А дальше?

Гедда прищурила зелёные глаза, прикидывая, чем может угрожать ей дальнейший расклад.

— Дальше он отведёт тебя в шатёр и сделает своей женой. Не волнуйся, изменять мне будет не нужно. Всё это — лишь игра, милая. Ты получишь свою свободу, под прикрытием мужа, а я — союзницу. И всем хорошо.

— А потом?

Ларан ухмыльнулся так широко, что едва не разделил голову пополам.

— А дальше мы немного пошалил, милая.

Она почувствовала, как сгорает от одного его циничного взгляда. Потянулась к нему.

— Хочу сейчас…

— Со стариком и шаманом? Фи, милая, что за дурной вкус!

Гедда отпрянула, усмехнулась.

— Неплохо, милый, — процедила, шипя. — Всегда любила с тобой играть. Вот только я передумала. С братом я всё решу сама. Потом. Это наше, семейное. А тебя выдам ему сейчас. Хочу увидеть, как ты зальёшь кровью…

Ларан приложил палец к её губам.

— Тс-с. Он тебе не покажет. Тогда давай бросим жребий? Пусть Смерть сам рассудит, что тебе делать.

Он вновь подбросил кости. Гедда нахмурилась.

Но ей действительно был нужен союзник! Морской герцог бесил её, но другого варианта больше не имелось. Джия сыграет свою роль, но когда ещё это произойдёт⁈ Охотниц больше не существовало, а из всадников против Альшарса никто не осмелится выступить. После коронации точно побоятся. Она чувствовала, как тает её магическая сила без возможности принести жертвоприношение. Уж не на это ли рассчитывает брат?

Что если… Ларан поможет уничтожить Альшарса. Он безумен и хитёр, почему бы и нет? Вдруг получится? По крайней мере, герцог поможет ей пережить завтрашний день. Его план давал Гедде шанс не только выжить, но и остаться более-менее свободной.

Да, сам герцог не ясен, положиться на него нельзя. Но ведь он прав: полагаться не стоит ни на кого. Чем же он хуже прочих? Потом, после гибели Альшарса, Гедда непременно расправится и с недавним союзником. Отомстит за все насмешки и то положение превосходства, в котором он сейчас находится. Главное — ударить его в спину раньше, чем он её. Но сейчас…

— Чего ты хочешь? — прямо спросила она, хмуря тёмные брови.

Мужчина прикрыл глаза, подбрасывая и ловя кости.

— Ты же знаешь, что я теперь король, — шепнул почти застенчиво. — Мы решили обновить пиратскую республику. Хватит уже прислуживать Элэйсдэйру и его бабе. Мне нужно, чтобы всадники ударили единым броском против Медведя. В тот же момент мои корабли войдут в Шуг и захватят Серебряный и Золотой щиты.

Он вдруг снова шагнул к ней, провёл пальцами по алым волосам, наклонился и поцеловал нежно, мягко.

— Мы вдвоём, Гедда, вернём былое величие нашим землям. Чёрная королева не сможет выстоять без своего Медведя. Давай повеселимся?

Она коснулась его губ пальцем и впилась в них ответным поцелуем. Гедда хотела этого мужчину. Ей ещё никто не отвечал «нет». Никто, кроме него. И от этого желание многократно возрастало, становясь неукротимым.

И всё же…

Всё же он был опасен. Непредсказуем, а потому опасен вдвойне…

— Жребий? — шепнул Ларан, словно чувствуя её колебания.

Гедда закусила губу, пытаясь выровнять дыхание, но её трясло от вожделения и злости.

— Хорошо. Пусть решит бог.

— Отлично, — герцог снова улыбнулся, голубые глаза блеснули азартом. — Твоя очередь. Я уступаю. Ты же знаешь, я неравнодушен к красивым женщинам.

Принцесса взяла из его руки кубики, с любопытством разглядывая их.

