Глава 16. Сделанный выбор

Еле переставляя ноги, я вернулась в деревню. Рейнар снова спал. Наконец-то он начал выглядеть как человек: лихорадочный румянец ушёл, дыхание стало ровным.

Я потянулась поправить одеяло, сползшее до пояса. Внезапный жар расползся по щекам. Обнажённый торс всадника, хоть и с перебинтованной грудью, пробуждал глупые мысли, что первый встречный не так уж и нужен. Вот отличный кандидат на соблазнение, даже искать не пришлось. В прошлой жизни я не отличалась ханжеством, просто была разборчива. Сейчас же выбирать не приходилось. Я представила, как Рейнар осторожно обнимает меня за талию, его руки медленно скользят вверх по спине, а губы нежно касаются моей шеи.

Очнулась от собственного участившегося дыхания. Да что это со мной!

К счастью появилась Ретта. Она вытолкала меня в крохотную комнатку, где еле помещались кровать и сундук с одеждой. Выдав аккуратные стопки постельного белья, лекарка оставила у изголовья кружку с отваром.

— Выпей, — велела тоном, не терпящим возражений. — Подольше поспишь, зато силы восстановишь. Не приведи Богиня свалишься тут от истощения!

Под её грозным взглядом я осушила кружку в три глотка. В голове зашумело, на руки словно гири повесили. Ослабшие пальцы с трудом распутывали завязки на платье, лекарке пришлось помочь, иначе я бы свалилась на постель с одеждой вокруг талии.

— Спи, — тихо сказала Ретта, но я уже не слышала её, провалившись в черноту без сновидений.

Очнулась только к следующему вечеру. Обычно, стоило мне поспать больше восьми часов, как потом весь день ощущала себя разбитой, но не сейчас. Лёгкость во всём теле сопровождала ясность разума.

Надо поговорить с Рейнаром. Поблагодарить его за всё, что он сделал для меня в городе, отозвать проклятье и… Попросить об услуге?

Я зажмурилась, только от мысли о подобном разговоре. Какая глупость, в самом деле! Не жениться же на себе предлагаю. Секс без обязательств — какой мужчина от этого откажется? Но что-то мне подсказывало: Рейнар подобную откровенность не оценит.

Ладно, действуем по порядку.

Оделась в новое тёмно-синее платье. Из-под низкого округлого выреза виднелись кружева нижней сорочки, талию перехватывал мягкий корсаж. Такая одежда мне нравилась больше, в отличие от штанов не по размеру. Когда не нужно никуда бежать, спасая свою жизнь, очень приятно шуршать юбками.

Я вышла в комнату. Всадник сидел за столом спиной ко мне. Простые штаны, свободная рубашка, начищенные сапоги, левая рука примотана к торсу, чтоб не бередить рану: так и не скажешь, что он был на краю смерти. Длинные волосы, небрежно перехваченные в низкий хвостик, отмыты до цвета серебра. На столе перед Рейнаром стояла миска со ступкой: кажется, всадник тоже увлёкся зельеварением.

— А вот и ничья красавица, — беззлобно пошутила Ретта, кивая на прикрытые салфеткой тарелки. — Ешь, госпожа хорошая.

Накатила внезапная волна смущения, когда оба они — и лекарка, и Рейнар — посмотрели на меня. Я скользнула на лавку напротив всадника, придвинула к себе тарелку с ещё тёплой похлёбкой. Сосредоточившись на еде, краем глаза заметила, как Рейнар отложил ступку в сторону. Меня сначала бросило в жар — от недавних мыслей на счёт его персоны, — затем по коже пробежал мороз, когда сообразила, что заканчивался третий день нашего пребывания в деревне. Время таяло, как весенний снег, а я всё не могла решиться хоть на какие-то действия.

Похлёбка кончилась. Смелости так и не прибавилась.

Вот же ерунда! Да я так не переживала, даже когда впервые защищала бюджет на следующий год перед большим начальством. Соберись, Агата, ну же!

Мы заговорили одновременно:

— Спасибо, что вернулся…

— Спасибо за спасение…

И замолчали. Я нервно крутила ложку, пока она не выскользнула из пальцев, брякнув об стол. Ладонь Рейнара накрыла мою.

— Спасибо, Агата, — повторил он, наклоняясь, чтобы заглянуть мне в глаза. — Но ты не должна была так рисковать, помогая мне.

