Игрушка для босса

Глава 7. Маргарита

Глаза не размыкаются, хотя внутренний будильник оповещает, что пора подниматься на работу. По субботам я тружусь в офисе, мои выходные — воскресенье и понедельник. Телефон глухо наигрывает знакомую мелодию, видимо я оставила его в сумке. Откидываюсь на спину, широко зеваю, и, подняв руки вверх, потягиваюсь.

Голова чугунная, во рту пустыня Сахара, мыслей нет, только желание спать дальше. Тру пальцами веки, ворчу про себя, но все же расцепляю ресницы. Пару раз моргнув белому подвесному потолку, поворачиваю на бок голову и от изумления приоткрываю рот, когда перед взором проясняется картинка.

Кто это? Металлической кувалдой бьет по макушке мысль, а я зависаю в прострации и на пару секунд забываю, как дышать. Взгляд скользит по широкой голой мужской спине, прикрытым одеялом узким бедрам и довольно волосатым ногам незнакомого мне человека. Откуда он взялся?

— Твою ж мать, — получается вслух, и я сажусь. Тут же срабатывает автоматическая реакция: приподнимаю покрывало в поисках нижнего белья.

Трусы есть! Слегка выдыхаю. Хотя это все равно не дает никакой конкретики. Я могла и после их надеться. Снова бросаю вопросительный взгляд на парня, сопящего рядом. Узнать по спине не могу.

Что вчера произошло? И во что я вляпалась?

Аккуратненько, чтобы не разбудить дрыхнущее «тело», перекатываюсь на свою часть постели и водопадиком соскальзываю на пол. Растерянно оглядываю свою спальню, разбросанные по полу вещи. Внутри едким дымом поднимается чувство паники. В моей квартире незнакомый мужик, и что от него ждать, когда он придет в себя, неизвестно. А вдруг он маньяк или ненормальный! Накинется, потребует продолжение банкета. От собственных мыслей пугаюсь еще больше. Главное, не поседеть.

Собрав все мужество в кулак, я заставляю себя обойти кровать с другой стороны, чтобы глянуть, кто там опочивает. По дороге подхватываю распластанный на ламинате шелковый халат. Надеваю его и завязываю пояс на два узла.

Первая реакция, когда я вижу лицо спящего мужчины: «Этого не может быть, у меня реально глюки». Крепко зажмуриваюсь в надежде, что странное видение пропадет. Мысленно про себя молюсь, чтобы так и случилось. Снова распахиваю ресницы, но Заречный почему-то не хочет исчезать. Растрепанные каштановые пряди падают парню на лицо, вид абсолютно безмятежный. Двумя руками обнимает подушку и негромко сопит. Мляяяять!

Не могу принять увиденное, делаю вторую попытку проснуться, снова с силой сцепляю веки, а заодно сжимаю руки в кулаки для большего результата, но исход не меняется. Заречный так и дрыхнет в моей кровати.

Откуда я его взяла? Видела лишь пару раз жизни и практически не общалась с ним. Задом пячусь к двери, боковым зрением, подмечаю сумку, лежащую на полу. Быстро ее подхватив, вылетаю из комнаты. Сердце бьется как птица в неволе, а в голове паника.

Г-ди, этого не может быть. Хнычу про себя. Неужто опять все сначала?! Запираюсь в ванной и хватаюсь за волосы. Так, Ритка, не истери. Вспоминай, что вчера было, это сейчас главное. Смотрю на свое испуганное отражение в зеркале, активно шевелю мозгами.

Так…так…с начальницей поехала на встречу. В ресторане был Давид и еще какие-то кавказские мужчины… Что-то обсуждали. Я не хотела пить, отказывалась…меня заставляли. Во рту горьковатый привкус. Все же пришлось…

А Заречный откуда? На эту загадку ответа нет.

