Идеально безумный мир

Глава 15

Чеслав остановился позади капитана и вежливо кашлянул. Тот не прореагировал, и оборотень, беря на себя смелость предположить, что услышан все-таки был, осторожно подал голос.

— Капитан… боюсь, у меня плохие известия…

— Хм? — Бешенный не повел и бровью, продолжая изучать карту. Они уже подходили к берегу и искать путь смысла, в общем-то не было, однако капитан никогда не упускал случая прикинуть, где можно поживиться в следующий раз.

— Пленный… — неуверенно начал рыжий, изо всех сил изображая самую искреннюю растерянность, которая, в общем-то, всегда удавалась ему с блеском. Чарли резко вскинул руку, прерывая его. Голос его при ответе прозвучал очень ровно и спокойно.

— Ты его выпустил.

Чес, который при всем своем хитроумии такой догадливости от экс-доктора не ожидал, ошарашенно отступил.

— К-капитан…

— Обойдемся без твоей лжи, старший помощник, — хладнокровно отозвался Бешенный и, выпрямившись, окинул долгим взором пристань, к которой они подходили. Паруса были спущены, команда сгрудилась у бортов, готовясь отдать швартовы — все происходило в соответствии с ситуацией, черти справлялись на «ура» и беспокоиться было не о чем.

— Я знаю, что лорд Ричард — твой родич, — спокойно продолжал Чарли, спиной чувствуя, как тяжелеет устремленный на него взгляд старшего помощника, — И, честно говоря, удивлен, что ты не выпустил его раньше, Чес. Ты правильно сделал, — он обернулся и в упор глянул на собеседника, — Не знаю, что затеяли эти ребята дальше, но присутствие шпиона мастера им бы вряд ли сыграло на руку. А пленник стал бы ненужным балластом… Хорошо, что ты выпустил его.

Чеслав сглотнул. Как реагировать на такое заявление, он представлял довольно слабо.

— Я… рад, что ты так думаешь, капитан, но я…

— Довольно, — Чарли сдвинул брови, вновь не давая помощнику закончить, — Не стоит уделять слишком много времени этому вопросу. Отправляйся вниз, твое место сейчас не на мостике, а на палубе… Следи, чтобы черти, если спустятся на берег, вели себя прилично, — он перегнулся через поручни мостика и рявкнул, — Готовь швартовы! Причаливаем!

Татьяна, опять сидящая на бочке — почему-то ей понравилось проводить время так, особенно с учетом того, что на сей раз ее посадил сюда Винсент, — глубоко вздохнула, взволнованно обшаривая взглядом берег. Здесь не было ничего, что могло бы напоминать большой город, каким был когда-то Лондон — лишь жалкие остатки былого великолепия, небольшие домишки, широкая портовая площадь, да огромный дворец, возвышающийся над всем.

Он был действительно прекрасен, очень изыскан и изящен, архитектурный стиль был выдержан везде, включая даже самые тонкие черточки — над обителью мастера трудились долго и тщательно, если, конечно, он сам не создал ее мановением руки.

Он был действительно огромен, занимая почти всю площадь, которая прежде принадлежала столице Англии и, пожалуй, сейчас Лондоном можно было бы называть уже не город, по старой привычке, а дворец.

Татьяна смотрела на это величественное строение, и чувствовала, как сжимается у нее сердце. Где-то там, за высокими стенами, находился ее отец, родной, самый близкий человек, которого она боялась и ненавидела до такой степени, что самой становилось страшно. Где-то там, у него в плену, находился так же и Эрик, человек не менее близкий, не менее родной, но безмерно любимый и дорогой. Если, конечно, он все-таки там был…

Девушка сжала губы и упрямо мотнула головой. Конечно, он там! Не сметь думать о таких глупостях, отставить панику, как сказал на «Соарте» Винс! Все будет хорошо, они со всем справятся… только бы попасть туда.

— Прими конец! — крикнул капитан, обращаясь к какому-то человеку на пристани и кто-то из морских разбойников уверенно бросил ему швартов. Человек поймал его, легко подтягивая ближе к себе и, обмотав вокруг кнехта, накрепко затянул.

Чарли, окинув взглядом воду вокруг корабля, нахмурился, что-то прикидывая, а затем решительно кивнул.

— Так держать! Шевелитесь, черти!

Девушка тихонько вздохнула. Мысль о том, что им придется все-таки расстаться с бравым капитаном пиратов, каким сейчас стал Чарльз, гнела ее, оставлять уже второго друга за бортом было неприятно, но выбора, тем не менее, не было. Скоро швартовка будет завершена, они сойдут на берег, и… кто знает, увидятся ли еще с Бешенным? Жизнь он ведет опасную, хоть и говорит, что защищен отцом от недовольства мастера, но ведь шальной пули никто не исключает! Как знать, вдруг они не успеют вернуть мир на место до того, как Чарли… Нет, чушь! Что же за ерунда такая лезет в голову?

