Идеально безумный мир

Глава 24

Огромный средневековый замок снова высился на склоне холма.

Блестели в лучах заходящего солнца витражи, загораживали чистое небо высокие башни, темнел над входными дверями знакомый до боли герб — все было так же, как и прежде, все вернулось на круги своя.

Вокруг тихонько шумел лес, полный птичьего гомона, а на холме, на площадке перед замком несколько молодых людей с восторгом рассматривали свою вернувшуюся из небытия вотчину.

Высокий блондин, хозяин замка, граф де Нормонд, расправив плечи, приобнял подошедшую к нему супругу и, окинув величественное строение долгим радостным взглядом, устремил его на окружающих его друзей и родственников.

— Вы помните?.. — негромко вопросил он, вглядываясь в каждого из них, — То… что было там? Помните?

— Я-то точно помню, у меня вообще память хорошая, — мигом отозвался его младший брат, виконт де Нормонд, — Вот насчет остальных не уверен, у них могут быть и провалы. Ох, как же хорошо наконец-то оказаться дома! Разве со мной никто не согласен?

— Да все с тобой согласны, Роман, — девушка, прижимающаяся к молодому графу, широко улыбнулась, окидывая взглядом всех своих друзей. Она, единственная их всех, ощущала себя не слишком хорошо, чувствовала головокружение и тошноту, однако, прекрасно понимая их причину, только радовалась этому. Мир, перевернутый с ног на голову, отступал все дальше в прошлое, жизнь возвращалась в свое русло и молодая графиня была совершенно счастлива этому.

Стоящий неподалеку, явственно утомленный, длинноволосый мужчина глубоко вздохнул и, запрокинув голову, широко улыбнулся солнцу.

— Даже воздух дома какой-то другой, не то, что в этом затхлом подземелье!

— И уж тем более не то, что в клетке, — подал голос другой мужчина, черноволосый, полуголый, лохматый, недовольно растирающий запястья и шею. Что на первых, что на второй виднелись красноватые отметины — след от недавно охватывающих их кандалов.

— Кто еще прибавит что-нибудь умное по существу вопроса? — Роман заинтриговано огляделся, пытаясь понять, кто же из его друзей и спутников еще не высказал своего авторитетного мнения, — Владислав? Как вам процесс возвращения в родные пенаты?

— Процесс приятным назвать затруднительно, но результатом я доволен, — высокопарно отозвался молодой человек и, набрав в грудь побольше воздуха, мечтательно оглядел замок, — Нормонд в предзакатном свете… Волшебное зрелище, когда-нибудь я обязательно изображу это на холсте. А еще мне все-таки любопытно, где теперь искать мотоцикл…

— На дне морском, — легко отозвался худой молодой человек и, ухмыльнувшись, взъерошил собственные, чуть вьющиеся короткие волосы, — Уверен, в Кале не были рады лицезреть твой металлолом, вот и вышвырнули его. А теперь он засоряет океан… — юноша печально вздохнул и, пытаясь скрыть улыбку, изобразил величайшую скорбь. Правда, довольно быстро забыл о ней, устремляя все свое внимание на замок.

— В гостях можно подраться, а дома лучше… — задумчиво проговорил он и, улыбнувшись на сей раз уже широко и искренне, даже немного потянулся, — Дома очень хорошо!

Татьяна, которую в данный момент раздирала на части смесь самых противоречивых чувств, начиная от безмерного счастья и заканчивая глубоким горем из-за гибели отца, тихонько вздохнула и, силясь отвлечься от печальных размышлений, еще раз окинула долгим взглядом всех, кто собрался сейчас перед замком, мысленно пересчитывая их.

— Подождите… — одного человека неожиданно не хватило, и девушка нахмурилась, — А где же Чарли?..

Дверь замка скрипнула, немного приоткрываясь. Из-за нее, являясь, как ответ на вопрос девушки, выглянула чья-то светлая, взъерошенная шевелюра; послышался слабый, какой-то замученный, очень знакомый голос.

— Тут…

Все взгляды обратились к нему. Из замка, будучи единственным, кто, очутившись в этом мире, попал прямиком внутрь древнего строения, цепляясь за его дверь, кое-как выступил молодой человек, светловолосый, высокий, голубоглазый и совершенно измученный. Судя по всему, процесс изменения мира на него повлиял сильнее, чем на всех прочих — то, что парень слегка помят, было видно невооруженным взглядом.

