Художник кошмаров - 3

Глава 4

Вероятно, кому-то было бы интересно, в чём вообще заключался план засады на засаду. В конце концов, всё произошло так резко и неожиданно, что оставалось лишь диву даваться, что мы все ещё были живы.

Сим, бывший друг Рамода, считал себя очень опытным человеком. И не будь с нами Лилит и Лиан, у него вполне бы могло и получиться. Не привыкшие к шпионским играм, монахи оказались слабы в поимке предателей. К счастью, прошедшая жесточайшую школу жизни имени Пожирающей Тьмы Лиан Хао сумела вовремя нас предупредить чуть ли не в последнюю секунду.

Когда мы заняли позиции, я до последнего думал, что что-то пойдет не так, и уже мы станем жертвами какой-нибудь засады на «засадную засаду». Звучит более чем глупо, но когда ты лежишь в каком-то отнорке и не можешь даже повернуть голову, то тебе ежесекундно чудится чей-то нож, вспарывающий сзади твою глотку.

Появление сил Шехара ровно там, где мы их ждали, стало настоящим благословением. Можно было бы послать молитву Кошмару, но я сомневался, что ему было хоть какое-то дело до копошащихся бактерий.

По плану мы должны были ударить изо всех сил по Шехару и его командирам, дабы расстроить порядки монахов, после чего Рамод собирался призвать их к сдаче, дабы минимизировать потери от обеих сторон.

Но знаете, что? Сражение как шло, так и шло! Никто почему-то не бросил оружие и не стал призывать к миру. Все продолжили убивать друг друга и план полетел к черту.

По окончанию Боя мои творения убили столько монахов и практиков, что мой четвертый уровень разом вырос аж до шестого. Очевидно, убийство людей давало мне куда больше, чем охота на, пускай сильных, но животных.

Самое же «забавное» во всем это было то, что Шехар и впрямь погиб практически в самом начале этой заварушки. План Рамода увенчался успехом — у него получилось прикончить своего оппонента, но если бы не появившаяся принцесса, то плодами своей победы воспользоваться у него бы не вышло.

Впрочем, в скором времени у Рамода должен был появиться второй шанс на убеждение своих бывших товарищей.

Шин Чан Ди недвусмысленно дала понять, что не потерпит продолжения резни. Её солдаты явно не шутили и готовы были пустить оружие в ход в любой момент и наличие двух парящих над полем боя избранных их ничуть не смущало. И может быть Таймин с Лиан получили немало дармовой силы, что возвысила их над рангом возвышенных, но они ещё не научились этой силой пользоваться.

Таймин пыталась спорить, на что принцесса предупредила, что в случае негативной реакции со стороны любой из избранных, об этом будет доложено их непосредственному начальству. Последнее окончательно решило вопрос и золотой свет начал постепенно стихать.

Чувствовал ли я что-то после боя? О да. Проще всего это можно было назвать, мрачной готовностью.

Очередное никому не нужное сражение, вновь и вновь куча смертей к итак гигантской горе трупов целого, мать его погибшего города. Убитых жителей было так много, что даже объевшиеся до пуза звери не успевали поглощать всю плоть, от чего амбре над Денали стоял ещё тот. А уж что стояло в некоторых подземных районах даже представить страшно. У некоторых монахов стояла четкая и недвусмысленная цель, сдувать воздух из ряда туннелей прочь, чтобы он не проникал в те залы, где обосновались мы сами.

И самое страшное, что я ко всему происходящему как-то неожиданно привык. Да, умерли, да, плохо. Образовавшаяся внутри пустота злила, словно я лишился чего-то невероятно ценного, но даже сам теперь не понимал, что это вообще было.

Однако отсутствие сожалений отнюдь не лишило меня главного — понимания, что со всем происходящим стоит кончать. Все эти сидящие на самом верху могущественные практики не успокоятся. Они будут раз за разом метать в друг друга «мякину» из людей, пока никого не останется. Лишь в таком случае они спустятся сами и наконец перебьют друг друга, чтобы дать этому миру ещё пару тысяч лет мнимого спокойствия.

