В начале тревеня (май – Прим. авт.) мы ждали гостей. У моей Ангелины был день рождения. Шесть лет! Дата не круглая, но для нас с дочкой особенная. Ведь это наш первый день рождения вместе, как одна семья! Конечно, мне хотелось чего-то яркого и запоминающегося. Но от идеи устроить большой шумный праздник пришлось отказаться. У Лины пока не было столько друзей, чтобы устроить днюху года: Деви, Малати, да несколько ребят, с которыми она иногда играла во дворе, а по факту, наблюдала, как играют они. В любом случае нашими главными гостями были Тандекары, и я прежде всего учитывала их пожелания. Ведь Калина до сих пор скрывала свою беременность. Не знаю, как долго оборотням удастся держать это в секрете, потому что животик уже начал появляться и сама женщина выглядела покруглевшей и похорошевшей. У неё взгляд поменялся, появилась особая грация и плавность в движениях, тихая осторожность. Я могла часами любоваться ею!.. Так вот – к чему это я всё? – устрой мы многолюдный праздник, и секрет кошки перестал бы быть секретом. Поэтому после недолгих раздумий я остановилась на детских квестах. Ребятам самое то: после сладкого застолья повеселиться, бегая по хитроумным станциям. За Лину я не переживала: мы заранее обговорили задания с инструкторами и я предупредила их насчёт моей девочки. Тем более за детьми тенью следовал Эсмейлд Чанд. Пока ребятня выполняла разнообразные задания, взрослые спокойно сидели в кафе неподалёку и любовались детками, подбадривая, а иногда откровенно угорая над их неуклюжими движениями. Загородную базу отдыха мы с Артёмом арендовали полностью и сейчас отдыхали с оборотнями, не боясь быть узнанными.
Виджей и Мурали Чанд – отец Малати – медленно прохаживались по дорожке, поглядывая на своих детёнышей, карабкающихся по верёвочной лестнице. Мила и Дария беседовали с администратором. А мы с Калиной остались одни. Фири-гахум поправила платье, невольно привлекая внимание к своему животу. Я осторожно поинтересовалась:
– Вы уже знаете, кто родится?
– Нет, ещё рано, – оборотница улыбнулась. – Но мне почему-то кажется, что будет мальчик.
Я знала, какая это тяжёлая тема для женщины, и изо всех сил старалась подавить своё любопытство и не наседать с расспросами. Калина только-только успокоилась: когда начался четвёртый месяц и остался позади срок, на котором она раньше теряла котят.
– Мальчик – это же круто! Будет защитник, – и я, захлёбываясь от восторга, призналась. – Всегда тащусь, когда вижу мам с взрослыми сыновьями. Это та-ак мило!!!
Кошка повеселела.
– А как у вас с Артёмом дела? Ты мало рассказываешь о нём.
– Всё очень хорошо! Иногда так хорошо, что даже боязно, – я вздохнула. – А говорю мало, потому что в последние дни почти не вижу его.
Женщина понимающе кивнула.
– Виджей тоже пропадает в пустыне у Беренгара Арлага. Раньше Совет оборотней собирался несколько раз в год. А за эти четыре месяца уже было пять встреч.
Мы притихли, переживая за любимых мужчин и боясь вслух озвучить свои страхи. Молча пили чай, избегая смотреть в глаза друг другу. Кошка была сильнее, выдержаннее, чем я.
– Наш ангелочек сильно изменился… Посмотри, какая она стала живая! – оборотница залюбовалась моей девочкой. – Ты уже решила, где Лина будет учиться? Ведь ей придётся идти в обычную школу для людей.
Кошка была права. И это ещё одна моя головная боль! Образование обычных людей отличалось от образования магических рас. Начать хотя бы с того, что простые люди в школу шли на несколько лет раньше. Ведь их жизнь короче, и за скромное столетие хотелось успеть многое. К тому же людям не требовалось время, чтобы обучиться основам колдовства. Первый всплеск магии у маленьких волшебников случался обычно лет в семь-восемь. И после этого их усиленно учили контролировать собственную силу, чтобы не навредить окружающим и себе. Даже мне в своё время приходилось часами просиживать над заклинаниями, чтобы не снести воздушным вихрем какую-нибудь вазочку или чашку. Кажется, мелочь, но помимо уборки и испорченного настроения, битой посудой тоже можно покалечить кого-нибудь. Теперь же мне в спешном порядке пришлось искать информацию об обычных, не магических школах.
– Посмотрим, что скажет психотерапевт: готова ли Лина к обучению и общению с другими людьми? – я посмотрела на оборотницу. – Пока наш лекарь склоняется к мысли отложить учёбу на год, добиться большей социализации девочки.