Он неуверенно оглядел собравшихся перед замком друзей, поднял голову, изучая небо, рассматривая замок за своей спиной и, наконец, осознав возвратившуюся к истокам реальность как факт, медленно выдохнул.

— Ох… наконец-то дома…

Роман, как один из самых неугомонных обитателей этого самого замка, насмешливо и самодовольно хмыкнул, скрещивая руки на груди.

— Все заметили? Он уже считает наш замок своим домом!

— Знаешь, уж лучше Нормонд, чем… — Чарли на мгновение примолк, затем недовольно дернул плечом, — «Semper Vivens».

Девушка, и в самом деле несколько отвлекающаяся от грустных размышлений, тонко усмехнулась, кусая губы, чтобы сдержать смех.

— А мне-то казалось, ты любишь этот корабль… — задумчиво протянула она, возводя очи горе. Видеть, как закоренелый пират вновь становится милым и добрым доктором, было действительно довольно забавно. Экс-разбойник нахмурился.

— Я не пират! — он всплеснул одной рукой, второй продолжая цепляться за дверь, — Я — врач, я не убиваю людей, а помогаю им!.. Хотя… — он внезапно поник и тяжело вздохнул, — Пожалуй, мне будет этого не хватать.

— Корабля или?.. — Эрик вопросительно приподнял бровь. Ему, не успевшему привыкнуть к Чарли-пирату, сейчас видеть его возвращение к амплуа доктора не было особенно забавно, было скорее радостно.

Чарли помолчал, как будто собираясь с мыслями, затем обреченно опустил плечи и безрадостно усмехнулся.

— Пиратства, — горько признал он, — Мне будет не хватать этой свободы. Этого чувства, когда стоишь на мостике, а вокруг одна лишь морская гладь… И черти выполняют все команды, — на губах молодого человека возникла задумчивая улыбка.

Винсент, для которого этот парень всегда был другом несколько большим, чем для прочих, хотя бы ввиду того, что некогда спас ему жизнь (тогда хранитель памяти еще не знал о собственном бессмертии), мягко улыбнулся и согласно кивнул.

— Понимаю тебя. Мне ведь тоже довелось познать прелести пиратской жизни… — он элегически вздохнул, на миг поднимая глаза к небу, и с неожиданным интересом вновь воззрился на собеседника, — Кстати, Чарли, я же хотел спросить… Как ты так вовремя ухитрился заявиться, чтобы помочь нам? Это было очень кстати.

— Если, конечно, забыть, что нас самих едва не размазало ядрами… — ввернул Роман, — То да, явился ты очень вовремя. Прямо как знал!

Экс-пират удивленно почесал шею. В глазах его мелькнуло что-то такое, что заставило собеседников задуматься, а было ли целесообразно просить милого доктора вновь вернуться воспоминаниями в разбойничье прошлое.

— Так я и знал, — недоуменно проговорил он и, легко пожав плечом, неожиданно широко ухмыльнулся, — Вы же сами подослали ко мне этого парнишку, Марко. Он оказался дьявольски убедителен. Я не хотел менять курс, черти мои тоже не были с этим согласны, но парень все же сумел уломать меня. Замечу, что вообще-то это не так просто — я никогда не меняю своих планов из-за каждой сухопутной крысы, но этот оказался чересчур прилипчив… Раз я его едва по доске не отправил! — молодой человек жизнерадостно хохотнул.

Внимательно слушающие его молодые люди медленно переглянулись. На доброго доктора Чарли в эти секунды похож был меньше всего, продолжал говорить, как заправский пират и это, надо признать, изрядно смущало.

— Здравствуй, капитан Бешенный! — Роман насмешливо хмыкнул, скрещивая руки на груди, — А я-то думал, ты уже забыл старые замашки.

— Они еще не так стары, чтобы о них забывать, — последовал мрачный ответ, и собеседник виконта недовольно передернул плечами, — Говорю же — мне будет не хватать моря. Я привык…

— Придется отвыкать, — Луи, уже некоторое время как внимательно рассматривающий что-то, скрывающееся за спинами обитателей замка, обративших свое внимание на человека, из этого замка выглядывающего, равнодушно пожал плечами, — Иначе твои пациенты сильно удивятся, когда ты обрушишь на них поток пиратской брани… — он немного нахмурился и, меняя тему, осторожно позвал, — Ребята… У меня тут для вас неожиданно новость появилась.

