Иные мертвецы

Глава 15

Мы с гончей рухнули на землю и проскользили несколько футов, я вонзила нож ей во внутренности. Она же полоснула когтями мне спину. Зубы щелкнули у моего лица. Я металась, как выброшенная на берег рыба, отчаянно цепляясь за нож, пытаясь нанести максимальный урон.

Раздались выстрелы. Гончая взвыла, и я оглохла на правое ухо. Серебро вспыхнуло над нами и понеслось вниз. Вес гончей обрушился на меня, вдавив меня в мокрую землю. Рукоять ножа так сильно застряла под моими ребрами, что я ожидала, что одно или два сломаются.

— Давай, тяни! Голос Вайята звучал приглушено, но я рада была его слышать.

Тело гончей приподняли и я смогла вылезти из-под нее, и рухнула на землю, тяжело дыша. Ядовитая кровь покрыла мою кожу. Мои ребра горели, как и тело от левой груди до поясницы. И я могла представить борозды, оставленные когтями этой твари.

— Черт, — выдохнула я. — Этого следовало ожидать.

— Ты можешь двигаться? — спросил Вайят, стоя на коленях в грязи рядом со мной.

— Ага. Есть еще?

— Поблизости нет. Майло все осматривает.

Вайят пытался быть нежным, помогая мне встать, но все равно раны причиняли боль. Мы заковыляли в хижину. Он повел меня прямо в ванную, оставляя на полу след из грязи, дождевой воды и запекшейся крови. Кровь гончей казалась кислотой в моих открытых ранах. Я сжала кулаки, благодарная боли в еще не заживающем правом запястье. Это помогало мне сосредоточиться, пока Вайят включал душ. Он помог мне раздеться с клинической отстраненностью куратора, которым он когда-то был, а затем ушел и закрыл за собой дверь ванной.

Я размотала промокшую и испачканную повязку с запястья. Кость ныла, а кожа стала ярко-красной, но перелом зажил. Я позволила себе выплакаться от боли, когда горячий душ смыл кровь гончей. Вода с коричневыми и красными разводами потекла в канализацию и в конце концов стала прозрачной.

Чистая одежда ждала меня на крышке унитаза. Сначала я надела трусики и бюстгальтер. Повернулась, чтобы посмотреть на свою спину в зеркале, и пожалела об этом. Четыре длинных пореза прошли чуть ниже моей груди вниз по левому боку и остановились на пояснице. Раны все еще истекали кровью, края были зазубренными и опухшими. Просто замечательно.

Я открыла дверь и выглянула наружу. Вайят прекратил нервно расхаживать. — Мне нужны твои руки, — сказала я. Встретив его испуганный взгляд, добавила: — Не для того. Иди сюда.

Он вошел в ванную и закрыл дверь. Я повернулась к нему спиной, и он зашипел. — Черт, Эви, твоя спина!

— А то я не знаю. Не мог бы ты наложить на раны марлю, чтобы кровь не испортила последнюю мою чистую одежду?

— Да… хорошо. — Вайят открыл аптечку. — Подними левую руку вверх.

Я так и сделала, прижав левую руку к правой груди. Сколько времени прошло с момента телефонного разговора с Тэкери, когда он дал нам двенадцать часов? Может, часов пять? Я давно потеряла счет времени и… — Дерьмо!

Вайят слишком сильно надавил на синяк на пояснице, и огненные шипы боли пронзили меня насквозь. Я вдохнула сквозь стиснутые зубы.

— Извини. Он разорвал полоски медицинской ленты и на всякий случай приклеил их к моему правому плечу.

В зеркале я видела, как он тянулся к бинтам и выбрасывал их обертки. Я ненавидела, что у него такой опыт в латании ран. Его пальцы были теплыми, иногда щекотали, иногда ощущались чересчур твердыми. Каждый раз, когда он отрывал полоску пластыря с моего плеча, моя кожа покалывала. Боль от первого прикосновения осела глубоко в моем животе, и при следующих что-то внутри меня корчилось.

Я просто закрыла глаза и попыталась игнорировать нежные прикосновения его пальцев, то, как они касались моей обнаженной кожи, когда он покрывал мои раны бинтами. Он прочертил линии по моим ребрам, проверяя, как пластырь держится. Мои плечи покрылись мурашками.

Его рука остановилась по середине моей спины, чуть ниже застежки лифчика, а затем он отдернул руку. — Я закончил, Эви.