Калина задумалась.
– Может быть, она права. Всё-таки школа – это другие отношения и другие требования к ребёнку. К тому же тебя рядом не будет.
Я согласно кивнула:
– Поэтому мы и медлим с выбором школы. Я побродила по родительским форумам, почитала отзывы – и пока всё. Ведь если у нас с Тёмой что-то получится, придётся переезжать в другой район. Тогда и буду узнавать адреса местных школ.
Калина оживилась:
– У вас с Воронцовым всё так серьёзно?
– Иногда проскальзывают намёки, – призналась я. – Он говорит, что не представляет без меня свою жизнь. Недавно заикнулся о том, что хочет продать квартиру и купить другую: побольше, чтобы всем нам хватило места…
Женщина захлопала в ладоши.
– Даша, я так рада за вас!
Я и сама была рада! Какой-то абсолютной, незамутнённой радостью, даже не допуская мысли, что что-то может измениться или быть не таким, как говорят…
После праздника оборотни вернулись в Степь, а мы – в свою квартиру. Линочка, нагулявшись, быстро уснула, и я спокойно уселась перед телевизором. Сегодня Артём не был с нами по очень уважительной причине. Во дворце по случаю столетия короля Кейдна ІІ проходило внеочередное вручение наград, и мой Ворон был в числе награждённых. Я любовалась высоким черноволосым мужчиной в форме. Как зачарованная, ловила его взгляд и улыбку. После торжественной церемонии представители СМИ смогли побеседовать с гостями. И я с особым нетерпением ждала выступления Артёма. Молодой репортёр подскочил к Воронцову.
– Поздравляю с заслуженной наградой.
– Благодарю.
– Вы удостоены нового звания за спасение молодых магов, попавших в мир Сезиз. Правда ли, что их родители – довольно влиятельные люди нашего королевства – выдвинули претензию временному правительству соседнего мира и потребовали компенсацию?
– Такой информации у меня нет, – Воронцов прищурился (значит, раздражён!). – Прежде всего, надо помнить, что мы говорим о детях, оказавшихся в сложной ситуации. Ведь Блуждающие порталы не стабильны. А порталы между мирами – вдвойне опасны. Не имеет значения происхождение и положение пострадавших, служащие Управления межмирового контроля окажут помощь каждому.
Я фыркнула: лихо вывернулся мой Тёмочка! Ещё и родное Управление разрекламировал!
Репортёр понятливо кивнул.
– Сегодня вас сопровождает отец?
Камера поймала высокого мужчину, чьи виски уже посеребрила первая седина, – Илья Воронцов.
– Нет, он присутствует здесь вместе с остальными советниками его величества, – ответил Артём и коротко кивнул, собираясь уходить.
Но репортёр не унимался:
– В последнее время появились слухи о том, что у вас новая спутница? Не хотите приоткрыть завесу тайны? Кто это?
Воронцов лишь загадочно улыбнулся. А у меня сердце птицей забилось в груди: это же я!
От приклеенной улыбки уже сводило мышцы. СМИ – неизбежное зло каждого, кто хоть как-то интересен зрителям. Я не исключение, из-за своей фамилии и высокого положения отца. Сколько себя помню, папарацци всегда были рядом: вынюхивали, выискивали. Попробуй влипнуть в какую-нибудь историю – и спуску не будет! Это другим можно покутить и поразвлекаться насколько фантазии хватит. А таким, как я, сначала надо позаботиться о безопасности, а потом уже отдыхать. Со студенческих времён привык скрываться от проныр-журналистов, которые готовы были под одеяло залезть, чтобы узнать, с кем я сплю и в каких позах. Защитные пологи и иллюзии научился создавать чуть ли не самыми первыми! В итоге о Воронцовых СМИ знали только то, что хотели сами Воронцовы.
На последний вопрос журналиста изобразил вежливую, заученную улыбку.
– Без комментариев!
И, попрощавшись, направился к отцу.
– Останешься на фуршет?
Он кивнул.
– Ненадолго.
Мы не спеша прохаживались среди приглашённых гостей, вежливо раскланиваясь со знакомыми. В последнее время нам редко удавалось поговорить. Отец целыми днями пропадал в Совете. А я из Управления не вылезал, домой приходил только переодеться. Ну и к Даше иногда заглядывал. О ней родители не знали. Они уважали мою личную жизнь и не лезли без необходимости. Понимали, что мелкие проблемы я в состоянии решить сам, а по серьёзным вопросам всегда посоветуюсь с ними. Тем более мой младший братец не давал им расслабиться! Этот шалопай опять влез в историю! Что за характер?