Облокотившись на рукомойник, быстро трясу головой в надежде, что всплывет хоть одно нужное воспоминание или деталь, за которую можно будет уцепиться. Но нет, глухо, как в танке. Блядь!

Неужто я с ним переспала?! Или нет? Хотя как нет, если я в одних трусах, а он без всего. Два раза блядь. Это уже ни в какие ворота не лезет. Раньше я хоть просто вещи таскала, а теперь что…? Дожила! От жутких мыслей холодеют пальцы ног, и начинает подташнивать.

Так, надо срочно умываться, собираться и уносить отсюда ноги. Пока мужик не проснулся и не начал задавать вопросы, ответа на которых у меня нет. Надо выиграть время, чтобы понять, как дальше себя вести с Заречным. Поговорю на работе с Давидом, может он что-то прояснит.

Начинаю метаться по ванной. На скорую руку привожу себя в порядок, глаза только подкрашиваю тушью, волосы собираю в невысокий хвост и припадаю ухом к двери. С минуту прислушиваюсь к звукам, раздающимся в квартире, очень надеюсь, что Антон еще не проснулся. Хорошо, что часть стираной одежды лежит в зале на кресле. Одену мятое, это сейчас не главное.

Щелкнув замком и выглянув в щелку, понимаю, что путь свободен. На носочках бегу в зал. Подхватываю первые попавшиеся штаны, блузку и носки, влезаю в них. В коридоре вставляю ноги в зимние замшевые ботинки. Тут же снимаю с вешалки полушубок и сумку, выскакиваю на лестничную площадку.

Знаю, веду себя неправильно по отношению к гостю, но другого варианта у меня нет. Квартира захлопывается, и ключи парню не понадобятся. Надеюсь, он просто исчезнет из моей жизни, и мы еще долго-долго не увидимся. А со временем все уляжется и позабудется.

Ох, я же Василису не покормила. Вспоминаю уже на пути к остановке. И вчера вечером бедолаге ничего не дала. Кошмар! Ударяю себя ладонью по лбу. Теперь лазает по квартире и ест все подряд. Катастрофа, изгадит всю жилплощадь, а заодно заболеет. Оглядываюсь на свой дом, который серой кирпичной глыбой высится за спиной. Вернуться бы…но, там остался непрошеный визитер, с которым общаться я не готова. Закутываюсь в полушубок, голову вжимаю в плечи, прячусь от ветра. Сегодня же заеду в торговый центр и куплю шапку, а то уши от холода отвалятся.

Автобус полон народа, впрочем, как всегда по утрам. Но я не обращаю внимания на неудобства. Мне все равно, что происходит вокруг, потому что я пытаюсь выудить из кладовых памяти хоть какую-то информацию. Понять, что со мной произошло вчера.

Нечеткими мазками в сознании всплывают картинки. Мы с начальницей в баре…много незнакомых мужчин. Давид с кем-то в неформальной обстановке обсуждает дела. Пряный вкус винограда на языке. Все, провал.

Откуда Заречный взялся? Просто бесит от неизвестности.

Прижимаю к груди сумку, чтобы никто внутрь не влез. Воришек в Москве полно, час пик их излюбленное время. На пару секунд закрываю глаза, голова кружится, мой организм нуждается в отдыхе. Но я обязана продержаться день, заработать на корочку хлеба. Мне не на кого надеяться, я сама по себе.

Мысли о том, что я вчера могла отправиться на охоту за чужим добром, гоню прочь. Хотя понимаю, что так и было. И от этого очень гадко внутри. Ведь я надеялась и верила, что мой недуг отступил. И у меня появился шанс жить дальше без оглядки на прошлое.

Но нет, ошиблась. Видимо все сначала. Причитаю про себя. Надо снова созвониться с Мартыном Петровичем и записаться на прием. Вот он рад будет, опять деньги рекой потекут в его карман. Хмыкаю на свои саркастические мысли и, когда колеса автобуса наезжают на лежачего полицейского, не могу удержать равновесие. Заваливаюсь на немолодого лысоватого мужика, сидящего у края. А тот довольно скалясь, придерживая меня за ляжку, что-то лепечет на своем непонятном.

