Идеально безумный мир

Глава 20

Роман негодующе остановился перед очередной глухой стеной, встретившейся им на пути и, топнув, скрестил руки на груди, с претензией взирая на каменную кладку.

— Это не дворец, а лабиринт со сплошными тупиками! Вот что ты тут стоишь? — он нахмурился и погрозил стене кулаком, — Не стыдно? Нет бы провалилась куда-нибудь, как это делают культурные стенки в других дворцах!

— Много ты дворцов видел, — Людовик, несколько утомленный долгим блужданием по витиеватым коридорам, вздохнул и, приблизившись к стене, слегка толкнул ее пальцами, — Стыда я у нее не обнаруживаю, совести тоже. Боюсь, Роман, твои воззвания бессмысленны…

— Увы! — виконт всплеснул руками и, демонстративно повернувшись к стене спиной, привалился к ней, — Почему наш храбрый друг, вломившийся сюда первым, не знает дорогу? Почему, в конце концов, гражданин Кот не может создать нам клубочек путеводный, чтобы провести нас через лабиринт Критского чудовища[4]?

— Я тебе не Ариадна, — огрызнулся хранитель памяти, тоже очень неплохо разбирающийся в древнегреческой мифологии, — Да и остров наш далеко не в греческих водах.

— Зато чудовище здесь однозначно есть, — возразил Луи, — Сидит где-то в глубине лабиринта на золоченой табуретке и называет себя мастером… Что делать-то будем? Мы тут заблудились, по-моему, намертво, и никто даже не подумал составить план. Или хоть крестики на стенах оставить…

— Я пытался, — Владислав, уставший куда как больше своих спутников, приблизился к той же стене, возле которой стояли братья де Нормонд и, обреченно выдохнув, уткнулся в нее лбом, — Но гелиевой ручкой неудобно писать на каменных стенах, увы.

— Художник, а красок нет, — молодой маг недовольно насупился и, покосившись в сторону брата, противным голосом напомнил, — А мне ты краски не подарил! А вот я бы их точно таскал с собой, и мы бы могли сейчас отмечать путь, и может быть, я бы нарисовал картину… Ты загубил мой талант художника!

— У нас даже воды нет, чтобы было, чем развести краски, — сварливо отозвался интантер и, вздохнув, хлопнул по стене открытой ладонью, — Зато у меня есть дурацкий вопрос. Ребят, а куда мы вообще идем? Что мы ищем? Альберта, чтобы убить его, Татьяну, чтобы убить ее, а потом спасти или Эрика, чтобы его просто спасти?

— Зависит от того, кто первый попадется, — Винсент, пожалуй, единственный из всех не упавший духом, закусил губу, окидывая пространство вокруг долгим задумчивым взглядом, — Вообще, мы ищем выход из лабиринта. И я, кажется, смутно помню дорогу обратно, но возвращаться не хочу, думаю, что надо продвигаться вперед. В конце концов, мы ведь даже не добрались еще до жилых комнат! Так что давайте, лентяи, хватит отдыхать, идем. Нас ждут друзья, и один Альберт.

— Он может хоть обождаться, — Роман едва не высунул язык, но сообразив, что мага, которому он намеревался его продемонстрировать, рядом нет, передумал, все-таки отстраняясь от стенки, — Ладно, я позволю тебе опять вести нас, хотя ты и сам не знаешь дороги, экскурсовод. Только расскажи нам подробно о каждом встреченном камешке — в тишине идти как-то скучновато! Кстати, вы заметили, что здесь нет охраны?

— Одно из двух: или они заблудились в этом лабиринте, пока пытались найти нас, или… — Луи развел руками, — Или дядя чересчур уверен в себе и не выставил охрану. Хотелось бы мне сбить с него спесь…

— Собьешь, если найдем его, — Винс еще раз огляделся, — И, по-моему, вон там мы пропустили поворот налево. Пойдем туда, может, здесь, как и в лесу, нужно все время поворачивать в одну… — он не договорил, оборвав речь молодецким чихом. Спутники хранителя памяти, совершенно не ждавшие такого от своего предводителя, подпрыгнули и, хмурясь, принялись недовольно переглядываться. На лицах каждого из них отобразилась одна, очень ясная мысль — нет лучшего способа привлечь внимание неприятеля, чем чихнуть в неподходящий момент.

В принципе, ошибки в таких мыслях не было.

Звук чиха Винсента пронесся громовым раскатом по всем извилистым, путанным коридорам.

Наверху, через несколько этажей, лорд Ричард, бесшумно ведущий Татьяну по куда как более богатым и изысканно изукрашенным коридорам, вскинул голову и прислушался. Несколько секунд он молчал, напряженно соображая, что же уловил его слух только что, а затем обреченно опустил плечи и, сжав губы, покачал головой.

— Твои друзья довольно прыткие ребята, — отметил он, переводя взгляд на девушку и натыкаясь почему-то на ответный взгляд кошки, — Проникнуть во дворец мастера, заблудиться в лабиринте на первом этаже — и сделать все это за несколько часов! Клянусь, я чувствую восхищение ими.

— В лабиринте?.. — девушка выглянула из-за кошки и, аккуратно отодвинув ее усатую морду, нахмурилась, — Не думала, что у Альберта здесь есть целый лабиринт…

— Так никто не думает, поэтому и попадаются, — мужчина пожал одним плечом и, ухватив спутницу за рукав, потянул ее в сторону, — Сюда. Нам нужно спуститься и вытащить их оттуда, иначе они рискуют окончательно заплутать, и тогда даже я не сумею вывести их.

— А так ты можешь? — Татьяна, искренне изумленная не только сообщением о лабиринте, но и последующими словами оборотня, вскинула брови, послушно следуя за ним, — Я хочу сказать — лабиринт он же на то и лабиринт, чтобы в нем все только и делали, что блуждали…

— Татьяна, — Ричард остановился и, повернувшись к спутнице, воззрился на нее даже с некоторым осуждением, — Увы, я не знаю и не помню ничего о том, твоем мире, зато многое знаю об этом. И, что немаловажно, немало знаю об устройстве дворца мастера… Я никогда не был здесь пленником, понимаешь? Мастер… Альберт всегда считал меня преданным ему человеком, всегда доверял мне, и поэтому в свое время я старательно, миллиметр за миллиметром изучал дворец, я старался узнать все ловушки, могущие подстерегать рискнувших забраться сюда глупцов, потому что… — он глубоко вздохнул, сознаваясь уже без такого энтузиазма, — Потому что был и остаюсь начальником дворцовой стражи, на моих плечах лежит обязанность охранять покой мастера, хватая непрошенных гостей. И, чтобы сделать это, не заблудившись самому, мне надлежит очень хорошо знать и понимать, где они могут заблудиться, а я могу их найти и схватить.

— Схватить?.. — девушка, уже начавшая убеждаться в искренности слов и обещаний оборотня, в его самом неподдельном желании помочь, непроизвольно напряглась. Мужчина, заметив это, обреченно махнул рукой.

