Художник кошмаров - 3

Глава 21

«Пир во время чумы». — какое ёмкое и в то же время короткое выражение, прекрасно описывающее, что происходит с людьми, когда смерть ласково похлопывает тебя по плечу, а шансов на выживание совершенно нет.

Ещё будучи на Земле, я обожал смотреть видео, где упорные товарищи с помощью карт, домино или подобных вещей строили огромные башни и пирамиды, столь хрупкие, что даже легкого толчка было достаточно, чтобы они рухнули.

Это сочетание хрупкости и в то же время эфемерного величия сильно меня привлекали. И как всегда в конце подобных видео было запланировано торжественное обрушение этих «башен из слоновой кости».

Теперь же, стоя на вершине самой высокой постройки Нового Кесона, я мог наблюдать за крушением своей собственной «карточной постройки».

Новый Кесон пылал, хоть, казалось бы, он был практически полностью построен с помощью камня и земли. Но жадные практики за считанные месяцы сумели наполнить его огромным количеством тканей, одежды, деревянной мебели и прочих легко воспламеняющихся материалов. Получив в своё распоряжение целую страну, они были подобны сорокам, тянущим в своё гнездо всё, что только блестит.

Но бушующее над городом пламя с вязким, черным дымом было не единственной проблемой.

Всюду, куда хватало глаз то и дело вспыхивали стычки между практиками разной силы. В них не было смысла и цели, просто совершенствующиеся выплёскивали прорывающиеся эмоции единственным известным им способом. Им было плевать, что из-за их сражения вокруг гибнут немногие оставшиеся нормальные люди.

Я продолжал смотреть, как всё, что я с таким трудом строил, разваливается у меня прямо на глазах. Те, кто доверился мне, и прибыли в эту смертельную ловушку, умирали, убитые теми, кто должен был их защищать.

И могло показаться, что положение ещё поправимое. Всего лишь ухватись за нити Кошмара и приведи всех этих безумцев к подчинению, но было одно «но».

Да, моё место избранного и верховного жреца Кошмара позволяло мне ослаблять и подавлять обычных жрецов и воинов, но далеко не полностью. Даже так они всё равно были бы в состоянии сражаться и жить. Понимая же, что они так и так умрут, практики просто бы не обратили внимания на столько слабую попытку их остановить.

Даже императрица и та поддалась общей панике, потерявшись где-то в общей схватке. Единственное, что я знал благодаря Кошмару, это то, что она была ещё жива.

— Ничего не скажешь, Светоносный? — едко спросил я, посмотрев на молчаливого ангела, что бесстрастно смотрел на погибающий город. — Обычно тебя не заткнёшь, а сейчас ты удивительно молчалив.

— И что же я должен сказать? — чопорно поднял бровь чернокрылый ангел.

— Не знаю, — я в самоуничижении помахал рукой. — Что такова природа человека, что, естественно, ты ожидал подобного исхода событий. Может быть добавишь, что во всём случившемся моя вина.

— А какой в этом смысл? — легонько улыбнулся Светоносный. — Ты и без меня прекрасно справляешься с ролью своего мучителя. Вы, люди, поразительно, компетентны в вопросе самоуничтожения. Интересовал ли тебя вопрос, как много миров, где человечество уничтожило само себя?

— Я подозреваю, что ответ мне может не понравиться? — с черным юмором уточнил я, на что ангел заливисто рассмеялся.

— Зависит от тебя, Призыватель. Но существует не так много столь распространённых рас, что так упорны в саморазрушении. Может, именно поэтому я никогда не мог относиться к вам с равнодушием. Слышали ли вы когда-нибудь выражение, что ненависть — это одна из высших проявлений лести?

— Ага, а теперь скажи, что смерть — это прямой путь к жизни…

— Воистину, устами младенца…

Больше не обращая внимания на ангела, я посмотрел на остальные свои творения и потерянно стоявшего в стороне Тошики. Все они собрались прямо здесь, в моей личной резиденции, возведённой точно по центру города. Само здание, хоть и было высоким, но не представляло собой ничего особенного. Оно было времянкой, призванной существовать, пока не будут построены все ключевые постройки города. Впрочем, я очень сомневался, что этот уродливый кусок камня что-то теперь сменит.

Я мысленно постарался подавить нарастающую депрессию и сконцентрировался на том, что всё ещё не потеряно.

