Избранница Дикой Охоты

Глава 7. Попробуй догони

Вот глупости! Придумала тоже: как бы он смотрел прямо на меня, если между нами уже добрых сто метров! Может, всадники и умели подчинять души, но орлиное зрение с помощью магии не получить.

Надеюсь, не получить.

Облегчение, зародившееся в груди вместе с отправлением телеги, испарилось. Меня охватило дурное предчувствие. Ох, не может быть всё так просто! Уверена, в этот самый миг лорд Эдвин послал проверить «дочку» — а возможно и привести во двор, чтобы отправить в путь. Как быстро он сообразит, что я сбежала, а не прячусь где-то в замке? Если бы пожар всё ещё полыхал… Боюсь, времени у меня совсем не осталось.

Тянущиеся вереницей телеги прошли перекрёсток. Первая деревня оказалась чуть ли не под самыми стенами замка. Мужики попрощались громкими окриками, и две повозки свернули направо. Поднявшаяся над краем леса луна осветила верхушки частокола, над которыми тянулись к небу струйки дыма.

Проклятье, слишком близко! Вот уж где меня будут искать, так в первую очередь здесь. Но дальше тащиться с обозом тоже нельзя: скоро они остановятся на ночлег, и тут же начнутся вопросы. А одной в лесу накануне зимы я просто не выживу. Надо как-то раздобыть лошадь, чтоб убраться в противоположную сторону. Всё зависит от того, как быстро очнутся в замке, и как скоро во мне признают хозяйскую дочку.

Сосредоточившись, я соскользнула с края телеги. Хоть лошадь и плелась еле-еле, равновесие удержать не получилось. Чудом не подвернув ноги, я нырнула в придорожные кусты.

Со стороны замка признаков тревоги пока не доносилось, что успокаивало. Натянув рукавицы, я быстрым шагом двинулась в сторону деревни. Ночной воздух пощипывал щёки, ветерок гулял между деревьями. Ноги пружинили на опавшей хвое. Одуряюще пахло бором, подкрадывающейся зимой и свободой.

Устав бороться с кустарником, чьи ветки то и дело дёргали плащ, я чуть углубилась в лес. Срежу путь до деревни: всё-таки на небе ни тучки, луна заливала бор холодным светом, видимость была отличная. Но, как типичная горожанка, я не учла одно: ходить по лесу без компаса — то ещё развлечение.

Конечно, я заблудилась. Паника подступила, когда через десять минут ходьбы я не вышла к дороге. Ускорившись, постаралась держаться левее — там, по моим представлениям, должен был находиться основной тракт. Но увы, он тоже куда-то запропал.

Сосновый бор уже не выглядел таким безопасным. Лес жил, пусть тихо и почти незаметно, но для меня каждый шорох веток, каждый вздох совы, треск лапника, хруст свежевыпавшего снега под ногами казался громом. Капюшон упал за плечи — так яростно я крутила головой, боясь, как бы чего не пропустить. И уже когда меня окончательно захлестнула паника, и я понеслась вперёд, совсем потеряв направление, судьба смилостивилась.

Я вывалилась из леса прямо перед частоколом. Бор разочарованно вздохнул мне вслед одинокими снежинками, выпуская из своих объятий, но я не поддалась на провокации и пошла вдоль плотно пригнанных друг к другу брёвен, ища ворота.

Заявиться посреди ночи в деревню — однозначно привлечь к себе слишком много внимания. Сразу начнутся вопросы, кто я и откуда. И даже если не признают дочь лорда, то при первой же оказии вспомнят странную гостью. Я не строила иллюзий: меня сдадут с потрохами, как только представится шанс. Но перспектива заночевать в лесу пугала не меньше.

Найдя ворота, запертые изнутри на засов, я заколотила в них, что есть мочи.

— Эй, кто-нибудь! Открывайте!

Главное: случайно не применить Призыв. Кто знает, как всадники чувствуют его проявления?.

Никто не отзывался долгих пять минут, пока за частоколом не послышались шаркающие шаги. Только я успела снова натянуть капюшон, пряча собранные в косу волосы, как над брёвнами появилась всклокоченная седая голова в шапке, сдвинутой на затылок.

— И кто будешь? — зевнув, спросил дед.

— Из замка, на помолвку с обозом приехал, а там пожар случился, свои потерялись, — соврала я, решив, что прикинуться молодым парнем сейчас будет безопаснее.

— Эть да, слыхал… — снова зевнув, ответил дед. — А тута чего хочешь?