– Теперь понимаю, почему он мне столько дней не звонил! – я тряхнул головой и тихо спросил у отца: – Ты вмешался и на этот раз?
– Нет, – Илья Воронцов скупо улыбнулся. – Порой карцер бывает красноречивее родительских наставлений, а кулаки старшекурсников убедительнее материнских слёз и просьб.
Но я всё-таки переживал за этого балбеса.
– Кита не сильно помяли?
– Ничего серьёзного, – успокоил отец. – Разве что чувство собственного достоинства малость потрепали. Зато теперь наш мажор боёвку не прогуливает. Ещё и на допзанятия записался.
– Сессия скоро, – напомнил я.
– Ты недооцениваешь брата, Артемий. Он не так слаб, как кажется, – возразил отец и не выдержал: – Это всё мать виновата! С детства ему в ж. пу дула. Маленький да маленький!.. Вырос охламон!
Я с улыбкой слушал отца, прекрасно зная, как он на самом деле переживает за близких. И маму ценит, несмотря на редкие походы налево. Как сыну мне, конечно, было обидно за мать, но как мужчина я понимал отца: нельзя всю жизнь довольствоваться одной женщиной. И то, что он тщательно скрывал свои загулы, было не только ради собственной репутации, но и ради спокойствия жены. Насколько мне известно, за последний год у отца вообще любовниц не было. Может, остепенился?.. Или проблемы с потенцией? Окинул родителя внимательным взглядом. Нет, выглядит бодро! Да и за здоровьем он всегда следил. Наверное, умерил аппетиты, и теперь хватает жены. Вот и славно!
И я, наконец, прислушался к тому, что говорил отец. Тем более, речь пошла обо мне.
– …Не могу не сказать, что удивлён твоим решением, – сейчас он выглядел откровенно растерянным.
– Считаешь это глупостью? – усмехнулся я.
Но отец был серьёзен как никогда:
– Ты понимаешь, чем чреват твой выбор?
– Да.
– Давно решил?
– Ещё в белояре.
– Я видел вас вместе, – признался родитель. – Случайно… В городе… Только не думал, что всё так серьёзно.
Нервный смешок сорвался с моих губ. Я сам не ожидал. Даже не предполагал, что так удачно всё сложится… По телу пробежала сладкая дрожь предвкушения. Везучий я сукин сын!
Отец похлопал меня по плечу.
– Что ж, Артемий, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Будет трудно, – предупредил он. – Это затронет буквально всё: нашу жизнь, наш бизнес, наш круг общения. Всё изменится!.. Ты готов рискнуть?
«Нет!» – на секунду внутри что-то дрогнуло.
– Да! – сказал я вслух.
Решение принято! Выбор сделан!
Я нетерпеливо поглядывала на часы, ожидая Артёма. Он обещал прийти к обеду, а потом вместе с нами погулять во дворе. И пропал! На него это не похоже. Как бы чего не случилось! Я посмотрела на остывший обед. Ещё раз греть?.. На всякий случай подошла к окну, вглядываясь в лица вечно спешащих прохожих. Воронцова среди них не было. Я меряла шагами кухню, изредка выглядывая в комнату, где играла Лина. В итоге так накрутила себя, что, когда раздался гилайонный звонок, подпрыгнула, больно прикусив язык. Морщась, приняла вызов.
– Слушаю!
Это был Воронцов.
– Даш, извини! Я сегодня задержусь. Гуляйте без меня.
– Что случилось?.. Снова рейд?
– Хуже!
У Артёма был такой убитый голос, что я перепугалась не на шутку.
– Что?!
– Мама упросила сопровождать её в забеге по магазинам. Добила слезами, что взрослым детям она не нужна, – мрачно проговорил мужчина и признался: – Я думал, управлюсь за пару часов, но, похоже, влип надолго…
Артём обречённо выдохнул, смиряясь со своей участью. А я засмеялась.
– Это же мама! Конечно, она скучает, – и пожелала на прощание. – Иди и хорошо проведи время.
Воронцов перевёл дух. Наверное, он ждал и боялся, что я устрою скандал.
– Даша, ты лучшая! – и весело подмигнул. – С меня подарок.
– Не надо!
– Мне так хочется.
Мужчина отключился. Несмотря на лёгкий осадок, я понимала Артёма. Он не только мой. У Воронцова есть родители, брат, друзья. И требовать, чтобы он сидел рядом со мной сутки напролёт, глупо и эгоистично. К тому же мужчины не любят чувствовать себя связанными, им нужно ощущение свободы. По крайней мере, что-то такое говорила бабушка Ирке, когда ту бросил очередной ухажёр.