Татьяна решительным, уже отработанным движением, соскользнула с бочки и, категорически игнорируя и пиратов, и своих друзей, провожающих ее удивленными взглядами, направилась на мостик. Покидать корабль, даже не простившись с капитаном, ей не хотелось.

Чарли, заметив ее приближение, тихонько вздохнул и задумчиво улыбнулся чему-то. Вообще говоря, эта девушка нравилась ему, особенно при учете того, что на судне была единственным существом женского пола, интриговала его, притягивала, но… Слишком много общаться с ней пирату не хотелось. В конечном итоге, лучше бы они мирно сошли на берег, эти сухопутные крысы, и перестали морочить ему голову… И без того, кажется, будет скучать по ним, что для человека его профессии вообще не позволительно.

— Снова пришла объясниться? — он искоса глянул на поднявшуюся Татьяну, и чуть приподнял бровь. Девушка сжала губы и упрямо мотнула головой. Прощаться ей было грустно.

— Хотела проститься, — она слабо улыбнулась, — Ты очень помог нам, Чарли, и я не могла уйти просто вот… так.

— Что ж, не уходи, — капитан равнодушно пожал плечами, следя краем глаза за швартовкой судна, — Оставайся на борту, выброси из головы эту дурь с другим миром и путешествуй со мной по миру.

— Нет, — собеседница его, откровенно изумленная таким предложением, слабо усмехнулась и качнула головой, — Я бы свела тебя с ума, поверь. Лучше ты отправляйся с нами и помоги исполнить то, что должно быть исполнено.

— Чтобы меня сводила с ума не только ты, но и твои приятели? — Бешенный фыркнул и поднял руки вверх, словно защищаясь, — Нет уж, уволь. К тому же, я ведь уже сказал тебе, что моя помощь ограничивается доставкой вас до лондонского порта. Я свое слово сдержал, вы здесь, здоровые и невредимые. Хотя, клянусь, когда ты остановила меня во время боя, я едва не разрядил обойму в тебя.

Девушка сглотнула. Без такой откровенности она, пожалуй, спокойно бы обошлась.

— Спасибо… что не сделал этого, — голос ее прозвучал несколько испуганно, и Чарли ухмыльнулся.

— Не стоит, я сдержался лишь потому, что не хотел нарушать своего слова. Я провожу вас в порт, сойду на пристань с вами. Потом расстанемся… Не знаю, свидимся ли снова.

— Этого никто не знает, — Татьяна еще раз вздохнула и, протянув пирату руку, широко улыбнулась, — В любом случае, большое спасибо, что довез нас до места. И что не убил меня — тоже.

Она собиралась пожать руку капитану, не более того, попрощаться с ним, как обычно прощаются друзья, но у него были на этот счет свои планы.

— Обращайтесь, мисс, — Бешенный лукаво улыбнулся и, подмигнув собеседнице, неожиданно ловким движением поднес ее руку к губам, целуя пальцы, — Всегда рад прокатить на своем судне такую очаровательную пассажирку, — и, полностью удовлетворенный смущением девушки, абсолютно не ожидавшей таких знаков внимания, он легко выпустил ее руку из своей и, мягко, но уверенно повернув собеседницу к трапу, велел, — Идем, нам пора сойти на берег. Ах… да, я едва не запамятовал, — он широко улыбнулся и, взглянув прямо в глаза удивленно поднявшей голову девушке, очень мягко известил, — Ваш пленник сбежал.

Татьяна растерянно вновь опустила взгляд, сдвигая брови. Как реагировать на это известие, она не знала и, говоря начистоту, в глубине души даже радовалась побегу Ричарда. Думать о нем, как о пленнике, ей все еще было неприятно. Однако, вместе с тем она сознавала, что теперь на свободе находится еще один человек, которого можно считать врагом, и что хорошего в этом, конечно, мало. В том, что друзей ее новость не обрадует, Татьяна не сомневалась.

— Идем, мисс, идем, — Чарльз вежливо подтолкнул ее в спину: он уже несколько секунд ждал, пока девушка придет в себя от шока и ему это, честно говоря, изрядно надоело.

Татьяна нервно дернула головой и, очень надеясь, что друзья ее, особенно двое из них, приходящихся ей волею судьбы еще и родственниками, не станут шутить на тему ее прощания с Чарльзом, заторопилась вниз.

Вскоре они были уже на суше. Девушку немного качало — привыкшая за эти дни к постоянному волнению моря под килем корабля, она чувствовала себя довольно странно на твердой земле.

— Привыкнешь, — смеясь, заметил Чарли, уверенно шагающий рядом со своими новыми знакомыми, — Обычная реакция сухопутных после пребывания на море.

Хранитель памяти, шагающий совершенно спокойно и уверенно, задумчиво кивнул и, вздохнув, стащил с головы бандану, протягивая ее капитану.

— Передай Джиму, я позаимствовал ее у него…

— Оставь себе как сувенир, — последовал равнодушный ответ, и Чарли неожиданно остановился, — Хватит, сухопутные, довольно я проводил вас. Давайте прощаться, не будем мешать друг другу, у меня тоже имеются кое-какие дела в этом порту.