— Да, чтобы я мог схватить непрошенных гостей. А сейчас — чтобы помог твоим друзьям выбраться из этого лабиринта! Идем, не будем тратить время впустую. Одному Дьяволу известно, куда они могут успеть забраться, пока мы тут болтаем…

…Забрались они и в самом деле далеко.

К тому времени, когда Татьяна и Ричард, наконец, добрались до лабиринта, когда оборотень, чутко прислушиваясь, принялся пробираться по хитросплетению коридоров, разыскивая «заблудшие души», как он выразился, те самые души мрачно стояли на берегу симпатичного водоема, озаренного ниспадающим откуда-то сверху светом, любовались струями брызгающего вверх фонтанчика и пасмурно прикидывали, не утопиться ли с горя и отчаяния. Откуда этот водоем вообще взялся в подвалах дворца мастера было совершенно непонятно, ничего, могущего это объяснить, по сторонам не было, и куда деваться дальше, было неизвестно.

— Может, его надо переплыть? — без особенного энтузиазма предложил Людовик, глядя на спокойную гладь воды и испытывая неимоверное желание побеспокоить ее хоть камешком, хоть собственным телом, — Может, после этого нахлынет озарение и станет ясно, куда идти?

— Не думаю, что этот вариант хоть сколько-нибудь поможет тебе и, уже тем более, вам всем, — Ричард, успевший приблизиться вместе со своей спутницей и кошкой, которая все еще уверенно сидела на руках последней, не желая марать лапки о пол лабиринтов, ухмыляясь, остановился и, сунув руки в карманы, равнодушно пожал плечами, — Если, конечно, господин маг не торопится на тот свет.

Обернулись все совершенно одновременно; Роман при этом, излишне резко крутанувшись на берегу водоема, едва не свалился в последний, но успел удержаться за брата. Винсент, скользнув хмурым, настороженным взглядом по оборотню, медленно перевел его на Татьяну и, обнаружив у той на руках кошку, изумленно вскинул брови. Кошка, вероятно, учуявшая в хранителе памяти хвостатого собрата или же узнавшая своего истинного хозяина, своего создателя, тоже выразила недоумение и пару раз хлестнула девушку хвостом. Львы Тионе по-прежнему не нравились.

Людовик и Влад, переглянувшись, принялись изучать Ричарда, пытаясь угадать по его виду его намерения, а заодно и понять, не завербовал ли Татьяну коварный Альберт, и не стоит ли опасаться и ее тоже.

Винс, прекратив созерцать кошку, сделал шаг вперед, протягивая к девушке руку.

— Отойди от него, Татьяна. Иди сюда…

— Не стоит так пренебрежительно ко мне относиться, сэр, я уже не враг вам, — оборотень хмыкнул и, зябко поведя обнаженными плечами, окинул всех своих собеседников долгим взором, — И, если бы хотел действительно причинить вред этой девушке, сделал бы это, пока мы добирались до вас. Либо же вообще прямым ходом отвел ее к Альберту, а не тащился бы в этот лабиринт.

Молодые люди, сгрудившиеся за широкой спиной хранителя памяти, многозначительно переглянулись.

— Он сказал «Альберт», — отметил Людовик, — Мне же не показалось, да?

— Не знаю, возможно, это коллективная слуховая галлюцинация, — его брат медленно пожал плечами, продолжая недоверчиво рассматривать оборотня, — Ему же, кажется, память не возвращал никто, да? Или кот в тайне от нас сбегал, да вернул?

— То-то мне казалось, что он иногда излишне долго лабиринт изучает, оставив нас позади, — протянул Владислав, невольно заражающийся от друзей тягой к шуткам, — А он, значит, бегал возвращать память, делал злого песика добрым…

Ричард, честно и искренне выслушавший это обсуждение его вельможной персоны, очаровательно и очень широко улыбнулся.

— Знаете, ребята… Я, конечно, человек очень добрый и, к тому же, обещал Татьяне не убивать вас… Но если вы продолжите обсуждение моей личности, клянусь, кто-нибудь из вас непременно полетит в воду! Хватит болтать обо всякой ерунде! Я сказал, что хочу вам помочь, сказал, что уже не враг вам — успокойтесь и идите за мной, если хотите выбраться!

— Нет, подожди! — Роман, как самый наглый и уверенный в себе, хмурясь, решительно шагнул вперед, упирая одну руку в бок, — А что же скажет на это твой мастер, Рикки? Он же обидится, он же тебя посадит на цепь и заставит нас покусать! Я, знаешь, просто не хотел бы рисковать своим здоровьем…

— Как говорил этот мальчишка, — взгляд лорда уперся в горделиво приподнявшего подбородок Людовика, — С мастером я больше не дружу. Ваша… наша общая подружка умеет быть очень убедительной, к тому же, я и сам кое-что помню, я видел сны… А ты, — взор его скользнул к молчаливо внимающему беседе Винсенту, — Ты и в самом деле способен вернуть память, стертую мас… Альбертом?

Хранитель памяти, не прекращая сверлить его тяжелым взглядом, медленно опустил подбородок и, немного повернув голову вбок, взглянул на собеседника искоса.

— Если, конечно, ты и в самом деле хочешь вернуть ее, — негромко вымолвил он, — Если все это — не ложь, не попытка обвести нас вокруг пальца, чтобы потом отдать в руки твоего мастера.

Ричард примолк, как будто бы решая, прикидывая, можно ли его действия отнести к той самой попытке, о которой говорил Винсент, или же он все-таки искренен в своих намерениях.

— Если вы не лжете мне сами… — медленно проговорил он наконец, — Если тот мир, о котором вы говорите, помните, и в самом деле существует… Если Альберт изувечил, изуродовал нормальную Вселенную, если все события, что я видел во снах, были истинной — тогда я и в самом деле хочу, чтобы ты вернул мне память, хочу знать и понимать, кто я на самом деле, и кем был всегда!

— Лорд Ричард? — Людовик каверзно ухмыльнулся. Ему, как никому другому было известно, что мужчина, стоящий перед ним, лордом отнюдь не является, однако, удержаться от некоторой насмешки он не мог.

Лэрд немного приподнял подбородок и ухмыльнулся сам.

— Или баронет Ренард Ламберт, — хладнокровно ответствовал он и, хмыкнув, легко кивнул, — Это имя я помню. Помню и свое прошлое, помню Чеслава, помню… все до той ночи в Нормонде. Той ночи, когда графский род был загублен, а замок разрушен, чего я никогда не одобрял, но в чем мастер никогда не советовался со мной. Помню Дэйва — своего единственного и самого верного друга, который всегда был рядом со мной, когда был мне нужен. Что еще мне надлежит вспомнить?

— Например, бал, с которого все началось, — Роман с некоторым вызовом во взгляде скрестил руки на груди, — Бал в честь передачи титула графа моему брату, Эрику. Ты был на том балу… Рене, и там же ты познакомился с той девушкой, что сейчас находится по правую руку от тебя.

— Я не помню ни одного бала, — Лэрд невозмутимо пожал плечами и, неожиданно к чему-то прислушавшись, глубоко вздохнул, качая головой. Прерывать интересный разговор ему не хотелось.

