Иерусалим. Все лики великого города

Глава 7 Эллинистический город

Мы кое-что знаем о строительстве Иерусалима при Неемии и Ездре, но остальная часть персидской эпохи в истории города окутана мраком. В 332 г. до н. э. тьма рассеивается, когда Иерусалим подчинился Александру Македонскому. Этот прославленный полководец завоевал большую часть западного мира, а также часть мира восточного. Он разбил персов в серии сражений между 334 г. до н. э. и 323 г. до н. э. – и взял под свой контроль остатки Ахеменидской империи, включая провинцию Йехуд.

Иосиф Флавий пишет, что Александр посетил Иерусалим после взятия Газы. Иудейский первосвященник Иаддуа во сне получил предупреждение от Бога – ему было велено украсить город, распахнуть ворота и подготовиться к встрече победителя. Иаддуа приказал евреям одеться в белое и выйти на улицы; по словам Иосифа Флавия, Александра приветствовали все иудеи Иерусалима. Македонского царя пригласили в храм, и там он принес жертву Богу Израиля в соответствии с инструкциями первосвященника. Затем Александру показали отрывок из книги пророка Даниила, где говорилось, что один из греков одержит верх над персами, – и предположили, что этим человеком будет именно он. Растроганный Александр предоставил иерусалимцам «все, что они пожелали» – и даже обещал разрешить евреям в Вавилоне и Мидии жить по своим законам и обычаям.

Аналогичные истории содержатся в Вавилонском Талмуде[48] и других источниках – но, вероятно, захватив Газу, Александр сразу двинулся в Египет и не задерживался в Иерусалиме. У него было мало свободного времени в напряженный период между сражением при Иссе в Киликии (333 г. до н. э.) и решающей битвой с Ахеменидами при Гавгамелах в Месопотамии (331 г. до н. э.). Однако сцена, описанная Иосифом Флавием, позволяет нам сделать два вывода. Во-первых, на заре эллинистической эпохи Иерусалим пользовался определенными привилегиями и мирно сосуществовал с имперскими державами. Во-вторых – и здесь кроется главное значение визита македонского правителя, – эллинистическую культуру в Священный Город принес человек, который видел себя посланником греческих обычаев. По мнению Александра, его миссия заключалась в том, чтобы эллинизировать весь мир.

К 323 г. до н. э. Иерусалим являлся частью империи, раскинувшийся от Гибралтара на западе до индийского Пенджаба на востоке, а эллинизм был культурой этой империи. Термин «эллинизм» происходит от слова «эллины» (греч. Έλληνες) – самоназвания греков, считавших себя потомками мифического героя Эллина. Слово «эллинистический» означает «подобный греческому языку, мышлению и культуре» и употребляется, чтобы отличить исторический период после смерти Александра Македонского (IV–I вв. до н. э.) от более ранней классической греческой эпохи (IX–VIII вв. до н. э.), которая именуется эллинской. Александр любил все греческое. В детстве его учителем был великий афинский философ Аристотель. Будущий завоеватель засыпал со свитком «Илиады».

После смерти Александра в 323 г. до н. э. начался период, известный как «время диадохов». Диадохи (военачальники Александра) – Птолемей, Селевк, Антигон и др. – делили гигантскую империю, боролись за власть и основывали собственные монархические династии. В итоге Птолемеи воцарились в Египте, Селевкиды – в Леванте и Месопотамии, а Антигониды – в Македонии. Вместе с изысканной эллинистической цивилизацией в Иерусалим пришли кровавые распри соперничавших царских родов – и город стал эпицентром более чем 20 конфликтов. Иудея снова превратилась в «оспариваемую периферию», которую раздирали враждующие державы севера и юга.

Иерусалим пережил серию войн за владение Иудеей. Сперва он оказался под властью Птолемея I – царя Египта. В 312 г. до н. э. Птолемей решил присоединить Иудею к своему государству. Его успех в захвате Иерусалима, согласно Иосифу Флавию, объяснялся тем, что нападение произошло в субботу (шаббат) – священный для иудеев день, когда им запрещалось работать и сражаться. Также Птолемей солгал, что хочет принести жертву в храме – и потому беспрепятственно проник в Иерусалим, а горожане ничего не подозревали.