Воронцов пришёл поздно, мы уже и не ждали. Лина спала, а я бегала в обычной хлопковой пижаме без всяких кружев и вырезов.
– Всё! – мужчина прислонился к стене. – Свой сыновий долг я выполнил на год вперёд. С мамой погулял, с отцом за душевным разговором рюмочку водки пропустил, на семейном ужине побыл. Дальше пусть младший отдувается.
Я засмеялась и обняла его за плечи.
– Устал?
Артём зарылся лицом в мои волосы.
– Эмоционально убит, – поправил он и пояснил: – Оказалось, я безнадёжно отстал от современной моды, не понимаю разницы между толстовкой и бомбером. А за то, что не смог найти отличия между пятью тюбиками бежевой помады, меня почти культурно послали в лечебницу проверить зрение.
Я прыснула и из чисто женской солидарности заявила:
– Вам, мужчинам, не понять огромную разницу между оттенками.
– Это уж точно! – Воронцов притянул меня ещё ближе и шутливо велел: – А теперь целуй меня! Мне нужно восстановить душевное равновесие.
И мы восстанавливали, долго и со вкусом.
А на следующий день позвонила Беганская.
– Дашунь, я вчера твоего видела в торговом центре. С какой-то старой коровой! Вот он козлище! Все мужики одинаковые: только скажи «да» – и всё! Интерес пропал!..
– Ир, выдохни! – перебила я подругу и показала магоснимок. – Она?
– Да!
– Это мама Артёма!
– Вот бездна! – Ирка поморщилась, словно боялась, что я её ударю. – Даш, прости! Чуть не подставила мужика!.. – и тут же вскинулась. – Слушай, а что он в ювелирке делал?.. О-о-о-о!..
Выражение на её лице менялось так быстро, что я невольно засмотрелась: вина, удивление, страх, восторг – что следующее?
– Дашуня, поздравляю! – Беганская чуть не бросилась обнимать меня. Вовремя вспомнила, что перед ней иллюзия. – Если что, я тебе ничего не говорила и ничего не видела… И вообще вчера в магазине не была.
А я… А что я? Летала на крыльях любви! И ждала предложения руки и сердца Артёма. Сидя перед зеркалом, примеряла его фамилию:
– Дарья Воронцова!
Неплохо звучит, по-моему!
Изок (июнь – Прим. авт.) начался с жары. Горожане выходили на улицу только вечером, когда дневной зной хоть немного спадал. Линочка бегала по дому в одних трусиках. И если бы условия позволяли, я бы тоже ходила топлес. Днём столица пустела почти полностью: все спасались от обжигающих солнечных лучей и духоты. Тем неожиданнее прозвучал звонок домофона. Кого принесло такой жарой? Даже не так! Кто не побоялся выйти в это пекло и свариться там заживо?
Я оторопело уставилась на Никиту Воронцова.
– Кит?! Что случилось?
– Нормально всё, Даш. Сессию закрыл. Вечером с друзьями сваливаю на всё лето в Байани, в полевой лагерь. Зашёл попрощаться, потом не успею.
Всё-таки «лордик» не нарастил ещё панцирь снобизма и оставался обычным парнем. А ещё худым и осунувшимся. Ну, а что вы хотели? У человека – сессия.
– Есть… будешь?
Я даже не договорила. Никита активно затряс чернявой головой.
– Да. И побольше.
– Тебя что, дома не кормят?
– Я твою стряпню уважаю, – парировал Воронцов-младший. – Чтобы по-простому, сытно и вкусно. И добавка!
Какая прелесть!
– Дуй в душ, а я пока стол накрою.
Линочка помогала мне расставлять приборы.
– Тарелку поставь вот сюда, – показывала ей. – Чуть-чуть от края отступи. Ложку вот сюда… Правильно!..
– Даша, что это?
Я подскочила от неожиданности и от холода в голосе Никиты. Обернувшись, увидела приятеля с мужской рубашкой в руках. Её оставил Тёма накануне, когда после работы принял душ и переоделся в шорты.
– Рубашка, – пожала плечами.
– Я вижу, что не платье! – Никита зло сверкнул глазами. – Это – ручная работа! Не каждый может позволить себе шить одежду на заказ. Чья она?
Растерянно глянула на парня. Я была уверена, что он в курсе наших отношений с Тёмой.
– По-моему, ты знаешь ответ.
– Перефразирую вопрос: что у тебя делает рубашка моего брата? – отчеканил Кит.
Честно говоря, я не понимала, почему он злится.
– Мы с Артёмом встречаемся.