— Так мне б переночевать, — неуверенно начала я, намеренно занижая голос. — И лошадку какую прикупить, чтоб своих догнать. Уеду ещё до рассвета, клянусь Создателем!

— Так ночь же, никого пускать нельзя. Сам понимаешь, вдруг ты альв какой? Пожрёшь нас всех, а кого не пожрёшь, в лес утащишь. — Дед задумчиво почесал жидкую бородёнку. — Хотя если тебя тайный народ под забором задерёт, тоже ничего хорошего. И чего нам делать?

Да черти вас всех задери! Желанный ночлег был так близко, что я чуть не взвыла в голос, как этот неизвестный мне альв. Вот что за дремучие люди: оставить человека в беде только из-за каких-то глупых предрассудков!

Я принялась рыться в карманах плаща. Должен же дед купиться если не на слёзные просьбы, так на золото. Но вытащенная наружу цепочка его не впечатлила.

— А точно драгоценная-то? — прищурившись, с подозрением спросил он, но вдруг изменил тон разговора. — Эх, ладно, проходи, по утру разберёмся. Цени стариковскую доброту, молодежь! — И строго пригрозил скрюченным пальцем.

Тихо выругавшись под нос, я всё же сумела выдавить лебезящую улыбку. Вот прохвост, цацки ему с пробой подавай! Я пританцовывала на месте, натянув ворот плаща чуть ли не до носа, ожидая, пока старик отопрёт ворота. Тот не слишком спешил. Заскрипела лестница по ту сторону частокола, послышалось какое-то воркование. Над воротами взлетела вспугнутая птица — и тут же громыхнул засов, пропуская меня внутрь.

Я вздохнула с облегчением, когда ворота за спиной снова захлопнулись. Деревня оказалась небольшой, домов двадцать. Свет нигде не горел, единственная улица оказалась совершенна пуста. Повезло, что старик меня вообще услышал: его дом хоть и стоял ближе всех к частоколу, но запертые ставни и завывающий ветер здорово глушили звуки.

Сгорбленный дед едва доставал мне до плеча и при этом отличался удивительной живостью движений и мысли.

— Так тебе ночлег да коняшка нужны? — Он взялся за меня с предприимчивостью матёрого дельца. — Могу к себе пустить, но чур в сени, в избе места совсем нету. Там попрохладнее, зато целый сундук имеется, устроишься с удобством. И конь есть, всё равно на ярмарку его везти собирался, так чего бы хорошему молодцу не уступить, верно?

Я успевала только кивать и благодарить. Раздражение сменилось тихой радостью: наконец-то всё удачно складывалось. Правда взамен ушлый дед нагло выцыганил и вторую цепочку тоже, но я была так довольна, разом решив все насущные проблемы, что не стала торговаться.

Сени оказались полупустым неотапливаемой комнатой, одной стеной примыкавшей к сараю со стойлом. Дед суетливо выдал мне ворох старых одеял для постели, притащил из избы котелок с остывшей картошкой в качестве ужина, а сам выскочил вон, «коняшку проведать».

Лениво поковыряв неаппетитное кушанье, я попыталась поудобнее устроиться на крышке здоровенного сундука, занимавшего всё пространство от одной стены до другой. За стенкой негромко фыркала лошадь, где-то пищали мыши, тихо завывал ветер. Дав себе установку проснуться до рассвета, я закрыла глаза.

Но сон не шёл. Сначала из-за неудобной постели, потом непонятное чувство тревоги начало тормошить душу. Я ворочалась с одного бока на другой, натянув одеяло чуть ли до макушки, как вдруг поняла, что меня беспокоит.

Дед пропал. Ушёл с четверть часа назад и как сквозь землю провалился. В стойле его точно не было — лошадь как похрапывала за стенкой, так и продолжила, ничего не изменилось. Не скрипнула дверь в сарай, не было слышно его шаркающих шагов. И куда только подевался?!

Игнорировать нарастающее беспокойство я уже не могла. Откинув прочь одеяло, встала, на всякий случай прихватила сумку и вышла за порог.

Двор пустовал. Заглянув в стойло к лошади, я убедилась в своей правоте. Ох, не хорошо это! Низенький забор почти не скрывал вид на улицу, и я осторожно выглянула наружу.

Через несколько домов у въезда в местный трактир виднелись скрытые полумраком фигуры. Если присмотреться, можно было заметить, как одна из них рьяно размахивает руками, вторая переминается с ноги на ногу, а третья держит лошадь, такую чёрную, что та почти сливалась с забором.