— Уже прощаться?.. — Татьяна, только, было, привыкшая шагать по твердой земле в компании капитана пиратов, мигом погрустнела, — Я думала, ты проводишь нас немного дальше…

— Не ной, Татьяна, веди себя как взрослая девочка, — Роман, внезапно решивший взять на себя обязанности по ее воспитанию, нахмурился и погрозил пальцем, — Давай-ка, вытри сопельки и высморкайся в нашего морского друга, пока его не смыл мимопроходящий корабль.

— Высмаркиваться в меня не надо, — решительно отказался Чарли, — А вот обнять на прощание я способен. Иди сюда, — он быстро привлек к себе девушку, на секунду сжав ее, растерявшуюся, в крепких объятиях, затем, ухмыляясь, сделал шаг назад. На секунду замер, окидывая взглядом все честну́ю компанию, собравшуюся перед ним и, улыбнувшись, поднес два пальца к виску, словно отдавая честь.

— Отставить тосковать, сухопутные, видимся не последний раз. Еще на том свете встретимся, — пират усмехнулся, подмигнул и, резко козырнув, вдруг развернулся на каблуках, уверенно направляясь прочь.

Его собеседники, многие из которых не успели сказать и слова на прощание, остались стоять с совершенно растерянным видом и приоткрытыми ртами.

— Фу, какой некультурный гражданин… — наконец выдавил из себя Людовик и, мотнув головой, велел, — Если я поведу себя когда-нибудь так же — пристрелите меня, даже не задумываясь! Только быстро и не больно.

— Слишком много хочешь! — Роман фыркнул и, обхватив брата за плечи, уверенно повлек его вперед, — Лучше мы тебя дядюшке сдадим — он в таких делах тот еще мастер! Хотя вот насчет не больно… ну, сами там договоритесь.

Винсент, тяжело вздохнув, раздраженно махнул банданой, все еще остающейся у него в руке и, торопливо схватив Татьяну за руку, потащил ее следом за собой. Девушка, вовсе не воодушевленная такой перспективой, заупиралась, как норовистый ослик и, сама дернув хранителя памяти за руку, вынудила его остановиться.

— Винс, подожди! Я… Мне нужно кое-что сказать тебе.

Мужчина вопросительно, непонимающе вздернул брови, недовольно оглядываясь на удаляющихся братьев — он, видимо, все еще полагал их мальчишками и опасался, как бы они не натворили глупостей, оставшись в одиночестве. Подоспел Влад, который из-за раны ходил все-таки несколько медленнее прочих и, окинув не самым довольным взглядом и девушку, и ее дядю, медленно выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Вы всех своих друзей так бросаете? Меня чуть не потеряли, про Ричарда вообще…

— Ричард сбежал, — Татьяна, у которой новость уже несколько секунд как вертелась на языке, наконец, не выдержала.

Повисло молчание. Винсент немного приподнял подбородок, глядя на собеседницу сверху вниз и явно пытаясь понять, имеет ли она отношение к этому бегству или же все-таки ее можно причислить к невиновным.

— Давно ты знаешь? — говорил он негромко, однако, девушке почудилась за его словами скрытая угроза, и она нахмурилась. Принимать на себя необоснованные обвинения ей категорически не хотелось.

— Мне сказал Чарли, когда я поднялась на мостик. Я бы сообщила раньше, но…

— Среди слов Романа и Луи ее голос бы остался не услышан, — встрял Цепеш и, скрестив руки на груди, равнодушно пожал плечами, — Я не вижу в этом трагедии. Если бы нам пришлось тащить его за собой на веревке, хуже было бы только нам.

— Это-то верно… — хранитель памяти, закусив губу, отвернулся, в раздумье возобновляя путь и целенаправленно шаркая ногами, — Но верно и то, что теперь он снова может следить за нами, и мы не знаем, в какой момент… Ох, черт, Марко! — возглас его, возглас радостный, изумленный, и почти счастливый, прозвучал так неожиданно, что девушка и идущий рядом с ней художник растерянно замерли, недоуменно переглядываясь. Татьяна с трудом вспомнила, что имя, произнесенное Винсентом, принадлежало его новому знакомому — итальянскому хранителю памяти, однако, к чему было сказано сейчас, она не понимала.

Мужчина, взволнованный, пораженный, неожиданно сорвался с места, бросаясь вперед и, остановившись рядом с откровенно растерянным молодым высоким человеком, с бледной, едва тронутой итальянским загаром, кожей, тонкими чертами лица, черными волосами и серыми глазами, без излишних вопросов сграбастал его в объятия, прижимая к широкой груди.

Парень, вне всякого сомнения, не понимающий порывов незнакомца, изумленно вскинул брови и осторожно отстранился, на всякий случай делая шаг назад.

— Прошу прощения, синьор… — вымолвил он с заметным итальянским акцентом, который различила даже Татьяна, понимающая благодаря крови отца все языки мира, — Боюсь, вы обознались.

