Художник кошмаров - 3

Глава 23

«Куда идём мы с пятачком, большой-большой секрет». — мысленно вздохнул я, когда перевалившись через очередной холм перед нами предстали до зубовного скрежета привычные руины. Очередная слабая попытка хоть немного поднять себе настроение с треском провалилась

Хотелось бы сказать, что мир умирал, и мы были бы свидетелями этого зрелища, но тогда бы я соврал.

Умирал не мир, а погибали люди. И как бы жестоко это не прозвучало, с гибелью людей мир продолжал жить своей жизнью.

Травоядные животные всё так же щипали травку, а хищники охотились за ними. Насекомые опыляли цветки, а птицы охотились за ними, кормя потом своих птенцов.

Я видел как по утру распускались бутоны дневных цветов, а на окраине леса осторожно выглядывала мама олениха с маленьким олененком. Заметил их и Бэмби, но стоило ему только двинуться в их сторону, как они мгновенно убежали, оставив угнетенное творение в одиночестве.

Конечно, подошедший Баал в своей немногословной манере попробовал его поддерживать, погладив. Однако я видел, что случившееся больно ударило по Бэмби.

Создавая его, я видел себя творцом. Меня не заботила ни мораль, ни какие-нибудь похожие размышления. Мне было весело, и я делал то, что хотел. Как итог, Бэмби не имел возможности говорить, а его полу-мультяшная внешность никогда бы не позволила ему стать своим среди своих «сородичей».

Да и сородичи ли они ему? Имея разум, Бэмби был выше любых, даже магических оленей. Стоя на вершине своего вида, он был бесконечно одинок, и не будучи частью пробужденных творений, он не имел доступа к общей сети, от чего никак не мог с ними общаться.

Попытался ли я помочь ему? Нет. Был ли я виноват в черствости? Я не знал. Всегда были причины, почему я должен был сделать что-то куда более важное. Жизнь подбрасывала проблемы, что необходимо было решить немедленно и прямо сейчас.

Так, в пылу момента мои собственные обещания постепенно обращались прахом.

Ссшиса Сухати — имя, что как-то легко было сметено ветром истории на обочину. Та ящероподобная зверолюдка, о ком все давным-давно забыли. А ведь именно она была той, кто спас мне жизнь. И я обещал позаботиться о её племени. Я обещал помочь её родным и близким. Укрыть племя от звериной жестокости совершенствующихся.

Сделал ли я это? Ха! Проходя мимо упомянутого Ссшисой предгорья Русат, я мог повернуть и заглянуть к ним. Возможно, прямо сейчас им требовалась моя помощь. Может, если я им не помогу, они умрут страшной смертью.

Но одно я могу знать точно, если я всё же поверну, то я не спасу не только это племя, но и обрёку и всё остальное человечество. Ведь каким бы злым и уродливым не оставалось местное человечество, они всё же были людьми. Это же касалось и зверолюдей — Чума не сделала для них исключение.

И чёрт возьми, я не позволил бы им всем умереть у меня прямо на глазах.

Наша маленькая армия быстро неслась по сгоревшим равнинам, обледеневшим полям, разрушенным городам и опустошенным деревням.

Где-то всё ещё теплилась жизнь, но в большинстве своём она понемногу затихала.

Чума действовала странно. Зараженные ей умирали с неравномерной скоростью. Те же высшие практики слабели с куда большей скоростью, чем этого можно было ожидать. Возвышенные же держались с куда большей силой, хоть они и были слабее.

Тяжелее всего пришлось обычным людям. Чума отнюдь не фокусировалась на них с особенной злобой, просто они с самого начала были намного слабее. Кроме этого, их жизнь была куда труднее практиков. Там, где больной совершенствующийся мог бы убежать от хищных зверей, больной смертный мог только умереть, шепча последние утешающие слова прижавшейся к нему семье.

Никакой пощады. Никакого утешения. Никакой надежды.

Мы встречали деревни и городки, где жители предпочли сами взять свою судьбу в руки. Десятки мертвых тел, аккуратно лежащих на городской или деревенской площади. Где-то это мог быть яд, а где-то обошлись серпами или ударом колуна по голове.

Путешествие заняло много дней, поэтому становится куда понятнее наше откровенно упадническое настроение.

Сидя ночью у пылающих костров, никто не смеялся и не начинал какую-нибудь смешную, залихватскую историю. Не было желаний обсуждать свои победы и достижения. Лишь глухой кашель то и дело разрывал мучительную тишину, когда, то один, то другой практик прикладывал платок к губам и мучительно всматривался в ткань, ища на ней признаки крови.

Я не раз и не два замечал на себе и Лиан зловеще завистливые взгляды совершенствующихся, когда наш кашель, если и был, то очень и очень редкий. Стихии защищали своих чемпионов, пускай их защита и не была абсолютной.

Это сильно отделяло нас от остальных практиков. В мире, где все больны и медленно умирают, те, кто больны меньше, привлекают много нежелательного внимания.

Странно, но в этой ситуации были и положительные моменты.