Никита буквально задохнулся от удивления… наверное. Через минуту спросил:
– Как давно?
– С Йолля.
– Почти полгода?!
Реакция приятеля сбивала с толку. Я подошла к нему.
– Кит, ты имеешь что-то против?
– Нет-нет!.. – он взъерошил чёрные волосы таким знакомым воронцовским движением. – Я удивлён… очень удивлён!
– Почему?.. Мы с Артёмом молодые, свободные. Так скажи, почему мы не можем встречаться, ходить на свидания, ужинать в ресторанах?
– Я просто не ожидал.
Миролюбиво улыбнулась магу.
– Теперь ты знаешь. Мы с твоим братом живём вместе. И у нас всё серьёзно. И я самая счастливая на свете!
Никита промолчал. А вскоре и вовсе ушёл, даже обедать не стал.
Я встревожилась, позвонила Артёму. Он спокойно выслушал меня.
– Не беспокойся! Я поговорю с братом.
– Кит не знал о нас?
– Нет, – мужчина хмыкнул. – Я мало кому говорил о тебе.
Как-то стало неприятно и даже обидно после его слов.
– Почему?
– Поначалу не хотел торопить события. Мало ли, вдруг бы ты меня послала и выбрала своего Федечку.
Я не поддержала шутку, и Артём тоже перестал улыбаться.
– А потом… Не знаю, как это правильно объяснить. Боялся. У нас всё так хорошо, что я боялся и боюсь кому-то показывать своё счастье. Боюсь, что отберут или влезут и всё разрушат.
– Но неужели нас за это время не видел никто из твоих знакомых?
Воронцов пожал плечами.
– Даш, ты только пару месяцев, как вернулась в столицу. То болела, то в квартире сидела из-за плохой погоды. И потом, мы гуляем рядом с домом. А мои знакомые предпочитают променад по центральным улицам, – он растерянно улыбнулся. – И, признаться, я рад этому. Не хочу, чтобы к нам лезли… А разве тебе плохо?
– Нет. Просто странно.
– Обычная осторожность, – пожал плечами Артём. – Ты ещё учти такой немаловажный факт, как моя работа. Мне популярность ни к чему. Я не посвящаю в свою личную жизнь посторонних. Многолетняя привычка.
Кажется, мне удалось успокоить Дашу. Теперь нужно найти ещё одного паникёра. Никита словно почувствовал: прислал эсэмэску с адресом.
Брат ждал в каком-то молодёжном клубе. Я присел рядом и подозвал бармена.
– Мне то же самое, – кивнул на полупустой стакан с рислингом.
Не особо жаловал вина, но сегодня нужно быть на одной волне с собеседником. Перехватил недовольный пытливый взгляд Кита и сразу обозначил свою позицию.
– Я бы не хотел, чтобы ты распространялся о моих отношениях с Дашей.
– Я так и понял, – брат пристально разглядывал меня. – Она ничего не знает?
– Нет.
– Даша любит тебя!
– И я люблю её!
– Серьёзно? Как-то странно звучит, судя по твоим поступкам! – Никита нервно хохотнул и вдруг потребовал: – Ты должен сказать ей правду!
– Обязательно скажу… В своё время.
– Когда она увязнет в тебе окончательно?
Я сделал глоток, смакуя вино. А сам собирался с мыслями.
– Послушай, Кит, ты мой брат и я многое позволяю тебе… Но не указывай мне, как жить и что делать. Эта ситуация касается только нас с Дашей.
– Ну, ты и…
– Подумай, прежде чем договорить фразу, – предупредил я младшего.
– Она же не такая, как другие! – ярился брат, размахивая руками.
Я знаю! Знаю… Она – моя отдушина. Моя радость. Но что поделать? Всегда приходится чем-то жертвовать! Доверительно склонился к Никите.
– Кит, я люблю Дашу. Правда люблю! И она меня любит. Поэтому не лезь. Мы сами решим, как нам быть дальше.
– «Нам»? – хохотнул брат. – Боюсь, после того, что ты сделал, «нам» существует только в твоём воспалённом мозге!
Я залпом допил эту кислятину. Чего скрывать? Сам до ус…ки боялся Дашиной реакции. Она у меня девочка правильная, чистая. Но всё-таки я надеялся! Сделал ставку на нашу любовь. Если Даша любит меня, то поймёт и примет моё решение.
– Скажи ей, брат! – давил Никита. – Или отыграй всё назад, пока не поздно!
Я изумлённо уставился на него.
– Ты, должно быть, шутишь! Такими шансами не разбрасываются! – бросил деньги на стойку и поднялся. – Повзрослей… брат!