Я вздёрнула подбородок. Ладонь под его пальцами непроизвольно сжалась в кулак.

— Не хочу быть обязанной. — Ответила сухо, делая вид, что ничего необычного не произошло. — Кроме того, я лишь дождалась помощи из деревни. Это Ретта вытащила тебя с того света.

— Госпожа преуменьшает свою заслугу, — проскрипела в ответ лекарка, не скрывая усмешки. — Если бы она не вытащила стрелу, то ты захлебнулся бы кровью. Я лишь сняла воспаление. Правда, шрамы от криво зашитых ран останутся навсегда…

Я покраснела от напоминания о своих неуклюжих попытках помочь. Сердце сжалось от воспоминаний, руки будто снова стали липкими от крови всадника.

— Извини, — буркнула я, выдёргивая кулак, но Рейнар снова перехватил его.

— Ерунда. — Он нежно погладил мои пальцы, и вдруг привстав, легко поцеловал тыльную сторону ладони. — Парочкой больше, парочкой меньше — неважно. Главное, мы оба живы.

Впервые за всё время нашего знакомства я видела всадника таким расслабленным. Словно кто-то снял огромный камень с его плеч, и он, несмотря на слабость, ощутил спокойствие. В его голубых глазах исчезла прежняя настороженность. Он смотрел на меня с улыбкой, от которой пересыхало в горле.

— Ага… — выдавила я из себя.

Рейнар отпустил мою руку, возвращаясь к ступке. Щедро сыпанув в неё мелких синих цветков, он принялся растирать их в пыль с неожиданной сноровкой.

— Присоединяйтесь, госпожа. — Ретта придвинула ко мне корзину, полную лесных грибов. — Через два дня мы благодарим Матерь за обильный урожай, а пока нужно приготовиться к празднованию.

Лекарка вручила мне нож, показала, как чистить грибы, сама же продолжила сплетать в пучки растения и цветы.

— Вы знаете, что за барьером почти зима? — спросила я, неловко орудуя ножом.

Ретта кивнула.

— Сила Триединой хранит нашу деревню, даруя долгое лето, щедрую осень и совсем короткую зиму. Оттого мы и празднуем Цваэрнт, Второй урожай, когда во всем мире уже ложится снег. Вы тоже приглашены, кстати.

От неожиданности я случайно отсекла кусок мясистой грибной шляпки, за что удостоилась укоризненного взгляда от лекарки.

— А вас не смущает, что Рейнар… Что мы… — Я замялась, пряча гриб в корзинку к уже почищенным товарищам.

— Что я всадник Дикой Охоты? — спокойно закончил Рейнар.

— Если не станешь призывать своего хозяина раньше времени, то нет, — так же прямо ответила Ретта.

— Не стану, — пообещал всадник. — Сам надеюсь увидеть его ещё не скоро.

— Ну четыре дня у вас есть, — философски пожала плечами лекарка. — А дальше… Кто знает, как всё повернётся.

— Что это значит? Почему четыре? — Нахмурившись, Рейнар повернулся ко мне. — Он же не найдёт тебя здесь, верно?

А вот и настало время для откровенности. Я молчала, не зная, как рассказать обо всём. Нож в руке машинально срезал прилипшую землю, остановившись лишь когда у гриба отвалилась шляпка. Я упрямо закусила губу. С чего же начать? Рассказать про ультиматум Хейдрека? Признаться, что знаю, как снять проклятье? Или может невзначай обмолвиться, что я нуждаюсь в его помощи на одну ночь?

Ретта, почуяв назревающий спор, благоразумно удалилась из дома.

— Только не покалечьте друг друга, — попросила она скорее с улыбкой, чем с беспокойством.

Мы остались вдвоём. Отмалчиваться дальше было бессмысленно.

— Хейдрек пообещал поджечь лес вокруг барьера, если ты не приведёшь меня через неделю в Тодбург. — Я решила начать с чего попроще.

Отложив нож, отважилась взглянуть Рейнару в глаза. Его лицо застыло, прежняя расслабленность исчезла.

— Нужно уходить.

Отодвинув ступку в сторону, всадник поднялся вполне уверенно, но стоило ему сделать несколько шагов, как он покачнулся. Я успела подскочить, поддержала под руку, помогая выпрямиться. Пришлось обхватить его за талию, когда Рейнар, попытавшись отстраниться, снова начал заваливаться на бок.