— Черт возьми, Марко, не прикидывайся! — Винсент, чересчур восхищенный этой неожиданной встречей, не желающий признавать, что старый знакомый может не помнить его, нахмурился, сжимая плечо молодого человека, — Это же я! Ну? Вспоминай! Я, Винченцо, неужели ты забыл?

— Как я могу забыть, если впервые вижу вас? — парень резко вывернулся из хватки собеседника и, хмурясь, выставил ладонь в останавливающем жесте, — Не надо трогать меня! — он на миг замолк, затем вдруг склонил голову набок и прибавил несколько иным тоном, — Винченцо?..

— Да, да! — хранитель памяти, почти проорав эти слова, поспешил понизить голос, и почти шепотом повторил, — Да. Я не могу поверить, что вижу тебя, что ты делаешь здесь? Как Паоло? Он отпустил тебя?

— Паоло мертв, — последовал очень резкий ответ, и маска радостного оживления как-то разом покинула лицо мужчины. Он побледнел, неуверенно качнул головой, потрясенно приоткрывая рот, попытался что-то сказать, но не смог и только сглотнул, ошарашенно глядя на собеседника. Тот же, внимательно наблюдая за ним, подозрительно прищурился.

— Кто ты такой? Откуда знаешь меня, что тебе известно о Паоло?

Татьяна и Влад, приблизившиеся к собеседникам, остановились немного в стороне, не решаясь вступать в разговор. Этого человека никто из них не знал, он был всецело знакомым Винсента, причем знакомым, не помнящим его, и мешать их беседе молодым людям не хотелось.

Чего нельзя было сказать о двух других членах их команды, которые, поначалу уйдя вперед, вдруг обнаружили, что оставили друзей позади и поспешили вернуться.

— Чем занимаемся? — веселый голос Романа, раздавшийся над их головами, как-то мигом разрядил обстановку, — Допрашиваем прохожих, как пройти в библиотеку мастера?

Собеседник Винсента, переведя взгляд на подошедших молодых людей, нахмурился и поспешно отступил, явно надеясь затеряться в толпе. Хранитель памяти метнулся за ним, в последний миг успевая схватит за руку.

— Марко!

— Оставьте меня, синьор! — юноша нахмурился и, окинув взглядом вновь подошедших, вдруг скрипнул зубами, — Я не имею дел с прихвостнями мастера, оставьте меня! Я не маг, вам нет резона убивать и меня тоже!

— Марко! — Винсент, не в силах выносить беспочвенных обвинений, резко тряхнул парня, хмурясь сам, — Мы не имеем отношения к мастеру, мы не собираемся убивать тебя или кого-то еще! Расскажи мне о Паоло, что произошло?

Людовик и Роман, начинающие смутно понимать, что разговор здесь идет серьезный, недоуменно переглянулись, затем переводя взгляды на Татьяну и Влада. Луи, тронув девушку за плечо, чуть нагнулся, шепча ей на ухо:

— Кто это?

— Итальянский знакомый Винсента, — девушка тяжело вздохнула, — Тоже хранитель памяти, насколько я помню. Только не помнит его…

— Очередной тяжелый случай амнезии! — виконт закатил глаза и, дернув брата за рукав, ябеднически прошептал, — Тут эпидемия, доктор!

— Помолчите, медбрат, пока я не произведу осмотр, — мгновенно сориентировался молодой маг и демонстративно размял пальцы, — Тэк-с, что у нас…

— Молчать! — рык хранителя памяти, мгновенно остужая пыл обоих шутников заставил их изумленно примолкнуть и, демонстративно обидевшись, изобразить жалкую попытку скрыться за спиной Татьяны.

Винсент, по-прежнему не отпускающий своего незнакомого друга, чуть улыбнулся.

— Извини моих друзей, они не всегда умеют держать себя в руках. Прошу тебя, Марко, не бойся меня! Я — Винченцо, в нормальном мире мы были знакомы с тобой, в конце концов, я… — он быстро оглянулся по сторонам и приблизив лицо к лицу растерявшегося парня, прошептал, — Я тоже хранитель памяти.

В серых глазах мелькнуло, сплетаясь с изумлением, зарождающееся доверие. Марко немного расслабился, больше не пытаясь вырваться и, опять склонив голову набок, пристально вгляделся в собеседника.

— Винченцо? — еще раз повторил он, неуверенно добавляя, — Друг?.. Хранитель… нет! — в глазах юноши внезапно вспыхнул страх, — Нет, мы слишком близко от мастера, чтобы говорить такое! Ты… ты правда знал Паоло?..

— Заочно, — Винсент помрачнел и, тяжело вздохнув, сочувствующе сжал плечо собеседника, — Я знаю, он был тебе как отец… Мне жаль. Что произошло, что могло случиться? Ты рассказывал о нем как о довольно сильном маге, так что же…

— Мастер, — последовал короткий ответ. Винс примолк, а его собеседник грустно улыбнулся, поднимая бледное, осунувшееся, как теперь стало очевидно, лицо к небу.