Птолемей угнал часть иерусалимцев в плен, Иудея была включена в состав птолемеевского Египта – но после 301 г. до н. э. отношения между центром и провинцией улучшились. Евреи получили широкую автономию во внутренних делах, и Иерусалим свыше 25 лет жил спокойно. Местную администрацию возглавлял первосвященник, который являлся одновременно религиозным и политическим лидером. Храм по-прежнему был духовным центром – поэтому в городе обосновалось много священников, которые составляли очень влиятельную прослойку общества. Параллельно в Иудее – как и на других землях, покоренных Александром Македонским, – распространялся эллинизм. Представители городской элиты, находившиеся в тесных контактах с птолемеевскими властями Египта, склонялись к эллинистической культуре – но более строгие и религиозные евреи сопротивлялись этому. Эллинизм привлекал богатых и образованных иерусалимцев из-за воспевания им науки, искусства и архитектуры, эстетики и физической красоты, из-за прославления человеческого разума и тела. С точки зрения ортодоксальных иудеев, все это оскверняло Божественную истину.

Благоприятные условия, которыми наслаждались евреи при Птолемеях, ухудшились, когда Селевкиды попытались захватить Святую Землю, тем самым положив начало Сирийским войнам (274–168 гг. до н. э.). Стратегически важная Иудея была вожделенной целью всех враждующих армий, которые маршировали из Египта – на юг и из Сирии – на север. В 223 г. до н. э. престол Селевкидов унаследовал молодой и честолюбивый Антиох III, позже нареченный Великим. Антиох мечтал стать вторым Александром Македонским и бросил вызов власти Птолемеев в Леванте – регионе, который граничил с западными и южными пределами его собственного государства.

В 201 г. до н. э. войска Антиоха заняли Газу, но вскоре отступили под давлением армии Птолемея IV Филопатора, которой командовал опытный полководец Скопас Этолийский. Евреи поддерживали Антиоха в пику Птолемеям – поэтому его солдаты укрылись в Иерусалиме. Спустя год Скопас выбил противника из города – но неугомонный Антиох вернулся, осадил Иерусалим и захватил его в 200 г. до н. э. Эта кампания была лишь одним из нескольких эпизодов, случившихся в Иудее за два десятилетия конфликта между эллинистическим (птолемеевским) Египтом и царством Селевкидов. Описывая эти беспокойные годы, Иосиф Флавий сравнивает иудеев с кораблем во время шторма, «который волны бросают в обе стороны»; точно так же евреи «находились в своем положении посередине между процветанием Антиоха и его невзгодами».

Наконец Антиох и Скопас встретились близ древнего города Панеада (Банияс), что на севере нынешнего Израиля. Здесь разыгралась одна из переломных битв древней истории – и Птолемеи потерпели сокрушительное поражение. Антиох III с триумфом въехал в Иерусалим. Местные жители охотно приняли его и даже помогли уничтожить гарнизон, оставленный в городе Скопасом. Взамен Антиох III – первый сирийский правитель Иудеи – благосклонно даровал евреям вино, масло, ладан, пшеницу, муку, соль и скот для жертвоприношений в храме. Кроме того, царь сохранил за евреями автономию, позволив им жить по своим законам и обычаям, как это сделал его кумир – Александр Македонский.

В то время – как и в дни Неемии – территория Иерусалима все еще ограничивалась Городом Давида и Храмовой горой. Трудно точно определить, когда город расширился и охватил Западный холм, но, вероятно, это началось на заре II в. до н. э. (после победы Антиоха III) и стало важной вехой в развитии Иерусалима. Растущему городу требовались новые органы власти; так появился совет старейшин, названный на греческий манер герусией. Он рассматривал административные, политические, судебные и социальные вопросы. Антиох III освободил членов герусии, священников и храмовых писцов от уплаты подушной подати и налога на соль. Прочие иерусалимцы пользовались аналогичной привилегией на протяжении трех лет.

Сперва Иерусалим и Иудея жили безмятежно под властью Селевкидов, но обстановка медленно накалялась. Селевкиды – сирийско-месопотамские преемники Александра Македонского – являлись убежденными эллинистами, и многие иудеи презирали их как язычников. С 198 г. до н. э. темпы эллинизации набирали обороты, что привело к конфликту мировоззрений – еврейского и эллинистического. Полем битвы был Иерусалим.

Евреи раскололись на две группы. Проэллинистическую партию сформировали аристократы и саддукеи – первосвященнические семьи, чье наименование отсылает к Садоку, соратнику царя Давида и первосвященнику храма Соломона. Антиэллинисты образовали группу хасидов (ивр. – благочестивый). Древние хасиды не имели отношения к современным и были предшественниками фарисеев; они являлись ортодоксальными и дотошными сторонниками Божьих законов, изложенных в Торе[49].