Марионетки Безымянной продолжали оставаться верными Первому творению, поэтому сейчас они сконцентрировались на нижних этажах башни, убивая всякого, кто хотел вторгнуться внутрь.

Там же расположились и Рамод с жалкими остатками верных ему монахов. От бывших последователей благословенного пути я ожидал большей твердости, но они сломались так же легко, как и прочие практики.

Если добавить сюда ещё и моих творений, то на этом положительные активы и заканчивались.

Осознавшие, что они скоро умрут, совершенствующиеся набросились на склады с припасами. Вот только практиков было много, а еды было мало, зато техники отлично изничтожали всё на своём пути.

Как итог, у нас больше не было складов, а уже очень скоро всех нас должен был ждать голод.

К счастью, я успел отдать приказ набрать еды, но марионетки Безымянной успели унести не так много, как хотелось бы.

Дыхание резко перехватило, и я глубоко закашлялся. Вновь подняла голову паника, но я привычно засунул её куда поглубже. Словно повторяя за мной, чуть в стороне раздался такой же, как и у меня кашель.

— Создатель, ты как? — обеспокоенная Лилит положила мне руку на плечо и вопросительно заглянула прямо в глаза. — Принести вам попить?

— Не надо, — я благодарно сжал её пальцы, но убрал руку, повернувшись к единственному из нас, кто тоже заразился. — А ты как, Тошики?

После того, как болезнь коснулась меня, творения очень сильно обеспокоились, не оставляя их создателя ни на секунду. Даже Баал и тот поддался общей истерии и спросил меня о самочувствии.

И хоть я ценил их беспокойство, но всё было не так плохо, как могло быть. Текущий по моим венам чистый Кошмар заметно ослаблял негативные эффекты чумы, от чего я чувствовал себя не в пример лучше остальных больных.

Разницу между мной и остальными было отлично видно по тому же Тошики.

— Так себе, Хан, — попытался ухмыльнуться Кома, но сумел выдавить лишь гримасу. Он зябко кутался в свою одежду, постоянно чувствуя нестерпимый холод. Он убрал руку под халат, но я успел заметить, на ладони капли крови. Именно этой рукой он и прикрывал рот. — Чувствую, будто меня одновременно знобит и жарит. Ужасное чувство, от которого никуда не сбежать и спрятаться. Я одновременно получаю удовольствие и в то же время содрогаюсь от ужаса. Глядя на них, — Тошики кивнул на продолжающееся внизу безумие. — Я их в чём-то понимаю. Когда тиски отчаяния слишком сильно тебя сжимают, то единственным способом хоть как-то отвлечься выглядит лишь насилие.

— Но это не наш путь, — резко закончил я. — Должно же быть какое-то лекарство. Какой-то способ замедлить болезнь, пока мы ищем способ всех вылечить!

— Хан, этой болезни больше тысячи лет… — болезненно закашлялся Тошики. — Многие практики искали к ней лекарство, но…

— Это не та Чума, о который вы все знаете, — фыркнул я. — Та чума убивала всех, эта же сначала начала лишь с полубогов! Готов поспорить на плошку риса бога Риса, что за всем этим кто-то стоит! И если учесть всю сложность подобной задумки, то я очень сомневаюсь, что тот, кто это придумал, не оставил себе запасного плана.

— Думаешь, где-то существует лекарство? — в потухших глазах Тошики вспыхнул небольшой огонек надежды. — Но где? Как мы его найдем?

— Понятия не имею, — честно признался я, заставив Тошики остолбенеть. — Но правильно поставленные вопросы, это хотя бы начало пути. Это лучше, чем превратиться в гребаных животных, режущих себя и всех на своём пути.

— Кстати, а кто этот Бог риса? — любопытно спросил Кома.

— Кто? — переспросил я. На Краю сознания вертелась какая-то мысль, но я никак не мог её ухватить.

— Ну, Бог риса, которого ты постоянно упоминаешь. Я спрашивал у других жрецов, и никто никогда о нём не слышал. Почему ты дал распоряжение продвигать Кошмар, но никому не упомянул о Боге риса?

Несмотря на всю тяжесть ситуации, я откровенно засмеялся, чувствуя, как стресс немного отступает.

— Потому что я просто придумал этого бога. — признался я, глядя как отвисает челюсть Тошики.