— Что, опять? — Влад, до сей поры не принимавший особенного участия в беседе, да и вообще в последнее время практически не участвующий во всех происходящих событиях, мечтавший только вернуться домой, обреченно поник, — А я надеялся, что новости уже закончились, и мы сможем спокойно вернуться к старому…

Людовик, предпочитая не отвечать, досадливо махнул в его сторону рукой. Новость, обнаруженная им, была слишком важна, чтобы отвлекаться на какое-то нытье излишне впечатлительного художника.

Впрочем, заинтересовала она, что не удивительно, не только Цепеша. Взгляды всех, абсолютно всех, без исключения, учитывая даже Чарли, обратились к молодому магу; взгляды вопросительные и ожидающие, напряженные и взволнованные.

Луи, дождавшись всеобщего внимания, медленно, нарочито эффектно сделал шаг в сторону и картинно вытянув руку вбок, указал на предмет своего внимания и интереса, на ту самую «новость», о которой упоминал.

Татьяна взволнованно вздохнула и, даже отстранившись от мужа, радостно подалась вперед. Эрик на всякий случай удержал ее и, неуверенно улыбнувшись, было, тотчас же опустил уголки губ. Как реагировать на увиденное, молодой граф не знал.

— А я думал, нам придется его оплакивать… — обескураженно пробормотал Роман, не сводя взгляда с человека, совершенно внезапно очутившегося здесь, того, кого он, все они, на протяжении нескольких минут почитали мертвым.

Альберт, сидящий на траве, согнув ноги в коленях и уложив на них руки, сидящий, опустив голову, услышав слова племянника, медленно ее поднял. На губах его отразилась тень слабой, насмешливой улыбки.

То, что маг обессилен, было видно невооруженным взглядом — попыток подняться с земли он не делал, казался изможденным, да и рубашка на его груди все так же была залита кровью, как будто бы рана под ней, вне всякого сомнения, затянувшаяся рана, продолжала кровоточить.

— Рад… вашему возвращению, — негромко вымолвил он и, вздохнув, вновь опустил голову. Ему хотелось спать. Или потерять сознание. Хотелось просто закрыть глаза и повалиться на траву, но пока что позволить себе этого он не мог.

На площадке перед замком воцарилось долгое молчание — как реагировать, как вести себя, никто из присутствующих особенно не понимал, и даже Татьяна, поначалу обрадованная лицезрением живого отца, как-то растерялась, не зная, что же теперь делать.

— И… что теперь?.. — виконт де Нормонд, хмурясь, перевел взгляд с одного своего брата на другого и снова остановил его на дядюшке, — Что, все начинается заново? Нас опять ждет схватка, попытки одолеть…

— Это вряд ли, — Людовик, легко прервавший его, чуть усмехнулся и, глянув на равнодушно-усталого дядю, велел, — Покажи им.

Альберт вновь с трудом поднял голову и медленно, устало вздохнул. Затем неуверенно поднял руку, ту самую, которую всегда украшал загадочный перстень, увенчанный черным камнем, ту, на которой в его идеальном мире красовался браслет. Девушка, внезапно вспомнившая об утраченных, казалось бы, украшениях, взволнованно коснулась своего правого запястья, затем провела ладонью по шее… С губ ее сорвался полный облегчения вздох. Браслет и кулон были на своих местах, возвращенные законной владелице.

Маг поднял руку, поворачивая ее так, чтобы был виден перстень на ней. Чтобы было видно то, что происходит с этим перстнем…

Он разрушался, разваливался на глазах. Серебро трескалось, осыпалось кусками, черный камень крошился, разлетаясь пылью, а Альберт молча смотрел на это, не пытаясь что-либо предпринять.

— Перстень был залогом его силы, — Людовик, не сводящий взгляда с дядюшки, слегка покачал головой, — Его сила поддерживала его… Теперь он обессилен. Он больше не опасен.

Перстень, развалившись окончательно, рассыпался, исчезая навсегда с руки создавшего его человека. Тот медленно вновь опустил руку, склоняя и голову.

— У меня оставались… силы, — тихо произнес он, — Я поддерживал тот мир, но смысла в этом больше не было… Я использовал их, чтобы выжить. Все.

