История Трапезундской империи

Заключение

История Трапезундской империи — яркий пример взаимодействия двух связанных и одновременно противоречивых тенденций развития. Первая из них, проявлявшаяся с древности, заключалась в стремлении разных и противолежащих областей Черного моря к интеграции, к вхождению в состав общих государственных объединений — царства Митридата Понтийского, Римской империи, Византии. Север и Юг Черного моря экономически дополняли друг друга. Анатолия нуждалась в продовольственных ресурсах Севера (зерно, рыба, соль), а Крым и степи Новороссии — в вине, квасцах, таре, специях, предметах роскоши, производимых в античных и византийских городах Анатолии. Так было и в античности, и в Средневековье. На Юге Причерноморья, кроме того, находились крупные очаги мировой культуры, своего рода «цивилизационные интеграторы», центры политической жизни.

Вторая тенденция заключалась в локальной обособленности самого Понта, в географической замкнутости и отделенности его территорий от континентального хинтерланда. Горные цепи составляли естественный барьер на пути от узкого субтропического морского побережья к засушливым степям центральной Малой Азии. Не лишенные риска, морские пути были все же устойчивее и надежнее связей по суше, отсюда и вектор притяжения, направленный к Константинополю, Крыму, Кавказу и в меньшей степени — к внутренним районам Анатолии.

Обособленность Понта, часто попадавшего в окружение кочевых племен, неспособность столиц империи (Рима, позднее — Константинополя) оказывать ему эффективную военную и экономическую поддержку, приводили к укреплению автономистских тенденций, нередко и неточно характеризуемых как сепаратизм. Опорой этого регионализма было местное понтийское население, говорившее на древнем диалекте греческого языка и отстаивавшее свою идентичность, невзирая на многочисленные контакты с окружающими негреческими племенами. Понт был одной из колыбелей эллинизма, традиции которого в быту, культуре и государственной идеологии сохранялись исключительно долго и устойчиво. Они были значимее, чем идеология. Они были способом существования народа.

Вместе с тем значительная часть населения империи состояла из негреков. Среди неэллинского населения преобладали картвелы, армяне, тюрки. Лазы, автохтонное население Понта, играли большую роль в жизни и в обороне Трапезундской империи. Связи Великих Комнинов с Грузинским царством были постоянными, царица Тамар стояла у истоков основания Трапезундской монархии. Ряд областей Западной Грузии входил в состав Понтийской державы или признавал ее суверенитет.

Армянское население, особенно в городах, существенно увеличилось в XIII–XIV вв., когда в результате опустошительных монгольских и тюркских завоевательных походов армяне массово переселялись на Понт и в иные области Причерноморья. В Трапезунде существовала епископия грегорианской церкви, а недалеко от города возник крупный армянский монастырь.

Мусульмане были не только соседями империи, они проникали на ее территорию, расселялись в ряде ее областей, что могло вести либо к постепенной утрате этих территорий, либо к так называемому феномену «латентной тюркизации». Последняя в немалой степени, исподволь, готовила турецкое завоевание Понта. Напряженность жизни усиливалась тем обстоятельством, что соседями империи были не только мелкие тюркские эмираты, иногда даже признававшие власть Великих Комнинов, но и крупные державы Средневековья — Румский султанат, государство Ильханов, Османская империя. Отношения с ними требовали от Великих Комнинов особой дипломатической гибкости. Понтийские василевсы были вынуждены ради сохранения целостности и выживания Трапезундской империи признавать вассальную зависимость от могущественных султанов и ханов. Хотя многие понтийские районы, так называемые банды, отличались высокой плотностью населения, им не удалось избежать депопуляции, вызванной тюркскими набегами. «Агарянский полон» был подлинным бедствием населения, особенно деревни, в XIII — начале XIV в.

Все эти обстоятельства требовали оборонной и хозяйственной устойчивости, прочных духовно-политических скреп. Благосостояние империи обеспечивалось развитостью и особым профилированием ее агрикультуры (с преобладанием товарного производства вина и лесных орехов), ее важным местом в международной торговле, заметной ролью Трапезунда как одного из главных торгово-распределительных центров на Леванте и в Причерноморье. Скрепами социальных отношений были не только развитые сеньориальные связи, но и прочная сельская община, близкая к клановым формам организация власти на местах, лидерство ведущих знатных семейств, обладавших как административными должностями в управлении империей, так и относительно крупными земельными владениями. Идейными стержнями империи были православие, нахождение у власти единственной династии Великих Комнинов и эллинизм, приверженность византийской системе ценностей.

Географическое положение Понта, векторы торговых путей сделали Трапезунд и другие города области терминалами мировой торговли, центрами обмена товарами, опытом, информацией между Западом и Востоком. Торговля приносила императорскому фиску значительные доходы, привела к образованию на территории Понта генуэзских и венецианских факторий. Однако борьба за долю доходов от коммеркиев, нарушения в их взимании и просто периоды политической нестабильности приводили к острым конфликтам между Великими Комнинами и западноевропейцами. В основном победителями в них оказывались итальянские морские республики, Венеция и Генуя, однако плоды этих побед чаще всего нивелировались политикой Великих Комнинов.

Нельзя не отметить того обстоятельства, что западноевропейские державы и папство рассматривали Трапезундскую империю как плацдарм поздних крестовых походов и католического миссионерства на Востоке. Однако цели создания антитурецкой коалиции Запада и Востока оказались неосуществимыми, а деятельность францисканских и доминиканских проповедников принесла ограниченные плоды. Заметнее была роль римско-католической церкви в жизни собственно западноевропейских факторий на Черном море.