— Татьяна сказала, что вы торопитесь, вам нужно успеть до нового восхода полной луны?

На сей раз все взгляды обратились к девушке, оказавшейся до такой степени не способной утаить секрет от потенциального врага. Братья де Нормонд, переглянувшись, красноречиво поморщились, Винсент обреченно махнул рукой, а Влад и вовсе не услышал слов оборотня, задумчиво сверля взглядом кошку. Той подобный расклад не нравился и, пытаясь избежать взгляда художника, Тио вертелась на руках хозяйки, как уж на сковородке. Татьяне это причиняло определенное неудобство.

— Ах, девушки… так и знал, что верить им не стоит, — Людовик поднял руку и, махнув ей в сторону упомянутой девушки, отвел чуть вбок, — И что мы теперь будем делать? Убьем Рика, чтобы не слишком много болтал, исправим ошибку, допущенную с Татьяной? Или все-таки сделаем еще одну ошибку и позволим песику нас завести в глухие дебри дворца?

Роман с видимым интересом огляделся. Судя по всему, он уже полагал, что они находятся в дебрях.

— Ты думаешь, здесь есть дебри еще глуше? Озерцо мы уже нашли, может, песик нас к лесу выведет?

— И как ты догадался, — оборотень, фыркнув, скрестил руки на груди, — Давайте, решайте быстрее, господа путешественники, пока ваш друг Альберт не пробудился от глубокого сна. Или следуйте за мной… или хотя бы верните мне память.

— Нет, ты заметил, он еще и условия ставит! — виконт, возмущенный до глубины души, негромко фыркнул, демонстративно поворачиваясь к брату, — Как думаете, сударь, следует нам удовлетворить просьбу виновного или это будет слишком большой честью для него?

Людовик, к которому вопрос был обращен, ответить благополучно не успел. Цепеш, полагающий, что он тоже имеет право высказать свое мнение, решительно шагнул вперед.

— Лично я за то, чтобы вернуть ему память. В конце концов, если Ричард будет нас помнить, он вряд ли пожелает вредить нам.

— А вот я против, — Винсент, внезапно решивший все-таки поучаствовать в дискуссии, завершивший обдумывание каких-то безусловно важных мировых проблем, хмурясь, потер подбородок, — Татьяна сказала правду — время у нас поджимает. Если мы вернем мир на место, память к тебе, друг мой, должна вернуться сама, поскольку магия Альберта будет разрушена… Поэтому я полагаю, что сначала тебе надлежит вывести нас, и… Между прочим, ты случайно не знаешь, где твой мастер может держать заключенных?

Оборотень проницательно прищурился.

— Или… всего одного заключенного? — он хмыкнул и продолжил голосом настолько безмятежным, что можно было подумать, будто мужчина ведет мирную беседу где-нибудь в теплой гостиной, говорит из уютного кресла, а не шатается с собеседниками по подвалам и лабиринтам дворца, — Я не дурак, Винсент, я слышал все, о чем вы говорили на корабле и далеко не все из этого сообщил мастеру. Вам нужно освободить человека, одного человека, мужа Татьяны, который, если я не ошибаюсь, способен убить Альберта?

— Так было в нашем мире, — сдержанно ответствовал хранитель памяти, сверля собеседника пытливым, проницательным взглядом, — И мы надеемся, что так осталось и здесь. Эрик был единственным, кто был способен убить Альберта, кто мог ранить его, хотя… Людовик, конечно, доказал, что и он кое на что годиться.

Молодой маг очень громко и красноречиво фыркнул, и ла Бошер, удовлетворенный этим, хладнокровно продолжил:

— Однако, после того, как этот мальчишка прикончил мастера и устроил таким образом переворот, заставив мир измениться не в лучшую сторону, доверия ему больше нет. Ни с нашей стороны, ни, что понятно, со стороны Альберта, я полагаю, что отныне он защищен и от того, кого мнил своим любимым племянником… Остается надеяться лишь на Эрика, но для того, чтобы он сумел выполнить свой долг, его надо освободить. Итак… я раскрыл наши карты, Ричард. Теперь дело за тобой — ты сумеешь провести нас туда, где содержится наш друг?

Ответ оборотня был короток и спокоен.

— Сумею.

Он немного помолчал, переступил с ноги на ногу и, окинув долгим взглядом водоем перед собой, вздохнул.

— Только не удивляйтесь тому, что можете увидеть. Учтите — находиться мы будем по-прежнему во дворце мастера, просто… его вкусы несколько нетривиальны и могут слегка удивить непосвященных.

— Если по лабиринту не бегают динозавры, я ко всему готов, — Роман гордо выпятил грудь и сделал уверенный шаг вперед, — Итак, товарищ настоящий экскурсовод, куда нам следует следовать? А то вон тот, фальшивый, — он демонстративно указал на немного опешившего от такой наглости Винсента, — Нас уже завел, чуть не утопил.

— Мы далеко от воды не ушли, так что все можно исправить, — угрожающе отозвался хранитель памяти, грозно сдвигая брови. Юноша мгновенно изобразил величайший испуг.

— Дядя, меня обижает страшный большой кот! Спаси меня, пока он меня не поцарапал… — он на секунду примолк, неожиданно обращая внимание на кошку в руках Татьяны и, вздохнув, прибавил, — С меня и царапин от того хвостатого насекомого хватит.

— А нечего было руки распускать! — мгновенно выступила в защиту кошки девушка и, крепче прижав ее к себе, принялась наглаживать любимицу по голове, — Ты хотел ее погладить — она защищалась!

— То есть… защищалась?? — виконт, явно не ждавший подобных заявлений, потрясенно умолк. Татьяна выразительно кивнула и, демонстративно поцеловав кошку в нос, вопросительно воззрилась на оборотня, готового вести их в путь, но почему-то не делающего это, и Винсента, который ей казался самой большой помехой продвижению вперед.

Ричард, вероятно, уловив в ее взгляде нескрываемый намек, набрал в грудь побольше воздуха и, решительно кивнув, повернулся к своим собеседникам и друзьям спиной.

— Идемте, сюда. Да поспешите — негоже заставлять вашего пленного друга ждать и дальше… и негоже будить мастера. Да, кстати, племянник, — мужчина обернулся через плечо, в упор взирая на несколько секунд назад признавшего их родство виконта, — От тебя очень много шума. Поэтому, будь так добр, веди себя тише, если не хочешь разбудить кого-нибудь неподходящего.

— Значит, по лабиринту все-таки бродит Минотавр… — Людовик, чрезвычайно недовольный тем, что самым шумным здесь назвали его брата, а не его самого, всплеснул руками, — Что же ты не предупредил нас, дядя! Мы же гостинцев ему не принесли, мне прямо неудобно.

— Я ошибся, — оборотень очаровательно улыбнулся, — Шума много от вас обоих. И, если вы не намерены утихнуть, оставайтесь здесь. Потому что или мы идем все вместе, и вы молчите, или вы остаетесь здесь, а мы уходим… или ты, Винсент, возвращаешь мне память!

Братья де Нормонд с видимым интересом переглянулись.