Я опустила левую руку, и ощущения вернулись в покалывающие мышцы. Закрыв глаза, уперлась обеими руками в край раковины и наклонилась вперед, пытаясь сконцентрироваться. Моя левая рука покалывала, правая рука слегка болела. Затошнило от нерешительности и беспокойства.

— Ты хочешь, чтобы я ушел, Эви?

— Нет. Вайят, прости, что я вздрогнула тогда. — Слова вылетели невольно, и было уже слишком поздно забирать их обратно.

Я почувствовала, как он сдвинулся. О нет, я не дам ему уйти. Я повернулась и сделала широкий шаг в сторону, став перед дверью. Вайят резко остановился, сжав руки в кулаки. Его взгляд стал напряженным, а вокруг рта образовались тонкие морщинки. Его одежда была мокрой от дождя, в пятнах засохшей крови и грязи, глаза все еще покрасневшие. За его маской раздражения веяло тихим дыханием страха.

— Извини за то, что я вздрогнула тогда. Я сделала тебе больно, но не хотела этого.

Он удивленно распахнул глаза. — Этот сукин сын принял мою внешность, чтобы напасть на тебя. Он воспользовался твоим доверием ко мне, чтобы сблизиться с тобой, и ты извиняешься передо мной?

На этот раз я не позволю ему винить себя. Ни за что на свете. — Черт возьми, Трумэн, перестань винить себя. Я знаю тебя, ты никогда не причинишь мне боль.

Он не двигался, просто молчал. Смотрел на меня с расстояния вытянутой руки, эмоции боролись в его черных глазах.

— Иди сюда, — твердо сказала я. Он помедлил, затем придвинулся на полшага ближе. Я молча глядела на него. Он снова шагнул, пока между нами не осталось тонкой полоски воздуха. Я чувствовала тепло его тела, нежное дуновение его дыхания на моих щеках. Мое сердце дрогнуло. — А теперь держись.

Я прижалась лбом к его, нос к носу. Его дыхание опалило мои губы. Я вдохнула. Не было ни кислого запаха, ни ощущения чуждости. Просто Вайят — пьянящая мужественность, с едва уловимым оттенком корицы и томатного супа. — Я чувствую твой запах, — прошептала я, кончиками пальцев скользя по его груди. — Я чувствую тебя. Не трикстера. Тебя, Вайят Трумэн.

Он вздрогнул, и у него перехватило дыхание. Он закрыл глаза.

— Ты не можешь винить себя каждый раз, когда кто-то пытается причинить мне боль. Ты просто человек. У меня есть враги и всегда будут. Ты не можешь всегда быть рядом, чтобы спасти меня от них. Черт, ты не всегда сможешь спасти меня от самой себя.

Он задохнулся от смеха. Нет, не смеха. Что-то другое, печальное. Более отчаянное.

Я обняла его за плечи и прижалась лицом к его шее. Он притянул меня к себе, крепко притиснув к своей дрожащей груди, и я просто обнимала его, остро осознавая свою почти наготу и то, как прекрасно наши тела соприкоснулись. Я прикоснулась губами к пульсу на его горле, затем кончиком языка, пробуя его вкус. Вайят вздрогнул, его кожа покрылась мурашками.

— Не знаю, чем я заслужил тебя, Эви.

— При других обстоятельствах это может быть истолковано как оскорбление.

— Это определенно комплимент. Ты была моей жизнью в течение четырех лет.

Я провела кончиком пальца вниз по его горлу к ключице. — Знаешь, я не отказалась от нашего счастливого конца. Просто кажется, что у нас больше драконов, чем у большинства.

— Драконы? — он улыбнулся.

— Это метафора. Если драконы когда-нибудь начнут пролазить через Разлом, я перееду в Антарктиду, клянусь Богом.

Он усмехнулся. — Я с тобой.

Мы встретились ртами со стуком зубов, наши языки начали свою борьбу. Вкус Вайята наполнил мои чувства, такой знакомый и чудесный, как и он сам. Его щеки покрывала двухдневная щетина, которая восхитительно колола мою кожу. Я сомкнула руки на его затылке. Полотенце вокруг моих волос упало, и влажные пряди рассыпались по плечам. Вайят прижался ко мне во всех нужных местах, придавив меня к двери ванной.

Моя раненая спина болела, но мне было все равно. Я чувствовала только его — человека, который отдал все ради меня. Он пойдет за мной куда угодно и, как надеялась, останется на месте, и позволит мне идти вперед, когда я попрошу. И с приближением крайнего срока Тэкери, знала, что буду подвергать эту преданность испытанию. Вайяту придется отпустить меня одну.

Он отстранился и с любопытством приподнял брови. — Ты напряглась.

