И вырастут крылья

Глава 8

Но все мои обиды забылись следующим утром. Линнель проснулась и смогла сама открыть глаза. Тень больше не жрала её, не высасывала жизненную энергию. И организм малышки начал восстанавливаться. Не сам, конечно, ещё вчера лекари выписали укрепляющее зелье. И оно работало! А это значит, моя девочка скоро поправится! Разве не повод для хорошего настроения? По-моему, отличный повод! Да!..

– Не-е-ет!.. Опять ты?!!!

Совалось с губ, когда в холле увидела Фёдора Зарецкого. Тот просиял:

– Утро доброе, журавлик!

– Чему обязаны видеть ваше холёное лицо?

Лекарь и впрямь выглядел как модель: аккуратно уложенные волосы, идеально сидящий джемпер, из-за которого серые глаза приобрели приятный синий оттенок. А стрелки на брюках такие, что порезаться можно. И белоснежная улыбка – прямо ходячая реклама зубной пасты!.. Бесит!

– Решил порадовать тебя с утра прекрасным!

Держать вежливую маску становилось всё труднее.

– Это ты польстил себе!

Неподалёку уже стояли Найгас с Чандом и, широко улыбаясь, следили за нами. Как малые дети, честное слово! Эта бородатая зараза меня троллит по-чёрному, а они ржут!

– Лина на сеансе? – Зарецкий глянул на часы.

– Да, ещё десять минут.

– Отлично, как раз успею посмотреть её до обеда.

– А ты обедать с нами останешься?

– Вообще-то не планировал, но когда ты так просишь, я не могу отказаться!

Со стороны послышались сдавленные смешки оборотней. Весело им! А мне эти завтраки-обеды в компании Зарецкого уже поперёк горла стали! Ладно бы он молча ел, так нет же! Снова будет вязаться ко мне. И не выгонишь – дом-то не мой!

Через приоткрытую дверь заглянула в комнату, где проходил сеанс. Заметив меня, психотерапевт улыбнулась.

– Думаю, на сегодня достаточно. Мы хорошо поработали.

Я помахала дочери. Линочка сразу же протянула ко мне руки.

– Ты молодец! – шептала ей.

И это было правдой. Ведь я смогла выйти из комнаты и оставить её с другим человеком, пусть и ненадолго. Малышка обняла меня, но уже не в поисках защиты, а показывая, как соскучилась. О да! Обнимашки мы любили! Зарецкий в это время разговаривал с нашим лекарем. Они работали в одной клинике и хорошо знали друг друга.

Немного позже Фёдор посмотрел глаза Линнель и довольно улыбнулся. И я выдохнула, только теперь осознав, что всё это время сидела, затаив дыхание. А ещё меня удивила реакция Лины на мужчину: она не шла к нему, не давала коснуться себя, но позволяла находиться рядом. Наверное, после той ночи он заслужил некое доверие моей крошечки.

Маг всё-таки присоединился к нам за обедом, ещё и выставил всё так, как будто поддался моим уговорам. В первый момент я опешила, а потом испугалась, не Зарецкого, а лайдира. Оборотень не потерпит такого самоуправства в доме, тем более от человека!

– Враньё! – я виновато взглянула на альфу. – Он сам пришёл!

– Могла и промолчать! – не смутился Зарецкий.

Тандекар посмотрел на меня, потом задержал свой взгляд на лекаре и молча сел на своё место. Во время обеда он начал расспрашивать мага о делах, связанных с каким-то реабилитационным центром. Честно говоря, не очень поняла, о чём они. А вот то, что Зарецкий пришёл сюда по приглашению оборотня, догадалась быстро. Этот пи… – мысленно прикусила язык – нехороший человек чуть не выставил меня полной дурой! Зло посмотрела на мужчину, а он подмигнул в ответ!.. Задавлю гадёныша!

Но после обеда альфа позвал мага в кабинет, и месть пришлось отложить. А после того, как к ним присоединилась и Калина, эти мысли и вовсе выветрились из головы.

– У вас какие-то проблемы? – осторожно спросила я.

