Игрушка для босса

Глава 5. Есть только миг, между прошлым и будущим…

Как только стрелки заветных часов достигают шести вечера, я выхожу с работы, отчаянно стараясь не бежать. Хочется поскорее добраться домой, потому что с утра в квартире Марго я оставила полный бедлам, и за это стыдно перед хозяйкой жилплощади. Мало того, что за проживание она с меня не берет ни копейки и даже квартплату вносит сама, так еще я последнее время живу в огромной квартире одна.

Сегодня я толком не успела пообщаться с Аленой и Ингой, а вот малышка Лиля ко мне подходила и, взволновано поведала, что когда в обеденный перерыв стояла в очереди за супом, сзади нее две кикиморы обсуждали мои интимные отношения с антикризисным менеджером.

Сначала она не хотела передавать то, что слышала, но потом, отчаянно краснея и нервно переступая с ноги на ногу, на ушко все же шепнула. Суть состояла в том, что очень коварная я, с целью получения наиболее выгодной должности на фирме, легла под антикризисного менеджера, и теперь он в любое время имеет меня в своем кабинете во всех позах и во все места.

А дальше шло красочное описание наших с ним интимных утех, да такое подробное, словно одна из сплетниц рядом свечку держала, а вторая над ухом консультировала, какие средства контрацепции лучше использовать в той или иной позе. Вот так, слухи в большой компании разносятся быстрее пыли.

Хотите знать, расстроилась я из — за новостей? Да не особо, во — первых, сама виновата, поплатилась за свой длинный язык. После того, что утром ляпнула Роберту, этого стоило ожидать. А во — вторых, я так решила: если люди обсуждают мою личную жизнь, значит она куда интереснее, чем их. Разве это плохо?

В принципе, меня эти шептуньи скрестили не с дворником, а с вполне привлекательным начальником. В общем, отмахнулась, пусть завидуют, сколько хотят. Главное, чтобы ничего не узнала Анжелика, а то она в свою очередь может сильно разволноваться и ненароком сделать мне больно. Все остальное — ерунда.

О том, как я люблю женские посиделки, можно говорить вечность. Раньше, когда девочки не были замужем, каждую пятницу мы вместе где — нибудь отдыхали. Гуляли по магазинам, сидели в уютных кафе, танцевали в клубах, а параллельно делились новостями, произошедшими за неделю, и строили планы на будущее.

Сейчас все изменилось коренным образом. Настя теперь живет в Америке, Полка вернулась в Воронеж, и последний свет в окошке — Маргарита, мало того, что выскочила замуж, еще и залетела. В общем, одиноко мне и грустно, особенно после того, как моя личная жизнь развалилась на части.

Да, Костик был не подарком. Даже не так, он был КОЗЛОМ! Грубо звучит, но по— другому не скажешь. Сейчас я могу спокойно в этом признаться себе и другим. Мало того, что весь тот период, что мы были вместе, он работал ленивым водителем дивана, а я оплачивала съемное жилье, питание, одежду и его многочисленные увлечения. Так еще он не упускал возможности озвучить мне, какая я криворукая хозяйка, как ужасно готовлю, и что растолстела до слоновьих размеров, ему на меня противно смотреть.

Больше не смотрит, послан в пешее эротическое. Так все, хандра уходи, позитив возвращайся. Сейчас домой прибегу, уберусь и для девчонок пирог испеку. Хотя нет, раз Маргошка беременна, котлет наделаю, они полезнее.

По дороге домой заглядываю в местный супермаркет, набираю два полных пакета продуктов, и в маленьком отдельчике с развесными чаями беру Молочный олонг. Очень его люблю, хотя Костик всегда утверждал, что он пахнет грязными носками. И что я весь день бывшего вспоминаю? Не к добру это.

Шлепая по лужам, рядом с новостройками нормальный асфальт еще не положили, и, радуясь тому, что дождь прошел, пока я ехала в метро, несусь к своему подъезду. Руки от веса пакетов до колен оттягиваются, а сумка так и норовит сползти с плеча и рухнуть в грязь. Но я не расслабляюсь, быстро семеню ногами, когда с детской площадки слышу окрик: «Эй, Фиска, стой!».

Опаньки, оглядываюсь назад. Явился мой дорогой Леонардо недовинченный, не зря интуиция выдавала подсказки весь день. А Костя, скинув с головы капюшон синей дутой куртки и, оторвав пятую точку от зеленой деревянной лавки, неспешно идет ко мне.