Когда-нибудь я научусь немного лучше контролировать реакции своего тела. Вместо того, чтобы сказать ему правду и поделиться своими мыслями, я солгала: — Болит спина.

Это сработало лучше ведра ледяной воды. Он отступил и потянулся за моей одеждой. Я смыла несколько мазков крови, которые перетекли с его рубашки на мою грудь — прекрасное напоминание о том, насколько испорченной была наша жизнь, поскольку его окровавленная одежда даже не смутила меня. Он помог мне надеть джинсы, и когда стянул с меня рубашку через голову, я почувствовала, как мои раны начинают чесаться, пока заживали. Я проигнорировала свои влажные волосы, позволив им высохнуть на воздухе в любом волнистом, спутанном беспорядке. Вайят накинул на мою шею цепочку с крестиком, и я была благодарна за то, что она со мной.

Когда мы вышли из ванной, гостиная оказалась пуста. От прохладного воздуха моя кожа покрылась мурашками. Половина машины, скопившаяся мокрой кучей в центре комнаты, все еще производила на меня впечатление. Мы сделали это — вместе.

Я посмотрела на настенные часы — прошло около сорока минут с тех пор, как Кисмет спустилась с горы. Подкрепление может прибыть в любое время. Хотя нам больше необходимо не столько подкрепление, сколько транспорт. И ответы. Черт побери, нам нужны ответы.

Затем мы разошлись в разные стороны, нет необходимости обговаривать план действий — свидетельство многолетней совместной работы. Вайят подошел к входной двери, вероятно, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь. Я побрёла в заднюю спальню. Майло сидел, скрестив ноги, на полу с миской тающих кубиков льда и стопкой кухонных полотенец. Он сложил дюжину кубиков в одно из полотенец, затем сунул его под одеяло, поближе к телу Феликса. Два одинаковых пакета со льдом уже лежали на раскрасневшемся лице Феликса.

— Это единственное, что я смог придумать, — сказал Майло, не поднимая глаз. Его голос звучал напряжено.

— Это хорошая идея.

— Как ты делаешь это?

— Что делаю? — спросила я, присев рядом с Майло. Раны на спине слегка защипало.

Он мрачно посмотрел на меня. — Как ты миришься с потерей людей, которых любишь?

Его вопрос сбил меня с толку. Мы с Майло очень похожи по командному статусу — новые члены наших Триад. В то время как Тибальт и я покинули учебный лагерь с разницей в несколько недель четыре года назад, Майло был охотником чуть больше года. Феликс и Тибальт всегда находились рядом с ним, и теперь будущее обоих выглядело безрадостным.

— Ты еще никого не потерял, — уточнила я. — Может, Тибальт больше не будет охотником, но он жив. Он сильный. Как и Феликс.

Майло взял Феликса за руку и крепко сжал. У меня болело за них сердце. Я никогда не предлагала такую поддержку своим бывшим напарникам, когда они были ранены. Я не хотела показывать им свою собственную слабость. Ненавидела казаться слабой перед кем бы то ни было.

Годы в колонии для несовершеннолетних и тяжелые тренировки в учебном лагере выбили из меня слабость и заменили ее жесткостью. Холодностью. Мои инстинкты выживания теперь медленно рушились под настойчивой любовью и поддержкой Вайята. Его эмоции были сильнее, чем непоколебимая дружба, которую я получила от Джесси и Эша.

Я посмотрела на Майло и его крепкую хватку на руке Феликса. Я видела напряжение и едва сдерживаемую печаль в глазах Майло. Он глядел на раненого напарника почти так же, как Вайят иногда на меня. Я в шоке моргнула.

И тут поняла, как мало я знала об охотниках за пределами моей бывшей Триады. Черт, как мало я знала о ком-то за пределами моего узкого мирка.

— Итак, каков наш следующий шаг? — спросил Майло после нескольких минут молчания. — Вломиться в учебный лагерь и выпытать ответы у людей из лаборатории?

— Нет. Я планирую штурмовать главный вход.

— Тебе нужна поддержка для этого? — с улыбкой спросил он.

— Я не откажусь от любой помощи.

Вдалеке загрохотал самый красивый звук, который я слышала за весь день, — моторы машин. Я вышла из хижины, встав рядом с Вайятом, и меня ослепил яркий свет фар трех джипов Триад. Первая машина остановилась сразу за половиной внедорожника. Кисмет распахнула пассажирскую дверь и выскочила из машины с аптечкой в руке.

— У него лихорадка, — сообщила я, предвосхитив ее вопрос.