Из-за спины его, очень внезапно, совершенно неожиданно, вдруг выскользнула рыжая кошка и, мимолетно потершись о ногу мужчины, деловито направилась к хозяйке. Та, несколько ошарашенная случившимся, пару раз моргнула и устремила вопросительный взгляд к мужу.

О том, что Тиона всегда недолюбливала Альберта, девушке было хорошо известно, даже, может быть, излишне хорошо — ведь именно из-за этого, из-за того, что кошка невзлюбила маленького приемыша, ему не доверял и отец… Однако, сейчас Тио неожиданно решила проявить милость.

— Он больше не опасен… — эхом повторил за младшим братом Эрик и, слабо улыбнувшись, покачал головой, — Похоже, это действительно так, если даже кошка признала его.

— Но мы же не можем оставить его так! — Роман, всегда бывший, наверное, самым непримиримым врагом названного дядюшки, похожий в этом на своего отца значительно больше, чем его старший брат, негодующе нахмурился, стискивая руки в кулаки, — Что нам теперь, за одним столом с ним сидеть, называть дядюшкой и ждать очередного предательства? Я не собираюсь прощать его, он слишком много натворил!

— А я бы и не смог простить — он сам меня ненавистью накачал, — Луи провокационно ухмыльнулся и несколько вызывающе скрестил руки на груди, — Да и отпускать его я бы лично не рекомендовал — восстановит силу и опять в бочку полезет. Что будем делать?

Татьяна, честно говоря, очень рассчитывавшая, что родителю ее будет все-таки даровано прощение, обреченно вздохнула. Ей в голову уже некоторое время как неустанно лезла одна мысль, но выражать ее девушке не хотелось, ввиду нежелания подводить отца под монастырь.

Теперь же, по-видимому, выбора у нее не оставалось.

Она неуверенно кашлянула и, действуя как школьница, подняла руку, привлекая к себе внимание.

— Я только хотела сказать… В общем, я не настаиваю и не подсказываю, но просто… Перед тем, как мир изменился, я очень случайно выяснила, что в Нормонде есть еще более глубокие подвалы, чем тот, где сидел Винс…

— Гениально! — Роман восторженно хлопнул себя по бедрам, — Я всегда мечтал завести себе пленника, которого можно было бы приковать цепями! Все, решено, — дядю отправляем в подпол! Кто поможет мне туда его отволочь?

— Я думала… — начала, было, девушка, но внезапно осеклась.

На площадке перед замком, купающимся в лучах заходящего солнца, позади Альберта, ближе к опушке леса, внезапно появился, одним великолепным прыжком перелетев через кусты, огромный желто-черный тигр с горящими глазами. Он окинул всех присутствующих перед ним людей внимательным взглядом и уверенно, довольно быстро, хотя и со свойственной кошачьим вальяжностью, направился к ним.

Татьяна невольно попятилась. Она помнила тигра, помогшего Ричарду в том мире, помнила, что тогда он оказался совсем даже не врагом, а другом, но уверенности в том, что тигра видит того же самого, не испытывала.

Сомнения ее развеял Винсент. Хранитель памяти, тигру явно обрадовавшийся, уверенно шагнул ему навстречу, расцветая в широкой улыбке и едва ли не распахивая объятия.

— Марко!

Имя повисло в воздухе. Огромный хищник, продолжая идти, буквально на глазах начал меняться, становясь все меньше, худощавее, обретая все большее сходство с человеком и, не прошло и минуты, как по склону холма уже уверенным быстрым шагом зашагал знакомый с того мира юноша, молодой итальянец, так хорошо известный Винсенту.

Он подошел ближе и, широко улыбаясь, внезапно все-таки обнял своего коллегу, счастливый, взбудораженный, явно не находящий в себе сил удержаться от порыва.

— Винченцо! Черт возьми, я… Я только хотел сказать тебе спасибо! Спасибо тебе, всем вам за то, что все-таки сделали это, что вернули мир на место!

— Пожалуйста… — хранитель памяти, настороженно всматриваясь в старого друга, аккуратно отстранил его от себя, сжимая его плечо, — Значит, ты тоже все помнишь?

Марко воодушевленно кивнул и, едва ли подпрыгнув, глубоко вздохнул, силясь взять себя в руки.

— Я… да, я все помню. Я ненадолго, всего на несколько минут — Паоло отправил меня сюда, чтобы я просто поблагодарил вас.