Вот только этого озабоченного мне не хватало. Быстро выпутываюсь из его рук, одергиваю задравшуюся блузку. Отодвигаюсь подальше от пахнущего слюнями человека, фырчу ругательства себе под нос.

Это так ужасно осознавать, что порой ты не можешь контролировать свой организм и поступки. Словно засыпаешь, а в твое тело вселяется некто другой: странный, неуправляемый и неправильный. Твоими руками совершает преступления, гуляет, развлекается, ворует, а потом беспрепятственно уходит восвояси, оставляя за

собой шлейф неприятностей, которые на утро лавиной обрушиваются на твою голову. А самое гадкое в том, что я ничего не помню, даже не представляю, что надо исправлять. Чувствую себя вселенской дурой, над которой жестоко подшутил создатель.

Ладно, какой смысл себя жалеть, все равно ничего не изменить. Но мысль о том, что вчера снова включился режим «фурии» пугают до безобразия. В душе теплится призрачная надежда, что если я что-то натворила, то последствия окажутся незначительными. Только бы работу не потерять, она мне позарез нужна.

В нашем кабинете все в сборе. Милана, обдав меня оценивающим взглядом и не найдя в моем образе ничего интересного, возвращается к прихорашиванию. Костик, подперев голову рукой, широко зевает. Бессонная ночь, проведенная за компьютерной игрой, дает о себе знать. Юрий Петрович, громким шепотом и бурно жестикулируя, снова выясняет отношения с бывшей женой. А я просто валюсь в свое кресло на колесиках и на автомате нажимаю клавишу «жизнь» моноблока.

— Марго, тебя Давид Хачатурович к себе вызывал, — поет противным голосом Ирина.

— Просил зайти сразу, как появишься, — я не знаю, что в ее тоне больше: зависти или издевки. Но мне все равно, пусть хоть слюнями захлебнется, сегодня я не в духе.

Нехотя поднимаюсь на ноги, отношу шубку в шкаф, переобуваю туфли на шпильке, и ничего не ответив «гонцу», топаю к начальнику. В принципе, Давида я не боюсь. Знаю, что нравлюсь мужику и поэтому суров он, даже если я что-то натворила, со мной не будет. В моем саквояжнике начинает играть мобильник. Быстро нахожу аппарат, внимательно смотрю на незнакомый номер и решаю не отвечать. Не до этого.

По дороге вынимаю из сумки небольшой флакончик цевочных духов, прыскаю на волосы и шею. А блеском для губ на ходу крашу рот. Надо хорошо выглядеть, чтобы отвлечь босса от упреков. Секретарь Давида жестом показывает, что я могу зайти. Делаю перед дверью глубокий вдох, громко стучусь и распахиваю входную.

— Здравствуйте, Давид Хачатурович, вызывали, — выдаю на одном дыхании. И хотя вне офиса мы неформально общаемся, в рабочее время я себе не позволяю переходить границы дозволенного.

Невысокий мужчина в сером костюме отрывает взгляд от документов, откидывается на спинку своего высокого кожаного кресла и, скрестив руки на груди, хмуро смотрит на меня. Жестом показывает, чтобы я опустилась на стул. А мое сердце начинает свой разбег, интуиция нашептывает, что вчерашний вечер мне даром не пройдет. Фурия натворила дел и сейчас меня ждет как минимум «моральная казнь».

Уповаю только на то, что мой начальник не будет ко мне слишком строг. Ведь сам напоил, а я предупреждала, что плохо переношу алкоголь. Отчаянно надеюсь, что вчера не стащила ничего важного, потому что понятия не имею, куда дела цацки.

Пытаюсь держать лицо и не выдать панику, которая уже на подходе. Грациозно закидываю ногу на ногу, бесшумно выдыхаю, заставляю себя гордо смотреть на босса. Молча ожидаю, когда он заговорит и предъявит свои претензии.