— Нельзя, — возразила я, чувствуя, как ладони обжигал жар его тела. — Ты не дойдёшь до барьера — здесь полдня пути пешком. Но даже если мы сумеем выбраться, то Хейдрек просто сожжёт деревню.

— И что? — резко спросил Рейнар.

Он выпрямился, выровнял сбившееся дыхание. Мои руки соскользнули с его талии, когда всадник шагнул обратно к лавке.

— Как что… — растерялась я. — Эти люди помогли нам, они принесли тебя сюда, Ретта выхаживала нас обоих. Разве можно отплатить им такой неблагодарностью? Я не смогу обречь их на смерть.

— Благородно, — кивнул Рейнар и холодно закончил: — Правда, тебя это не сильно заботило, когда ты прокляла меня.

Его и без того чёткие черты лица ещё больше заострились после ранения. Он смотрел на меня бесстрастно, словно не было тех минут благодарности ещё полчаса назад. Я хотела взять его за руку, заглянуть в голубые глаза и пообещать, что непременно сниму проклятье, как только мы окажемся за барьером. Мне всего-то нужно освободиться от ненавистной помолвки, а потом я отпущу его, чтобы больше не подставлять его спину вместо своей.

Всё это готово было сорваться с моих губ, но я молчала. Упрёк задел за живое. Разве не отчаянием был продиктован этот поступок? И разве я не просила его о помощи безо всякой магии? Будь у меня выбор, я бы вообще здесь не оказалась. И при этом горечью отзывалось понимание: всадник прав. Я рассматривала его как инструмент, ни капли не озаботившись, чем ему это грозит.

— Извини.

Единственное слово шёпотом сорвалось с губ, но остальные так и остались не произнесёнными. Обязательно освобожу его, только попозже, когда найду в себе силы. Может, завтра или послезавтра? Представила, как вымениваю у Рейнара ночь взамен на свободу. Стало одновременно смешно и грустно.

— И какой план? — вдруг спросил Рейнар, нарушая тишину, повисшую в комнате.

— Убить Хейдрека до того, как он убьёт меня, — мрачно ответила я.

— Не слишком подробно, — усмехнулся всадник.

— Буду импровизировать. Но бегать от него я больше не намерена.

* * *

Следующие два дня прошли в бесконечных хлопотах. Я помогала Ретте сушить травы, собирать и чистить грибы, вязать куколок из кукурузных листьев для предстоящих ритуалов.

Рейнар быстро шёл на поправку. Не знаю, что лекарка подмешивала ему в питьё, но с каждым часом он чувствовал себя всё лучше. Уже на следующее утро после нашего разговора всадник сумел без поддержки дойти от койки до стола, а вечером скрылся в бане. Мылся он долго, я даже забеспокоилась, но Ретта велела не лезть. Когда Рейнар появился на пороге комнаты, благоухая банными травами, я выдохнула. Руку уже не приматывали к торсу, повязку с ранений он снял сам и долго не хотел принимать мою помощь по перевязке груди.

А в ночь перед праздником лекарка, заговорщически улыбаясь, предложила мне поучаствовать вместе с другими молодыми девушками в особом ритуале. Несмотря на предупреждающий взгляд Рейнара, я согласилась. От чего бы не познакомиться с местными обычаями?

Получив согласие, Ретта принялась торопливо собирать мои локоны. Часть из них она заплела в косу вокруг головы, на манер короны, а остальные распустила по плечам. Прическу украсили гроздья рябины, на шею повесили ожерелье из веточек ольхи со всё ещё зелёными листьями. Одетая в простую рубаху до пят, я сама себе казалась восставшей из мёртвых утопленницей.

— Ох, хороша, — одобрительно покачала головой Ретта, обходя меня по кругу. — Смотри, как бы её никсы к себе не уволокли.

Последнее было адресовано Рейнару, наблюдавшему за сборами из-за стола. Никсами звали местных водяных — это я выяснила накануне, когда лекарка только завела речь про ночной обряд. И, судя по неодобрительному взгляду всадника, их стоило опасаться.

Мне же хотелось попробовать всё, что предлагают. Неумолимо приближался день нашего отъезда, и кто знает, сумею ли я ещё так развлечься. Хотя когда мне, босой и в одной рубахе, пришлось идти в потёмках до околицы, где собрались другие девушки, стало не очень весело.