— Паоло? — Винс, вмиг осознав причину владеющего его другом счастья, стиснул его плечо сильнее, — Так значит… Значит, все получилось? Действительно получилось, Паоло жив??

Итальянец кивнул еще раз. Он сиял ярче солнца, ярче перстня на руке Винченцо, он был счастлив до полубезумия, и едва находил в себе силы вести спокойную, связную речь.

— Я… когда все изменилось, я оказался дома. И мне сразу показалось, что дом уже не пустует, что Паоло… — он задохнулся и с трудом перевел дыхание, — Я позвал, окликнул его, я безумно боялся, что ошибаюсь… Но он ответил! Ответил, он снова жив, он снова со мной, мой отец! Он сказал, что помнит, как его убили, но потом… — парень чуть пожал плечами, — Потом он не помнит совершенно ничего вплоть до того, как очнулся сидящим в своем любимом кресле и услышал мой голос. Когда я рассказал ему все, он отправил меня сюда, чтобы я поблагодарил вас, но ненадолго, поэтому… — он быстро глянул на наручные часы и кивнул, — Поблагодарив, я могу сразу же и попрощаться. И, да, Винченцо, Паоло просил тебя не забывать о нас. В случае чего мы всегда придем тебе на помощь… придем на помощь всем вам! После того, что вы сделали, после того, как одолели этого… — взгляд итальянца внезапно скользнул к сидящему на траве магу, и лицо его помрачнело, — Стоп, он жив?.. Все еще жив??

— Это ненадолго, — Роман, вмиг вклинившись в разговор, широко, очень приветливо улыбнулся и, глянув на дядюшку, даже склонился в его сторону в поклоне, — Вскоре он окажется в подполе и про него смело можно будет забыть. Нуте-с, уважаемый пленник… не соблаговолите ли вы надеть кандалы и пройти в подвал?

Дверь распахнулась от сильного толчка и, отлетев, громко ударилась о стену. В квартиру влетел взбешенный чем-то молодой мужчина со светлыми, почти белыми волосами и горящими яростью прозрачно-зелеными глазами.

Хозяин квартиры — молодой рыжеволосый человек, — медленно поднялся со стула, на котором сидел, ожидая слов своего неожиданного визитера.

— Он все еще жив… — пришедший стиснул кулаки и, бросив на собеседника злой взгляд, внезапно метнулся вперед, хватая его за грудки, — Жив! Ты обещал мне, что они убьют его, ты клялся мне!..

Рыжеволосый парень, которого гость тряс, как тряпичную куклу, рывком сбросил его руки.

— Анхель! — в голосе его прозвучали смутные раскаты грома: такого к себе отношения он не терпел даже от этого, самого близкого своего друга, — Я и предположить не мог, что этот глупый мальчишка окажется так умен, что сумеет защитить себя от смерти! Защитить себя дважды… — он покачал головой, — Мне и в голову не могло прийти, что у него еще остались какие-то силы и что их хватит для защиты!.. Я ведь лишил его сил. Полностью, он не должен был выжить! — он резко выдохнул и, беря себя в руки, а заодно успокаивая и друга, мягко сжал его плечи, — Но это не важно, Ан, это не имеет значения. В конце концов, теперь его жизнь не будет нам помехой…

Анхель раздраженно рванулся, высвобождаясь из рук друга и, тяжело дыша от ярости, чуть сузил прозрачно-зеленые глаза.

— Она не будет помехой тебе, Чес. Твоим планам и твоим целям! Моя же цель проста — я хочу уничтожить потомков проклятых родов, и в первую очередь хочу избавить мир от мастера, черт бы его побрал! Смерть его матери не дала мне успокоения — мир изменился, и все грехи того мира оказались смыты, все вернулось вновь на круги своя… Ты знаешь, чего я хочу, Чеслав. Знаешь, и ты обещал мне!..

— Ан, — собеседник его нахмурился, скрещивая руки на груди, — Сваливая вину друг на друга мы ничего не добьемся, не горячись. Всему свое время, ты выполнишь свое желание, свою клятву, а я сделаю все, чтобы помочь тебе. Совсем скоро… Жизнь Антуана не помешает нам исполнить задуманное, он не помешает, ибо сейчас он и в самом деле обессилен, он будет заключен в подземелье, откуда нет выхода, он не сумеет ничего сделать! Нормонд в любом случае останется без защиты.