Ситуация в Иерусалиме осложнялась и из-за вражды между разными родами. Например, в царствование Селевка IV Филопатора (187–175 гг. до н. э.) – наследника Антиоха III Великого – некто Симон из колена Вениамина донес селевкидским чиновникам, что в храме спрятаны баснословные богатства, которые можно похитить и обвинить в краже первосвященника Онию III из дома Онии (династии иерусалимских религиозных деятелей). Храм не считался надежным местом для хранения ценностей, ибо его регулярно опустошали прежде – при египетском фараоне Шешонке, ассирийском повелителе Синаххерибе, вавилонском владыке Навуходоносоре II и т. д. Впрочем, на этот раз операция по краже драгоценностей внезапно сорвалась – людям Селевка IV явились некие небесные посланники и избили их до полусмерти (2 Мак. 3:23–31). Онию III заподозрили в насилии и вызвали к царю для объяснений.

Вскоре городские междоусобицы опять затронули храм – и лейтмотивом противостояния послужила борьба за титул первосвященника. Брат консервативного Онии III, Иешуа (взявший в угоду Селевкидам греческое имя «Ясон»), подкупил нового монарха Антиоха IV, занявшего престол в 175 г. до н. э. Ясон пообещал Антиоху крупную сумму денег в обмен на назначение первосвященником. Ония был снят с должности, и Ясон приступил к исполнению своих новых обязанностей. Параллельно он при поддержке эллинистов и царя затеял перестройку Иерусалима, намереваясь превратить Священный Город в греческий полис Антиохию. На Западном холме вырастали здания в эллинистическом стиле, рядом с храмом возвели гимнасий[50], и горожан поощряли одеваться по греческой моде.

Все это оскорбляло религиозных евреев. Их взгляды на происходящее отображены в Ветхом Завете: «В те дни вышли из Израиля сыны беззаконные и убеждали многих, говоря: пойдем и заключим союз с народами, окружающими нас, ибо с тех пор, как мы отделились от них, постигли нас многие бедствия. И добрым показалось это слово в глазах их. Некоторые из народа изъявили желание и отправились к царю; и он дал им право исполнять установления языческие. Они построили в Иерусалиме училище по обычаю языческому и установили у себя необрезание, и отступили от святого завета, и соединились с язычниками, и продались, чтобы делать зло» (1 Мак. 1:11–15).

Вызов иудаизму исходил не столько от соперничающей религии (греческого политеизма), сколько от соперничающей культуры. Это был вызов светскости, классическое противостояние откровения и разума, встреча двух разных мировоззрений, лобовое столкновение Иерусалима и Афин. Иудаизм еще не подвергался прямым нападкам, но Тора – своеобразная конституция Священного Города – фактически была отменена. Важным фактором в распространении этой соперничающей культуры стали гимнасии, возникшие во всем эллинистическом мире. Они выражали основные тенденции греческого ума, его восхищение прекрасным человеческим телом. Духовная и общественная жизнь Иерусалима изменилась. Спортсмены в гимнасии тренировались обнаженными, поэтому евреи, желавшие соответствовать эллинизму, думали, как скрыть следы обрезания – знака Завета и символа веры в Бога. Гимнасий конкурировал с храмом как с культурным центром. Он находился под покровительством греческого бога Гермеса и героя Геракла – и многие иудеи хотели подражать им. Непомерное нечестие Ясона, «этого безбожника, а не первосвященника», привело к тому, что даже священники предпочитали служению в храме спортивные игры (2 Мак. 4:12–15).

Ортодоксальные евреи – особенно хасиды – возмущались насаждением эллинизма, но дела пошли еще хуже, когда Ясон совершил роковую ошибку. Он отправил к Антиоху IV священника Менелая с деньгами, обещанными за свое назначение. Менелай же мечтал сместить Ясона; потому он предложил царю еще большую взятку – и получил вожделенную должность. Опальный Ясон бежал в Аммон[51] (2 Мак. 4:26). Соратники Менелая открыто поддерживали греческий образ жизни и противопоставляли себя хасидам. Затем, в 172 г. до н. э., Менелай с помощью своего брата Лисимаха украл из храма золотые и серебряные сосуды, дабы заплатить Антиоху. Когда обман вскрылся, иерусалимцы взбунтовались. Лисимах послал 3000 солдат, чтобы подавить восстание, но был убит во время беспорядков, а Менелай откупился и сохранил за собой пост первосвященника.