Кошка успокаивающе улыбнулась:

– Мы открываем реабилитационный центр для пострадавших от излучения. Сейчас идёт формирование штата. Учитывая, что лечить будут заклинаниями, нужны маги. А для нас это вопрос сложный, сама понимаешь. Федя помогает с поиском нужных людей – хороших лекарей, которые адекватно настроены по отношению к оборотням, и – что немаловажно – согласны жить в Степи.

– Много условий, – не удержалась я.

– В том-то и дело, – согласилась кошка и пошла в кабинет мужа.

Когда Линнель доверчиво прислонялась ко мне, я всегда млела от нежности. Наслаждалась приятной тяжестью её головки, теплом, особым запахом… Мы сидели на диване в гостиной и смотрели книгу.

– Дом… Дерево… – тихо называла я нарисованные предметы.

От странного ощущения в области затылка нервно передёрнула плечами. Не помогло. Чувство дискомфорта никуда не делось. Вскинула голову, и всё стало понятно: в дверях стоял Зарецкий, наблюдая за нами… за Линой… наверное.

Заметив мой взгляд, Фёдор подошёл ближе.

– Даша, а давай Линнель нашему языку научим?

– Мы учим.

– Я заклинание имею в виду, – пояснил мужчина. – Это же намного быстрее. Раз – и готово!

– Ты уже ей глаза вылечил! – не удержалась я и передразнила: – Раз и готово!

– Успокойся, девочка! – осёк Зарецкий, мгновенно сменив тон.

Честное слово, по спине мурашки побежали от его голоса. Видно я всерьёз задела этого циника. Ага, зацепила корону великого лекаря!.. Но шутить на эту тему больше не стала. Зарецкий тоже молчал, а вскоре вернулся в город.

А я… Что я? Как все женщины! Сначала взбрыкнула, потом подумала. Я знала, что Фёдор прав. И если бы это предложил кто-нибудь другой, а не он, рассыпалась бы в благодарностях и сразу же согласилась на помощь. Ведь общение с Линой у нас было своеобразное… убогое. Она молчала, а я говорила простыми фразами, помогая жестами, или звала Калину. Мы, конечно, учили энлайские слова, но процесс шёл медленно, тем более Линнель своим молчанием не помогала.

И я позвонила Воронцову. Он же тоже маг и наш инспектор! Пусть консультирует! Артём поддержал идею Зарецкого (в чём я, признаться, почти не сомневалась).

– Вообще, мысль хорошая. Разные языки – это барьер между вами. Если бы Линнель понимала именно тебя, было бы намного проще.

– Я немного побаиваюсь, – призналась мужчине.

– Чего? – не понял сразу Артём, но быстро сообразил, что я имею в виду. – Даша, то, что случилось тем вечером, досадное недоразумение. Если хочешь, наш косяк как Сторожей. Вас уже несколько раз перепроверили на наличие подселенцев. Так что не бойся!.. Сейчас отказываться от магии смешно! Это поможет и тебе, и девочке.

– Пожалуй, так и сделаю.

Воронцов улыбнулся. А я только сейчас заметила, что он чем-то озадачен.

– У тебя всё хорошо?

– Да. Почему ты спрашиваешь? – не понял мужчина.

– Ты выглядишь обеспокоенным.

Маг взъерошил тёмные волосы:

– Устал немного… Было несколько рейдов.

– Опять иномиряне?

– Наши чудят, – покачал головой Сторож.

Я вглядывалась в его лицо, подмечая и тёмные круги под глазами, и проступившие морщинки. Маг вымотался и физически, и магически. Я встрепенулась: человек устал, ночь не спал, а теперь ещё на меня время тратит.

– Спасибо за совет, Артём! Прости, что отвлекаю тебя!

– Всё хорошо, Даша, не волнуйся. Мне нравится общаться с тобой, – улыбнулся Воронцов и поинтересовался: – Как девочка? Как ты? Хорошо себя чувствуешь?

Было приятно от такой заботы.

– Спасибо. Уже намного лучше.

– Дашенька…

О-о-ой! Я прям затрепетала вся, как крылья феечки!

– …Дашенька, – повторил Артём, заметив мой поплывший взгляд. – Я тут немножко подсуетился и оформил тебя к нам в Управление младшим инспектором.

Прибалдевшие феечки подозрительно быстро улетели восвояси!