— Он продолжает ставить нам условия, — отметил Роман, — Что будем делать?

— Если мы примем его условия, я просто перестану себя уважать! — возмутился Людовик, — Конечно, мы отправимся все вместе, но прекращать шуметь… я просто не могу позволить себе этого!

— Послал же злой рок племянничков, — Ричард закатил глаза и, предпочитая более не прибавлять ни слова, уверенно тронулся с места и решительно зашагал вперед, даже не оглядываясь на своих спутников.

Последние, недовольно переглядываясь и даже перешептываясь, потянулись за своим проводником, надеясь на его честность и искреннее желание оказать им помощь.

Винсент, быстро оглянувшись на братьев, и на плетущегося в хвосте Влада, торопливо догнал Татьяну и, тронув ее за локоть, легко ухмыльнулся.

— А ты не теряешь времени даром, родственница моя, — в тылу врага ведешь активную подрывную деятельность. А кошку где нашла?

Тиона, вне всякого сомнения, поняв, что речь зашла о ней, коротко зашипела и угрожающе подняла лапу с растопыренными когтями. Другой она при этом намертво вцепилась в плечо девушки, явно давая понять, что хозяйка принадлежит ей и только ей, и что никому другому прикасаться к ней не дозволено. Как и задавать неприличные вопросы о кошках.

Татьяна тихонько ойкнула и попыталась отцепить от себя кошачьи когти, одновременно косясь на Винсента.

— Она сама меня нашла, — негромко отозвалась она, — Я проснулась от того, что она прыгнула на меня… Знаешь, Винс… — девушка немного замялась, испытывая определенное смущение, признаваясь в том, что случилось сегодня, — Альберт сумел запудрить мне мозги, изменил мои воспоминания. Я… я забыла о вас, забыла об Эрике, забыла вообще обо всем, я думала, что я почтительная дочь, и… — она на мгновение сжала губы, и обреченно закончила, — И невеста Ричарда.

Хранитель памяти промолчал; на чело его набежала грозовая туча. Татьяна, не дожидаясь, когда из тучи этой грянет гром, заторопилась, рассказывая дальше и даже немного прибавила шаг.

— Он сказал, что я упала и сильно ударилась, поэтому мысли мои путаются и велел пойти отдохнуть. Поскольку Ричард считался моим женихом, мы пошли в его комнату, легли спать… А ночью я проснулась от того, что Тио терлась об меня, и поняла, что все помню, — она смущенно улыбнулась, — Собственно, это все, и оставить ее там я не могла.

— Это не совсем все, — оборотень, чей острый слух позволял ему легко расслышать каждое, произнесенное девушкой слово, особенно при учете того, что тихо говорить она не старалась, решил внести свою лепту в рассказ, — На полу нашей комнаты я обнаружил кровь. Татьяна клянется, что кошка ее не царапала, и я склонен ей верить — кошка, судя по всему, сильно расположена к ней. Но чья это кровь — остается загадкой. Готов клясться, с утра ее не было.

— Кто-то наведался к вам, пока вы спали, и… вернул Татьяне память? — Людовик, которого известия о случившихся событиях чрезвычайно заинтересовали, поспешил нагнать их, — Какой-то маньяк-альтруист, да? С магическими наклонностями, конечно… Татьяна, ты уверена, что загипнотизировал тебя действительно Альберт?

— По-твоему, я родного отца не знаю? — беззлобно огрызнулась девушка, поудобнее перехватывая кошку, — Не понимаю, чем вызван столь глупый вопрос!

— Всего лишь тем, что дядюшку нельзя назвать слабаком, — Роман, мгновенно уловивший мысль брата и тоже нагнавший их, хмыкнул, пожимая плечами, — Помнится, Рику в свое время было ой, как непросто выбраться из его сетей. И, если бы не мы, а особенно, конечно, я…

— Магия Альберта сильна во всех ее проявлениях, — перебил молодой маг, и голос его зазвучал неожиданно серьезно, — А уж тем более, в том, что касается тебя. Он же всегда мечтал, чтобы ты была рядом, чтобы ты была почтительной дочерью, неужели полагаешь, что он мог сплоховать, когда стирал тебе память? Что ее могла восстановить тебе какая-нибудь кошка, или… я не знаю, дуновение ветра!

Тиона красноречиво фыркнула в адрес юноши, давая понять, что она не «какая-нибудь», а вполне себе конкретная и постоять за себя способна. Татьяна, не замечая этого, растерянно приоткрыла рот, мысленно просчитывая различные варианты, и не останавливаясь ни на каком из них.

— Но ведь Винсент… — неуверенно начала она наконец, — Роману… там, на корабле, он же…

— Одно дело вернуть память кому-то, на кого этот великий мастер не обращал особенного внимания, — хмуро отозвался хранитель памяти, — И совсем другое — вернувшаяся сама по себе твоя память, на которую Альберт должен был бы обратить внимание просто повышенное. Луи прав — здесь есть что-то странное, и я пока не могу этого понять… Дерево? — он остановился, как вкопанный, потрясенно глядя вперед.

Все это время, не прерывая разговора, они шли, то быстрее, то медленнее, следом за Ричардом, сворачивая из коридора в коридор, в такие же похожие, одинаковые, ничем не примечательные, шли, абсолютно не замечая дороги и, наконец… куда-то пришли.

Впереди, заполняя собою все пространство от пола до потолка, пронзая последний и уходя куда-то в необозримую вышину, и вправду высилось большое, массивное дерево, протискиваться мимо которого следовало, видимо, по одиночке — все вместе в узком проходе просто застряли бы.

— Ничего не понимаю… — Владислав, по сию пору плетущийся где-то в хвосте, нагнавший спутников лишь сейчас, обошел всех прочих и, остановившись рядом с хранителем памяти, пару раз моргнул, — Альберт такой любитель живой природы, что леса под окнами ему показалось мало? Он решил завести себе домашний?

— Интересно, а он не кусается? — Роман, которого идея домашнего леса очень заинтриговала, поспешил сам высунуться вперед, — Если я поглажу дерево, я останусь жив или оно отгрызет мне полруки?

— Признаться, не проверял, — Ричард тонко усмехнулся и, закусив губу, сделал приглашающий жест вперед, — Можешь быть первопроходцем. Если тебе не отгрызут руку, мы тоже погладим деревце.

Татьяна, на которую осознание убывающего времени давило с каждым мигом все больше и больше, устало вздохнула и, не говоря ни слова, решительно шагнула вперед, прижимая к себе кошку и намереваясь протиснуться мимо дерева. Она вообще пребывала сейчас в не самом радужном расположении духа — бесконечный лабиринт тоннелей порядком утомил ее, и хотелось, как минимум, выйти на свежий воздух, а как максимум — завершить эту эпопею с неправильным миром.

Спутники, не слишком чуткие к перепадам ее настроения, пораженно замерли, молча глядя, как девушка, недовольно морщась, с определенным трудом протискивается мимо дерева, как кошка, вдруг вспомнившая о том, что любит высоту, норовит вцепиться когтями в большой ствол, чтобы поспешно затеряться в ветвях, смотрели и не могли понять, что же толкает ее на это.