Держа в руках яблоки с воткнутыми в них свечами, мы пошли к ближайшему озерцу, спрятанному в глуши леса. Лёгкий ветерок перебирал распущенные волосы, овевал лицо, но пламя в руках горело ровным светом. От небольшого огонька исходили волны тепла, согревая с головы до ног. Когда мы дошли до озера я успела исколоть пятки шишками и ветками, но совершенно не замёрзла.

В тихой стоячей воде отражались звёзды, пахло прелой листвой, еловой смолой и надвигающимся холодом. Девушки поочерёдно опускали в воду немудрёные подношения: разрезанные пополам яблоки, сушёные грибы, дольки тыквы. Отдав принесённое, они отходили назад, свечи в их руках гасли сами собой.

Я шла последней, сжимая в кулаке красную ленту. Её дала мне Ретта, велев ни в коем случае не потерять. Присев на корточки у самого края воды, я опустила ленту в озеро. Сначала ничего не происходило, но спустя несколько томительных мгновений, по поверхности прошла рябь. Всмотревшись в черноту озера, я чуть не закричала: из глубины на меня смотрело существо, которое я видела в самый первый день своего появления здесь.

Прозрачные волосы водорослями вились вокруг худого лица, огромные глаза смотрели, не моргая. Никса потянула за кончик ленты. Пришлось погрузить руку по запястье в воду, чтоб случайно не отпустить другой её конец. Кисть замёрзла в ту же секунду, пальцы онемели, и я почти перестала чувствовать ткань.

Никса приблизила лицо к поверхности, поманила меня пальцем. Когда я наклонилась, существо заговорило. Жутковатый скрипучий голос раздался в моей голове:

— Не сходи с пути, Призванная. Позови свою силу, когда придёт время. Освободи Богиню и нас.

Я отшатнулась, чуть не свалившись в озеро. Лента выскользнула из тонких пальцев никсы, свеча погасла, словно кто-то невидимый дунул на пламя из-за спины. На полоске красной ткани мягким светом загорелись незнакомые символы. Внезапно стало холодно, и мы все молча заторопились в деревню.

Каково было моё удивление, когда у околицы я увидела Рейнара, напряжённо вглядывавшегося в темноту леса. Он дождался, когда мы все окажемся на деревенской земле, и только после этого подошёл ближе.

Одетый в тёплые штаны и кожух, всадник выглядел почти здоровым, но я-то знала, что пройти через всю деревню от дома лекарки было для него не так уж просто. Он развернул свёрток ткани, который всё это время держал под мышкой, и накинул мне на плечи.

— Боялся, что сбегу? — неловко пошутила я, клацая зубами от холода.

— Увы, это несбыточная мечта, — с серьёзным видом ответил Рейнар. — Скорее опасался, как бы никсы и впрямь вас всех под воду не уволокли.

Он растёр мои плечи шерстяной тканью плаща, потом взял в ладони заледеневшие пальцы, отогревая их своим дыханием. Я замерла, боясь пошевелиться. Мы стояли так близко, что я чувствовала горький аромат трав с его губ. По рукам и спине прокатилась жаркая волна. Может, попробовать поговорить с ним о способах избавления от моего статуса невесты? Но во рту пересохло, а горло сдавила невидимая рука желания, когда губы Рейнара случайно коснулись кожи на запястье. Не то чтобы у меня не было опыта в отношениях в прежней жизни — конечно, был. Но я никогда не делала первый шаг, да ещё и никто раньше не ставил мне дедлайн в этом деле.

За спиной раздалось тихое хихиканье, и всадник поднял голову, отрываясь от моих рук. Я тут же отвернулась, чувствуя, как пылают щёки. Не хватало ещё выдать своё смущение!

Оказалось, что другие девушки не разбрелись по домам, как ожидалось. Они отошли на пару метров от околицы и, сбившись в стайку, что-то оживлённо обсуждали, кидая на нас весёлые взгляды.

— Пойдём. — Рейнар выпрямился, отходя на шаг назад. — Только обуйся.

Под ноги упали сапоги. Я спешно засунула в них исколотые лесом ступни, сбивчиво поблагодарив всадника.

Мы пошли в сторону дома лекарки, мимо хихикающих девиц. Стоило немалого труда не покраснеть ещё больше.