Решение напрашивалось лишь одно — следовало создать единую прослойку абсолютно верных друг другу людей, что не допустили бы возвышения новых чудовищ. Словно садовники они бы выкорчевывали монстров, для которых уничтожение городов и стран было бы лишь игрой. Этот, назовем его, орден, не мешал бы войнам и обычному человеческому противостоянию. Также он не стал бы мешать общему росту сил людской популяции, но он бы напрочь убирал тех, кто слишком силён для общего уровня.

Стало бы это решением? Далеко не факт, но и оставлять всё как есть, я тоже не хотел. Конечно, в теории существовали такие варианты, как создание абсолютно нового типа общества, индустриализация и последующие за ней экономические строи.

Вот только я был обычным художником, который ни черта не разбирался в столь высоких материях. Я не читал экономических книг, как не пытался разобраться в философии. Я был обычным человеком, который по какой-то извращенной причине был засунут в игру, правил которой мне не рассказали.

Однако ключевая и самая уязвимая часть моего плана заключалась в верности тех, кого бы я выбрал на место «судей». История видела бесчисленное количество примеров, когда власть уничтожала самые крепкие узы дружбы и любви. Полагаться в столь масштабном проекте на человеческий фактор было бы ошибкой, следовательно, надо было связать этот мир с чем-то, что стояло выше людей, но при этом не было заинтересовано в их полном подчинении.

Кошмар не был идеальным выбором, но он был, и этого было достаточно. Отдавать мир жаждущему меня грохнуть Свету или Тьме я как-то не особо желал. Был ещё некий Хаос, но как я понял, к нему вообще лучше было не лезть, если ты хотел что-то спасти, а не уничтожить с особым цинизмом.

Именно поэтому, когда меня пригласили в личные покои, а по факту, обычную комнату для проживания принцессы, я был совершенно спокоен. Важное решение было принято, остальные сомнения были не нужны.

— Признаться честно, вы мне неприятны, — без обиняков призналась, откинувшаяся на кресло принцесса, чем разом подтвердила ходящие о ней слухи.

Шин Чан Ди была многим хороша. Она была гением, способным дорасти до ранга возвышенной за какие-то жалкие несколько десятилетий, она умела и любила держать своё слово, более того, она была умна. В конце концов, она имела больше прав на престол.

Но у неё был огромный минус, который позволил её брату обзавестись чуть ли не вдвое большим числом сторонников, и это был отнюдь не её пол. Шин Чан Ди не терпела вокруг себя идиотов, и она не пыталась этого скрывать. Надо ли говорить, что в политике, где вокруг тебя собирались далеко не самые умные люди, это было недопустимо?

В самом помещении кроме Шин было всего лишь несколько человек, вероятно, её ближний круг.

— Откровенно говоря, ты мне тоже. — бесстрастно заметил я и даже не вздрогнул, когда топор ближайшего сторонника принцессы приблизился к моей шее, почти пустив кровь. Больше меня беспокоили Баал и Лилит, что почти решили атаковать лагерь принцессы. Потребовалось немало сил, чтобы их успокоить.

— Сдохнуть захотел⁈ — рыкнула мускулистая, красноволосая женщина, одетая в довольно необычную для местных одежду из шкур и мехов. — Смотри с кем разговариваешь, червь! Перед тобой сама Императрица!

— Спокойно, Табита, дай ему договорить, — приказала Шин Чан Ди. Я взглянул на её оставшуюся половину лица, на которой мрачным светом горел единственный оставшийся глаз. — И почему же я тебе не нравлюсь? Не припомню, чтобы мы с тобой хоть раз общались.

— Потому что я в целом не люблю практиков. — признался я. — Ничего хорошего совершенствующиеся не приносят.

— Кто бы мог подумать, что у монахов получится захомутать целого избранного стихий? — насмешливо спросила сама у себя Шин, но я все же ответил.

