Идеально безумный мир

Глава 11

— Ветер крепчает, — Чарли, в раздумье стоящий у борта и глядящий вдаль, обернулся к рулевому, негромко, но четко приказывая, — Ставь фок.

Андре медленно потянул носом воздух. Слушать чьи-то приказы он терпеть не мог, и уж тем более не любил, когда кто-то вдруг начинал распоряжаться на его судне.

— Слушай, ты… пират, — он стиснул штурвал сильнее, изо всех сил сдерживая бушующую в душе ярость, — Я сам знаю, что и когда нужно ставить! Не смей командовать на моем корабле!

— Если мы будем ждать, когда ты сообразишь, что же все-таки ставить, мы опять влетим в бурю, — безмятежно отозвался Бешенный и, вытянув руку, указал куда-то на горизонт, — Тучи вновь сгущаются над морем. Скоро нагрянет шторм, по силе не меньший, чем тот, что нам довелось пережить. Поэтому слушайся меня, мальчик, и ставь паруса, иначе мы так и будем болтаться на твоем корыте из стороны в сторону, пока нас не разнесет о первые встречные рифы!

Терпение Андре лопнуло. Он медленно потянул расширившимися ноздрями воздух и, закрепив штурвал, гневно надвинулся на пытающегося ему приказывать капитана пиратов.

— Ты не на своей посудине, чтобы распускать язык! Хочешь ставить паруса — вперед, ставь их сам, но только с моего разрешения и по моему приказу! Понял?! Ты не капитан здесь, ты, черт бы тебя в бочку закатал, пленник!

— Что же делать, если я, пленник, умнее капитана? — Чарли демонстративно всплеснул руками, — Если я не буду здесь командовать, мы скоро пойдем ко дну… капитан, — последнее было сказано столь язвительно, что не оставалось сомнений — равным себе Бешенный рулевого «Соарты» не считает и в капитаны его не воспроизводит.

Татьяна, находящаяся неподалеку, лишь вздохнула, слушая ссору капитанов и, махнув в их сторону рукой, отправилась к собравшимся у борта друзьям. Разбираться, кто из двух командиров прав, а кто нет, девушке не хотелось. Оставалось лишь питать надежду, что в результате этой ссоры они и в самом деле не потонут в ближайшем будущем.

Винсент, Людовик и Роман, вместе с примкнувшим к ним Владом, рану которого Чарли действительно довольно профессионально зашил, негромко беседовали о чем-то.

— Я не думаю, что он такой уж плохой человек, — Цепеш вздохнул и, мимолетно коснувшись не только зашитой, но и перевязанной раны, покачал головой, — По крайней мере, доктора в себе он, вне всякого сомнения, не изжил.

— Это все равно не дает однозначной уверенности в нем, — Луи, сам тихонько вздохнув, скрестил руки на груди, мельком поморщившись в сторону левой, — Татьяна права — мне не нравятся его слова насчет Альберта, он был слишком убежден в своей безнаказанности. И потом, Чеслав!

— Кто сказал, что с Чеславом он в таких уж дружеских отношениях? — подошедшая девушка решительно ввязалась в разговор, слегка пожимая плечами, — Если он его старший помощник, то это еще ни о чем не говорит — необязательно капитану водить закадычную дружбу с подчиненными!

— В любом случае, рыжий на стороне Чарли, — Роман устало вздохнул и, хмурясь, оперся одной рукой о треснувший недавно от пальцев младшего де Нормонда, поручень, — А в том мире он был верным соратником Альберта, так что… это наводит на размышления.

Винсент, честно выслушавший все мнения, решительно взмахнул рукой, прерывая их.

— Роман, ты не был там. В его… — он быстро оглянулся и, обнаружив сидящего на кнехте в носовой части судна Ричарда, немного понизил голос, — В его памяти. Мы видели, мы знаем, — цели Чеслава не так уж ясны и однозначны, они отличаются от целей Альберта!