— Хорошо, — Анхель нахмурился и, отойдя от друга, прислонился к столу, сам скрещивая руки на груди, — Тогда что нам мешает прямо сейчас…

— Нет, — Чеслав тонко улыбнулся и, в свой черед отходя на несколько шагов, медленно опустился в кресло, задумчиво водя пальцами по собственным губам, — Нет-нет, сейчас еще слишком рано… — он поднял взгляд на друга, — Ночь Большой Луны близится, Ан. Я чувствую это, ощущаю всем своим существом — нам осталось потерпеть всего лишь несколько лет! И тогда древние камни обретут полную силу, ту самую силу, что так нужна нам… и мы получим ее. Анхель, друг мой, брат мой… — на губах рыжего возникла очень мягкая, очень искренняя улыбка, — Еще капля терпения, — и ты получишь то, чего так жаждешь.

Ворас тяжело вздохнул и, подняв одну руку, провел ладонью по светлым волосам, не то приглаживая их, не то напротив, стараясь растрепать.

— Ты знаешь, чего я жажду, Чес. Всегда знал… Мне нужна их смерть, всех их! Я ненавижу потомков этих проклятых семей, меня тошнит при мысли о том, что в нас течет одна кровь! Я хочу убить их, сам, лично, я дал обет, я поклялся!.. — голос его с каждым словом звучал все громче и громче, и Чеслав, немного морщась, в конце концов не выдержал, решительно вскидывая руку в останавливающем жесте.

— Все будет так, как ты желаешь, Ан. Ты убьешь их всех, сам, лично, я обещаю тебе, брат мой, обещаю… Как я знаю о твоем желании, так и тебе известно, что я жизнь отдам, лишь бы помочь тебе исполнить то, что владеет твоими мыслями. Ты знаешь, что я пойду на все, лишь бы помочь тебе!.. Поэтому я повторяю свой призыв — будь терпелив, друг мой, и не волнуйся за жизнь Антуана. Ему не выбраться из каменной клетки, сил у него больше нет, и кто знает, как скоро бессмертие оставит его…

Анхель равнодушно пожал плечами. Гнев в душе его уже утих, ворас сумел обуздать его, и теперь им вновь владело обычное холодное спокойствие, уверенная нацеленность на исполнение своего желания.

— Мастеру достанет умения проскользнуть ужом куда угодно. Не забывай — Татьяне выбраться из этой клетки удалось.

— Татьяну вел кулон, — Чеслав немного развел руки в стороны и, широко улыбнувшись, уточнил, — Антуан этой прерогативы лишен. Оставь беспокойство, Ан, — мальчишка обречен на смерть, и если оказался настолько слаб, что пожертвовал собою ради еще не рожденного внука, значит, вскоре погубит себя сам. А ты в этот миг, конечно, окажешься рядом. И милостиво оборвешь его слишком затянувшуюся жизнь…

Альберта, которому пришлось помочь подняться на ноги, да к тому же еще потребовалось поддерживать которого, увели Роман и Винсент, добровольно взявшие на себя обязанность тюремщиков.

Татьяна, проводив удаляющегося родителя (он даже ни разу не оглянулся) долгим взглядом, слегка вздохнула и, улыбнувшись, оглянулась на оставшихся рядом с ней друзей.

— Во всяком случае, теперь я уверена, что он жив, — девушка легко пожала плечами и, коснувшись ладонью живота, улыбнулась шире, — И не только он… Кстати, — взгляд ее обратился к супругу, — За всеми этими событиями я не успела рассказать тебе.

— Да-да, мы же были у той старушки, которая тетя Альжбета, — подхватил неугомонный Людовик, — Жаль, ты с ней не встретился, она тебя вспоминала. А еще она сказала… — он примолк и, глянув на несколько насупившуюся Татьяну, величественно махнул рукой, — Ну, ладно, пусть уж девушка сама расскажет обо всем.

— Именно она сообщила об опасности, угрожающей нашему ребенку в том мире, — девушка, подозрительно косясь на младшего из своих шуринов, вновь аккуратно обратилась к переводящему взгляд с нее на брата, мужу, — И именно она сказала, что… Что я не обманула твоего отца, говоря, что Бог пошлет нам сына.