– Как это? – я внимательно посмотрела на Сторожа.

– Обыкновенно! Ты же как-никак с иномирянкой работаешь!

Пришлось напомнить.

– Я не работаю, Артём! Лина – моя дочь! Я её люблю!

– Даш, не цепляйся к словам! – поморщился Воронцов. – В отчёте я не напишу про материнские чувства. И зарплату за это не платят.

– Кому? Мне? – уточнила на всякий случай. – А разве положено?

Снисходительный взгляд мага мне не очень понравился.

– А на что ты жить собираешься? Квартиру в столице оплачивать? Ведь из фирмы ты уволилась!

– Альфа прайда нас опекает, – напомнила я. – Это его обязанность: содержать подопечных.

Воронцов посмурнел.

– Опека опекой, но тебе приятно за каждой мелочью бежать к лайдиру?

– У меня есть карточка!

– Даша! – мужчина начал злиться. – Тандекар всё равно в курсе всех твоих трат. И он, и весь его клан.

Я выдохнула.

– Артём, что ты хочешь, чтобы я сказала?..

– Скажи «я согласна», – подсказал мужчина. – Подпишешь заявление о приёме на работу. И не придётся отчитываться за каждый шелек (мелкая денежная единица Гебы – Прим. авт.).

Я уже и сама раздумалась. Мне ведь действительно пришлось уйти из фирмы. Сейчас Линнель я не могла оставить одну, не говоря о том, чтобы нанять няню. И то, что предлагал Воронцов, существенно упрощало мне жизнь. У меня будет официальная работа, зарплата, социальные гарантии.

– Когда мне нужно прилететь в столицу?

– Если позволишь, я сам зайду на днях.

– А тебе удобно?

– Ты про оборотней? – догадался маг и успокоил: – Мне совсем несложно. Так что я принесу твоё удостоверение, и мы отметим это событие!

– Что? Зачем?

– Как это «зачем»? – возмутился мужчина и торжественно объявил: – Ты теперь не лишь бы кто! А служащая Управления межмирового контроля и порядка, инспектор по наблюдению за поведением и адаптацией иномирянки…

Как длинно и пафосно!

– Сторожиха, – резюмировала я.

Воронцов сдулся на глазах. Я прыснула от смеха.

– Даша, получишь! – пригрозил Артём, хотя у самого губы дрожали от сдерживаемой улыбки.

Через день мы с дочкой полетели в клинику. Если честно, я засиделась в четырёх стенах. Хотелось прогуляться по улицам, посмотреть на других людей, хоть ненадолго окунуться в привычную городскую жизнь. Да и оборотней лишний раз нервировать не хотелось, ведь мы собирались использовать магию.

Лечебный центр находился в новом районе Иринга. Насколько я знаю, его строительство инициировала Калина Тандекар, а после её предполагаемой смерти Лука Станев добился, чтобы центр назвали именем оборотницы. Здание было современным и красивым, а ещё его окружала зелёная зона. Я не сдержала улыбку: это точно детище Калины. Только она могла выбить столько пространства под деревья и кусты, учитывая плотность застройки в городе. И теперь лечцентр превратился в зелёный оазис среди бетонных многоэтажек и плиточных тротуаров. Осенью сквер выглядел потрясающе. Деревья ещё стояли в золотистых нарядах, а вдоль дорожек расстилался разноцветный ковёр из опавшей листвы. Горожане тоже по достоинству оценили это место. В сквере гуляло много людей. Кто-то, как и мы, прилетел в клинику, а кто-то просто зашёл отдохнуть и полюбоваться красотой осенних деревьев.

Лёгкий ветерок шевельнул опавшие листья, и они отозвались тихим шёпотом. Лина явно заинтересовалась: она замедлила шаг, не спуская глаз с рыжевато-жёлтой подушки под деревом. Но, как назло, ветер стих. Я подошла ближе и сделала лёгкий пас рукой, вызывая маленький вихрь. Золотисто-багряное облако взметнулось вверх и начало плавно опускаться на землю. Я подхватила резной лист клёна.

– Смотри!.. Какой красивый!

Моя девочка осторожно протянула ручку, шевеля губками за мной.