— Вот именно, — поддержала Татьяна, — Если в прошлом Чес только и думал, что о мести Ричарду, я не могу поверить, чтобы он изменил эти планы, встав на сторону Альберта. Единственное, что мы не знаем, помнит ли он о том мире…

— Стрелять он, во всяком случае, не разучился, — Людовик недовольно дернул плечом, — Да, кстати. Есть еще кое-что, что нам с Татьяной следует поведать вам. И кое-что это касается уже нашего капитана…

Девушка негромко вздохнула и, быстро улыбнувшись, предпочла отойти в сторону. Слушать, как Луи пересказывает нахождение ими в каюте Андре странной коробки с не менее странным содержимым, ей не хотелось.

Капитаны на корме продолжали, переругиваясь, споря, тыча пальцами в разные стороны, кое-как вести в четыре руки корабль вперед. Друзья девушки внимательно слушали рассказ Людовика. Спускаться в трюм к пиратам желания как-то не возникало, и Татьяна сделала единственный, на ее взгляд, верный выбор, решительно направляясь на нос, в робкой надежде перемолвиться несколькими фразами с Ричардом.

Правда, с чего начинать разговор, она не знала, поэтому, приблизившись, быстро улыбнулась сидящему на кнехте оборотню и, делая вид, что просто случайно гуляет рядом с ним, устремила все свое внимание на мирное море.

Ричард, несколько секунд молча созерцавший ее затылок, наконец, вздохнул. Ему, пленнику, человеку, как он полагал, пострадавшему от произвола каких-то негодяев, которые, в общем-то, может и негодяями-то и не были, учитывая то, как обошлись с пиратами, и самому было крайне неприятно состояние враждебности, установившееся между ними. Тем более, что девушка среди этих потенциальных негодяев казалась самой доброй и понимающей, производила на мужчину довольно приятное и, говоря начистоту, очень сильное впечатление, поэтому упускать возможность наладить с ней контакт он не пожелал.

— Вы хорошо обращаетесь с пленниками, — негромко вымолвил он, глядя на собственные, сцепленные в замок руки. Татьяна живо обернулась, а оборотень, заметив ее внимание, продолжил:

— Мне позволяете ходить по всему кораблю, Бешенного и вовсе подпустили к штурвалу… Не боитесь доверяться ему? Или мне?

— Лично я тебя не боюсь, — девушка чуть пожала плечами и, сознавая резкость прозвучавшего ответа, попыталась смягчить его, — Я знаю, ты справедлив и благороден, Ричард, ты не причинишь нам вреда, ударив в спину. Что же до Чарли… хочешь верь, хочешь не верь, но я уверена, что он не так плох, как тебе кажется.

Мужчина вздохнул, позволяя легкой улыбке осветить его лицо.

— Почему ты такая наивная? Ведь он пират, а я… — он закусил губу и, мрачнея на глазах, развел руки в стороны. Улыбка на лице сменилась ухмылкой.

— А я ваш враг. Вы идете против мастера, я слышал, а я не собираюсь предавать его.

— Если бы ты помнил… — Татьяна горько вздохнула и, опустив голову, покачала ей, — Ричард, Ричард, если бы ты только помнил… О том, кто такой Альберт, кто такие мы, и почему мы идем против него! Пойми, поверь, мы не желаем никому зла, не хотим ничего плохого, но… Но у Альберта в плену мой муж. Разве я могу оставить его там?

— А если бы твоим мужем был я, ты бы оставила меня или нет? — оборотень заинтересованно склонил голову набок, изучая собеседницу взглядом. Та, подняв голову, мягко и очень ласково улыбнулась. Такие настроения собеседника были приятны ей уже хотя бы потому, что означали некоторое возвращение его воспоминаний. Путь даже только на уровне чувств.

— Если бы ты даже не был моим мужем, — негромко, но очень весомо проговорила она, — Я бы все равно бросилась спасать тебя, Ричард.

Лэрд расплылся в широкой улыбке, и уже хотел, было, сказать что-то еще, как неожиданный окрик заставил его прерваться, недовольно оборачиваясь.