Пока в Иерусалиме бушевали скандалы с первосвященниками, Селевкиды и Птолемеи продолжали долгую борьбу за господство над Ближним Востоком. В 170 г. до н. э. Антиох IV вторгся в египетские владения Птолемеев – и почти сразу же распространились слухи о том, что он пал в бою. Ясон – первосвященник, свергнутый Менелаем, – воодушевился такими новостями и решил вернуть себе прежнее положение. Он собрал тысячу воинов и напал на Иерусалим. Менелай укрылся в крепости, а Ясон «нещадно производил кровопролитие между своими согражданами, не размышляя о том, что успех против одноплеменников есть величайшее несчастье» (2 Мак. 5:6). Одновременно вспыхнули боевые действия между эллинистами и хасидами. Это был конфликт не только евреев с евреями и евреев с сирийцами, но города с деревней. Против иерусалимских эллинистов ополчились жители сельской местности, которые примкнули к хасидам. Таким образом, взаимная неприязнь спровоцировала войну Иерусалима против Иудеи, а искушенных горожан – против невежественных и суеверных крестьян.

В таком хаосе Ясону не удалось захватить власть, и он с позором бежал обратно в Аммон. После долгих скитаний бывший первосвященник – «всеми преследуемый и ненавидимый, как отступник от законов, и, презираемый, как враг отечества и сограждан» (2 Мак. 5:8) – умер в изгнании, умоляя спартанцев прийти ему на помощь.

Слухи о гибели Антиоха IV оказались ложными. Узнав о восстании, царь решил, что Иудея намерена отколоться от его государства, – и впал в бешенство. В 169 г. до н. э., на обратном пути из Египта, монарх взял Иерусалим штурмом. Селевкидские солдаты набросились на жителей и учинили резню, а после – осквернили и разграбили храм. Антиох велел вывезти все богатства и драгоценную утварь; тысячи иерусалимцев по его распоряжению были проданы в рабство.

Через пару лет, когда Антиох повторно выдвинулся в Египет, его войска вернулись в Иерусалим. Сирийский полководец Аполлоний применил ту же хитрость, что и Птолемей I почти 150 лет назад, – атаковал в субботу. Поначалу Аполлоний притворялся миролюбивым, но, дождавшись шаббата и убедившись, что евреи не работают, он приказал солдатам взять оружие и убивать всех, кто попадется под руку. После расправы Антиох велел построить на близлежащем холме, – откуда просматривался весь город, – цитадель Акру. Сегодня точное местонахождение Акры неизвестно, но около 20 лет она возвышалась над Иерусалимом как символ власти Селевкидов над евреями.

Другие меры, введенные Антиохом, касались еврейских обрядов и – к радости эллинистов – подразумевали искоренение иудаизма. В 168 г. до н. э. соблюдение субботы (шаббата) и религиозные праздники были запрещены, книги Торы – сожжены, обряд обрезания – отменен. Евреев заставляли есть свинину и поклоняться греческим богам. Неповиновение каралось смертью. Во дворе храма – превращенного в святилище Зевса Олимпийского – установили жертвенник со статуей этого бога, отлитой по образу самого Антиоха[52]. Царь утверждал, что ему явился Зевс, и провозгласил себя Эпифаном, что по-гречески значит «прославленный». Недоброжелатели в насмешку величали его Эпиманом («сумасшедшим»). Вероятно, Антиох IV хотел не только наказать, но и эллинизировать евреев; однако евреи восприняли действия монарха как попытки обратить их в язычество. Бунт против сирийцев в таких условиях был лишь вопросом времени.

Восстание грянуло в 167 г. до н. э. к северо-западу от Иерусалима – в деревне Модиин. Там жил священник Маттафия – отпрыск дома Хасмона (династии Хасмонеев). Когда сирийский чиновник приехал в Модиин, чтобы принудить тамошних евреев к языческому жертвоприношению, Маттафия убил и его, и предателя-односельчанина, приносившего жертву. Потом он с пятью сыновьями бежал в горы. К Хасмонеям присоединились ревностные иудеи, включая хасидов. Сформировав армию, они «поражали в гневе своем нечестивых и в ярости своей мужей беззаконных», «защищали закон от руки язычников и от руки царей и не дали восторжествовать грешнику» (1 Мак. 2:44–48). Впрочем, не только религиозные иудеи сражались против язычников Селевкидов; это была и междоусобная война, в которой мишенью стали евреи, отказавшиеся примкнуть к мятежникам.

После смерти Маттафии борьбу по очереди продолжили трое его сыновей: Иуда (166–160 гг. до н. э.) по прозвищу Маккавей («Молот»), Ионатан (160–143 гг. до н. э.) и Симон (142–134 гг. до н. э.). В честь Иуды – еврейского национального героя, которого почитают как великого и грозного воина, – повстанцев окрестили Маккавеями.