Не услышав от меня ни слова, Хачапури, подавшись вперед и сомкнув перед собой пальцы, задает вопрос в лоб:

— Маргарита, где флешка? В какие игры ты играешь? Или тебя купили? — вид суровый и злой. Неглубокие оспы на щеках, сейчас делают мужика еще более неприятным и опасным.

Вот чего-чего, а подобного наезда я точно не ожидала, на секунду теряюсь, и испуг проявляются на лице, но тут же одергиваю себя. Главное не позволить врагу себя запугать, а то съест с потрохами. Приподнимаю брови, изображаю удивление.

— Не поняла? — произношу возмущенно, выдерживаю небольшую паузу, чтобы сбить Хачапури с толку. — Я ничего не брала и понятия не имею, о чем речь, — скрещиваю руки на груди, пытаюсь утихомирить подергивающуюся от волнения коленку.

— Иди сюда, — пальцем манит к себе начальник и что-то включает на компьютере. — Вот, — разворачивает ко мне монитор, а сам, недовольно сжав рот, пристально наблюдает за моей реакцией.

Приклеиваюсь взглядом к экрану в надежде, что это поможет хотя бы частично вернуть воспоминания о вчерашнем вечере. Как завороженная слежу за своими действиями, записанными на камеру.

Я сижу за столом, а в руке бокал вина, который я опустошаю залпом. Вид у меня пьяный, дурной и довольный. Блузка на груди расстегнута на три верхние пуговицы, хотя и так прозрачная. Кофта сползла с плеч, а белье просвечивается. Я перекидываюсь взглядами с неким субъектом противоположного пола и открыто ему улыбаюсь.

Но тут мое внимание переключается на босса, который общается с лысоватым кавказцем. Я меняю дислокацию, зачем-то перебираюсь поближе к мужчинам. Подхватываю вилку и тянусь за закуской. Задеваю флешку, лежащую на краю стола, и она падает на пол. Но я, не придав этому значения, подхватываю шашлык и отправляю его себе в рот.

Перевожу убеждающий взгляд на Давида, даю понять, что если и задела флешку, то случайно и даже не заметила. Хотя внутри уверена, что все сделала нарочно и охотилась именно за этой вещью, она в моем вкусе. Но об этом Хачапури знать необязательно. И я не намерена выдавать себя. Снова перевожу взгляд на экран, вижу, как с колен на пол слетает белая тканевая салфетка, и я, с хитрой улыбкой, нагибаюсь за ней.

Все понятно. Делаю вывод, осознавая, что именно так прихватила желаемую игрушку, но Давиду спокойно (насколько позволяет данная ситуация) выдаю:

— И в чем ты меня обвиняешь? — поднимаю на него свои зеленные, как у кошки глаза, а он недовольно прищуривается. — Присмотрись, — прошу перемотать на несколько минут назад, и начальник соглашается, проделывая нужную манипуляцию. — Вот, — тычу пальцем в экран, — согласна, я нечаянно смахнула флешку на пол, а потом уронила салфетку, — нет смысла отнекиваться, все запечатлено на информационный носитель. — Но у меня в руке флешки нет, когда я разгибаюсь, видишь. В одной ладони эта злосчастная салфетка, а в другой — пусто, — стучу ногтем по экрану, доказывая. — Ты же в курсе, что я быстро пьянею, зачем заставил пить? — иду в наступление, а в голосе обида. Сама не замечаю, как перехожу на «ты».

На лице Хачапури мелькает сомнение. Он приподнимается, еще раз прокручивает этот момент, пристально следит за моими действиями, а я снова, для усиления эффекта, пою в свое оправдание:

— Под столом темно, на флешку мог кто-то нечаянно наступить и раздавать, а кусочки выкинуть в мусорку. Или официанты подобрали, когда убирали помещение.