— Лэрд!! Ставь кливер, пока этот идиот не ниспослал нас к морскому дьяволу! — Чарли, немного покрасневший от гнева, окинул злым взором своего оппонента и гневно выдохнул сквозь нос, — И по пути захвати кого-нибудь из этих бездельников, чтобы занялись грот-марселем!

— Но почему я? — Ричард, явно не слишком довольный такой перспективой, тяжело поднялся на ноги, разводя руки в стороны, — Ты мог бы докричаться в первую очередь до них, а не до меня, тем более, что в морском деле я скорее новичок, чем профи.

— До тебя докричались — ты и ставь! — отрезал Андре, видимо, на время пришедший к согласию со своим оппонентом, — И пошевеливайтесь, черти, пока шторм не налетел!

Людовик, до слуха которого дошли в основном последние слова, рывком обернулся, прерывая себя на полуслове и, сжав губы, воззрился на тучи, вновь собирающиеся над горизонтом.

— Моя победа была очень кратковременной… — процедил он, стискивая руки в кулаки и, качнув головой, сквозь зубы добавил, — И на сей раз мне не совладать с ним.

— Ну, на этот случай у тебя есть мы, — хранитель памяти, широко улыбнувшись, хлопнул молодого человека по плечу, делая уверенный шаг в сторону нужной мачты, — Не бойся, все вместе-то как-нибудь сладим даже с Альбертом.

— Обязательно! — Роман, весьма воодушевленный словами друга, приобнял брата за плечи, — Тем более, что тебе нельзя все сваливать на себя, братик, ты болеешь, иди-ка лучше к пиратам в клеточку, приляг на коврик…

— Вот спасибо тебе, добрый родственник! — юноша недовольно сбросил с плеч руки брата и, несколько надувшись, скрестил собственные на груди, — Всегда знал, что ты меня сильно любишь, и чтобы защитить, обязательно отправишь к пиратам.

— А куда же тебя еще? — виконт, вновь жизнерадостно сжав плечи брата, внезапно посерьезнел, всматриваясь в разрастающиеся тучи, — Луи… скажи, ты уверен, что это дядя?

Людовик, на сей раз не пытающийся высвободится из братских объятий, мрачно кивнул, всматриваясь в тьму над горизонтом.

— Сила мага как отпечатки пальцев, она уникальна. Дядин почерк я узнаю всегда, узнаю его из тысячи, мне непонятно другое… — он повернул голову, взирая на брата, — Откуда он знает, что мы здесь? После того, как я отразил предыдущую атаку, разумеется, он понял, с кем имеет дело, но поначалу! Ведь не спроста среди ясного неба вдруг возник ураган, не спроста он наслал его на нас…

— У нас целых два варианта — один с волчьим уклоном, второй сейчас самозабвенно ругается с Чарли, — Роман ухмыльнулся, окидывая тоскливым взглядом горизонт, — Буря, судя по всему скоро будет здесь. И ты убежден, что не сумеешь повторить свой подвиг и взять природу под уздцы…

— Слишком много сил у меня ушло на прошлый раз, — молодой маг быстро улыбнулся и, не в силах скрыть горечь, негромко вздохнул, — Видно, Альберт был прав, когда говорил, что мне никогда не сравняться с ним по силе…

— Сравняешься еще, какие твои годы! — брат юноши широко улыбнулся и, жизнерадостно хлопнув его по спине, уверенно кивнул, — В конце концов, я твой старший брат и ты должен мне верить! Ты еще сильнее его станешь, если, конечно, не утонешь до этого прекрасного момента… Пошли ставить паруса, пока капитаны опять не начали ругаться.

— Я ранен, — хмуро отозвался пребывающий в не самом хорошем настроении Людовик, — Пусть ставить идут те, до кого докричались. А я пока Татьяну покараулю…

Ветер, между тем, крепчал. Паруса, постепенно устанавливаемые бесконечно пререкающимися и спорящими мореходами, натягивались, заставляя корабль буквально лететь вперед, приближая его к неведомой цели.

