Илья Муромец

83

СБ 3 (№ 81). С. 386–393. Записано А. Д. Григорьевым в июле 1901 г. в деревне Кильца Погорельской волости от тридцатилетнего крестьянина Ивана Чупова. В имени подруги Ильи и названии заветного камня «Латырь» часто искали указание на местность, которая могла повлиять на складывающуюся былину. Версии получались самые разные. Например, А. В. Марков предположил, что в имени Латыгорка (вариант Златыгорка) отразилось древнерусское «Летьгола», то есть латыши. А поскольку в некоторых вариантах былины «баба» носит имя Семигорки, в котором Марков разглядел «Зимголы» — зимеголов (литовцев), то получилось, что в былине содержится намек на западные рубежи Руси, а сама былина имеет полоцкое происхождение и относится к XIII в. (Марков А. К былине о бое Ильи Муромца с сыном // ЭО. 1900. № 3. С. 73–95). Несколько позже Ц. Бодуэн де Куртенэ-Фасмер сопоставил Латыгорку, а заодно и Латырь-камень с городом Алатырем: «Город этот Симбирской губ. основан был сравнительно поздно, в 1552 г. Иваном IV, немедленно после казанского похода — на месте инородческих поселений. Особенно важно обстоятельство, что и раньше уже существовал мордовский город Алатырь по реке того же имени, и жившие в нем князья Еделевы правили соседней мордвой. Из этого следует, что новый русский город, построенный главным образом для защиты против мордвы и татар, перенял инородческое имя, и поэтому этимологию для него нужно искать за пределами русского языка» (Бодуэн де Куртенэ-Фасмер Ц. Камень латырь и город Алатырь // ИОРЯС. 1914. Т.19. Кн. 2. Пг., 1914. С. 104). Получилось, что в русском эпосе отразились столкновения «русских с инородцами на восточных границах государства» (Там же. С. 107). При этом, ни XVI в., ни «восточные границы» не помешали исследователю одновременно сопоставить «Латырь-камень» с норманнским leidarsteinn, то есть с магнитом — «камнем на морском распутье», который некогда указывал «смелым норманнским мореплавателям» «путь-дорожку на воде», а позднее, в русской обработке, превратился в «камень на распутье», который стоит «среди русского раздолья-поля, у тых-то дороженек крестовых», возле которого советуются былинные богатыри (Там же. С. 101–102). В общем, все равно чувствуется «северо-западный круг влияний в русской народной словесности» (Там же. С. 107).