Поначалу Иуда и его соратники сражались против Селевкидов с переменным успехом. Ранние стычки не коснулись Иерусалима – и лишь в 164 г. до н. э., одержав победу под Беф-Цуром, Иуда Маккавей смог войти в город и занять Храмовую гору 25 кислева (в декабре 165 г. до н. э.). Крепость Акру удерживал сирийский гарнизон, но Маккавеи очистили и повторно освятили храм спустя ровно три года после его осквернения Антиохом IV. В память об этом евреи ежегодно отмечают Хануку (ивр. – посвящение, обновление), также известную как «Праздник огней» и «Праздник Маккавеев».

Тем временем Иерусалим по-прежнему был разделен. Маккавеи «обстроили гору Сион вокруг высокими стенами и крепкими башнями, чтобы язычники, придя когда-нибудь, не попрали их, как сделали это прежде» (1 Мак. 4:60–61) – но, по-видимому, они контролировали только Храмовую гору, а остальная часть города принадлежала сирийцам. Это длилось несколько лет.

В 162 г. до н. э. Маккавеи безуспешно попытались захватить цитадель Акру. В ответ Селевкиды осадили храм, используя «стрелометательные орудия и машины, и огнеметательные, и камнеметательные, и копьеметательные» (1 Мак. 6:51). Конфликт затягивался, и в какой-то момент была достигнута договоренность о прекращении огня, которую сирийцы немедленно нарушили. Наконец, в том же 162 г. до н. э., Селевкиды заключили с евреями договор, гарантировав им религиозную автономию в обмен на признание верховенства власти сирийского царя. К тому времени сумасбродный Антиох IV Эпифан уже умер, и регенты его малолетнего сына Антиоха V Евпатора были настроены на диалог, ибо интриговали друг против друга, опасались набирающего мощь Рима и совершенно не нуждались в беспорядках в Иудее. Селевкидская армия одолевала евреев, однако враждующие стороны номинально пришли к компромиссу. Тем не менее Иуда, жаждавший политической независимости, продолжал воевать. Он пал в апреле 160 г. до н. э. в сражении возле Эласа – городка к северу от Иерусалима. Жестокая битва окончилась оглушительным разгромом Маккавеев и триумфом сирийцев.

Селевкиды, погрязшие во внутренних дрязгах, надеялись наладить контакт с новым маккавейским лидером Ионатаном (братом Иуды), пожаловав ему должность первосвященника и титул «друг царя». Ионатану было позволено занять весь Иерусалим, кроме Акры. Закрепившись в городе, повстанцы осадили крепость, но взять ее не удалось – и тогда Ионатан задобрил очередного сирийского монарха Деметрия I Сотера золотом, серебром и дорогой одеждой. Взамен Деметрий I подтвердил первосвященнический статус Ионатана и снизил размер налогов, взимаемых с Иудеи, а также Галилеи и Самарии[53] – еще двух исторических областей, населенных преимущественно евреями. Следующие цари почти не вмешивались в дела еврейской провинции. Маккавеи укрепляли Иерусалим на глазах у селевкидского гарнизона, дислоцированного в Акре. Так продолжалось до 143 г. до н. э., пока с Ионатаном не расправился сирийский полководец Диодот Трифон, который вскоре узурпировал трон Селевкидов.

Симон – последний из пяти сыновей Маттафии, сменивший Ионатана, – продолжил начатое братом строительство оборонительных сооружений. Ослабшее селевкидское государство медленно, но верно клонилось к упадку – и Деметрий II Никатор, на фоне придворных интриг заинтересованный в поддержке Иудеи, освободил ее от уплаты налогов (142 г. до н. э.). De facto это подразумевало признание Иудеи независимым государством – и чужеземное присутвие в ней надлежало искоренить. Через несколько месяцев Симон отрезал Акру от внешнего мира. Когда запасы продовольствия иссякли и многие солдаты умерли от голода, крепость сдалась. Евреи возрадовались, «ибо сокрушен великий враг Израиля» (1 Мак. 13:51). Затем, по словам Иосифа Флавия, иудеи снесли ненавистную цитадель, не оставив от нее камня на камне; даже холм, на котором она возвышалась, сровняли с землей. На ограде храма появились медные таблички, сообщавшие, что Симон «согласился быть первосвященником и военачальником и правителем Иудеев и священников и начальствовать над всеми» – «навек, доколе восстанет Пророк верный» (1 Мак. 14:47; 14:41).

Отныне первосвященство передавалось по линии Хасмонеев. Так возникло суверенное еврейское государство, где монарх-первосвященник исполнял функции политического и военного лидера; этот принцип сохранялся на протяжении почти всего существования хасмонейского царства (140–37 гг. до н. э.).