— Ты… придумал… бога?

— Ага. Изначально это было что-то вроде внутренней шутки, но постепенно я понял, что уже не могу от него отказаться. Всякий раз, когда жизнь подбрасывает мне очередное дерьмо, вроде чего-то такого, — я махнул на пылающий город. — Так приятно хорошенько проклясть стоящего за этим Бога риса.

— Ты странный…

— Говорит мне тот, кто обожает, кому ему причиняют боль.

— Твоя правда. Но, Хан… ты ведь понимаешь же, что у нас очень мало шансов найти того, кто всё это затеял, если ты, конечно, прав о причинах чумы?

— Конечно, я это понимаю, — хмуро кивнул я. — Именно поэтому у меня появился ещё один, запасной план.

— Давай. Я готов ввязаться в любое безумие.

— Мои творения, — медленно начал я, замечая, что теперь я привлёк внимание всех, кто находился на крыше. — Являются, своего рода, слепками кого-то за пределами этого мира. Да, они не являются полными копиями, а скорее смутными очертаниями оригиналов, где переданы лишь самые основные черты. Однако…

Я ухмыльнулся.

— У них есть знания. Причём знания, их миров, где та же наука или магия может превосходить те же самые дисциплины уже тут. Самое же интересное в этом то, что в какой-то степени у меня есть контроль над этим процессом. Просто, в следующий раз, при прорыве, я должен нарисовать не просто случайное существо, а опытного медика-мага, способного лечить магические болезни. И как ты понимаешь, во всем этом плане есть лишь одна ма-а-аленькая загвоздка.

— Ты должен перейти в ранг высшего… — ахнул Тошики, а Безымянная захлопала в ладоши, как маленькая девочка. Судя по яростной тьме в её глазах, она уже поняла суть моего плана.

— Ты абсолютно прав. В тот момент, когда я перейду в ранг высшего, то моё творение будет на ранг выше. Перед нами будет полубожественный медик, вполне способный вылечить даже эту проклятую чуму. Но вот беда, я не так давно перешел на следующий ранг. А чтобы добиться ранга высшего практика, нужно намного-намного больше энергии. Причём с каждым уровнем количество поглощаемой ци будет лишь расти. И даже в самой верхней точке потребуется настоящая лавина энергии, чтобы пробить барьер рангов. И где же мне взять такую прорву ци в столь короткий промежуток?

— Да-да-да! — словно фанат начала скандировать Безымянная. — Скажи это!

— Сколько всего тебе потребуется… жертв, чтобы перейти на следующий ранг? — осторожно уточнил Тошики.

— Много. Слишком много. Чтобы перейти на ранг возвышенного, мне пришлось убивать возвышенных. Но ранг высшего несоизмеримо выше, и энергии потребуется тоже больше. Поэтому в первую очередь мы сконцентрируемся именно на высших совершенствующихся.

— А как мы их найдём? — нахмурился Тошики, уже размышляя над предоставленным планом. — Все высшие, кроме твоих творений разошлись кто куда.

— Ты забываешь о нашей связи, — зловеще ухмыльнулся я. — Все, кто принял в себя Кошмар связаны со мной. Им некуда спрятаться.

— А… — неуверенно начал Тошики, но я его опередил, зная, что он хочет спросить.

— И нет, тех высших, что не стали бы вести себя, как полные уроды, и остались бы верны, я не тронул. Но почему-то таких не оказалось. Наше везение. И да, ты тоже должен принять Кошмар?

— Ты же понимаешь, что после того, как рассказал, как будешь их выслеживать, это худший момент, чтобы позвать меня присоединиться к Кошмару? — с пустым лицом уточнил Тошики, на что Лилит за моей спиной показала ему большой палец. Этот знак и ещё пару других они очень быстро выучили.

— Не беспокойся, больно будет только в первый раз…

— Молитесь же, братья! Молитесь!

— Нет, пожалуйста, нет!

— Убейте их!

На окраине Нового Кесона разыгралась трагедия, подобная которой происходила теперь повсюду.

Десятки обычных людей были схвачены, связаны и теперь лежали на широком, деревянном алтаре, выросшем прямо из земли. Поверхность алтаря была черной от запекшейся и свежей крови, а вокруг лежали уже убитые жертвы.