Андре, уверенный, как никогда, явно изо всех сил демонстрирующий свое превосходство перед капитаном пиратов, стоял за штурвалом, гордо выпрямившись и, стиснув последний, не отрываясь смотрел в даль. На бурю за кормой он не обращал совершенно никакого внимания, отчаянно пытаясь сделать вид, что его она не беспокоит.

Чарли, некоторое время насмешливо созерцавший бравого штурвального, наконец покачал головой и, хмыкнув и буркнув себе под нос:

— Гордец, — решительно отвернулся, направляясь проверять, верно ли установлены паруса. Надо сказать, моряком Бешенный был и в самом деле опытным, посему, дернув ванты, проверив натяжение снастей, неодобрительно прищелкнул языком и уверенно повернулся к Винсенту, которого справедливо полагал на этом судне старшим.

— Я хочу просить, чтобы вы выпустили моих людей, — несколько высокопарно начал он, — Я не желаю, чтобы во время шторма они погибли, как крысы, сидя в клетке! Эти черти, может, и не образцы добродетели, но такой смерти они не заслуживают.

— А ты способен поручиться за них? — хранитель памяти, и в самом деле выполняющий обязанности главнокомандующего на этом корабле, добровольно принявший на себя роль предводителя их отчаянного похода, скрестил руки на груди, окидывая собеседника долгим взглядом, — Можешь поклясться, что они не нападут на нас со спины и что ты вместе с ними не попытаешься захватить корабль?

— Клянусь своей головой! — Чарльз решительно выпрямился, немного сдвигая брови, — Они преданы мне и будут слушаться, а я пока не желаю отправлять вас к морскому дьяволу. Нет, друг мой, мы с вами еще поплаваем… — он едва заметно улыбнулся, приподняв уголки губ и с каким-то странным выражением добавил, — Обязательно поплаваем все вместе.

Мужчина, не отвечая, продолжал сверлить его пристальным, испытующим взглядом. Слишком многое было поставлено на карту, рисковать было нельзя, а доверие как пиратам, так и их капитану вполне вписывалось в понятие риска, но… Опасные морские головорезы были, помимо всех прочих своих достоинств, еще и неплохими моряками, а именно таковых на бриге остро недоставало.

— Поплаваем, говоришь… — Винсент отшвырнул трос, сжимаемый им в руках и, в раздумье скользнув пальцами по подбородку, неожиданно широко ухмыльнулся, хлопая собеседника по плечу, — Отлично, капитан! Мы выпустим твоих чертенят, но при одном условии… — он окинул хищным взглядом мачты, — Нам здесь не помешают матросы. Думаю, троица из подвала сможет справиться с парусами?

— Разумеется! — Бешенный, по-видимому, сильно воодушевленный словами собеседника, заулыбался, — Клянусь кровью, эти черти неплохо управляются со снастями! К тому же, они преданы, как собаки, и сделают все, что я велю им… давай ключ.

— Вопрос к капитану, — хранитель памяти равнодушно пожал плечами и, потянув снасть, попытался сильнее закрепить кливер, — Попробуй уговорить теперь его, что твои черти сумеют управится с этим корытом получше нашего.

Чарльз весело кивнул и, полностью уверенный в своих силах, направился вновь воевать с Андре.

Татьяна, сидящая на кнехте недалеко от Винсента, негромко вздохнула.

— И ты уверен, что мы можем доверять пиратам? Винс… Я не то, чтобы привередничаю или задираю нос, но… они же пираты! Чарли клянется в их преданности, но где гарантии, что нас не перережут при первом же удобном случае и не вышвырнут за борт, на съедение случайным акулам?

— Гарантий нет, — отрезал мужчина, продолжая воевать с парусом, — Это вопрос веры, Татьяна. Если уж довелось нам столкнуться с таким головорезом, как Чарли Бешенный, значит придется довериться ему. В конечном итоге, в его умении вести корабль во время бури я уверен куда как больше, чем в способностях Андре.

На этот раз буря разыгралась не на шутку. Волны вздымались выше мачт брига, заслоняли собою небо и обрушивались на палубу несчастного судна, с грохотом разбиваясь о нее, грозя проломить корпус и увлечь корабль на дно.