Правление Симона оборвалось в 134 г. до н. э. Родственник, мечтавший о власти, заманил правителя с двумя сыновьями на пир и убил их. Но третий сын, Иоанн Гиркан I, на пиру отсутствовал и потому уцелел. Гиркан разделался с преступниками и был объявлен законным преемником Симона; наряду с первосвященством он унаследовал и властные полномочия.

Иными словами, восстание Маккавеев трансформировалось из религиозного бунта в борьбу за создание еврейского государства – которое Селевкиды намеревались уничтожить. В 135 г. до н. э. царь Антиох VII Сидет вторгся в Иудею и осадил Иерусалим, воспользовавшись издревле уязвимыми северными подступами к городу. Иосиф Флавий рассказывает, что Иоанн Гиркан I спас ситуацию проверенным способом – откупился. Правда, он нарушил традицию, взяв серебро из гробницы Давида, а не из сокровищницы храма.

Помимо взятки договор между Гирканом и Антиохом VII предусматривал снос городских стен. Кроме того, Гиркан был вынужден присоединиться к Антиоху в войне против парфян[54]. В разгар кампании (129 г. до н. э.) селевкидский самодержец умер, и Гиркан вернулся в Иерусалим. С этого момента и до 63 г. до н. э. – на протяжении почти 60 лет – ни один враг не угрожал городу.

При Иоанне Гиркане I хасмонейское государство расцвело, а его размеры превысили размеры царства Давида и Соломона, существовавшего около тысячи лет назад. К северу от Иудеи Хасмонеи правили Самарией (где разрушили святилище самаритян на горе Гаризим), к востоку – Трансиорданией, а к югу – Эдомом (Идумеей). Покорив Идумею, Гиркан насильно обратил ее жителей в иудаизм. Менее чем через столетие из этого народа выйдет один из самых зловещих персонажей Нового Завета – царь Ирод I Великий. Иерусалимский храм вновь обрел статус культурного и религиозного центра Иудеи, а сам город превратился в столицу не только евреев, но и всех людей, попавших под влияние иудаизма из-за завоеваний Гиркана.

По иронии судьбы, в период независимости евреи стали еще более эллинизированными, нежели при Селевкидах, воздействию которых они так упорно сопротивлялись. Все хасмонейские монархи имели двойные имена – еврейское и греческое; например, еврейское имя Гиркана звучало как «Иоханан», а греческое – как «Иоаннес» (в русскоязычной традиции – «Иоанн»). Иудейские города включали в себя элементы полиса – в том числе агору (рыночную площадь, где проводились народные собрания). Население Иерусалима достигло 35 000 человек. На Западном холме – где прежде находился греческий квартал, – выросли прекрасные особняки с видом на Храмовую гору; там же был возведен дворец Хасмонеев. Расширяясь, Иерусалим словно «полз» вверх – на окружавшие его природные возвышенности, образовав Верхний город; с Храмовой горой его связывал мост, брошенный через долину Тиропеон. Каменные остатки этого моста сегодня именуют аркой Уилсона – в честь британского офицера и археолога Чарльза Уильяма Уилсона, который руководил раскопками в Иерусалиме в 1860-х гг. Городская цитадель – строить ее, по легенде, начали еще Давид и Соломон, а продолжил Езекия, – была усилена новыми башнями (в наши дни вся крепость известна как башня Давида и расположена возле Яффских ворот, у входа в Старый город). Но главным строительным проектом хасмонейского периода были городские стены, сооруженные во II в. до н. э. Ионатаном и Симоном – братьями Иуды Маккавея. В 135 г. до н. э. их демонтировали по договору с Антиохом VII Сидетом. Впрочем, руины все еще заметны проницательному путешественнику и представляют собой то, что осталось от стены, возведенной Иоанном Гирканом I и его сыном Александром Яннаем уже после смерти Антиоха.

Жизнь в Иерусалиме бурлила. Со дня освящения храма Иудой Маккавеем (165 г. до н. э.) хасиды перестали поддерживать Хасмонеев. Во-первых, они преследовали сугубо религиозные, а не политические цели. Освобождение святилища позволило возобновить богослужения, и ни в чем ином хасиды не нуждались. Во-вторых, они не доверяли властям. В 162 г. до н. э. селевкидский царь Деметрий I Сотер назначил первосвященником некого Алкима – ярого поборника греческих обычаев. Поначалу хасиды его признали, но Алким устроил гонения на ортодоксальных евреев. Ко времени Иоанна Гиркана I движение хасидов трансформировалось в секту фарисеев (ивр. – отделившиеся) и существовало в оппозиции к другой ключевой религиозной партии – саддукеям, которые вели свою духовную и идеологическую родословную от священнической проэллинистической аристократии Иерусалима.