— Смотри, — деловито пояснил Ларан, — на каждой стороне белые точки. Это очки. На одной одна, на другой две… Самое большое число — шесть. На двух кубиках — двенадцать. Ты бросаешь, а затем бросаю я. У кого выпадет больше очков, тот победил. Если победила ты, я сдаюсь. Эта ночь будет наша, а потом ты делаешь, что хочешь. Если выиграл я, то завтра ты отдаешь свою плеть победителю и смирно, как хорошая девочка, пойдёшь с ним в шатёр. И слушаешься его, милая, всю ночь и весь день, чтобы он тебе ни приказал. А сегодня я просто уйду. Договорились?

Она кивнула. Солёный король рассмеялся.

— Нет, моя прелесть. Пообещай. Ты знаешь, как.

Гедда метнула на него злобный взгляд, но встретила лишь весёлую улыбку.

Принцессу сбивало с толку дурашливое выражение его лица. Он казался простачком, но был едва ли не хитрее Калфуса.

— Тогда дай клятву и ты!

— Клянусь солью, — произнёс тот легко и непринуждённо, — если я брошу кости и проиграю, то останусь этой ночью с женщиной передо мной и буду послушен ей во всём, чего бы она ни пожелала, как раб. Да не видят мои глаза моря, да не ступит моя нога на борт корабля, да не услышу я крика чаек, пока не исполню то, что обещал.

Она тоже произнесла клятву крови, потрясла кости, а затем бросила их. Нагнулась, всматриваясь и злорадно вскрикнула.

— Одиннадцать! Я победила.

— Ещё нет, — рассмеялся Ларан. — Никогда не бросай игру на половине, моя милая.

Гедда фыркнула. Ну что ж, пусть попытает удачу. Сегодня ночью она, наконец, насладится его покорностью.

Солёный король подобрал кубики, покатал их в руке, меланхолично улыбаясь.

— Ты любишь сверху или снизу? — поинтересовался он.

Гедда подняла глаза и уставилась ему в лицо. А затем засмеялась.

Всё же он сдался! Заранее сдался! Это пьянило. Она любила покорных мужчин. Вернее, любила покорять, ломать их.

Ларан подбросил кубики. Скользнул взглядом по земле, куда они упали.

— Посмотришь? Ну, чтобы честно? — лениво предложил он.

Гедда вновь наклонилась и… застыла.

Двенадцать.

— Я же говорил: никогда не бросай игру на половине, — рассмеялся он. — Ничего, милая, не этой ночью, но потом я подарю тебе неземное блаженство. Не расстраивайся.

Принцесса села рядом с кубиками, с благоговейным ужасом глядя на них.

— Ты победил, — прошептала хрипло. — Ты знаешь, что я не могу нарушить клятву. Тебе повезло… Что от меня потребует твой человек?

— Ничего, что выходило бы за грань разумного и нравственно-целомудренного, — Ларан пожал плечами, поднял свою маску шамана и направился к выходу. — Доброй ночи, моя принцесса. Подумай, может есть что-то, о чём ты хочешь рассказать мне. Что может повлиять на исход игры. Мы же теперь союзники, верно?

Гедда подняла кости, осмотрела их. Чёрные с белыми точками. Одна, две, три… шесть точек. Подбросила снова, поймала, покрутила и снова подбросила. Ларан, улыбаясь, смотрел на неё, замерев на пороге.

Кубики взметнулись вверх, в темноту, а затем упали на циновки. Гедда щёлкнула пальцами и золотистый огонёк подлетел к самым чёрным граням.

— Двенадцать, — прошептала принцесса хрипло.

Оглянулась на него, зрачки её расширились от ярости.

— Это не те кости! — засвистела, цокая. — Ты отвлёк моё внимание и подменил их. Ты смошенничал!

Герцог весело расхохотался.

— Конечно, милая. Одни лишь дураки играют честно. И только идиоты ставят свою жизнь в зависимость от воли случая, моя щучка.

Ларан подмигнул ей, надел маску и вышел в ночь.

*щучка — Гедда с древнескандинавского и, по случайности, с языка кровавых всадников, переводится «щука». Игра слов.