— Отец… — Эрик вздохнул и, сжав губы, мотнул головой, заставляя себя улыбнуться, — Прости, Татьяна… Ты упоминала об этом еще в том мире, да, я помню, и я очень счастлив! Долгое время я и вовсе не смел думать, что для меня возможно встретить свою любовь, а уж надежд на то, что когда-либо стану отцом, даже и не питал, и вдруг… Но к счастью примешивается горечь. Мы вернулись все, все стало, как прежде, но… Перед тем, как изменился мир, отец был здесь. Теперь же его здесь нет…

— Все стало, как прежде, Эрик, и отец возвратился в свое время, — Людовик, сам немного помрачнев, задумчиво облизал губы, — Мне тоже жаль, что все произошло именно так. Я хотел бы поговорить с ним вновь, хотел бы рассказать обо всем, что произошло в том мире, сказать, что я больше не желаю знаться с дядей, что я исправился!.. Увы.

— Кстати, — Татьяна, внезапно оживившись, широко улыбнулась, — Я как раз хотела сказать об этом… Луи, спасибо тебе за то, что ты сделал, правда, очень большое спасибо. Клянусь, я безмерно счастлива тому, что ты, наконец, одумался и решил вернуться к своей семье… И, коль скоро в этой семье вскоре ожидается прибавление, хочу сказать и еще кое-что. Дело в том, что я обещала твоему… — она подняла взгляд на мужа и уточнила, — Вашему отцу, что, если у нас родится сын, мы назовем его в его честь. Думаю, так и будет… Но ведь во Франции детям принято давать двойные имена? — девушка на секунду закусила губу, окидывая внимающих ей молодых людей, включая также Ричарда, Дэйва, Владислава и Чарльза, по-прежнему остающихся здесь, внимательным взглядом, — В общем, я подумала, что если первым именем нашего сына будет Анри, то вторым его именем заслужено может стать имя Людовик. В честь дяди, который сумел защитить его еще до рождения.

Луи, совершенно ошеломленный такой неожиданной честью, неуверенно улыбнулся и, переведя взгляд с Татьяны на Эрика, а затем обратно, смущенно кивнул.

— То есть… Анри Людовик де Нормонд?.. — он закусил губу. Сказать, что молодому магу было приятно, значило не сказать ничего.

— Звучит неплохо, — Ричард, внезапно решивший принять участие в беседе, негромко хмыкнул и, переведя взгляд на двери замка, кивнул, — Сейчас и еще кое-кто обрадуется, полагаю.

Из недр замка, уже без оставленного там пленника, уверенно шли, возвращаясь к друзьям, Роман и Винсент. Людовик, подождав, когда они подойдут, неожиданно вздохнул и шагнул назад.

— Что ж… Я рад, что вы снова дома, ребята. И, в общем… если понадобится моя помощь — свистните, — он неловко пожал плечами, — Думаю, мне пора.

— Пора?.. — граф де Нормонд, непонимающе переглянувшись с приблизившимся виконтом, нахмурился, — Что значит — пора? Луи, это твой дом, ты можешь…

— В конце концов! — Роман, хмурясь, поднял обе руки в воздух, прерывая бессмысленный спор, — Каждый раз, когда дядя приходит к нам в гости, мы обещаем ему чай. Увы, ни разу еще это обещание исполнить нам не удалось, так что… может быть, дядин чай выпьешь ты? — и, видя в глазах младшего брата неуверенный протест, юноша решительно замахал перед собой руками, — И слышать ничего не хочу! Ты устал, все тоже устали, поэтому живо в замок и сознательно отдыхать за кружкой чая! Вперед!

Людовик только покачал головой. Спорить в этой ситуации казалось ему совершенно бессмысленным и бесполезным занятием, тем более, что переспорить среднего брата де Нормонд вообще было практически невозможно, поэтому оставалось лишь подчиниться его приветливому приказу и направиться в замок.

…Через несколько минут Луи, в сопровождении своих братьев, своих друзей — всей своей большой семьи, медленно вступил в огромный холл своего родового замка. Он остановился, поднял голову, окидывая взглядом высокий потолок, картины по стенам, вдохнул глубоко такой знакомый, такой уютный запах… и, не в силах сдержать эмоции, широко-широко улыбнулся, выражая все, испытываемое им счастье в нескольких словах:

— Наконец-то я дома.