Ты не узнавал, они не находили? — всеми силами показываю, что сопереживаю его

потере и готова во всем помогать. А сама параллельно поглядываю на экран, где

продолжается действо.

Давид задумчиво трет подбородок и достает сотовый. Кому-то быстро набирает. Отходит к окну, разворачивается ко мне спиной и громко отдает указания, чтобы еще раз перешерстили ресторан и опросили персонал.

А я не отрываю взгляд от экрана, уже вид с другой камеры. Округляю глаза и неосознанно подаюсь вперед, когда вижу в компании двух взрослых пар и девушки, заходящего в ресторан Заречного.

Развожу руки в стороны. Ба! Вот где я его подцепила. Радуюсь полученной информации. Хотя бы что-то!

Не замечаю, как за моей спиной возникает Давид. Он тоже хмуро наблюдает за тем, как пьяная я повисаю на шее удивленного мужика. Отталкиваю в сторону, шедшую с ним под руку кареглазую, тощую женщину и что-то нагло нашептываю на ухо.

Невольно вздрагиваю, когда понимаю, что мужчина стоит слишком близко. Оглядываюсь и тут же быстро протискиваюсь между столом и парнем, отхожу от него на безопасное расстояние. Не люблю, когда в мое личное пространство без спросу проникают чужие люди.

— Это еще кто? — в голосе Давида звучит ревность, негодование и недовольство. Его явно обидело мое бегство, но ничего с собой поделать не могу. Когда он рядом, мне некомфортно.

Жаль, конечно, что он так быстро закончил телефонный разговор, и я не успела досмотреть видео. Но теперь у меня есть хоть какое-то представление о том, что вчера творила Фурия. В сумке снова разрывается мобильник. Но я игнорирую вызов, и так начальник не в духе. Прикидываю в уме варианты, как разрядить накалившуюся обстановку и что бы соврать. Не придумав ничего дельного, оправдываюсь:

— Давид, это мой хороший знакомый Антон Заречный. Настя (моя близкая подруга) замужем за Грановским, а это его зам. Помнишь, я как-то о них рассказывала. Мы крестные родители их дочери, поэтому я так обрадовалась, увидев его. Ну и алкоголь нельзя списывать со счетов, он мне крышу сносит, — понимаю, что от моих слов Давид становится еще свирепее. Тряхнув головой, пытаюсь собрать воедино мысли и придумать, как выйти из ситуации.

— И куда ты с ним поехала? — Давид медленно наступает, а я стараюсь не пятиться от страху. Держусь уверенно и гордо, так мне кажется.

— Ну, что ты, — пожимаю плечами, слегка отклоняясь назад. — Мы поговорили, и он вернулся к своим гостям, а я домой отправилась, — пытаюсь улыбнуться мужчине, который грозно нависает надо мной.

— Да что ты! — шипит обиженный кавказки парень. А то я не видел, как ты в машину его втолкнула и укатила в неизвестном направлении. Кстати, я тебя звал, но ты, видя, что приближаюсь, распаниковалась и тут же умчалась. Что ты не договариваешь, Маргарита? Ты ему передала флешку? — Ну, вот опять он за свое. Причитаю про себя. Я так надеялась, что тема потери информационного носителя уже закрыта.

Не понимаю я этих мужчин, что им надо? Вроде ревность в глазах, но о деле никогда не забывают. Скрещиваю руки на груди в целях самообороны, вздергиваю подбородок.

— Значит вот ты обо мне какого мнения?! — иду в нападение. — Раз считаешь, что я дрянь, да еще и воровка, зачем тогда на свидания звал? Просто издевался? — женскую истерику мужики боятся до ужаса, знаю не понаслышке и в экстренных случаях (как сейчас) пользуюсь. Ладонью прикрываю глаза и отворачиваюсь, создаю видимость, что оскорблена до глубины души.