Первым сообразил Винсент и, глубоко вздохнув, чуть качнул головой.

— Да, Эрик… — буркнул он себе под нос и, не мудрствуя лукаво, последовал за своей родственницей, над которой уже некоторое время как, с тех самых пор, как узнал об их кровной связи, добровольно взял опеку.

Роман и Людовик, переглянувшись, синхронно уставились сначала на Влада, затем на Ричарда.

— Ты почему не идешь за ними? — виконт подозрительно прищурился на оборотня, — Какую западню нам готовишь? Лучше признайся сразу, я же вижу, что ты коварно решил остаться здесь, пока мы там блуждаем по лесу!

Оборотень не ответил. Лишь передернул плечами и громко, очень красноречиво фыркнув, решительно зашагал к дереву, начиная протискиваться мимо него.

— Мы остались втроем, — тоскливо заметил Людовик, — Может, это… жребий бросить? Кто первым отправится погибели навстречу… Хотя, погоди, ты же мой старший брат! — неожиданное прозрение, посетившее его, привело молодого мага почти в экстаз, — Точно! Ты же должен заботиться о маленьких, ты ведь, кажется, и Влада старше! …или нет? Вообще, не важно, в любом случае, лезть тебе.

— Мне?? — Роман, слегка опешивший от выводов младшего брата, ошалело приоткрыл рот, — Да ты рехнулся совсем, мелкий! Я не полезу, я дорожу своей бессмертной… А, ну да. Чего бы ей дорожить, если она все равно бессмертна… — он обреченно вздохнул и, демонстративно поникнув, кивнул, — Ладно, я полезу. Но смерть моя отныне будет сидеть на твоих плечах, свесив костлявые ноги! — он нахмурился, погрозил брату пальцем и, не медля более, решительно направился к дереву, очень легко, ввиду своей худобы, проскальзывая мимо него.

— Смертная, бессмертный, еще два бессмертных… что ж, если там что-то опасное, то мне, несчастному, даже и надеяться нечего, — Луи тяжело вздохнул и, грустно разведя руками, печально прибавил, — Но не могу же я бросить семью умирать без моего участия! Я пошел, мотоциклетный, ты за мной.

— Если услышу твои вопли, не полезу, — хмуро буркнул в ответ «мотоциклетный» художник и, демонстративно скрестив руки на груди, принялся ждать действий мага. Те не замедлили последовать — Людовик протиснулся мимо дерева так же легко, если не еще легче, чем его брат — худобой этот юноша обделен тоже не был.

Вид, ожидающий его по ту сторону дерева, ни в коем случае не мог быть признан обычным и, уж тем более, скучным.

Друзья молодого мага, пробравшиеся в узкий проход первыми, стояли на краю огромной, несколько углубленной залы, сплошь заросшей густым лесом. Это и в самом деле был маленький домашний оазис, раскинувшийся в самой глубине роскошного дворца, зимний сад огромного масштаба, производящий невероятное впечатление.

Деревья вздымались ввысь, к потолку; некоторые из них пронизали его насквозь, вероятно, стремясь к солнцу, к свету и теплу, и вот это уже заставляло возникнуть в душе несколько неприятное ощущение — лес казался заключенным в каменную темницу, рвущимся из нее наружу.

— Бедные деревья, — буркнула девушка и, вздохнув, погладила кошку, у которой при виде обилия площадок, подходящих для лазанья, просто загорелись глаза.

Спутники ее промолчали. Этот безумный мир, идеальный мир Альберта раз за разом представлял их вниманию все новые и новые доказательства своего сумасшествия, и лес, каким-то чудом проросший среди каменных стен, при полном отсутствии солнечного света, казался одним из них.

За спинами молодых людей послышался шорох, и из щели между стволом дерева и стеной кое-как выбрался Владислав, замирающий в оцепенении и потрясенно созерцающий пейзаж перед собой.

— Оазис… — слетел с его губ хриплый вздох, и парень недоуменно помотал головой, — Неужели Альберт бродит среди леса, старательно поливая каждое деревце? Как они вообще тут живут?

— За той стеной, — Ричард вытянул руку, указывая на каменную кладку на другой стороне леса, безмерно далекую, но все-таки хорошо видимую, — Протекает Темза. Лес растет на ее берегу, корни деревьев питаются водой из реки… И к той стене нам следует подойти, — он оглянулся на своих спутников и, окинув всех их долгим взглядом, чуть усмехнулся, — Забавно, не правда ли? Вы предприняли столько усилий, чтобы добраться до дворца мастера, чтобы спасти своего друга… Но, чтобы суметь освободить его, вам придется вернуться назад. Нам… придется вернуться.

— Наш друг, как вы выражаетесь, лорд Ричард, является еще одним вашим племянником, — хранитель памяти негромко хмыкнул и уверенно кивнул, — Что же, веди нас, Рене. Судя по всему, ты хорошо знаешь путь через этот массив, надеюсь, не заведешь нас к какому-нибудь лешему…

— С лешим я уже виделась, — поспешила вставить Татьяна, — Сейчас леший должен спать.

— А вдруг у лешего бессонница? — Роман, моментально сообразивший, что столь милым словом девушка назвала родного отца, каверзно ухмыльнулся, — Вдруг он бродит по лесу и караулит маленьких девочек с кошками на руках, чтобы ими плотно позавтракать?

— А мы в таком случае пойдем на гарнир… — Людовик грустно вздохнул, и неожиданно вновь оживился, — Слушайте, а в Темзе крокодилы не водятся? Я бы не хотел, чтобы один из них вдруг выполз из кустиков, а я наступил ему на хвост.

Оборотень, внимательно выслушавший все выступления сопровождаемой им молодежи, задумчиво покусал губу и медленно перевел взгляд на хранителя памяти.

— Скажи, Винсент… как ты их выносишь? Клянусь, не взирая на то, что двое из них мне вроде бы как родня, хотя я и не помню об этом до сих пор, я готов лично скормить их крокодилам, лишь бы добиться тишины.

— Сила привычки, Рене, — ла Бошер тонко улыбнулся и уверенно кивнул в сторону леса, — Не слушай их. Веди.

Вниз, спускаясь к опушке леса, прямо к подножию еще одного зеленого исполина, вела коротенькая, полуразрушенная лесенка в три ступеньки, полуразрушенная искусственно, как сказал Ричард — мастеру хотелось создать некий антураж естественности, ему хотелось изобразить все таким образом, словно лес сам вырос здесь, в его дворце, и захватил часть последнего. И это при том, что распространяться массиву Альберт не позволял, строго контролируя область, занимаемую им.

Никаких тропинок, никаких дорожек, травы или мха внизу не было — деревья прорастали сквозь каменный пол, беря начало где-то под ним, и уходили в необозримую высоту, пронзая и потолок. Глядя на это, можно было смело предположить, что там, на следующем этаже, лес тоже имеется, может быть, не такой высокий, но все-таки довольно уверенно растущий.

Да, вне всякого сомнения, Альберт умел ухаживать за живой природой, подстраивая, перекраивая ее под себя.