— Ты говорил, что знаешь всех существ тайного народа? — с напускной безмятежностью спросила я, чтобы отвлечься от назойливого внимания девушек.

— Я говорил, что отец заставлял меня их изучать, — поправил Рейнар.

— Но откуда у твоего отца столько знаний о них? — не отступала я. — Даже здесь, за барьером магии, их немного. Кажется, только мне везёт встречаться с ними на каждом шагу.

Хихиканье утихло, а вместе с ним ушла моя нервозность. Темнота ночи рассеивалась мягким лунным светом, раскрашивая силуэты домов, сараев и заборов непроглядными чёрными пятнами. Я то и дело останавливалась поглядеть на звёзды — ни одного знакомого созвездия не нашлось, — а Рейнар терпеливо меня ждал.

— У нас большая библиотека. Мои предки собирали рассказы очевидцев с давних времён.

— Похоже, ты из знатного рода?

Я отвлеклась от звёзд и посмотрела на всадника. Свет луны посеребрил его волосы, резко обозначил черты лица. Простой вопрос будто поставил его в тупик: Рейнар помедлил, прежде чем ответить.

— Можно сказать и так.

Я внимательнее присмотрелась к нему. А правда, что мне известно о Рейнаре, кроме его службы у Хейдрека? Пожалуй, ничего.

— Как ты стал всадником? Как вообще вас отбирают?

Повернувшись к Рейнару, я попыталась заглянуть ему в глаза, но он продолжил идти, отчего мне пришлось пятиться спиной вперёд. К счастью, шли мы медленно, и я не спотыкалась о неровности дороги. Всадник на меня не смотрел, и на секунду стало неловко так бесцеремонно выпытывать информацию о человеке. Хотя обо мне Рейнару известно куда больше.

— Во всадники отбирают мальчиков с даром Призыва по всему Алатруту, — наконец, негромко сказал тот.

— Наверно, отец гордился тобой? — осторожно предположила я. Понятия не имею, насколько престижно служить повелителю Дикой Охоты, но вдруг?

Рейнар криво усмехнулся.

— У нас это передаётся по наследству. Меня готовили стать всадником.

— Значит, твой отец тоже служил Дикой Охоте? — не отступала я.

— Служил, — нехотя ответил Рейнар. — Не хочу о нём вспоминать, Агата, — добавил он, предупреждая готовые посыпаться вопросы.

Я прикусила губу. Странно, но упоминание родителя будто вернуло Рейнара в первые дни нашего знакомства. Он отстранённо смотрел на дорогу, избегая моего взгляда. Мне бы успокоиться и отстать от него, но слишком редко выпадал шанс поспрашивать всадника об этом мире.

— Ты, наверное, обладаешь сильной магией? — Я решила подступиться с другой стороны.

— Детей в обучение Дикой Охоте отбирают не по силе дара, а исходя из того, насколько важен для повелителя род ребёнка. Часто их забирают как заложников, либо в качестве наказания. Дети всадников отказываются от наследства, и, если других претендентов на роль главы дома не находится, то земли передают во владение повелителя.

Он рассказал об этом спокойно, даже буднично, но я заметила, как нервно дёрнулся уголок его рта.

— Это же узаконенный разбой, — возмутилась я. — Неужели никто не пробовал прятать детей?

Всадник невесело улыбнулся и, вздохнув, продолжил:

— Повелитель Дикой Охоты подчинил себе не только Триединую, но и её магию. Призывать запрещено ещё первым повелителем, и этот запрет тянется до сих пор. От того во всём Алатруте не найдётся ни одного человека, кто может Призвать и скрыться от Хейдрека.

— То есть даже не будь я его невестой, он бы всё равно меня находил? — дрогнувшим голосом спросила я.

— Увы, — кивнул Рейнар. — Вас связывает ритуал помолвки, поэтому когда ты используешь магию, он точно знает, что это именно ты. Не будь обряда, Хейдрек только чувствовал бы, что кто-то нарушил запрет. Было время, некоторым везунчикам даже удавалось водить его за нос достаточно долго, чтоб успеть состариться, но сейчас таких вовсе не осталось. Да и чем чаще он женился, тем сложнее становилось от него скрыться.

— И сколько жён у него было? — Голос охрип от волнения.

— Семь за последние пятнадцать лет.

По два года на жену — не очень-то много, а мне и того не светит.