— Мне просто неудобно было перед тобой показываться в пьяном вид. Что бы ты обо мне подумал? — тут же добавляю.

Мамочки, да я великая актриса. Восхищаюсь своей смекалкой, искоса наблюдая за растерянным лицом Хачапури, который уже не знает, как на все это реагировать.

— Я о тебе была лучшего мнения, Давид. Думала, что ты искренен со мной. Но теперь у меня открылись глаза, — так, главное черту не перейти, моя работа мне дорога. — Не брала я твою флешку, зачем она мне. Что на ней такого важного записано, чтобы ты меня смешал с грязью? — войдя в роль, повышаю тон и тут же одергиваю себя. Пора остановиться, а то совсем разошлась. — Мне так обидно, — тихо добавляю и тут же горько всхлипнув, прячу лицо в ладонях.

Ну вот, пора дать парню время обдумать, как оправдаться. Пусть полебезит и попросит прощение. И на этом мы разойдемся. Но вместо извинений в меня летит обвинение:

— Ты с ним спала? — голос грубый, властный, а я от удивления, что мои методы не подействовали, разворачиваюсь к Давиду лицом и отнимаю руку от абсолютно сухих глаз. — Ты уехала с ним, он в ресторан не вернулся, знаю это, потому что люди, которые зашли вместе с ним, быстро поужинали и разошлись. Где вы были? У него, у тебя, в гостинице?

У меня. На автомате отвечаю про себя. К сожалению, осознаю, что мои уловки летят коту под хвост. У Давида слишком большой опыт общения с женщинами, на истерику он не ведется.

Что ему ответить, я не знаю. Трудно сочинять на ходу. Ох, не был бы он моим начальником, от души послала бы на три буквы и хлопнула дверью. А тут надо выворачиваться и юлить, чтобы спасти свою шкуру.

— He знаю, где утром он очнулся, а я проснулась в своей постели и, заметь, на работу приехала вовремя. Одежда на мне другая, не вчерашняя, как ты видишь. А то, что слегка мятая, так ты поезди в общественном транспорте в час пик, вообще морщинистой курагой оттуда вывалишься, — честное слова, он начинает меня бесить. Я в верности этому кавказскому мачо не клялась и руссу косу перед ним не расплетала. Пусть на жен своих орет вкупе с детьми, а от меня отвалит. Ненавижу, когда мужик включает «ревнивого диктатора», так и хочется послать в сад, чтобы проветрился.

Прищуривается, подозрительно на меня смотрит, видимо что-то обдумывает. А у меня настроение испортилось окончательно. Мало того, что сегодня чуть от страха не сдохла, когда проснулась в постели с малознакомым парнем. Так еще этот мозг выносит!

Поворачиваюсь спиной к Давиду, подхожу к окну и устремляю недовольный взор в стекло. Снег белыми перьями сыплется на асфальт и тут же тает. Люди с мокрыми пятнами на пуховиках, ускоряют ход, чтобы быстрее спрятаться от непогоды. А я перевожу дыхание, чтобы не наговорить лишнего.

— Маргарита, — чувствую чужие руки, стискивающие мои плечи. — Не надо так бурно реагировать. Да, на флешке важная информация, и я расстроен. Зол от того, что вчера на моих глазах какой-то мудак увез тебя в неизвестном направлении. Ведь у меня были другие планы. Я думал, что когда закончу дела, мы побудем вдвоем, — недвусмысленно намекает, а я чувствую его горячее дыхание, касающееся шее.

Хочу отодвинуться, потому что неуютно, но сдерживаю себя, чтобы не усугубить положение.

Планы у него были! Ха! А у меня кто-нибудь спросил, чего я хочу? Рычу про себя. Но вслух ничего не произношу, пусть оправдывается, раз начал.

— Давай мириться? — разворачивает меня к себе лицом и кладет руку на талию. А я внутри вся сжимаюсь и немного отклоняюсь назад. Ничего с собой поделать не могу, неприятен он мне. Раздражает, бесит, одним словом — расстраивает. Упираюсь ладонями ему в грудь и стараюсь не смотреть в глаза.