— А в конечном итоге, кто из ныне живущих так не поступает? — задумчиво рассуждал Людовик, которому и принадлежала предыдущая мысль, уверенно шагая по твердому каменному полу следом за их проводником, огибая толстые прямые стволы, — Люди только тем и занимаются, что переделывают живую природу под свои нужды, возводят дома, прокладывают трубы под землей, копают траншеи, вырубают девственные леса… Альберт просто возвел это на несколько более свой, личный уровень, он заключил часть живой природы в клетку, чтобы любоваться ею, и не более того. Отдать ему должное — лес он не уничтожил, но вырастил. Если бы я сошел с ума, я бы даже попытался почувствовать гордость за него, но что-то не хочу.

— Единственное доброе дело за всю долгую, бессмертную жизнь, — Роман, который, не желая уступать брату, тоже предпочел продемонстрировать, что умеет быть серьезным и рассудительным, легонько шлепнул ладонью по стволу большого дерева, — Ему бы о семье позаботиться, а он деревья сажает! Знаете, если честно… — юноша неожиданно сбавил шаг и нахмурился, — Я вот тут подумал… А почему дядя вообще так нас ненавидит? Ну да, мы ему не родные по крови, но мы же всегда его считали дядей, всегда уважали и любили его, да даже и сейчас продолжаем признавать в нем родича! Что с ним-то не так?

— Мне он говорил, что племянников любит, ненавидел только брата и отца, — Луи равнодушно пожал плечами, продолжая шагать вперед, — И что-то такое объяснял, что вроде они первые начали, а он тут вообще не причем.

— Какой ужас, — с чувством молвил виконт, — Обижать дядю, безусловно, было чревато. Такие, как он, не терпят обид, такие, как он, из-за обиды создают свои миры и растят леса в узком каменном чреве… Нам далеко еще?

Идущие впереди, и не прислушивающиеся к беседе братьев путники, уловив последний вопрос, запереглядывались, не зная, как ответить на него и, в конечном итоге, вопросительно воззрились на предводительствующего их Ричарда. Тот равнодушно пожал обнаженными плечами и стряхнул с левого несколько елочных иголок.

— Не слишком. Большую часть пути мы прошли, осталась меньшая. Но мне, если честно, не нравится то, что происходит — все слишком просто. Как будто мастер и в самом деле спит, ничего не замечая и ничего не слыша, но поверить в это я не могу… Что-то случится, обязательно, только непонятно, в какой именно момент, поэтому лучше быть готовыми ко всяким неожиданностям.

Его слова, его подозрения получили подтверждение почти мгновенно. Не успели путники сделать еще и трех шагов, как странный лес вокруг сотрясся от громкого, яростного, хриплого и низкого, рычащего мяуканья озлобленной дикой кошки.

Ричард остановился и непонимающе сдвинул брови, всматриваясь в лесную чащу впереди. Винсент, шагнув вперед, занял место по левую руку от него, тем самым выстраивая некоторое подобие живой стены, за которой могли укрыться остальные участники их дерзкого похода. Участники это намерение вполне оценили и поспешили укрыться за спинами более взрослых и сильных предводителей небольшого отряда, осторожно выглядывая из-за их плеч.

Роман, как, в общем-то, самый неуязвимый среди «молодежи», как несколько раз называл их Ричард, усиленно пробился в самый центр своих друзей, демонстративно прячась. Диких кошек виконт совершенно не боялся, предпочитал над ними скорее смеяться, однако, слыша злость в рычании, угрожающим им, все-таки решил благоразумно не лезть на рожон.

Людовик, расслабленно замерший сбоку от брата, лениво поигрывал резиновым колечком, уже некоторое время как добытым им из кармана и, щуря зеленые глаза, смотрел из-за плеча хранителя памяти на деревья. Цепеш вздыхал, ежась и очень не желал тратить еще несколько лет своего бессмертного существования на залечивание ран от когтей дикого обитателя этого леса.

Татьяна, обнимая кошку, старалась встать так, чтобы скрываться не только за спинами Винсента и Ричарда, но и за спинами Романа и Луи. Кошка на ее руках ощетинилась и, рыча не хуже неизвестного хищника, хлестала хозяйку хвостом, прижимала уши и вообще всем видом старательно давала понять, что она, не взирая на скромные размеры, и сама в не меньшей степени хищница, и постоять способна и за себя, и за свою любимую хозяйку.

— Мне знаком этот голос… — пробормотал оборотень и, хмурясь, немного выпрямился, старательно прислушиваясь к звукам, доносящимся из лесной чащи.

Скрипнули по каменному полу чьи-то большие когти. Новое рычание сотрясло лесной массив, эхом прокатываясь по скрытому средь каменных стен лесу. Раздались чьи-то тяжелые, очень уверенные шаги…

Девушка съежилась, чувствуя, как душа уходит в пятки. Шутки Романа насчет динозавров как-то стремительно, буквально на глазах, переставали казаться шутками, и перспектива внезапной встречи с древним ящером совершенно не радовала.

Кошка шипела, рычала и рвалась из рук хозяйки в бой, Татьяна едва удерживала ее от опрометчивых действий, наивно уговаривая не шуметь так интенсивно, чтобы не привлечь чужого внимания; нервы были напряжены до предела у всех и каждого из присутствующих, хотя многие старательно этого не выдавали, когда Ричард внезапно шагнул вперед.

Он что-то увидел в густой листве кустарников, пробивающихся из пола рядом со стволами деревьев, сумел различить что-то между самих стволов и увиденное повергло его в величайший ступор.

— Не может быть… — сорвался с губ мужчины пораженный шепот. Он хотел добавить еще что-то, произнести имя, так хорошо известное всем, имя, так хорошо известное ему, имя самого близкого, самого важного друга, но не успел.

Черное гибкое тело стрелой вылетело из зарослей леса, большая дикая кошка с горящими яростью желтыми глазами приземлилась перед ними и зло оскалилась на незваных гостей.

Имя было уже не нужно — оно было и в самом деле известно всем. Пантера была знакома не меньше, чем ее хозяин, она была другом не меньшим, чем он, однако… сейчас внушала ужас.

— Дэйв… — сорвался с губ оборотня потрясенный вздох. Он непроизвольно отступил назад, возвращаясь к друзьям и слегка покачал головой.

— Дэйв! Дэйв, успокойся, все в порядке, это… — пантера яростно дернулась вперед, и Ричард, наивно понадеявшийся успокоить ее, обалдело примолк, хлопая глазами. То, что друг не узнавал его, было очевидно.