– Лист… – шептала я. – Листочек…

И жадно ловила каждое движение, ждала, когда Лина скажет хоть слово. Лина! А не то, что прицепилось к ней в Гранях!

Но услышала совсем другой голос.

– Вы чего здесь мёрзнете?

Рядом замер Зарецкий. Наверное, он увидел нас в окно и вышел навстречу. Я вздрогнула от неожиданности и выпрямилась. Лина тут же прижалась ко мне, но не пряталась, не закрывалась. Фёдор поменялся мгновенно: из наглой обезьяны превратился в очаровательную душку.

– Привет, солнце! – он присел на корточки. – Что вы тут ищите?.. Может, грибы?

Тихий, бархатистый голос и на долю не походил на тот насмешливый тон, которым маг обычно говорил со мной. Лина молчала.

– Мы гуляли, – ответила я, показывая осенний букет. – Неужели опоздали?

– Нет, – мужчина поднялся. – Если вы нагулялись, тогда прошу за мной!

Зарецкий шёл впереди, показывая дорогу. Раньше мы здесь не были, поэтому я с интересом оглядывалась по сторонам. В лечцентре было людно. Кто-то записывался на приём, кого-то, наоборот, родные встречали после лечения. Туда-сюда сновали люди и нелюди в униформе. С нами здоровались, приветливо махали рукой или улыбались, некоторые и вовсе пытались остановить. Но Фёдор коротко кивал в ответ, игнорируя вопросы коллег или отмахиваясь:

– Я занят!

Вполне в его духе!

В кабинете Зарецкого было тихо. Линнель с интересом следила за наколдованной лилово-синей бабочкой, лекарь читал новое заклинание. А я… Я нервничала. Не знаю, но в последнее время стала какой-то мнительной: всего боюсь, никому не верю. Хотя люди и нелюди вокруг только помогают… пока…

Ну, вот опять! Точно паранойя!

Я принюхалась. Озон. Так пахнет магия! Посмотрела на сосредоточенное лицо Фёдора. Почему он молчит? Тяжело рот открыть?

– Ну как? – не выдержала я.

Зарецкий медленно отступил в сторону и приглашающе взмахнул рукой. Я присела перед девочкой.

– Лина?.. Ты слышишь меня?

Малышка вздрогнула. Посмотрела на меня своими красивыми глазками.

– Линочка!.. Это я!..

А она тихонько заплакала, трогая пальчиками мои губы. Я обняла дочку, чувствуя её ручки на своей шее. Сама едва сдерживалась от слёз. Зарецкий шепнул:

– Я выйду, а вы побудьте вдвоём.

Дождалась, пока за ним закроется дверь, набрала полную грудь воздуха и… выдохнула.

Ой, мамочка моя! Как же трудно говорить, зная, что тебя слушают! Слушают каждое слово, каждую паузу. Когда понимаешь, что в эти первые минуты надо сказать что-то особенно важное, а в голове – пусто!

– Ты со мной!..

Ручки сжались теснее.

– Я так рада, что наконец нашла тебя. И никому не отдам!..

Холодный пасмурный день в один момент преобразился, заиграл радужными цветами. Я стала говорить. Заглядывала в глаза дочки и впервые видела в них что-то ещё, кроме страха! Искорки веры! Веры в меня! Это и есть счастье!

Всхлипнула.

– Крошечка моя… Я так тебя люблю!..

– Платочек дать слёзки вытереть? – маг с улыбкой поглядывал на нас.

Я и не заметила, когда Зарецкий вернулся. Мужчина отвлёк Линнель стайкой розовых бабочек. Пока малышка, затаив дыхание, смотрела на них, мужчина повернулся ко мне.

– Успокоилась?.. В кого ты такая слезливая?

Отмахнулась от него.

– Да, я сентиментальная! И что? Не всем же быть бесчувственными чурбанами! – и спросила. – Как думаешь, скоро Лина заговорит?

Лекарь пожал плечами и пошутил:

– Ну, если ты будешь ныть, как только что здесь, то она через полчаса попросит тебя заткнуться!

– Всё-таки ты – гад! Такой момент испортил!

Я сокрушённо вздохнула и стала одевать девочку. Маг лишь посмеивался.