Вокруг алтаря столпилось несколько десятков практиков, дружно скандирующих призывы к Кошмару и мольбы об исцелении. Все они были частыми гостями на проповедях Кошмара, и когда очередь дошла до смерти, они сразу попытались обратиться к высшим силам для своего спасения. А что такое жизни нескольких сотен людей ради спасения себя любимого?

Но куда примечательнее был тот, кто стоял во главе всей этой толпы.

Джос Кир, высший практик, один из первых, кто присоединился к пути Кошмара, выглядел ужасно. Несмотря на то, что высшие были значительно сильнее тех же возвышенных, но скорость, с которой чума убивала их, была примерно той же, что и у всех.

Инициация Кошмара лишила Кира всяких иллюзий о его внешности, от чего практик перестал мыться и полностью за собой следить. Более того, он даже стал специально уродовать сам себя. Но болезнь лишь усугубила его отвратительный вид.

Стоя на выращенном его силой гигантском цветке, Джос был тем, кто решил самолично воззвать к Кошмару. Кир одним из первых понял, что Кошмар сильно ослабляет чуму, но он имел слишком малый доступ к столь могущественной стихии.

Понимая, что верховный жрец не позволил обрести большую власть, Джос решил самолично достучаться до Кошмара, убедив тот сделать и его верховным.

Возможно, будь у него больше времени, что-то и получилось бы. Как жаль, что он так ничего и не сумел сделать со своей связью с верховным жрецом.

Тот момент, когда поток Кошмара был насильно остановлен, можно сравнить с неожиданным сильным ударом под дых, только в магическом плане. Для того, чтобы оправиться, практику уровня Джоса необходимо было не больше одной-двух секунд. Но для скорости мышления высших, одна две секунды были целой вечностью.

Более того, Светоносный и Безымянная уже давно научились работать вместе.

К чести Джоса он сразу понял, что это может для него значить.

— Верховный! Простите меня! Я раскаиваюсь! Больше такого не повториться! Я буду вашим вернейшим слу… — больше Джос ничего не успел сказать, будучи изорванным в клочья тяжелыми кулаками Безымянной и световыми лезвиями ангела.

— Я может бы и принял твоё предложение, — иллюзия вокруг меня распалась. — Но сейчас единственное, что ты можешь для меня сделать, это умереть, — я повернулся к ошеломленным культистам. — А они почему ещё живы? Убрать!

Ворвавшиеся в их ряды Лилит с Баалом были превосходной командой. Пока Баал разом поднял всю гравитацию, Лилит же наоборот получила от него ускорение.

Прошло около пятнадцати — двадцати секунд и всё было кончено.

Я проверил свой запас ци и вздохнул. Было слишком мало, а значит, предстояло ещё очень много работы.

Большинство высших так или иначе сконцентрировалось в окрестностях Кесона. Я не знал, почему они не шли дальше.

Уже к тому моменту как я пошел за Джосом, они начали убивать друг друга, что принуждало меня спешить. Противостояние семьи Чан Ди вновь вспыхнуло, только на этот раз в лице их «преданных» слуг. Ведь если они все умрут, то почему бы не помочь своему старому врагу сделать это побыстрее?

Уже на третьем высшем они как-то поняли, что за ними идёт охота. Будучи абсолютными эгоистами, объединение друг с другом для них было так противоестественно, как способные жить на поверхности рыбы. То есть, иногда встречается, но очень редко.

Тем не менее уже на пятом высшем нас встретили сразу двое. Это был тяжелый бой. Сувон Джохар всё-таки получил свой второй шанс на битву с Йонгой, пускай душа последнего и исчезла.

Ослабленный и больной, но Сувон дал такой бой, что мои творения получили тяжелые раны, вынуждающие нас прекратить охоту.

Тем временем, несмотря на все усилия Кошмара, но кашель продолжал усиливаться. Крови ещё не было, но я знал, что это ненадолго.

Глядя на тех, кто тоже был заражён, но не имел поддержки Кошмара, я понимал, что у нас есть не более чем месяц, может чуть больше, прежде чем единственными, кто останется в живых, будут инициированные стихиями.

И когда я уже готовился вновь отправиться на охоту, и плевать на ранениях, меня остановил знакомый голос, услышать который я уже и не надеялся.

— Хан! Наконец-то я тебя нашла! Я знаю, как мы можем вылечить эту болезнь!