— Что происходит? — Влад, прекрасно помнящий Дэйва, причем помнящий его человеком, нахмурился, переводя взгляд с хранителя памяти на оборотня и обратно, — Я думал, Дэйв любит тебе или, во всяком случае, хотя бы уважает…

— Я тоже, — оборотень нахмурился, всматриваясь в пантеру, — Дэйв… Это же я, черт возьми, что… — он напряженно провел ладонью по лицу и покачал головой, — Мы договаривались встретиться с ним здесь, во дворце, когда я доберусь до Лондона. Я искал его… но так и не нашел. В последний раз мы виделись еще тогда, в порту Кале, но я даже и представить не мог, что он… Он все это время… как это произошло, как он вообще оказался здесь?! Он не знал об этом лесе…

— Зато о нем знал Альберт, — Людовик, ухмыляясь, подбросил эспандер в воздух и, легко поймав его, пару раз сжал, — Полагаю, его что-то не устроило в поведении твоей кошечки или он просто захотел завести себе стража леса… И отправил котенка играть здесь. Ну, а котенок маленько одичал без человеческого общества, так что… — молодой маг хищно улыбнулся, уверенно шагая вперед, — Позволь мне разобраться с твоим дружком, Рикки. Обещаю, я смогу объяснить ему, как сильно он заблуждается относительно нас… ну и тебя тоже, так уж и быть.

Ричард рывком повернулся к племяннику и, окинув его долгим взглядом, нахмурился. Позволять этому юноше «разбираться» с Дэйвом, он не хотел, тем более, что пантера пока даже не нападала, лишь скалилась и не желала пропускать их вперед.

— Этого еще не хватало, — мрачновато отозвался он, — Спасибо за предложение помощи, Луи, но, знаешь, с меня хватило и прошлого раза. Кажется, ты тогда едва не сломал ему лапы?

Теперь уже все взгляды устремились к нему, к человеку, продолжающему страдать провалами в памяти и при этом ухитрившемуся вспомнить относительно мелкие подробности из прошлого.

Роман, по сию пору старательно изображающий из себя испуганного маленького мальчика и наконец сообразивший, что на это амплуа никто не обращает внимания, глубоко вздохнул и, потерев подбородок, с видимым подозрением воззрился на Ричарда.

— Слушай, дядя, ты мне внушаешь сильное недоумение… Ты ведь, кажется, врал, что ничего и никого не помнишь из нормального мира, а теперь вдруг такие подробности! Или что, тот маньяк-альтруист, что восстановил память Татьяны, заодно вернул ее и тебе?

Оборотень, в общем и целом всегда довольно нервно реагирующий на наезды на свою вельможную персону, как, впрочем, и Винсент, на сей раз не повел и бровью.

— Мне снились сны, — невозмутимо напомнил он и, скрестив руки на груди, нахмурился, всматриваясь в озлобленную пантеру впереди, — Но я не представляю, что нам делать! Я не хочу вредить Дэйву, он мой друг и я уверен — он не по своей воле так поступает, но… но… — он беспомощно оглянулся на друзей, — Он ведь не даст нам пройти дальше. Я не могу драться против него, не хочу, чтобы дрался кто-то другой! Я… Нет, он должен вспомнить меня, — лицо оборотня внезапно ожесточилось, — Я попробую…

Он и в самом деле попробовал. Он сделал небольшой шаг вперед, хотел что-то сказать, хотел окликнуть своего друга, своего извечного соратника, когда Винсент, все это время совершенно игнорирующий разговоры вокруг себя, внимательно вглядывающийся в пантеру, вдруг остановил его, перекрывая путь собственной рукой.

— Не приближайся к нему… — голос хранителя памяти прозвучал тихо, очень серьезно и мрачно; не подчиниться ему казалось невозможным, — Он не узнает тебя сейчас… Я чувствую в нем что-то другое, что-то чужеродное, это…

— Это называется Альберт, — в очередной раз встрял Роман, — И как же теперь жить бедному котику, сменив внезапно хозяина? У него же, наверное, голова кругом идет, потому он и бесится. К тому же, нас тут сильно много для него одного, а съесть хотелось бы всех… Бедняжка, — юноша фальшиво вздохнул и покачал головой, — Я так ему сочувствую.

— Я предлагал разобраться с ним, — Людовик, безмятежно-холодный, умиротворенный и спокойный, широко ухмыльнулся и, сузив глаза, с интересом оглядел пантеру, — Давно не общался с хищными кошечками, уже соскучился… Хотелось бы потаскать свою смерть за хвост и узнать, кто же победит в этой игре.

Татьяна, кошка на руках у которой уже просто откровенно бесновалась, изо всех сил желая выцарапать пантере ее желтые глаза, недовольно чихнула и, обеими руками удерживая Тиону от опрометчивых действий, фыркнула.

— К чему этот глупый риск? После того, как ты сказал, что не бессмертен…

— Тогда спусти кошечку с поводка, и мы узнаем, у кого тут когти длиннее, — спокойно предложил молодой маг и, прокрутив колечко на пальце, подкинул его в воздух, тотчас же легко ловя, — Как долго мы еще будем стоять и болтать на глазах у этого дикого животного? Знаете, я могу сделать клетку, и если нам удастся туда его загнать…

Закончить мысль он не успел. Пантера, каким-то чудом ухитрившаяся понять, о чем говорит хамоватого вида юноша, что он имеет в виду и на что пытается подбить своих друзей, взвилась в воздух одним великолепным прыжком и, перемахнув через несколько растерявшихся Винсента и Ричарда, всем своим весом обрушилась на молодого мага.

Людовик упал; пантера, стоя у него на груди и придавливая парня к земле, угрожающе обнажила клыки.

Татьяна, цепляющаяся за явственно растерявшуюся от такой резкости кошку, замерла, в ужасе прижимая ее к себе и потрясенно глядя на происходящее. Если в прошлый раз она наивно полагала Луи бессмертным, то теперь была убеждена, что юноша ничем не защищен от погибели и вполне закономерно боялась за него.

Ричард, в котором родственные чувства, зов крови все-таки превалировал над магией Альберта, не раздумывая, рванулся, было, вперед, намереваясь сбросить пантеру с племянника, но был вновь удержан Винсентом.

— Если он увидит тебя, убьет его! — рыкнул хранитель памяти и, бросив быстрый взгляд на распростертого на каменном полу мага, неожиданно улыбнулся, — Позволь ему…

Роман, от неожиданно отшагнувший назад, с интересом изогнул бровь, созерцая любопытный натюрморт.

Людовик, валяющийся на полу, кривовато ухмыльнулся.

— Ух ты… — задумчиво протянул он, созерцая приоткрытую пасть пантеры над собой и угрожающе острые клыки, готовые в любую секунду оборвать его жизнь, — А ведь дядя запретил мне играть с тобой, кошечка… Что скажешь теперь, Рикки? — он немного повернул голову, взглядывая на явственно взволнованного, обеспокоенного и испуганного дядюшку Ричарда, — Мне можно применить кнут или все еще воспитывать пряником?

— Будь осторожен, — оборотень сдвинул брови, не отрывая взгляда от племянника, — Даже я не знаю, чего ждать от него сейчас, прошу тебя, Луи, будь осторожен! Я попробую…

— Не трудись, дядя, — юноша широко улыбнулся и, быстро подмигнув собеседнику, отвел руку с эспандером чуть в сторону.

Самого броска заметить никто не успел — Людовик действовал стремительно, атаковал мгновенно, не давая ни противнику осознать, что происходит, ни союзникам обдумать его действия.