Девочки, вы когда — нибудь задумывались над тем, как такое случается, было это временным помутнением рассудка или может муха какая больная укусила, чтобы вполне себе адекватная женщина, образованная, в меру симпатичная, подпустила к телу ближе, чем на метр, вислоухого гоблина, коим является мой бывший. Нет? Я вот тоже до сих пор не могу разгадать вселенскую тайну, отчего меня тогда так нехило торкнуло.

Судите сами. Костя примерно с меня ростом, а по телосложению дохлее, как минимум раза в два. Ходит, засунув руки в карманы и ссутулившись, как древний старик. Голова так заросла жиденькими русыми волосиками, которые сосульками падают на глаза, что не помешала бы тщательная прополка этой грядки. Черты лица мелкие, глаза тускло — голубые, как небо перед ливнем, а на подбородке чахлой порослью торчит козлиная бородка.

Как вам?

А если к своеобразной внешности прибавить такие чудесные черты характера как жадность, эгоизм, лень, тупость и безалаберность, то вообще может показаться, что я, перед тем как начать с ним встречаться, пару раз уронила себя с балкона.

Я, конечно, не считаю себя королевой красоты и с самооценкой у меня все в порядке, но этот чернобыльский хомяк, точно принц не моего романа. И даже не лошадь принца моего романа. Даже не враг принца моего романа. Все, Фиса, хватит, разволновалась так, увидев бывшего, что даже в мыслях паника. Перехватив поудобнее пакеты, поворачиваюсь к непрошеному гостю лицом.

— Что надо? — выходит довольно резко, но я не собираюсь с ним в темноте сюсюкаться. — Мне некогда, дел полно, — добавляю в надежде, что это повлияет на остатки Костиной совести, и он просто растворится во мраке, как тень.

— Ты как всегда не в настроении, — упрекает он. Мерзко сплюнув в грязь и достав из кармана пачку сигарет, выбивает одну на ладонь. — Поговорить надо, — сунув никотиновую палочку в зубы, кивком головы показывает в сторону темной детской площадки. А мне туда идти совсем не хочется, тем более мудрая интуиция нашептывает, что стоит держать ухо востро.

На улице довольно ветрено и промозгло, поежившись, я кошусь на свой подъезд. В принципе, если сейчас резко рвану, размышляю про себя, то мне вполне хватит тридцати секунд, чтобы добраться до дома и скрыться за дверью. А Константин, с его тормознутостью, даже отреагировать не успеет, не то, чтобы догнать. Но есть одна проблема: строгое мамино воспитание не позволяет так некрасиво поступить с человеком.

— Нет, тут говори, — отказываюсь ему потакать, хватит с меня. От веса пакетов и передавивших ручек, ладони онемели, но Костя не из лиги джентльменов, даже не видит, что мне тяжело.

— Давай, отойдем в сторону, чтобы освободить людям проход, — он добавляет довольно мирно, подталкивая меня к лавке. Тон, которым он все это произносит, меня не на шутку напрягает. Знаю я эти певучие кошачьи нотки в голосе, они не сулят ничего хорошего, уже проходила.

— Не тяни резину, говори, что надо, — требую я, начиная заводиться. Но все же поддаюсь и отхожу к голому замерзшему дереву. Только оставаться под ним не лучшая идея, от каждого дуновения ветра на голову сыплются холодные крупные капли, в дождь застрявшие в ветвях. А он все мурлычет:

— А ты всхуднула, я смотрю, по мне скучала? — ухмыльнувшись, выпускает кольцо дыма прямо мне в лицо. А я медленно, но верно вхожу в стадию озверения.

— Зыков, если ты просто потрепаться пришел, так не по адресу. Это тебе в «Пусть говорят» надо, там свистунов любят, — я собираюсь развернуться и отправиться домой, только он ловит меня за локоть.

— Стой, Физалис, не бузи понапрасну, — громко шепчет, подтаскивает ближе к себе. Воровато оглянувшись по сторонам, нагибается к лицу. А я, почуяв запах табака вперемешку с чесночным ароматом, морщусь от отвращения. Ненавижу эту вонь. — Дай денег взаймы, у меня тут дело одно выгореть должно, кое — какой суммы не хватает, — от услышанного моя челюсть практически стыкуется с полом. Ничего себе заявочки, он решил, что я местный банкомат, выдающий беспроцентную ссуду?!

— Нет, — злобно и лаконично выплевываю ему в лицо и, вырвав свою руку, пытаюсь уйти. Мало он мне крови попил, упырь недоделанный. — Нету меня денег, отстань,

— пытаюсь ускорить шаг, чтобы оторваться от мерзкого мужика, но только он в три шага догоняет меня и резко хватает за шиворот.