Фарисеи были против Хасмонеев, ибо те становились все более мирскими и светскими. Хасмонеи подчеркивали свое монаршее достоинство и считали себя элитой иудаизма. Если Иоанн Гиркан I фактически являлся царем, то его сын и преемник Аристобул I официально принял этот титул в 103 г. до н. э. Взаимоотношения Хасмонеев и фарисеев обострились при Александре Яннае (103–76 гг. до н. э.) – другом сыне Гиркана, который наследовал Аристобулу. Яннай женился на вдове своего брата, хотя первосвященнику это запрещалось. Он демонстрировал приверженность греческим обычаям и чеканил титул «царь» (др. – греч. καῖσαρ – кесарь) на еврейских монетах. Он опирался на саддукеев – врагов фарисеев. Он пренебрегал некоторыми иудейскими ритуалами и в 94 г. до н. э. во время праздника Суккот[55] вылил воду на землю – тем самым отвергнув фарисейский обряд омовения алтаря. Фарисеи в ответ забросали правителя цитронами – фруктами, которые евреи держат в руках во время молитвы. Царские стражники напали на безоружную толпу и убили 6000 человек, а разъяренный Александр Яннай окружил храм деревянным забором и разрешил вход только саддукеям.

Борьба саддукеев и фарисеев вылилась в гражданскую войну (92–86 гг. до н. э.). Когда последние мятежники сдались, Яннай жестоко расправился с ними. Пируя с наложницами, царь приказал распять 800 фарисеев и перерезать глотки их женам и детям на глазах у умирающих и всех иерусалимцев. «Это было местью за причиненные ему обиды», – резюмирует Иосиф Флавий.

Супруга Янная, Саломея Александра[56], похоронила мужа в 76 г. до н. э. и приняла бразды правления. По завету покойного она восстановила мир в Святом Городе и вошла в историю как вторая (последняя) царица Иудеи после Гофолии, жившей в IX в. до н. э. Саломея Александра разделила духовные и военные функции между сыновьями, сделав Иоанна Гиркана II первосвященником (женщина не могла занять эту должность), а Аристобула II – полководцем. Гиркан II благоволил к фарисеям – под его покровительством они обрели могущество. Теперь фарисеи навязывали свои религиозные взгляды всем иудеям столицы и усложнили жизнь соперникам-саддукеям, которые обратились к младшему сыну Саломеи Александры – Аристобулу II.

Новая гражданская война не заставила себя ждать – она вспыхнула между братьями в 67 г. до н. э., когда умерла их мать. Аристобул разбил Гиркана в сражении под Иерихоном, но позволил ему остаться в Иерусалиме на правах частного лица, а сам взошел на престол как царь и первосвященник (66 г. до н. э.).

Резкий поворот в хасмонейскую драму привнес Антипатр II – сын знатного идуменянина Антипы (Антипатра I). Антипа принял иудаизм после захвата родной страны Иоанном Гирканом I и был назначен наместником Идумеи Александром Яннаем. Опытный интриган, Антипатр II убедил Гиркана II в том, что тот слишком легко отказался от трона. Далее Антипатр призвал на помощь набатейского[57] монарха Арету III. В 65 г. до н. э. три союзнические армии, насчитывавшие до 50 000 человек, атаковали Иерусалим, загнав Аристобула II и его соратников на Храмовую гору. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы в дело не вмешался великий римский полководец Гней Помпей.

Через несколько лет Помпей вместе с Гаем Юлием Цезарем и Марком Лицинием Крассом образует Первый триумвират[58]. Однако в 65 г. до н. э. он находился на Ближнем Востоке, выслеживая киликийских пиратов, которые грабили суда с зерном, курсировавшие между Римом и Египтом. Выполнив свою миссию, Помпей задержался в регионе, попутно покорив ряд небольших государств на территории нынешних Турции, Армении и Сирии. И Гиркан II, и Аристобул II отправляли к Помпею делегации с взятками, умоляя римлян занять их сторону. Аргументы посланников Аристобула оказались более весомыми, и Марк Эмилий Скавр (помощник Помпея) вынудил Гиркана снять осаду с Храмовой горы.