— Расскажи, зачем он это делает? — опустив голову, тихо спросила я.

Рейнар ненадолго задумался. Украдкой глянув на меня, он всё-таки начал говорить:

— Таков ритуал передачи магии. Повелителю нужно сохранить и Подчинение — оно передаётся по крови, — и усилить Призыв, которого всё время не хватает.

— Но почему? Разве магии может не хватать?

— В его случае — да, — кивнул Рейнар. — Это трудно объяснить… — Он замялся, но под моим испытующим взглядом продолжил: — Представь, что твоя магия — полный до краёв сосуд. Ты черпаешь из него, он тут же пополняется поскольку твой дар питается от энергии мира. Призыв повелителя же будто хранится в дырявой кружке. Он постоянно расходуется на присоединение к мировому потоку магии, чтобы чувствовать, когда кто-то использует дар.

— И его приходится восполнять за счёт чужой магии? — догадалась я.

— Именно.

— Но почему именно за счёт жён? — Я схватила Рейнара за руку, заставив остановиться. — Почему они должны умирать?

— Потому что таков ритуал. — Рейнар не смотрел на меня. Его ладонь безжизненно повисла, стоило мне отпустить его пальцы. Он говорил глухо и будто с усилием. — Потому что каждая следующая жертва повышает уровень магии, как бы поднимает трещину в кружке. Чем больше магии, тем больше могущества. Каким-то повелителям хватало того, что есть, другим, как Хейдрек, этого недостаточно.

Я всё-таки споткнулась. Рейнар поймал меня, подхватив за талию, невольно прижал к себе, но тут же отпустил, когда я поймала равновесие. Холодок пробежал по позвоночнику от осознания, с какой силой придётся столкнуться. Вцепившись в руку всадника, я замерла на месте. Послезавтра мы покинем деревню и перешагнём через барьер. Встречи с Хейдреком не избежать, но как же хочется отодвинуть её ещё хоть на несколько дней!

Кажется, Рейнар понял моё смятение.

— Мы можем уйти прямо сейчас. Я всадник Дикой Охоты — если местные не хотят ещё больше проблем, то нас не посмеют остановить, — тихо предложил он. — Будем переезжать с места на место по всему Алатруту. Я сумею тебя защитить.

Мы стояли так близко, что даже ночная темнота не могла скрыть обеспокоенность в его взгляде. Несмотря на проклятие, Рейнар… заботился обо мне? Мы могли бы сбежать. Пусть придётся кочевать, пусть мои навыки руководителя финансового отдела вряд ли можно применить в мире, где всё ещё главным способом выжить считалось земледелие. Но это я как-нибудь решу.

Мы решим. Будем просто жить, безо всякой магии. Не отпустив руку всадника, я потянулась к нему, неловко поправила ворот его рубахи, разгладила несуществующие складки дублета. Сердце заколотилось, как бешеное, когда Рейнар поймал мою ладонь, прижал её к груди.

Если соглашусь, я не буду одна в этом безумном мире. И мне не придётся рисковать, встречаясь с Хейдреком.

За забором залаяла собака. Мы вздрогнули, как застуканные на воровстве юнцы. И о чём я только думала? Сбежать, спасая свою шкуру, вот только какова будет цена такой свободы?

Я огляделась. В домах по всей деревне уже не горели огни, жители давно спали, не кудахтали куры, молчали собаки, не гоготали гуси, похрапывали в стойлах лошади и коровы. Если мы исчезнем, люди ещё сумеют собраться и уйти, но избы с собой не унесёшь, скот и птицу через леса не выведешь. А за барьером зима. Моя слабость обернётся их смертью: либо от огня Хейдрека, либо от голода и холода в лесах.

Да и как долго я смогу не использовать магию? Случайная мысль, слово, желание — повелитель снова найдёт меня, и жертва этих людей станет напрасной.

— Нет. — Я мотнула головой, отгоняя непрошеные видения. Заставила себя разжать пальцы, до боли стискивавшие запястье Рейнара. Отступила на шаг, сбросив наваждение несбыточных мечтаний. — Нет, всё будет, как я решила. Послезавтра утром уходим из деревни, и ты везёшь меня в Тодбург. Надеюсь, мы сумеем добраться туда за один день.

Рейнар кивнул. На миг показалось, что всадник хотел снова взять меня за руку, но, он, нахмурившись, направился к дому лекарки. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Загрузка...