— Ну же, Марго, хватит упрямиться. То, как я к тебе отношусь, уже не секрет. Ты мне нравишься. Я тебе тоже. Поэтому давай попробуем, — прижимает меня к себе, а взгляд ползет к моим губам.

Вот с какого перепуга этот мужик решил, что мне нужен? Да, я веду себя с ним вежливо и доброжелательно, но только потому, что он мой начальник и родственник близкой подруги, не более. Неужто это непонятно?

Так и хочется шлепнуть его ладонью по лбу и сообщить, что он не в моем вкусе. Мне нравятся молодые, умные и веселые ребята, с которыми легко и уютно в обычной жизни. А он старый, тухлый и навязчивый. Да еще самомнение о-го-го. Ему почему-то кажется, что любая девушка должна визжать от счастья, если он обратит на нее внимание.

— После нового года поедешь со мной на пару дней в Подмосковье? Пообщаемся, отдохнем, узнаем друг друга получше, — он словно не видит, что неприятен мне, тискает. — Погуляем по заснеженному лесу, покатаемся на снегоходах. Шашлык на воздухе поедим, — заманивает Хачапури, а я уже не знаю, куда себя деть. Пытаюсь выбраться из его захвата.

— По-моему ты слишком торопишь события, — уверенным голосом выдаю я. — Только что обвинял меня в воровстве, а сейчас совместную поездку предлагаешь. Я не могу тебя понять, Давид. Разве так ведут себя с девушкой, которая нравится?

— В январе я планирую перезаключать трудовые договоры с сотрудниками, — вдруг, меня перебив, меняет тему, а я на минуту замираю.

На что это он намекает? Как низко с его стороны! Подозрительно прищуриваюсь, смотрю в его хитрое небритое лицо. Понимаю, что смущением даже не пахнет. Он вполне доволен собой и ждет от меня положительного ответа.

Это шантаж чистой воды. Верещит мое внутреннее «я». Ни в коем случае не соглашайся, а то потом пожалеешь. Но я не знаю, что мне делать. Сейчас хочу только одного, чтобы он меня отпустил.

— И что? — вскидываю голову, — если откажусь, ты меня уволишь? — я знаю, длинный у меня язык, но иду на принцип.

— Ну что ты, дорогая, — ведет ладонью по моей попе, а меня аж передергивает. — Я думаю, до этого не дойдет, — вжимает меня в себя. — Разве я так много прошу? Всего лишь пару дней отдыха. Я даже разные номера нам закажу. Так что тебе нечего бояться, — глаза облизывают мой рот, а я отворачиваюсь голову в сторону.

— Ладно, — нервно выдыхаю.

Но это не значит, что он победил. Шаг назад, это еще не отступление. Просто сейчас мне надо выиграть время. А потом больной прикинусь и никуда не поеду.

— Ладно, я все поняла, — произношу громче, как гусеница, выкручиваясь из его рук.

— Вот и умница, — лыбится Хачапури, радуясь своему успеху, — сразу бы так, — размыкает объятья, давая мне свободу.

А я чувствую, что вся вспотела от напряжения. Не оборачиваясь, топаю к двери, но на пороге останавливаюсь.

— Я вам больше не нужна, — все же решаю спросить, вспоминая, что он мой начальник. А он в ответ положительно кивает головой, позволяя покинуть кабинет. Сам подхватывает сотовый и кому-то набирает.

Вылетаю за дверь, и как ошпаренная, несусь в свой кабинет. Злость и обида бурлит внутри, хочется что-нибудь разбить или украсть. В сумке опять разрывается телефон, бесит назойливостью. Достаю аппарат из недр баула, на дисплее все тот же неизвестный номер, что беспокоил меня с утра. Принимаю вызов, резко бросаю в трубку «Алло».