— Однажды… к нам пришел человек, — тихо начал он, — Мы не знали его, но он сказал, что он посланник мастера и мы не смеем оспаривать принятые им решения. Паоло надеялся договориться, был готов отдать всю силу мастеру и оставить магию! — Марко судорожно втянул воздух и, покачав запрокинутой головой, заставил себя вновь улыбнуться, — Он убил его. Убил и ушел, как ни в чем ни бывало, я… — он торопливо провел ладонью по лицу, — Я никогда не забуду…

— Марко… — как утешить бедного парня, хранитель памяти не знал, но решил все-таки попытаться, — Я не знаю… Ты думай, что теперь он в лучшем из миров. И, может быть, еще возможно что-то…

— Винченцо! — серые глаза яростно сверкнули; Марко рывком опустил голову, — Он унес его сердце! Вырвал его из груди моего отца, моего создателя, на моих глазах, и забрал его! По-твоему, здесь что-то можно исправить?!

Татьяна сглотнула. В памяти ее вмиг отобразилась сцена, аналогичная той, о которой рассказывал несчастный молодой человек; стало нехорошо. И тотчас же странное, страшное подозрение осенило ее, настолько же очевидное, насколько и невероятное, кажущееся ошибочным, но такое явное.

Девушка неуверенно оглянулась назад, на пиратский корабль, стоящий у пристани, вспомнила сильные руки, подсаживающие ее на бочку, помогающие забраться на борт, обнимающие за плечи…

— Как его звали? — голос сел, но она даже этого не заметила. Роман, не совсем понимая, в чем дело, попытался удержать ее от опрометчивых действий, но Татьяна вырвалась, подаваясь вперед и взволнованно всматриваясь в лицо юноши. Тот, не ожидавший, что кто-то из окружающих их людей вдруг подаст голос, растерянно заморгал, даже немного забывая о собственном горе.

— Кого?.. Если вы о моем отце, сеньорита…

— О том человеке, что убил его! — Татьяна, тяжело дыша, прижала руки к груди, — Вы знаете его имя?

— Он… — Марко нахмурился, силясь отыскать в воспоминаниях требуемую информацию, — Он сказал… Только что он ферзь на этой доске, больше ничего.

Сердце упало. Девушка пошатнулась, закрывая лицо руками. Это было слишком очевидно, это не могло быть ошибкой — лишь один человек мог представиться таким образом, лишь один позиционировал себя так.

— Ферзь… — сорвался с ее губ слабый шепот, почти вздох, — Министр… не может быть…

Винсент, тоже не совсем уловивший ход мыслей девушки, нахмурился, делая неуверенный шаг к ней и ежесекундно оглядываясь на застывшего парня.

— Татьяна?

— Ты не понимаешь? — она отняла руки от лица и, стиснув зубы, покачала головой. В душе ее царил полнейший раздрай.

— Он врал нам, Винс, он обманул всех нас! Тебя, меня, Чарли — всех! Он… Ферзь, министр на этой доске — так мог сказать только один! Марко… — она вновь обратилась к растерявшемуся юноше, — Он был рыжим?

Хранитель памяти, начиная понимать причину расспросов, медленно повернулся к недоумевающему приятелю. Вопрос девушки теперь интересовал и его.

Людовик, Роман и Влад, тоже сообразившие в чем тут дело, немного подались вперед, всматриваясь в молодого хранителя памяти с такой жадностью, что тот даже немного попятился.

— Он… да, он был рыжим, но откуда вы…

Татьяна обессиленно закрыла глаза. Ей так хотелось верить, так хотелось надеяться, что в этом мире у них есть лишь один враг, не самый страшный, в сравнении с другими, человек, что те, кто был против них либо не помнят об этом, либо уже не будут вступать в бой…

— Чарли в опасности, — Роман, перерабатывающий информацию почти с молниеносной скоростью, сдвинул брови, делая шаг вперед, — Нужно найти его, предупредить…

— О чем вы? — Марко, совсем переставший что-либо понимать, окинул их всех недоумевающим взглядом, — Вы… откуда вам известно, каким был тот убийца? Откуда знаете, кто мог так представляться, может… вы все-таки связаны с ним??

— Мы с ним не связаны, Марко, — голос Винсента прозвучал откровенно глухо, — Но надеялись, что не столкнемся с ним, как с врагом здесь. Давай отойдем в сторону. Мне нужно многое тебе рассказать.

…Рассказ получился длинным, и даже очень длинным. Винс, как обычно принимающий на себя роль сказителя, отчаянно пытался не упустить ни единой подробности, но при этом пересказать случившиеся события достаточно сжато, а при учете постоянно добавляющих ценные замечания друзей, еще и путался, поэтому говорил долго и немного сумбурно.

Однако, в конечном итоге, Марко, слушающий очень внимательно и искренне старающийся вникнуть в суть дела, все-таки понял, что ему пытаются объяснить и, хмурясь, поднял руку, прерывая рассказчика на полуслове.

— То есть, ты хочешь сказать… — медленно вымолвил он, окинул взглядом собравшуюся вокруг компанию и поправился, — Вы все хотите сказать, что мастер изменил мир? И что, если его убить, мир может вернуться на круги своя? И Паоло… — он умолк, кусая губы. Винсент, ободряюще улыбнувшись, уверенно кивнул, снова хлопая приятеля по плечу.