Трапезундская империя нередко была в эпицентре отношений Запада и Востока в XIII–XV вв. Здесь был перекресток разных цивилизаций, входили в соприкосновение разные культуры. Они редко смешивались, чаще влияли друг на друга, впитывали отдельные элементы бытовой и языковой культуры. Южнее Понта проходил коридор передвижений номадов на Запад, а сама империя служила одним из барьеров на их пути, замедлившим монголо-татарский, а затем османский напор в западном направлении.

Трапезундская империя, несмотря на географическую удаленность, поддерживала связи с Московской Русью, Новгородом и Тверью. Зародившись в XIV в., они значительно укрепляются в XV столетии. Русские князья оказывают значительную помощь обителям Понта, отношения с Понтом становятся одним из каналов общения Руси и православного греческого мира.

Духовную жизнь Трапезундской империи поддерживали знаменитые на всем христианском Востоке монастыри — Сумела, Вазелон, Феоскепаст и другие. Трапезунд был этапом на пути паломников из русских земель, из Крыма и Грузии в Святую землю, в Константинополь и на Афон. Но и сам он был одним из центров паломничества к чудотворным иконам Богородицы, к мощам святых Евгения, Валериана, Канидия и Акилы, Афанасия Чудотворца и других.

Культура Трапезундской империи отличалась разнообразием. Она была эллинской, византийской по сути и облику. Но в ней присутствовали обогащающие ее элементы восточных и кавказских культур. Особенностью культуры Трапезундской империи был ее традиционализм, ориентация на более древние образцы Комниновской эпохи XI–XII вв. К константинопольским Комнинам восходила Трапезундская династия, культуру их двора она культивировала. Поэтому многие новшества Палеологовского ренессанса, например, не были востребованы на Понте. Трапезунд вместе с тем стал видным центром изучения естественных наук (астрономии, математики, медицины). Он дал миру таких выдающихся мыслителей, как Виссарион Никейский, Георгий Амируци, на его земле трудились видные богословы и риторы, как митрополит Иоанн (Иосиф) Лазаропул, Андрей Ливадии, Иоанн Евгеник. В Трапезунде существовали значительные библиотеки и скриптории, его связи с духовной жизнью Византии были непрерывными, а контакты с монастырями Афона (где существовал трапезундский монастырь — Дионисиат) постоянными. Поэтому не случайно, что исихастские идеи нашли живой отклик и укоренились на Понте, а сам он стал одним из центров противостояния униатскому движению как в XIII, так и в XV вв.

В истории империи можно выделить разные хронологические этапы. В 1204–1214 гг. империя находится в стадии становления. Прослеживаются разные тенденции — стремление к овладению Константинополем, к восстановлению Византии под эгидой Великих Комнинов и к локализации государства в области Понта. Последняя тенденция возобладала после захвата в 1214 г. войсками Никейской империи Западной Пафлагонии с Ираклией и Амастридой, а Румским султанатом — Синопа и после восстановления Византии под скипетром Палеологов в 1261 г.

С 1214 по 1280 г. Трапезундская империя оформляется как локальное Понтийское государство, ведущее суровую борьбу за выживание с могущественными и агрессивными соседями — Румским султанатом, Хорезмшахом и Ильханами. Камнем преткновения в борьбе с сельджуками был Синоп, попытку вернуть который (и не без успеха) неоднократно предпринимали трапезундцы. Они одержали крупную победу над сельджуками в 1230 г. у стен самого Трапезунда, ликвидировали зависимость от Икония и в 1254–1265 гг. закрепились в Синопе. Однако господство монголо-татар в Анатолии после их победы над сельджуками в 1243 г. заставило Мануила I признать вассальную зависимость от Ильханов около 1246 г.

В периоде 1282 по 1340 г. произошли крутые перемены. В 1282 г. урегулировались отношения с Византией и Великие Комнины отказываются от титула василевса ромеев и претензий на константинопольский трон в обмен на признание их государственной самостоятельности. Трапезундские митрополиты играют все большую роль в делах Вселенского патриархата. Начинается и бурно развивается процесс итальянской колонизации Понта. Нормализуются отношения с Ильханами и наступает наиболее благоприятный период в развитии международной торговли через Трапезунд. Алексей II останавливает угрозу тюркских завоеваний и укрепляет границы империи, саму ее столицу. Однако ослабление, а с 1335 г. и падение власти Ильханов начинает дестабилизировать ситуацию. Ухудшению положения способствует усиление тюркской кочевой миграции на Понт.

В середине XIV столетия разразился общий евразийский кризис[4002], тяжело сказавшийся и на положении Трапезундской империи. В империи начинается гражданская война (1340–1355 г.), спровоцированная династическими смутами и борьбой динатов и отягощенная тюркскими нападениями. Императорская власть выходит из борьбы победительницей, значительно упрочив политическую централизацию и добившись перераспределения части земель в свою пользу. Вместе с тем и крупное феодальное землевладение сохранилось, а на периферии империи и значительно укрепилось. Возросли зависимость архонтов от положения в государственной табели рангов, связь их социального статуса со службой монарху.

Противостояние угрозе османского завоевания стало главной задачей империи в конце XIV — середине XV в. В поисках защиты Великие Комнины обращаются к Тимуру и Тимуридам, признавая их сюзеренитет в начале XV в., а затем в 1459 г. устанавливают прочный династический союз с могущественным правителем Ак-Куйунлу Узун-Хасаном. Они оказываются в центре попыток Запада создать антиосманскую коалицию на Востоке. Возможно, все это ускорило развязку и в августе 1461 г. султан Мехмед II покончил с существованием последней византийской империи. Тем не менее гибель империи не была концом Понтийского эллинизма, просуществовавшего в Причерноморье до начала XX в., несмотря на очевидные успехи тюркизации и исламизации региона, особенно начиная с XVI–XVII вв.