– Вы теперь куда?

– Домой.

– Покажи Лине город, – предложил Зарецкий и пояснил: – Погода позволяет. Иринг готовиться к Самхейну. Здесь есть на что посмотреть.

Я задумалась. А Фёдор продолжал:

– Своди её в парк. Там до обеда специально для маленьких детей представления разыгрывают.

Идея мне понравилась, но я плохо знала город. Зарецкий словно прочитал мои мысли. Глянул на часы.

– Пойдём отведу. Времени мало, на автолёте вы точно не успеете.

Маг подхватил нас с дочкой и открыл портал. Мы и опомниться не успели, как очутились на центральной площади. Фёдор оказался прав. Перед небольшой толпой, в основном из мамочек и детей, выступали артисты в ярких костюмах. Они пели, танцевали, шутили со зрителями. Лина притихла. Я видела распахнутые глаза моей девочки. Для неё мир сегодня изменился. Как будто Линнель всё это время подглядывала через окно, а сейчас перед ней распахнули двери, приглашая войти!

На нас не обращали внимания, и мы спокойно бродили среди людей. А потом и вовсе присели на скамейку. Я поясняла дочке, что происходит. Зарецкий сидел рядом и молчал. Не мешал нам.

Но минут через пятнадцать ему позвонили.

– Слушаю… Когда?… Сейчас буду.

Лекарь перехватил мой взгляд.

– Мне пора в клинику, а вы ещё погуляйте. Эсмейлда Чанда я предупрежу.

Фёдор ушёл, и я выдохнула. Присутствие Зарецкого нервировало, хотя в этот раз лекарь вёл себя, можно сказать, идеально.

После этого мы вместе с Деви и Калиной ещё несколько раз летали в город на представления. Маленькая тигрица с азартом участвовала в играх, а мы с дочкой гуляли по дорожкам. Я делала вихри (на это моей магии хватало), а она стояла под летящими листьями и робко улыбалась. Это было только наше время. Лина по-прежнему молчала, но я чувствовала, как она меняется, оживает, открывается. Я буквально дышала своей девочкой, остро переживая каждую её победу и неудачу… Однажды в кафе у Линнель спросили: «Где твоя мама?», и она показала на меня. Как объяснить этим людям, почему я плакала навзрыд и смеялась одновременно?

На Самхейн мы остались дома. По древним поверьям в этот праздник открывались двери между мирами и духи умерших приходили проведать своих потомков. Обычно в этот день семья собиралась вместе. Все вспоминали важные события, случившиеся за год, обсуждали их, веря, что предки тоже слышат, радуются и гордятся своими детьми и внуками.

Ещё месяц назад я боялась этого праздника и не ждала его. Ведь это был первый Самхейн без бабушки. Я никогда никого не винила в смерти единственного дорогого человека, понимала, что это извечный закон мироздания: тот, кто родился, однажды умрёт. Моя бабушка прожила долгую, достойную жизнь, смерть её была лёгкой – во сне. Такую ещё заслужить у богов нужно. Но после похорон меня удручало моё одиночество. А сегодня со мной была Лина – маленький человечек, которому я могла подарить свою любовь и нежность. Я больше не была одна.

На праздничный ужин мы поставили на стол лишние приборы, придвинули лишние стулья для них – наших близких, которые ушли. От ароматных запахов слюнки текли. Мясо, сыры, запеченные яблоки – стол на Самхейн обязательно должен быть богатым и сытным. Я всё время невольно поглядывала на Калину: почувствует она приход предков или нет? Спрашивать опасалась. Ликои редко звали ушедшие души, только по необходимости, как тогда в Управлении.

– Многим душам будет позволено переродиться. Через какое-то время, – объясняла мне ещё раньше оборотница. – Они проходят по Граням и, дойдя до последней, рождаются в новой жизни. Если я позову, то выдерну душу в начало пути.

– Поэтому давно умершие не откликаются?

– Возможно, – Калина пожала плечами. – Те, кто умер недавно, охотно возвращаются. Они ещё считают мир живых своим.

– Призраки не докучают тебе?

– Что бы кто ни говорил, они не часто приходят в наш мир. Поэтому нет.