Пираты, выпущенные из трюма, покорно выполняя приказания как своего, так и «местного» капитана, сновали туда-сюда по мачтам, пытаясь не дать сорваться парусам и не позволить сломаться кажущемуся таким хрупким, дереву.

Пассажиры, которые, чтобы не быть помехой настоящим морякам, сбились в кучку недалеко от штурвала, взволнованно переглядывались и были заняты в основном тем, как удержаться и не сорваться в морскую пучину.

Бриг то взлетал на гребень волны, то падал в пропасть между валами; море грохотало и гудело вокруг, заливая палубу пеной, а в вышине глухо гремел гром. Невозможно было понять, что за капли обрушиваются на судно — брызги ли волн, так и норовящих разнести его в щепки, или же опять начавшийся дождь; невозможно было понять, в какую сторону они движутся, и где находится небо, а где море, ибо все вокруг сливалось в одну сплошную водяную завесу.

Капитаны, попеременно вырывая друг у друга штурвал, ругались, на чем свет стоит, оспаривая каждое решение и каждый приказ конкурента.

— Забирай вправо! — ревел Чарли, — На зюйд, на зюйд держи, брюхо акулы! Держи штурвал, не выпускай его!

Андре огрызался, сплевывал соленую воду, так и норовящую забраться в рот и, то ли по глупости, то ли из чувства противоречия старался держаться левее. Пару раз Бешенный, не сдержавшись, отвешивал ему подзатыльник и, оттолкнув локтем, перехватывал штурвал.

— Я знаю эти воды! — рычал он, — Скоро начнется полоса рифов, если ты не будешь слушаться меня, нас разнесет в щепки!

— Берега Англии не так уж скалисты! — огрызался капитан, — Тем более, что мы и не добрались до них, если…

— Мы и не доберемся с таким рулевым! — рявкнул Чарли, — Нас отнесло к востоку и сносит все дальше! Держи правее, дьявол выпей твою кровь!

Татьяна, чья тонкая и нежная натура не выносила пиратских ругательств, безмерно желая закрыть уши руками, молча жалась к дяде. Сейчас он, сильный, отважный, родной до безумия, казался ей лучшим защитником в мире, мог спасти даже среди творящегося вокруг сумасшествия.

Людовик и Роман, обступив их, старательно загораживали собой девушку, и Влада, который как человек пусть и бессмертный, но все-таки относительно слабый, нуждался в защите не меньше, чем она, заслоняли их от волн, которые, впрочем, все равно ухитрялись дотянуться до молодых людей.

Все они были мокрыми с ног до головы, все беспокоились и боялись, хотя и пытались утаить этот страх. Единственной радостью могло быть то, что по мачтам сейчас сновали уже куда как более закаленные морскими штормами люди, опытные и отчаянные, и это давало робкую надежду на спасение.

— Зачем я только с вами связался! — Андре раздраженно крутанул штурвал, — Вы безумцы, вы идете против мастера! Неудивительно, что он обрушил на вас все силы природы!

— Не верти штурвалом, отродье гиены! — рыкнул Бешенный, одним уверенным рывком возвращая прежний курс, — Держи прямо на норд сейчас…

— Какой… — начал, было, возражать ему капитан, когда громкий, оглушительный треск прервал его. Одна из мачт, кажется, фок, не выдержав очередного удара волны, треснула, как спичка и, переломившись пополам, тяжело рухнула за борт, вздымая новые волны.

Татьяна открыла рот. Ей хотелось закричать, завопить от ужаса, от неминуемой, казалось бы, гибели, но голос пропал и с губ ее не слетело ни звука. Хранитель памяти, прекрасно понимая состояние своей родственницы, крепко обнял ее, прижимая к себе и, поглаживая по волосам, торопливо забормотал, зашептал на ухо:

— Тише, тише… Все будет в порядке, мы справимся, все будет хорошо… Здесь есть знающие, умелые люди, они не захотят погибать, они помогут нам!..

Девушка, не в силах ответить, шмыгнула носом и, прижавшись к дяде, уткнулась лицом в его сильное плечо. Сейчас ей, как никогда прежде был необходим защитник.