Впрочем, ситуация изменилась в 63 г. до н. э., когда Помпей лично прибыл в Иерусалим – и внезапно поддержал Гиркана II. Теперь уже легионеры оцепили Храмовую гору, где засел Аристобул II. Римляне – самые искусные и усердные военные инженеры Древнего мира – работали по субботам, засыпая ров и сооружая пандус для осадных орудий. Маккавеи давно отменили запрет на боевые действия в шаббат, но ограничили их обороной. Помпей знал, что евреям нельзя сражаться с неприятелем, который хоть и готовится к атаке, но не атакует напрямую. «И если бы не было нашей практикой со дней наших предков отдыхать в седьмой день, то храм никогда не был бы захвачен из-за противодействия, которое оказали евреи, – сетует Иосиф Флавий, – ибо, хотя наш закон позволяет нам защищаться от тех, кто начинает с нами сражаться и нападать на нас, он не позволяет нам вмешиваться в дела наших врагов, когда они делают что-либо еще».

Спустя три месяца тараны разрушили башни, защищавшие Храмовую гору, – и римляне ринулись в пробоины. В последовавшей за этим резне погибло свыше 12 000 людей Аристобула II: часть из них перебили легионеры Помпея, а часть – евреи, верные Гиркану II. Храм пал, и это ознаменовало падение Иерусалима. Помпей вошел в Святая святых и оценил богатства храмовой сокровищницы, однако не взял оттуда ни монеты. Затем он провозгласил Иерусалим подчиненным власти Рима и утвердил Гиркана II в сане первосвященника – но не царя. Антипатр II по милости Помпея стал опекуном Гиркана – и фактическим римским наместником Иудеи. Эпоха суверенного хасмонейского царства завершилась.

Аристобул II попал в плен, и его провели по Риму во время пышного триумфального шествия Помпея в 61 г. до н. э. Через несколько лет Аристобул бежал из темницы и организовал в Иудее серию мятежей (57–55 гг. до н. э.), которые иногда затрагивали Иерусалим и требовали вмешательства римских представителей – в том числе Габиния, а затем и Красса. Последний опустошил сокровищницу храма в 54 г. до н. э., забрав деньги, на которые не позарился Помпей. Красс должен был заплатить своим солдатам, ибо собирался воевать с парфянами. Эта кампания окажется одной из самых катастрофических и унизительных в истории Римской республики.

Несмотря ни на что, римляне остались в Иудее – и она в конечном итоге была включена в состав провинции Сирия Палестинская, образованной в 135 г. Этому предшествовал трудный путь государственного строительства, расширения Рима и его превращения из республики в империю.

Эллинистический Иерусалим был городом контрастов и противоречий в эпоху, изобиловавшую героями и злодеями. Он стал свидетелем процветания, ужасных бедствий и роковых страстей, потрясавших Древний мир. Он являлся столицей последнего еврейского государства за 2000 лет – вплоть до образования Израиля в 1948 г. Наконец, он определил атмосферу, господствовавшую на земле незадолго до появления Мессии.

Евреи воспринимают хасмонейский период как идиллическое возрождение ветхозаветной Объединенной монархии. Но история восстания Маккавеев – это история трехсотлетнего конфликта между древней еврейской культурой и более новой эллинистической культурой, представленной Александром Македонским и его преемниками. Также это история имперского соперничества за контроль над Иудеей – перекрестком Ближнего Востока. На протяжении тысячелетий Иудея не раз оказывалась зажатой между враждующими силами. Восстание Маккавеев отчасти было попыткой освободиться от внешнего влияния, что привело к созданию еврейского царства, – крупнейшего со времен Давида и Соломона.

Историческое значение восстания Маккавеев не так велико, как значение покорения Давидом Ханаана или вавилонского завоевания Иудеи – но его идеологический и политический смысл трудно переоценить. Недаром хасмонейские символы отразились на иудейских праздниках и доктрине сионизма, лежащей в основе нынешнего Израиля. Сионизм как движение за «установление еврейского национального дома в Палестине» имеет древние и средневековые корни, но начал бурно развиваться на закате XIX в. Ранние сионистские лидеры – Теодор Герцль, Владимир Жаботинский и Макс Нордау – ссылались на восстание Маккавеев против Селевкидов и более позднее восстание Бар-Кохбы против римлян как на примеры успешной национально-освободительной борьбы евреев. Это неудивительно – ведь сионисты хотели построить еврейское государство именно там, где Хасмонеи жили и царствовали свыше 2000 лет назад.

Хасмонеи не были ни потомками Давида, ни членами традиционной священнической династии Садока. Тем не менее отпрыски дома Хасмона успешно (хоть и недолго) правили как первосвященники и цари – в стиле, невиданном со времен Давида и Соломона. Хасмонейское государство просуществовало всего около 80 лет. История могла сложиться иначе, если бы Аристобул II и Иоанн Гиркан II не попросили Помпея вмешаться в их конфликт вместо того, чтобы урегулировать разногласия самостоятельно. Актуально ли данное наблюдение по отношению к враждующим сегодня народам Ближнего Востока?..