Она кивнула и бросилась в хижину. Конрад Морган вылез из первого джипа, за ним появились трое его охотников. Одного из мужчин я знала только в лицо — он был в Олсмилле, сражался вместе с нами, чтобы победить гоблинов и полукровок. Другим охотником был Пол Райан. Он — новичок, своенравный и однажды случайно выстрелил в Вайята. Я ненавидела этого парня просто из принципа. Третья прибывшая — Клаудия Берк, высокая брюнетка со шрамом, протянувшимся под подбородком от уха до уха, была одной из трех одаренных охотниц в Триадах (не считая меня) и телепатом с ограниченными возможностями.

Из двух других джипов вылезли Адриан Бэйлор и два его охотника. Бэйлор потерял одного в Олсмилле, а затем и замену в «Паркер-Пэлас». Либо в лагере закончились новички, либо он отказался брать еще одного так скоро.

Все, кто выходил из джипов, кроме Кисмет, останавливались, чтобы посмотреть на меня и Вайята, но больше всего пялились на меня. Хотя Кисмет, вероятно, сказала им, что я все еще жива, увидеть, как правило, значит поверить. Бэйлор казался удивленным. Пол Райан выглядел готовым блевать на свои туфли.

— Периметр чист, — сообщил Вайят. — Третья гончая застала нас врасплох. Все три нейтрализованы.

Бейлор кивнул. — Пол, Оливер, помогите им посадить Феликса в джип. — Двое охотников пробежали мимо нас без комментариев. — Джина упомянула что-то под названием пука.

— Он мертв. Майло нашел пару его кусков в нескольких ярдах от леса. Джина рассказала тебе обо всем?

— Все, чего еще не знал Тибальт. Он позвонил минут за пятнадцать до нее. Сказал мне, что не может ни до кого дозвониться, даже на стационарный телефон хижины. Мы уже были мобилизованы, когда я получил известие от Джины.

Я сделала для себя пометку: Тибальт заслуживает крепкого благодарственного поцелуя.

Скрестив мускулистые руки на груди, Бэйлор с любопытством посмотрел на меня. — Итак, снова все сводится к тому, что кто-то хочет тебя заполучить.

Я постаралась не вздрогнуть и изогнула бровь, небрежно пожав плечами. — Ну, я популярна…

— Клаудия, открой заднюю дверь!

Четверо человек вывалились через переднюю дверь хижины, неся Феликса на простыне. Клаудия открыла заднюю часть последнего джипа и помогла им положить в салон раненого.

Когда Феликса аккуратно уложили внутрь, Кисмет повернулась к Майло и начала говорить: — Иди с…

— Я останусь, чтобы помочь, — твердо произнес он.

Она нахмурилась.

— Я присмотрю за ним, — пообещала охотница Бэйлора. Она была моего роста, с короткими черными волосами и такими тонкими бровями, что они казались нарисованными маркером. Получив одобрительный кивок от куратора, она забралась в джип и начала его разворачивать.

— Тибальт встретится с ними в больнице, — сказала Кисмет, ни к кому конкретно не обращаясь. Она пыталась успокоить себя, что ее раненый охотник не будет один. Майло коснулся ее локтя, и охотник и куратор обеспокоенно переглянулись.

Молчавший до сих пор, Конрад Морган, казалось, выполз из тени и уставился прямо на меня. В отличие от Бэйлора, этот куратор не был крупным мужчиной. Светлые волосы и острые черты лица компенсировали его средний рост и телосложение. Его курносый нос, заостренный подбородок и впалые скулы были привлекательными с одной стороны и ужасающими с другой. В странных тенях, отбрасываемых фарами джипов, он выглядел как разгневанный зомби.

— Отличная работа по похищению старейшины Ассамблеи. Отличная работа.

Я ощетинилась, сжав руки в кулаки. Только хватка Вайята на моем предплечье не остановила мой бросок через грязный двор. Я хотела ударить кулаком в слишком острое лицо Моргана. — Финеас понимал риск, — мрачно произнесла я, — но Тэкери, не колеблясь, убьет его, если я не сделаю того, что он хочет.

— То есть сдаться ему?

— Ага. Отдать меня и мою особенную кровь.

— Твою что?

Не только Морган, но и Бэйлор с охотниками были в замешательстве. Дерьмо. Я бросила на Кисмет любопытный взгляд. Она слегка покачала головой. Значит, они получили только сжатую версию событий дня. Я рассказала о том, что произошло на прошлой неделе, от кражи кристаллов до нападения пуки, и того, что случилось перед их появлением. Некоторые приподняли брови, некоторые распахнули рты, когда осознали масштабы того, что сделал Тэкери.