— Да стой ты, чего разогналась. Я ж отдам, как только мать перечислит, — а сам меня все дальше от подъезда утаскивает, где нет фонарей.

Знаю, я его отдам, было дело. Он мне и так тысяч сто должен, не меньше. Да и жаль мне его маму, хорошая, тихая женщина, только с сыном капитально не повезло.

— А ну пусти! — рычу я, выворачиваясь, все терпение лопнуло.

Если вы думаете, что мне совершенно не страшно ругаться в темноте с неадекватным придурком, который решил любой ценой заполучить мои деньги, то сильно ошибаетесь. Жутко, аж поджилки трясутся, но только дать слабину, показать, как я встревожена, не имею права, он сразу этим воспользуется. Поэтому со всей силы стараюсь выглядеть уверенной в себе и злой, так безопаснее.

— Больше не получишь ни копейки! — выдираюсь я. Жаль, что кулаки пакетами заняты, а то бы от души треснула. Но договорить не успеваю, этот подлец, резко схватив мою сумку, тянет на себя.

Вот тварь!

От сильного рывка из рук вываливается пакет, и все его содержимое рассыпается в луже. Белым пластиковым корабликом тонет лоток с яйцами, яркими салатовыми шариками плывут яблоки гренни, тушка цыпленка вся в грязи.

Так, и где моя лопата, сейчас я кого — то закапывать буду?!

— Отдай! — ору я, надвигаясь на мужика грозной тучей. Второй пакет ставлю на землю, сейчас не до него. А Костя, шустро справившись с замком, роется внутри. В два счета выудив кошелек, просто отбрасывает мой баул в сторону.

Ах ты шлепок майонезный, сейчас я тебе куртку в трусы заправлю! Сумка итальянская, я на нее полгода копила, а ты ее в грязь! А сама слышу противное оправдание:

— Я же хотел по — хорошему, так что сама виновата! — развернувшись ко мне спиной, эта мразь быстро удаляется в сторону остановки.

А у меня от возмущения дыхание перехватило, ненависть клокочет в груди. Зря он так поступил со мной, я тоже не лыком шита. Сама не осознаю, что делаю, но то, что я неплохой подающий уже проверено на начальнике.

— Скотина! — присев на корточки, достаю из лужи мокрое чумазое яблоко. — Денег ему подавай, может, я тебе обязана пожизненно алименты выплачивать за то, что прожил со мной полгода?! — от души замахнувшись, запускаю фруктом ему в след. Юху, яблоко попадает точно в затылок улепетывающего вора.

— Ха! Съел! — радостно подпрыгнув, издаю вопль победителя. А Костя, не ожидав нападения со спины, спотыкается на грязной мокрой доске и чуть не втыкается носом в асфальт. Проорав в воздух что — то неприличное, стонет, хватаясь за колено.

А мне этого мало, месть должна покарать обидчика так, чтобы больше не вернулся. Подцепив ногой лоток с яйцами, вытаскиваю его на сухое место. Подняв короб, и хорошенько прицелившись, метаю в растянутую на дороге тушку. Еще в полете, пластиковая тара раскрывается и все уготовленные противнику «бомбы», попадают точно в цель.

— Бинго! — триумфально восклицаю я, и в целях признания своих заслуг, громко аплодирую. Вот теперь я абсолютно счастлива! На губах расползается злорадный оскал. А Костя, весь уделанный бело — желтой тянущейся жидкостью и скорлупой, матерится на всю улицу.

Гордо приосанившись, топаю, чтобы отобрать у захватчика свой кошелек. В принципе, денег в нем кот наплакал. Все мои сбережения хранятся на банковском счете, а то, что я недавно сняла, потратила в продуктовом. Оставила всего двести— триста рублей на проезд, но даже их мне жаль отдавать этому гаду.

— Верни, а то хуже будет! — подперев бока руками, останавливаюсь перед сидящим и обтекающим на земле мужиком. Драться с ним я не намерена и так понятно, что силы неравны. — Быстро! — а он, приподняв голову и смотря на меня снизу вверх, желчно заявляет:

— Как была сукой, так ей и осталась! — в мгновение ока Костя подскакивает на ноги и, больно задев локтем мое лицо, так, что я отшатываюсь в сторону, снова дает деру.