Мы сидели за столом, шутили, смеялись. Рустам Найгас рассказывал какую-то забавную историю. Я помогала Лине со столовыми приборами и слушала бету. И вдруг…

– Ты похожа на бабушку.

Я вздрогнула, непонимающе глянув на оборотницу. Кошка с улыбкой посмотрела на меня.

– Она здесь. Пришла посмотреть на тебя.

По коже пробежал мороз. Я медленно выпрямилась, огляделась по сторонам, силясь заметить хоть что-что.

– Ба?..

Ничего. Та же столовая и притихшие люди рядом. Только кошка смотрела с весёлой улыбкой.

– Не налегай на яблоки. У тебя аллергия на мёд.

– Я чуть-чуть! – воскликнула как в детстве и прикусила язык.

И смех, и слёзы!..

Сглотнула, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Бабушка пришла узнать, как я. Не надо её расстраивать.

Калина в упор посмотрела на меня.

– Не держи её… Отпусти.

Я кивнула, понимая, на что намекает кошка. Говорить при посторонних было тяжело, но, возможно, это мой единственный шанс!

– У меня всё хорошо, бабушка, – кивнула головой для пущей убедительности. – Работа, жильё… Но самое главное – у меня теперь есть Линнель. Сама видишь, какая она славная! Так что не переживай за меня! … А тебе надо идти вперёд. Я надеюсь, в новом воплощении ты останешься такой же классной… Ты лучшая бабушка в мире!

Тишина. Я посмотрела на Калину и по взгляду поняла, что призрак ушёл.

– После сорока дней им тяжело находиться среди живых, – пояснила кошка.

Я кивнула и, извинившись, поднялась к себе.

А чуть погодя в комнату зашла Калина.

– Плачешь?

– Нет… Вспоминаю.

Женщина присела рядом.

– Расскажи о ней.

– Моя бабушка была очень сильной магиней Воздуха, первый круг в ковене. Когда родилась я… Никто не мог понять, почему так произошло. Почему у сильных магов родилась почти бездарная девочка.

– Такое бывает. Случайность.

– Да… Бабушка говорила, что после этой случайности два семейства переругались, пытаясь найти виновного. Мужья подозревали жён в изменах, проверяли детей на отцовство. Но никто никому не изменял… Так получилось. Один случай на двадцать тысяч рождённых магов, – я посмотрела на кошку. – Меня всю жизнь сторонились, не замечали… А я смотрела, как колдует мой брат, мои родители, и завидовала им. Моя самая большая детская мечта – взлететь, подняться в воздух и парить, как птица. Чтобы меня увидели мама и папа, Влад… И я сказала об этом бабушке. Тогда она серьёзно поругалась с моими родителями: мама плакала, папа заперся в своём кабинете и долго не выходил. После этого я перестала быть невидимкой в собственном доме. Со мной здоровались, интересовались моими делами, целовали на ночь. В том возрасте мне большего и не требовалось. Позже, конечно, я поняла, насколько обделена родительским вниманием… Но у меня была моя бабушка. Она забирала меня на каникулы и выходные. Мы путешествовали по разным странам, отдыхали на море, ходили в горы. Ба учила меня готовить, шить, ходила со мной на уроки танцев, собирала на первое свидание… – я отвернулась к окну, пытаясь успокоиться. – Её любовь компенсировала всё. Именно бабушка показала мне, что есть жизнь без магии. И она, если разобраться, мало чем отличается. Да, проблем и хлопот больше, но они решаемы. Главное – сильный характер и целеустремлённость. Вот крылья, которые не дадут мне упасть!

Калина помолчала немного.

– Больше ты ни с кем из родных не общаешься?

– В пределах необходимого я общаюсь со всеми.

– А по сути, ни с кем, – закончила оборотница.

Я опустила голову. Кошка подошла к окну.

– Твоя бабушка была мудрым человеком. Есть у тебя дар или нет – это дело случая, а как поступать, по каким законам жить, решаешь ты сама. И пока мне нравится то, что я вижу, – оборотница посмотрела мне в глаза. – Я говорю сейчас как фири-гахум общего прайда: я горжусь знакомством с тобой, Дарья Журавлёва.