— И если кто-то здесь, — закончила я с рычанием, — даже обдумывает идею связать меня и доставить лично в отдел исследований и разработок для их исследований, знайте, что прямо сейчас вам придется сначала убить меня. Я чертовски устала быть морской свинкой.

Бэйлор смотрел на ближайший труп гончей, одной рукой задумчиво поглаживая подбородок. Сейчас он больше походил для профессора колледжа, чем на жесткого куратора. — Похоже на тех же гончих, которых мы конфисковали из Олсмилла, — заметил он.

— Может быть, это именно они, — сказала я.

Он резко повернул голову в мою сторону, сузив глаза. — Что это значит? Они сбежали из клеток, выбрались из подвального помещения второго уровня, а затем перелезли через ограждение по периметру?

— Нет. — Пришло время выложить эти карты на стол. — Им не пришлось это делать, если их выпустили.

— Невозможно, — возразил Морган.

— Хорошо, тогда пойдем в лабораторию, проверим подуровень три и убедимся, что в неволе все еще шесть гончих. Потому что, если хотя бы одна из них исчезла, то каждый, кто работает в этом здании, будет в моем чертовом списке подозреваемых.

— Что с тобой происходит? Ты повсюду видишь предателей, Стоун?

Вопрос Моргана должен был разозлить меня, но вместо этого рассмешил. — Ты шутишь? После того, что случилось в прошлом месяце с моей Триадой, у тебя хватает наглости спрашивать меня об этом?

После того, как моя Триада была убита группой полукровок, а меня обвинили в их смерти, я не знала, кому можно доверять. Может быть, я все еще не оправилась от того предательства, или, может, все из-за того, что случилось на прошлой неделе, когда я хотела разоблачить начальство и заставить его взять на себя ответственность за резню клана оборотней. Но сейчас все улики указывали на предателя.

Морган стиснул челюсти. — Ты действительно думаешь, что кто-то в учебном лагере работает с Тэкери?

— Да, — произнесла я одновременно с Вайятом и Кисмет.

— Они не лгут, — сказала Клаудия с придыханием.

Точно телепат с ограниченными способностями. — Ты читаешь наши мысли? — спросила я, ощетинившись на подобное вторжение в мой разум.

— Не совсем, — ответила она. — Больше похоже на чтение эмоций в словах, поскольку они связаны с вашим подсознанием. Правда звучит иначе, чем ложь. Клаудия пожала плечами, и я заметила морщинки вокруг ее глаз и как она нахмурила лоб.

— Тебе тоже тяжело во время бури?

Она моргнула, словно пораженная вопросом.

— Как думаете, кто работает против нас? — спросил Морган, возвращая разговор в нужное русло.

— Есть только один способ узнать, — ответила я. Способ, в котором могли участвовать мои кулаки и чьи-то почки.

— Ты хочешь вернуться в учебный лагерь? — спросил Бэйлор.

Я решила не сообщать ему, что совсем недавно уже была там дважды. — Мне нужно лично убедиться, что шесть гончих все еще там. Так что да, я хочу вернуться.

Левый глаз Бейлора дернулся. Несмотря на то, что Вайят считался старшим куратором, а Кисмет — второй после него, все, казалось, подчинялись Бэйлору в этом решении. Вероятно, потому что он имел преимущество перед Морганом и у него нет личного интереса в этом деле. Адриан Бэйлор стал бы огромным активом в Олсмилле, и я молча умоляла его быть на моей стороне. Я не могла продолжать борьбу, имея Триады своими врагами. У нас и так полно проблем.

— Морган, — наконец сказал он, — твоя команда на уборке. Соберите тела. Гончие должны вернуться в учебный лагерь. Не было нужды спрашивать, куда доставить тело Дэвида. У нас имелись места для захоронения убитых охотников.

Морган нахмурился, затем начал отдавать приказы своим охотникам.

— Все остальные, — продолжил Бэйлор, — садитесь в первый джип.

Пять человек пошли в одном направлении, я — в другом. Вайят окликнул меня, но я бросилась обратно в хижину. Я не собиралась идти на вражескую территорию с пустыми руками. Порылась в тайнике с оружием на полу, выбрала небольшой нож и спрятала его в ботинок. Затем достала револьвер тридцать восьмого калибра с обычными патронами и засунула его за пояс джинсов. Наконец я вышла из хижины и даже не оглянулась.

Еще одно место в моем списке, которое я надеялась никогда больше не увидеть.