Вот это спринтер, поражаюсь я, мало того, что за пару минут добирается до остановки, так еще на ходу в автобус запрыгивает. А я хватаюсь за правый глаз, который неприятно жжет то ли от разочарования, то ли от нанесенного в лицо удара и обиженно фыркаю.

Проводив взглядом вора, возвращаюсь к лавке, где в луже плещутся оставшиеся покупки, и валяется растерзанная сумка. К горлу подкатывает плотный ком обиды. Даже не верится, что когда — то я любила этого человека и хотела связать с ним жизнь. Слава б — гу, Всевышний вовремя меня отвел! Все — таки ничего в нашей судьбе не происходит просто так.

Горестно вздохнув, оцениваю масштаб бедствия. Замшевая сумка вся в черных мокрых ляпках, вряд ли получится ее реанимировать, а утопленные продукты даже спасать нет желания. Хочется плюнуть на все и разрыдаться в голос, устроить, так сказать, траур по разбитому сердцу. Но я слишком гордая, чтобы показать прохожим свою горечь, поэтому как бы не щипали глаза, не позволю слезам вырваться наружу.

Забираю, стоящий на земле полный пакет, а сумку несу на вытянутой руке, чтобы не заляпать пальто, благо, родной подъезд совсем близко. Сейчас приду домой, заварю себе чай с валерианой и коньяком запью. Какой смысл переживать из — за этого козла, на нем природа и так отдохнула, обделив мозгами. Пусть живет выхухоль лупоглазый, будем надеяться, что бумеранг его догонит, подкинет и уронит.

Отперев дверь и разувшись, топаю в ванную, чтобы оставить там грязные вещи. Белка, обрадовавшись появлению живой души, начинает весело вокруг меня прыгать, шуршать. Запамятовала засранка, кому вчера в карман нагадила, так сказать, отомстила и забыла. Но на зверька дуться, себя не уважать, улыбаюсь мелкой вредине, хоть кто — то счастлив меня видеть.

Когда я расстроена, тревожусь или переживаю, всегда готовлю. Это мой способ отвлечься и переключится. Поэтому сегодня я планирую, подать хлопотное блюдо из кавказкой кухни, его рецепт еще в университете Настя рассказала, и теперь оно мое коронное. Называется «Аджапсандал», а по — русски просто «Сандалии».

Переодеваюсь в домашнее платье, похожее на удлиненную футболку, а сверху яркий фартук. Волосы заматываю в тугой узел и отправляюсь в ванную за ингредиентами. Для этого блюда мне нужно мясо, в идеале говядина и баранина, но в магазине их не оказалось, поэтому я купила то, что было, а именно кусок свинины, он тоже подойдет.

Вынимаю из продуктовой сумки три баклажана и такое же количество помидоров, картошки и болгарского перца. Из корзины из — под стола достаю пару головок репчатого лука и чеснок. Конечно, много возни с овощами, ведь их надо очистить, нарезать кольцами, а баклажаны еще минут десять — пятнадцать подержать в соленой воде, чтобы не горчили, но сейчас это лучший способ успокоить мою нервную систему.

Врубив на ноутбуке АПгее, кровожадно строгаю на кубики кусок свинины, мысленно представляя Костину тушку. От всей души вою (слух у меня напрочь отсутствует) вместе с исполнительницей, это очень расслабляет. И даже ухитряюсь пританцовывать, обжаривая в кастрюльке мясо, а потом укладывая слоями лук, баклажаны, картофель, помидоры и перец. Добавляю специи и все это кулинарное чудо ставлю тушиться, а чили бросаю головкой, впрочем, как и чеснок. В самом конце сыплю нарезанную кинзу для украшения и вкуса.

По дому постепенно расползаются приятные ароматы, а я, наконец — то, заварив себе вкусный чай с мелиссой и кусочками клубники, опускаюсь на стул, передохнуть. Знаете, я уже чувствую себя намного лучше, обида улеглась и даже головная боль утихла. Все — таки, жалость к себе не лучшее лекарство, куда выгодней разрушающую энергию превратить в созидающую.

К сожалению, в этот раз тоже не удается устроить девичник. Звонит расстроенная Настя Грановская, говорит, что Алиска, утащив пакет с конфетами, переела, и теперь у нее болит живот. А Маргошка, оправдавшись плохим самочувствием, остается дома с мужем. В общем, мы с белкой опять одни.

Но я не расстраиваюсь, думаю, сегодня это к лучшему. Я лягу спать пораньше, и не буду проблемами грузить подруг, у них своих забот хватает. А завтра проснусь, как новенькая, и снова буду дарить миру позитив, которого во мне хоть отбавляй.