— Я думаю, что это вполне вероятно, друг мой. Этот мир — как мыльный пузырь, как иллюзия, навеянная Альбертом, он не настоящий и все, что здесь случается, чересчур эфемерно, чтобы быть реальным. Если лопнуть этот пузырь, если вернуть настоящую реальность, я уверен, что загубленные мастером маги окажутся живы. Уверен и… очень хочу на это надеяться.

— Поверь, не ты один… — Марко глубоко вздохнул, очень явственно пытаясь сопоставить все узнанное с уже известным, — Значит… вы говорите, что этот «ферзь», этот Чеслав он уже убивал подобным образом? Вырывал сердце?..

Татьяна искренне постаралась не углубляться в воспоминания и мрачно кивнула.

— Да… Он убил Рейнира, мага, которого, как я слышала, Альберт стремится превзойти. К слову, сам Альберт об этом, я полагаю, не знает, иначе бы не держал такого опасного человека рядом с собой.

— Или, напротив, держал бы, чтобы иметь возможность его контролировать, — молодой хранитель памяти тяжело вздохнул и, немного подавшись вперед, облокотился на собственные колени, сцепляя руки в замок. Они находились у края портовой площади, сгрудившись вокруг тумбы, на которой и сидел, на правах несчастного страдальца, их новый знакомый, и говорить старались не слишком громко, дабы не привлечь ненужного внимания. И без того кто-нибудь из молодых людей нередко ловил на себе заинтригованные взоры прохожих — сборища, подобные тому, что устроили они, в этом мире не приветствовались и вызывали изумление.

— Решено! — Марко неожиданно вскинул голову и, оглядев своих собеседников, уверенно кивнул, — Вы дали мне надежду, я не могу упустить ее! Я иду с вами, помогу…

— Нет, — Винсент, сам размышляющий о чем-то, сжал губы и уверенно покачал головой, — Нет, Марко, извини, но… Это нам надлежит сделать самим. Мы знаем Альберта, знаем его уловки, к тому же, нам еще нужно найти Тьери, а это…

— Подожди-подожди, — итальянец приподнял бровь, вскидывая руку в останавливающем жесте. Он вообще жестикулировал довольно много, вероятно, в силу своей национальности, гораздо больше, чем «страстные французы» как выразился однажды Ричард.

— Тьери? Ты говоришь о предателе-Тьери, Винченцо? Это тот самый человек, что был учеником мастера, и теперь находится на особом положении?

Ответ последовал отнюдь не от растерявшегося хранителя памяти. Людовик, уже притомившийся, как и его брат, быть просто наблюдателем и слушателем, решил подать голос.

— Других Тьери мы не знаем, приятель. Кстати, я тоже когда-то был учеником Альберта, только предал скорее его, чем себя и свою семью… Может быть, старик тоже хороший, а мы напрасно осуждаем его. И вы тоже. И вообще весь мир.

— Ну да, бедный, несчастный дедушка, которого все покинули и все только гавкают в его адрес, — Роман патетически закатил глаза, — Как же ему, страдальцу, живется-то? Нет, мы срочно обязаны отыскать его и подарить утешительный платочек. А заодно выведать, как…

— Роман! — Винс, доверяющий Марко, но не желающий, тем не менее, раскрывать перед ним всех своих планов, грозно нахмурился. Виконт мгновенно изобразил сердечный приступ от ужаса и демонстративно зашатался.

— Почему ты назвал его предателем? — хранитель памяти, присев на корточки рядом со своим «коллегой», внимательно вгляделся в него, немного склонив голову набок, — Кого он предал, что сделал, чтобы его считали таковым?

— Ничего, — его молодой собеседник мрачно улыбнулся, — В том-то и дело, Винченцо, что он ничего не сделал… Мастер относится к нему гораздо мягче, гораздо лояльнее, чем ко всем другим магам, он имеет некоторое влияние на своего учителя, но влиянием этим не пользуется. Он не пытается заступиться за своих, он ничего, решительно ничего не делает, просто влачит свое существование в лесу, среди деревьев, и только. Нам, тем, кто пострадал от произвола мастера, больно это сознавать — Тьери предал своих ради спасения собственной шкуры.

Винсент несколько помрачнел и, опустив голову, помял в руках бандану. Куда ее девать, он так и не придумал, выбрасывать «сувенир» с фрегата не хотел, посему пока предпочитал просто крутить в руках, не в силах куда-то пристроить.

— Мне трудно осуждать его, — медленно вымолвил он наконец, и неожиданно выпрямился, поднимаясь на ноги, — Своя рубашка ближе к телу, с этим не поспоришь. Не знаю, как бы я поступил на его месте, откровенно говоря… А впрочем, мне такой выбор не светит — с Альбертом мы друзьями никогда не были. Скажи, ты знаешь, где живет Тьери? Нам нужно найти его, и…

— При достаточной доле везения уломать все-таки выступить против Альберта, — вновь вклинился Роман, — А раз ты его не любишь, тебя с собой мы взять в любом случае не можем.