— И к монахам я тоже не принадлежу.

— То есть ты практик, который ненавидит практиков?

— Скорее, я практик, который собирается что-то сделать с тем миром, который нас окружает.

— И ты так спокойно мне это говоришь? — единственный глаз молодой женщины опасно сузился. — Той, для кого существующий порядок выгоден больше всего?

— Естественно, ведь я твой лучший друг.

— Ха-ха-ха, — тело принцессы болезненно содрогалось, но она не перестала мрачно смеяться. — Смотри, Табита, а ведь у меня всё это время был лучший друг! Кто бы мог подумать.

— Я с радостью раскрою его от головы до пят, только скажите, госпожа. — кровожадно оскалилась, а может, улыбнулась женщина.

— Нет, мне этот разговор внезапно показался интересным. Никогда не знаешь, когда судьба поднесет к тебе необычного собеседника. Но оставим это. Скажи мне, Избранный, почему ты мой лучший друг?

— Ты и сама знаешь. — коротко заметил я.

— Порадуй меня. — стальной капкан в лице Шин захлопнулся.

— Первым, что приходит мне на ум, — не стал противиться и дальше я. — Это такие милые и притягательные страны, как Ульсан и Кайодзи. Воистину, они умеют привлечь к себе внимание. В их компании сложно расслабиться хоть на секунду. А теперь, с появлением у каждой из них своих избранных, м-м-м…

Я помахал рукой, пытаясь подобрать выражение, но так и оставил тишину. Не похоже, что кто-то стремился меня перебивать.

— В их тени Хаэн и в лучшие времена смотрелся бы не очень, а сейчас, с резвящимися по всей стране звериным приливом и гражданской войной, он буквально просится, чтобы его кто-то сорвал, словно перезрелый фрукт.

— Я так и не услышала причину, почему ты мой лучший друг. Поспеши, ведь топор Табиты уже давно не пробовал крови.

— Я так и не сказал? Моя ошибка. В твоем положении… принцесса, тебе нужны любые союзники, что помогут тебе в противостоянии с братцем. Это я не говорю уже о других империях. Я нужен тебе Шин Чан Ди, и поэтому я твой лучший друг. Прими же Кошмар, и мы поможем тебе уничтожить твоих врагов.

— Да неужели? — сарказм женщины чувствовался без каких-либо проблем. — В отличие от этих необразованных монахов, я дочь императора! Я знаю, что несет за собой, принятие над собой стихии. Такие как ты уже ходили по этой земле! Война Избранных давно прошла и большинство забыло, что это. Но я не большинство! К чему мне твои сладкие посулы, если на самом деле это горькие цепи?

— А к чему свобода мертвецу? — вопросом на вопрос спросил я. — И даже так, ты говоришь о цепях, но разве мир вокруг нас в таком случае не та же клетка? Ведь он тоже нас ограничивает и не дает делать то, что нам хочется. Если ты попытаешься вдохнуть воду, то не сможешь дышать, если ты не обладаешь водной ци. Это ли не цепи?

— Но рано или поздно можно их сбросить…!

— И много ли ты знаешь тех, у кого это получилось? — мой голос набрал силу и даже Табита молчала и ничего не сказала о том, что я перебил принцессу. — Не знаю, как ты, но я постоянно слышал о совершенствующихся, что сумел прорвать ранг полубога и стать богами. Вот только, — я приложил ладонь козырьком к глазам, будто что-то ищу. — Где они? Если надо найти полубогов, то это легко. Вон они, императорами себя называют, и ещё несколько разбросаны то тут, то там. А о богах мы почему-то не слышим. Или может, ты опять знаешь что-то, чего не знаю я.

Зловещее молчание было мне ответом.