Избавившись от необходимости руководить завоевательным походом, я словно бы сбросил невидимые, но очень давящие цепи. Если раньше мне приходилось прилагать существенные усилия чтобы работать над своей ци и связанными с ней техниками, то теперь, даже на бегу, одна идея лучше другой появлялись, чтобы тут же смениться следующими.

Зачахнувший проект клонирования вновь поднял голову и у меня впервые начали появляться какие-то существенные успехи.

Мои клоны перестали быть умственно отсталыми, и хоть до идеального воспроизведения было ещё далеко, но я не терял надежды.

Уже сейчас я мог отправлять свои копии в роли разведчиков, чтобы они бежали в разные стороны, позволяя мне смотреть их глазами и слышать ушами. Старая техника контроля рисунков тоже претерпела изменения, вот почему я мог одновременно двигаться и пользоваться техникой.

Немалая заслуга в случившихся успехах относилась к Лиан Хао. Избранница Тьмы, как и я сам, получил от стихии немалый пакет знаний. Объединив наши с ней познания о стихиях, мы смогли здорово продвинуться в непонятных для нас моментах.

Это и был второй плюс той отрешенности, что мы получили от наших подчиненных.

Оставшись один на один с самими собой, мы неуклонно тянулись к друг другу, находя утешение в объятьях и теплоте своих тел.

Я рассказывал Лиан о своих планах и том, как хочу улучшить мир, а она, не перебивая, слушала, смотря на полное звёзд небо и водя пальчиком по моей груди. Когда я замолкал, уже она говорила о том, как прекрасна Тьма и что она скрывает в своих мягких объятиях. По словам Лиан Тьма была невероятна странной стихией, отвечая одновременно за скрытность и жадность. И как бы не парадоксально, она хотела показать людям, как многое они упускают, глядя на ту же Тьму лишь как средство достижения их целей.

Вот только чем ближе мы продвигались к предполагаемому укрытию Маэдава, тем яснее я и Лиан чувствовали неладное. Это было тянущее чувство на краю сознания, что и не думало отпускать.

Не трудно было понять, что это может быть.

Поэтому, когда дорогу нам преградили неизвестные, мы уже знали, кто именно нас так усиленно искал.

— Я надеялась, что мы встретим её уже после встречи с Наставником, — огорченно хмыкнул Лиан, безошибочно находя золотоволосую фигуру вдалеке, презрительно смотрящую прямо на нас. Километры ничуть не мешали не мешали нам разглядывать противника. — Таймин просто не может так просто взять и отстать.

— Хех, — фыркнул я от внутренней шутки. — Это уж точно. Но может быть у нас получится с ней договориться? Она же должна понимать, что если мы все здесь умрём, то выжившие проживут немногим дольше?

— Ты серьезно на это надеешься? — демонстративно покосилась на меня Лиан. — Ах да, это же не ты воевал с ней всё последнее время. Ну давай, попробуй.

На наш знак к мирным переговорам в стане противника наметилось движение. И если поначалу казалось, что Таймин проигнорирует наше предложение, то чуть позже стало ясно, что переговоры всё же состоятся.

На встречу, что состоялась четко по центру, пришли лишь мы трое. Однако я сам пришел в теле своего клона. Будучи не боевым типом избранного соваться в «замес» двух чистых боевиков было самоубийством.

И судя по насмешливо-презрительному взгляду Таймин она сразу поняла, что перед ней лишь кукла.

Было довольно интересно оценить, какую опасность представляли собой избранные. Уже сейчас у меня под контролем было аж двое высших творений и двое возвышенных. Учитывая, что я сам был лишь возвышенным, это более чем наглядно показывало тот усилитель сил, что являлась помощь стихий.

Но если силы Кошмара позволяли мне усиливать свои творения, то Свет и Тьма помогали лишь своим чемпионам. И если проводить аналогию, то будучи как и я возвышенными, Таймин с Лиан могли сражаться и победить сразу против двоих высших.

Да, они были слабее полубогов, но уже следующий ранг не был для них проблемой.

Немаловажным я посчитал и силы, что привела Таймин на бой. Конечно, войска избранной Света старались маскировать испускаемую ими ци, но слишком уж много у них было высших практиков.

Силой или убеждением, но Таймин сумела удержать под собой армию ничуть не уступающую нашей совместной.

Если мы не хотели бойни, то в наших же интересах было убедить Таймин погодить с резнёй.

— Привет, Таймин, — первым начал я. — Я понимаю, что ты очень хочешь нас прикончить, но нам совершенно не обязательно сражаться!

— Неужели, крестьянин? — ухмыльнулась Таймин. — А я вот думаю иначе. Слишком долго вы отравляли своей сущностью этот мир. Да, в прошлом у вас получилось от меня сбежать, но в этот раз всё будет совсем иначе.

— Сбежать? — не смогла смолчать уже Лиан. — Напомни-ка нам, кто именно сбегал в прошлые разы?