— Как мы доберемся куда-нибудь с одной мачтой? — Роман, растерянный и обескураженный происшедшим не меньше прочих, завертел головой, — Даже с командой пиратов, я не…

— Закрыть рты и не сеять панику! — Чарли, решительный, как никогда, отважный, бесстрашный и уверенный в себе, резко шагнул вперед, вставая перед штурвалом, — Сухопутные! Отойти подальше от мачт, чтобы не покалечиться! Встать за спиной рулевого, живей!

«Сухопутные» пассажиры судна, взволнованно переглядываясь и перешептываясь о чем-то довольно невнятном, вряд ли понятном им самим, неуверенно потянулись в указанном направлении. Попасть под упавшую мачту никому из них не хотелось, включая даже Романа и Луи, которые при случае эту самую мачту могли бы просто поймать голыми руками.

Бешенный, самопроизвольно и бескомпромиссно взявший на себя командование бригом, окинул внимательным взглядом палубу, прикидывая размеры катастрофы.

— Отцепить снасти, обрезать их к дьяволу! Пусть это бревно идет ко дну, не позволяйте ему увлечь нас за собой!

— Это моя… — попытался, было, возразить Андре, однако, бравый капитан, обернувшись, вскинул руку, приказывая ему замолчать.

— Гром и молния! Заткни пасть, собака, и держи курс строго на норд, если не хочешь, чтобы твое корыто пошло к дьяволу в пасть вместе с нами!

Парень недовольно надулся, однако, возражать пирату в этой ситуации не осмелился. С приходом бури, с наступлением действительно сложной ситуации как-то так само собою вышло, что Чарли Бешенный из пленника вдруг переквалифицировался в капитаны, и это выглядело абсолютно логичным. Не подчиняться более опытному и знающему человеку казалось невозможным, невероятным, поэтому Андре, мысленно обещая себе припомнить пирату все нанесенные как ему, так и «Соарте» оскорбления, насупился, старательно выравнивая курс.

Однако, увы, и это не смогло спасти покалеченный бриг.

Чарли, прямой, как струна, замерев перед штурвальным, раздавал команды направо и налево, сыпал ругательствами, и несколько раз очень удачно сумел провести судно мимо торчащих из воды острых черных скал, рифов, коварно подстерегающих незадачливых путешественников на пути.

Команда подчинялась ему беспрекословно, выполняя не только слова, но и жесты, а порою даже и взгляды капитана. Пассажиры, не смея прекословить, сгрудились за штурвалом и молча ожидали окончания безумной борьбы со стихией.

Андре, честно пытающийся подчиняться пирату, подавляющий в своей душе недовольство, кое-как удерживал курс.

Нос брига вновь взмыл ввысь, корабль поднялся на гребень очередного вала и почти в ту же секунду ухнул вниз, проваливаясь между двумя огромными волнами. Одна из них, навалившись сверху, ударила прямо в штурвал, едва не смыв стоящего перед последним Чарльза, который в последнюю секунду успел схватиться за борт, и отбросив на несколько шагов Андре.

Штурвал закрутился, как бешеный, подчиняясь всемогущей стихии; судно зарыскало, крутясь во все стороны, как ополоумевший волчонок, пытающийся поймать свой хвост.

— Держи штурвал!! — потонули в грохоте волн слова Чарли, и в следующую секунду, не давая второму капитану даже подняться на ноги, бриг с силой ударился носом о скалу.

Команда и пассажиры попадали, как кегли, посыпались, покатились по палубе, цепляясь кто за что горазд.

Татьяна, которую в момент удара сначала отшвырнуло назад, а затем мотнуло вперед, упала в объятия Винсента и, тотчас же выскользнув из них, ударилась головой о палубу.

Вокруг свистел ветер, ревели волны, все мешалось и крутилось, не позволяя даже сделать попытку прийти в себя.

Глаза закрывались, сознание уплывало и, как девушка ни боролась, вскоре вокруг нее воцарилась глухая тьма…