— Он живет в лесу, не слишком далеко от дворца мастера, но и не настолько близко, чтобы быть у него на виду, — Марко нахмурился, окидывая своих новых знакомых долгим, и каким-то недобрым взглядом, — Без меня вам его не найти, я могу показать дорогу. Я… Я сам хочу отомстить, я пойду против мастера, я!..

— Спокойно, друг мой, — хранитель памяти нахмурился и, положив руку на плечо сидящему парню, на несколько секунд умолк, размышляя о чем-то, прикидывая варианты развития событий, — Ты покажешь нам путь, но сам не пойдешь с нами, нет… Ты найдешь Чарли.

Все взгляды обратились к нему; на всех лицах застыло одинаковое недоумение. Татьяна приоткрыла рот, растерянно указывая на не менее ошарашенного итальянца и, покачав головой, закрыла его, не зная, что сказать.

— Чарли Бешенный, знаешь его? — продолжал Винсент, решительно не замечая всеобщего шока, — Он капитан вон того судна… — мужчина оглянулся через плечо, указывая на фрегат у причала, — И он понятия не имеет, кого возит на борту. Ты найдешь его, скажешь, что ты наш друг, мой друг, Марко, и объяснишь ему, кто такой Чеслав. Помощи у него лучше не просить — я боюсь, этот парень, ввиду своей жажды остаться пиратом, просто откажет нам, но хотя бы про Чеса он должен знать. И, как знать… Может быть, в результате он нам все-таки поможет.

— Ты отправляешь меня болтать с пиратом?.. — итальянец медленно поднялся на ноги и, дернув плечом, сбросил с него руку собеседника, — Я сказал, что единственное мое желание — это отомстить мастеру за смерть Паоло, уничтожить его так же, как он…

— Марко! — Винс сдвинул брови, на правах человека более взрослого прерывая своего собеседника, — Если ты заявишься к мастеру просто так, уничтожить ты его не сможешь, ты погибнешь сам! Но если ты сделаешь, как я тебя прошу — я знаю, ты все равно скажешь Бешенному, что помощь его нам не помешает, ты не сможешь сдержаться, — если ты поговоришь с ним, покажешь нам дорогу к дому Тьери и позволишь спокойно с ним пообщаться, быть может, тебе и не придется ничего делать! Быть может, мастер будет убит, Паоло будет отомщен, и… жив.

Молодой человек закусил губу и, тяжело сглотнув, опустил плечи.

— Я не верю… — тихо ответил он и голос его немного дрогнул, — После того, что я видел… Я не верю, что еще возможно…

— Не верь, но сделай, о чем тебя просят, — Роман, довольно толстокожий по отношению к чужому горю, равнодушно пожал плечами, — Твое дело делать дело, парень, а не рассуждать о вере. В конце концов, у нас тут не церковные дебаты! Шуруй на поиски Чарли, только предварительно нарисуй карту пути по лесу прямиком к дяденьке магу.

Марко, внимательно выслушавший собеседника, заинтересованно хмыкнул и перевел взгляд на устало закрывшего лицо рукой Винченцо. Слушать шутки виконта в неподходящий момент тот уже явно устал.

— Он всегда такой? — итальянец выразительно указал взглядом на юношу и, тяжело вздохнув, неожиданно хмыкнул, — Я когда-то тоже был таким. Может, не столь надоедливым, но остроумным… Хорошо. Я сделаю, как вы просите, я укажу дорогу к дому предателя, и отыщу вашего приятеля. Надеюсь, он не прострелит меня, едва увидев… За мной, — он уверенно махнул рукой и, не медля боле ни мгновения, решительно зашагал куда-то в сторону узкого проулочка, наполовину заставленного тележками с выставленными на продажу продуктами.

Путешественники потянулись за ним.

Татьяна, тихонько вздыхая, шла, механически переставляя ноги и размышляла о том, что им уже довелось пережить, о том, что происходит сейчас и о том, что ждет их в ближайшем будущем. Как-то встретит их старый маг? Он, скорее всего, не помнит, кто они такие, может и вовсе не пожелать говорить с ними, зачем? Ведь они против Альберта, его мастера, его учителя, которому в этом мире он так предан. Учителя… Ах, кто-то говорил недавно что-то о маге, который был учеником мастера, вот только кто и когда? Было что-то важное в этих словах… А может быть, и не особенно важное. Может быть, ей просто хочется занять чем-то голову, размышляя обо всякой ерунде, вот и все.

Девушка глубоко вздохнула и, испытав мимолетное желание запрыгнуть к собственному дяде на ручки, немного понурилась. А может, все будет наоборот? Может, Тьери вспомнит их или, во всяком случае, посочувствует, пригласит зайти, переночевать… Ох, как хотелось бы провести ночь в постели, которая не ходит ходуном из-за качки, которая спокойно стоит на твердом полу, уверенная и непоколебимая! Удастся ли ей это?