— Замолчи подстилка Кошмара. — процедила Таймин, смотря на Лиан совсем не дружелюбным взглядом. — Я всегда знала, что у тебя не самые высокие стандарты, но связаться с кем-то… вроде этого крестьянина, я не ожидала даже для тебя! Неужели ради победы надо мной, ты готова торговать даже своим телом?

— Замолчи, шлюха! — мгновенно взбесилась Лиан. — Сама-то ты кто! Скольких старейшин ты ублажила, чтобы они дали тебе звание генерала?

Понимая, что ещё парочка таких фраз и никаких переговоров не выйдет, я поспешил вмешаться.

— Таймин, у нас есть план, как вылечить Чуму! Просто, послушай нас на секунду!

— Вылечить Чуму? — несмотря на злость, мои слова заставили Таймин остановиться. — Ты должен был придумать что-нибудь поправдивее. Как будто я поверю, что кто-то вроде тебя может с ней справиться.

— Я знаю, где находится тот, кто стоит за болезнью, — вмешалась Лиан. — У него должно быть противоядие. Но он очень силён и нам нужны все силы. Он полубог, Таймин. Ты должна понимать, что это значит. Единственный оставшийся в живых полубог. Я чувствую его даже сейчас.

— Сражаться сейчас, значит сыграть ему на руку, — подхватил слова Лиан я, пока Таймин недоверчиво переводила взгляд с неё на меня. — Лиан права. Если мы сразимся сейчас, то лишь немногие уцелеют по итогу. Давай объединим силы, убьем Маэндара и уже потом решим наши противоречия. Шанс вылечить болезнь стоит больше, чем все наши противоречия. Пока мы с тобой говорим, умирают люди, и если мы им не поможем, то вообще никого не останется!

Я замолчал, напряженно смотря на молчавшую Таймин. Отмахнётся ли она сразу или всё-таки решится прислушаться?

— Знаете, я удивлена, — призналась девушка, не давая нам расслабиться ни на секунду. — Вы же оба знаете, какая перед нами стоит задача. Стихии желают одного, чтобы победил именно их избранный. И решить этот вопрос может лишь смерть двух оставшихся чемпионов. Но что я вижу? Вы двое явно отказываетесь признавать очевидное или…

Лицо Таймин пересекла злая улыбка.

—… Или кто-то тут оказывается куда умнее, чем кажется, и играет в долгую игру, — золотоволосая посмотрела прямо на Лиан. — Как думаешь, Хан, насколько Лиан искренна? Может быть, всё, что ты видел, не более чем искусная ложь, призванная сделать из тебя марионетку? Ведь как я сказала, должен остаться лишь один избранный. И в этой истории не может быть счастливого конца.

— Твоя ложь ничего не даст, — спокойно заявила Лиан. — Мы высказали тебе наше предложение. Ответь здесь и сейчас, поможешь ли ты нам против Великого наставника? Будешь ли ты сражаться за человечество или в своём безумии обречешь нас всех?

— Лиан-Лиан-Лиан, а почему ты решила, что вы одни думали над планом? Неужели я вижу гордыню, в которой ты всегда меня обвиняла? — глаза Таймин сузились. — В отличие от вас я сразу знала, кто именно может нас всех спасти. Я обратилась к тому единственному, кто реально является спасителем.

Девушка подняла лицо и подставила его падающему свету солнца.

— Я просила и умоляла Свет дать нам ещё один шанс. Я обещала ему, что мы никогда не забудем его помощь и будем вечно ему благодарны. И Свет ответил на мои молитвы! В благодарность за победу над вами, избранные Тьмы и Кошмара, как свой приз я выбрала лекарство от Чумы. Да, я отказалась от своей награды ради избавления от Чумы. Я готова пойти на эту жертву.

Лиан хмыкнула и с нашим молчанием это прозвучало оглушительно громко.

— Наверное, вы сейчас думаете, а что если так поступить и нам? Победить двух избранных и взмолиться о помощи стихии? Но вы забываете о двух вещах. Во-первых, стихия сама решает, чем нас наградить. То, что я сумела вымолить награду, стоило мне многих недель молитв. У вас нет на это времени. А во-вторых, Кошмар и Тьма никогда не славились умением лечить, у Света же такой аспект вполне себе есть. Лишь я способна помочь этому миру.

Золотоволосая скучающе подняла руку и посмотрела на свои ногти.

— И хоть я знаю, что это бесполезно, ведь такие темные твари, как вы, никогда так не поступите, но я всё же спрошу. Позволите ли вы добровольно убить вас, чтобы моя награда исцелила всех в этом мире от болезни? Пожертвуете ли вы своими жизнями во благо всех остальных людей? Или вы будете трусливо цепляться за свои жизни? Обещаю, в случае вашей жертвы, я помилую всех, кто следовал за вами. Да, они никогда не получат возможности проповедовать о своих стихиях, но они будут жить.

Наше мрачное молчание было единственным ответом.

— Тогда вы выбрали смерть, — просто заявила Таймин, небрежно летя назад и возвращаясь к своим войскам. — Но когда всё закончится, никто и никогда не вспомнит ваших имён.