Пантера взвизгнула и, сбитая с груди юноши сильным ударом в бок резинового колечка, на заплетающихся лапах сделала несколько шагов в сторону. Молодой маг, кривовато улыбаясь, медленно сел и, подняв с пола эспандер, задумчиво подкинул его на ладони.

— А ты слабее, чем я ожидал… — протянул он. Пантера, нервно умывающая ушибленный бок, повернула морду к противнику и угрожающе зарычала.

Людовик не прореагировал. Огромная морда хищника была от него на расстоянии ладони, клыки страшно сверкали перед самыми глазами, а он демонстрировал полнейшее, совершеннейшее равнодушие.

— Намного слабее, — он уверенно кивнул и неожиданно легко вскочил на ноги. В занесенной руке его мелькнул хлыст дрессировщика, и с громким щелчком опустился на каменный пол. Пантера, вне всякого сомнения, не ждавшая ни взмахов странным предметом, ни громких звуков, неуверенно отступила и, приподняв одну лапу, склонила голову набок, силясь сообразить, как же вести себя дальше.

— Ну, киска, что ты мне скажешь? — Луи заинтригованно склонил голову набок, не прекращая следить за действиями пантеры, — Надеюсь, дядя хорошо выдрессировал тебя, и ты знаешь команду «брысь»?

Дэйв рыкнул и попытался, было, вновь броситься вперед, но был остановлен резким ударом хлыста и исполненным невероятной силы взглядом. Людовик, бывший достойным учеником Альберта, давно научился останавливать неприятеля, просто посмотрев на него.

— Вижу выучку мастера… — Винсент тихо вздохнул и, покачав головой, внезапно сдвинул брови, — Людовик!

Юноша, как раз собиравшийся огреть застывшую без движения пантеру хлыстом, живо обернулся с выражением искренней заинтересованности на лице.

— А? Что такое? Почему ты мешаешь мне дрессировать своего собрата?

Отвечать хранитель памяти не стал. Лишь угрожающе воздел указательный палец и, в упор глядя на молодого садиста, коротко приказал:

— Отойди.

Луи спорить не стал. Он поморщился, медленно собирая хлыст, сжал его в руке, передернул плечами и, махнув той рукой, в которой был зажат эспандер, недовольно отошел, уступая место более взрослому и опытному человеку.

— Следующий игрок, — буркнул он себе под нос и внезапно подкинул хлыст в воздух. Хлыст исчез, а молодой маг, поигрывая своим любимым резиновым колечком, приблизился к потрясенным проведенным боем зрителям.

— Вы видели, как бессовестно этот кошачий прервал процесс дрессировки? — он окинул слушателей недовольным взглядом и поморщился, — Не удивлюсь, если теперь придется все начинать сначала, нельзя прекращать тренировку в самом разгаре! И чего он не дал мне его стукнуть?

Татьяна, слушающая эти слова, вспоминающая того Людовика, которого впервые увидела на залитой солнцем площадке перед замком, сравнивающая его с тем, которого узнала в этом мире совершенно с иной стороны, и умножающая это сравнение на виденный сейчас результат, пораженно качнула головой.

— И откуда в тебе только эта жестокость…

Молодой маг равнодушно пожал плечами.

— У меня дядя — вивисектор, — доброжелательно поведал он. Ричард, услышав это заявление, поперхнулся, и юноша расплылся в широкой улыбке.

— Да я не о тебе, я про другого дядю. У меня ж их много — каждый день новый, хоть как перчатки меняй!

Между тем, Винсент, так уверенно отогнавший Людовика от его несостоявшейся жертвы, нарочито неспешно приблизился ко вновь оскалившейся пантере и, полностью игнорируя ее угрожающе острые клыки, присел рядом с ней на корточки, вглядываясь в желтые глаза.

Наблюдатели, до сей поры ведущие мирный разговор на отвлеченные темы, мигом насторожились. Татьяна, заметившая действия хранителя памяти в числе первых, нахмурилась и, не слушая дальнейших излияний молодого мага, молча указала через его плечо на нового противника так внезапно одичавшей пантеры.

Винсент, сидящий на корточках перед своим собратом, своим «коллегой», чуть склонил голову набок, всматриваясь в его глаза.

Дэйв прижал уши. Что-то в действиях мужчины ему не нравилось, что-то беспокоило дикую гордость большого кота, однако, сделать он ничего не пытался.

Винсент мягко улыбнулся.

— Ученик не должен идти против учителя, — медленно, размеренно выговорил он, и даже со стороны было очевидно, с какой силой, с какой уверенностью он впечатывает эти слова в сознание находящегося перед ним зверя. А впрочем, может быть, и не совсем зверя — все-таки мысли в большой голове пантеры должны были оставаться человеческие, по крайней мере, на это все еще хотелось надеяться.

Дэйв поднял лапу и, как-то странно поведя ею перед собой, неуверенно зарычал. Винсент, усмехнувшись, воздел указательный палец и покачал им перед носом хищника.

— Ты не можешь напасть на меня, Дэйв, — голос мужчины продолжал звучать все так же мягко, все так же доброжелательно, — Ты не способен пойти против своего учителя, таков твой обет. Ты не можешь нарушить клятву, данную когда-то, не можешь нарушить ее даже по воле хозяина, не говоря уже о воле какого-то мага. Я — первый средь хранителей памяти, я сильнее тебя в несколько раз, мой мальчик, и ты понимаешь это, как бы сильно Альберт не запутал твое сознание. Отступи.

Пантера, словно завороженная, загипнотизированная его плавной речью, неуверенно шагнула назад. Затем еще раз и еще и, внезапно сев, дернула ухом.

Винсент неспешно выпрямился, поднимаясь на ноги и, окинув своего странного собеседника долгим взглядом сверху, чуть кивнул.

— Эти люди, этот отряд находится под моей защитой. Ты не смеешь атаковать их, твоя природа требует, чтобы ты подчинялся мне… Подчиняйся. И уходи.

Дэйв неуверенно моргнул, зачем-то оглянулся назад, на лес и тяжело поднялся на все четыре лапы. А после, не успел никто из потрясенных наблюдателей молвить и слова, он одним легким прыжком вдруг скрылся в зарослях, полностью исчезая из их поля зрения.

— Дэйв… — ошарашенно выдохнул Ричард, и медленно повел подбородком из стороны в сторону. Судя по всему, на такой исход оборотень не рассчитывал, питая наивные надежды, что друг предпочтет остаться рядом с ним.

— Когда мир вернется на круги своя, он вновь будет рядом, — хранитель памяти, отвернувшись от места, где несколько секунд назад сидела большая пантера, легко хлопнул вновь обретенного друга по плечу, — Не переживай, Рене. Преданность Дэйва тебе не в силах уничтожить даже Альберт… И я бы мог вернуть ему память, мог бы спасти его из когтей этого «мастера», как и тебя… но время у нас слишком ограничено. Идем, чем скорее ты выведешь нас к Эрику, чем скорее мы спасем его, тем скорее Дэйв вернется.

Ричард пасмурно кивнул и, предпочитая словам действия, молча развернулся, уверенно направляясь куда-то в глубину леса, в сторону, почти параллельную той, где скрылась пантера.