Время уже перевалило за полдень — в порт они, как и обещал Чарльз, прибыли около двенадцати, но с тех пор провели на суше уже не одну минуту.

Марко спокойно и уверенно вел их извилистыми улочками, безошибочно находя дорогу в трущобах того, что некогда было величественным городом, хладнокровный, решительный, непоколебимый в своей уверенности, и вызывал в душе постоянно во всем сомневающейся Татьяны невольное восхищение. Ах, сюда бы еще столь же уверенного Чарли, и было бы вообще идеально…

В голову неожиданно пришло, что будь здесь не капитан пиратов, а его старший помощник, он, увидев, как устала девушка, наверняка взял бы ее на руки и понес, и путешественница нахмурилась. Вот еще! Так бы она и согласилась на этот жест доброй воли… Да, Чеслав на фрегате притворялся успешно — даже она поверила в его надежность, готова была доверять ему едва ли не больше, чем Чарльзу с его бешенным нравом. Каков обманщик!

— Лес, — спокойный голос Марко, заставивший ее отвлечься от размышлений, нарушил их мирное путешествие, вынуждая всех остановиться. Итальянец вытянул руку, указывая куда-то вперед, туда, где кончались дома, и начиналась сплошная лесополоса. Где-то среди деревьев смутно угадывалась тропинка, столь извилистая и обманчивая даже на вид, что идти по ней казалось делом трудным, а может быть, даже опасным — мало ли, куда такая заведет!

— И что нам делать дальше? — Луи огляделся, вероятно, ища указатели, сообщающие о повороте к избушке мага и, не обнаружив таковых, пожал плечами, — Бегать по лесу и просить каждое дерево встать к мастеру задом, к Тьери передом?

Итальянец бросил на него долгий красноречивый взгляд и, сделав еще несколько шагов, остановился.

— Отсюда… От опушки леса тридцать шагов вперед. Потом идите, всегда сворачивая в одну сторону, не важно, в какую, но в одну-единственную сторону, пока не увидите деревянного идола. Он укажет вам путь…

— По-моему, здесь имеются какие-то ядовитые испарения, — Роман обреченно всплеснул руками, — Вы видите — он же не понимает, что говорит! Сначала утверждает, что идол деревянный, а потом говорит, что он болтать с нами будет… Это тебе что, Пиноккио? Деревянный мальчик с длинным носом?

— Скорее наглый мальчик с длинным языком! — рыкнул Винсент через плечо и, раздраженно дернув им, вежливо кашлянул, — Продолжай, Марко.

Молодой хранитель памяти, хладнокровно дождавшийся окончания препирательств между своими спутниками, чуть приподнял подбородок.

— Каждый раз идол указывает в разные стороны, зависит от того, с какой стороны к нему подойти. Но всякий раз эта сторона верная, вам следует идти туда, куда он укажет, и вы найдете дом мага-предателя. Он скрыт от посторонних, его не найти, если не знать путь… Запомните то, что я сказал вам, потому что дальше проводить вас я не могу. Или я должен буду добраться до его дома, или… если пойду иным путем, не смогу выбраться. Такова магия Тьери, так он скрывает себя от нежеланных гостей. Надеюсь, вам повезет добраться до него живыми…

— А мы, в свой черед, искренне надеемся, что тебя не убьет наш милый и добрый Чарли, — Людовик очаровательно улыбнулся, — Ты с ним будь аккуратнее, дружочек… Чарли, понимаешь, немножко Бешенный.

Марко рывком обернулся, окидывая молодого мага долгим, несколько надменным взглядом.

— Спасибо за предупреждение, — резко ответил он и, на миг сжав зубы, медленно втянул расширившимися ноздрями свежий лесной воздух, — С вашим бешенным дружком я попытаюсь договориться. А если мне это не удастся, что ж… — серые глаза полыхнули каким-то дьявольским пламенем, на мгновение изменили цвет, становясь совершенно желтыми, кошачьими, как бывало с очами Винсента в минуты гнева, — Придется принудить его к помощи. Я, знаете ли, тоже иногда бываю… немножко диким.

Винсент, устало вздохнув, тяжело шагнул к своему другу и, положив ладонь ему на плечо, легонько сжал его.

— Марко, сделай одолжение… Общаясь с Чарльзом, будь добр, помни — каким бы резким он ни был, он все-таки обычный человек, не более того. Поэтому держи себя в руках.

— Или хотя бы в лапах… — элегически протянул Роман и, закинув руки за голову, задумчиво прошелся перед молодым итальянцем, — Мне показалось, или у тебя отрос хвост?

Парень скрипнул зубами и явно хотел, было, рвануться вперед, однако, в последнюю секунду оглянулся на продолжающего сжимать его плечо «коллегу» и благоразумно передумал.

— Свидимся с вами позже, — буркнул он, — Надеюсь, слова мои вы примите к сведению. Arrivederci[3], — и, попрощавшись, он уверенно вывернулся из хватки Винсента, отодвинул Луи, послал быструю улыбку Татьяне и решительно зашагал прочь, вероятно, планируя вернуться на портовую площадь.