— О чём я и говорю. Ты говоришь о свободе, но никто не знает, что эта свобода за собой несет. Те, кто её получил, по какой-то причине пропали. Может, став богами, им наскучил наш мир, и они пошли в другие. Или произошло нечто совсем иное. Мы не знаем, а значит, это не более чем иллюзии. Но Кошмар больше чем просто иллюзия, он существует и вы знаете, что он дает и что просит взамен. Здесь нет обмана и двусмысленности. Я слышал, что ты тоже этого не любишь, Шин Чан Ди.

Я говорил, но одновременно чувствовал, что прямо сейчас я отнюдь не одинок. Кошмар был здесь, и я вещал его волю, от чего мир вокруг задрожал, заставив тех, кто считает себя почти равными богам, застыть в страхе.

— Итак, принцесса Шин Дан Ди, вот тебе предложение. Прими Кошмар и стань Императрицей. Не по названию, а по сути. Позволь ужасу стать твоим другом, а грёзам оружием. Прими решение здесь и сейчас, и не сожалей по итогу. Я жду твоего ответа.

Тишина была напряженной, но не для меня. Смотря на раненную принцессу, я уже знал, что она выберет. То, как её взгляд то и дело метался к своим людям, могло говорить лишь об одном. Будучи человеком чести, Шин искренне заботилась о нуждах тех, кто вручил ей свою верность. И отказаться от моего предложения, значило оставить их без всякой надежды на спасение.

Она была в отчаянии и если она могла отказаться от своей гордости, ради спасения своих людей…

Пошатываясь, принцесса встала, жестким движением руки остановив кинувшуюся к ней Табиту. Молодой женщине было больно, но она заставила подойти ко мне и под тихие вздохи опуститься на одно колено.

Но даже стоя в таком положении, в её единственном глазу читалась непреклонность.

— Я принимаю ваше предложение, Кошмар, — она демонстративно обращалась не ко мне, а к той сущности, что стояла над нами. Она преклоняло колено не перед человеком, а перед стихией. — И вверяю себя на ваш суд.

Вероятно, она думала, что это как-то меня заденет, или покажет, что я не победил. Но проблема была в том, что мне было всё равно. Не важно каким путем придёт решение, если цель так или иначе будет выполнена.

— Да будет так, императрица, — от неё не укрылось изменение моего обращения. — Стань же одной из нас.

Моя рука коснулась её затылка и поток Кошмара хлынул внутрь девушки. Хрустнув, закрывающая её лицо маска отпала, открыв ужасающие раны, что прямо на глазах исцелялись и зарастали. Ци, что мешала исцелению, с шипением покидала трепещущую и срастающуюся плоть.

В этой комнате не было картин и привычной энергии Кошмара, что помогла бы помочь обратиться к стихии. Прямо сейчас это не требовалось, ведь стоящая на колене Шин Чан Ди привлекла к себе внимание стихии напрямую.

Рамод, Рамод, Рамод — он так жаждал внимания и силы, чтобы помочь миру, что готов был пойти на всё что угодно. Но его итогом стал ранг чуть более благословленного обычного послушника, которыми являлись почти все последователи Кошмара.

Шин Чан Ди была другой. Если меня можно было назвать верховным жрецом Кошмара, то императрица стала той, кто лишь на ступеньку находилась ниже меня.

Пирамида власти Кошмара только что обзавелась ещё одним уровнем, соединяющим основание в лице послушников и вершины.

Я убрал руку, и Императрица встала, показав своим молчаливым людям своё полностью исцеленное лицо. Все её раны и травмы исчезли, и ничего не говорило о том, что она вообще когда-то была больна.

Её взгляд сошелся с моим, и я увидел там замешательство и сомнения, но она быстро с собой справилась.

В тот момент, как она повернулась к своим людям, на них смотрела та, кто способна управлять судьбами миллионов. Ей не требовалось слов, чтобы дать понять, что она хочет.

Табита стала первой, кто склонился, последовав за своей повелительницей по пути Кошмара. Не прошло много времени, как все в комнате, кроме меня, стояли на одном колене.

Я кивнул. Это ещё был не весь мир, но это было начало.