Луна выглянула в прореху между тяжёлыми снежными тучами, успевшими затянуть полнеба, всего на миг осветив деревенскую лицу — и я чуть не закричала. Там, у дома мял шапку в руках давешний дед, а рядом, не обращая на него никакого внимания, препирались Дитмар и один из всадников Дикой Охоты. Длинные волосы, отброшенные на спину, отливали серебром. Рейнар.

Не удержавшись от приглушённого писка, я присела, спрятавшись за забор, в котором определенно не хватало кольев. Надо бежать! Но куда?! Я заперта в этой проклятой деревне! Страх и злость захлестнули душу. На миг я замерла, словно мышь перед змеёй: авось, если притвориться мёртвой, то тебя не заметят? К сожалению, холодный разум говорил об обратном.

Натянув капюшон пониже на голову, я начала красться через двор. Должна же быть позади избы какая-то калитка, дыра в заборе на худой конец, чтоб перелезть к соседям. В голове словно запустили таймер с обратным отчётом: стоит им обнаружить пропажу, и на уши поднимут всю деревню. Они обшарят каждый дом, залезут в каждый подвал, заглянут под каждую крышу.

Здесь мне не спрятаться.

Перебравшись в соседний двор и чудом не напоровшись на особо острый сучок, я снова подползла к забору. А выглянув в щель перестала дышать: преследователи как раз проходили мимо.

— Вы ж обещали золото, милорд, если вызову, — канючил дед-предатель.

— Как только удостоверюсь, что она — та самая, а не ты сослепу перепутал парня с девкой, — огрызнулся Дитмар.

— Вот ни в жизнь, милорд! Баба она, молодая, Создателем клянусь! — коснувшись пальцами лба затараторил старик, семеня впереди мужчин. — Я-то сразу понял, а вот Милтар всё повторял, что она сюда не сунется, если не глупая.

— Тихо! — цыкнул на деда Дитмар, выходя из моего обзора.

Рейнар шёл последним, внимательно оглядывая окрестности. Его серебряные волосы в свете луны аж светились. Я превратилась в скрюченную статую, боясь моргнуть, когда мужчина остановился прямо передо мной. Колья забора вдруг показались очень ненадёжными, почти прозрачными. Казалось, он вот-вот заметит мою скрученную фигуру. Долгие секунды Рейнар к чему-то прислушивался, а потом быстрым шагом стал догонять Дитмара. Я же, наконец, сделала робкий выдох.

Все трое скрылись во дворе дедова дома. Это мой единственный шанс. Поскольку спрятаться в деревне было невозможно, оставался один выход: ворота.

Рванув на себя незапертую калитку, я вылетела наружу и понеслась, что есть мочи к частоколу. За спиной заржал адский конь всадника, лёгкие загорели огнём, ноги вязли в грязи, а руки тряслись так, что я не сразу сумела ухватить засов.

Воротина приоткрылась ровно настолько, чтоб проскользнуть в щель. Впереди замаячила такая желанная свобода, когда вдруг кто-то рванул меня за плащ.

— Попалась, дрянь ты этакая!

Дитмар. Я ударилась об забор с такой силой, что воздух покинул лёгкие. Мужские грубые ладони сжали шею, меня тряхнули, как щенка.

— Поганая баба, — зло зашипел «братец». — Опозорила наш род перед повелителем, бродила где-то полночи, сорвав прибытие в Тодбург, и думала, что мы тебя не найдём? Да я тебя из-под холмов вытащу, если потребуется.

Он душил меня, то и дело прикладывая спиной об забор. Перед глазами замельтешили чёрные точки. Нужно сделать вдох, вот только никак. В голове осталась лишь одна мысль: мне нужен защитник. Кто-нибудь, помогите.

Чёрные точки перед глазами сменились на золотые искры.

— Оставь её, Дитмар! — Окрик Рейнара был словно из другого мира.

Под ногами затряслась земля. Неужто я вызвала землетрясение?

Ворота выбило вовнутрь, нас разметало по улице, как кегли. Я снесла спиной хлипкий дедов заборчик, чуть не потеряв сознание. От оглушительного рёва, прокатившегося от края до края деревни заложило уши. Заставив себя приподняться на руках, я огляделась.

Прямо надо мной возвышался медведь. Огромный — куда больше тех, что я видела в зоопарке в детстве, — он стоял на задних лапах, оскалив пасть. Заметив Дитмара, отползавшего прочь спиной вперёд, зверь опустился на все четыре конечности и медленно, но угрожающе, начал наступать на мужчину.

От таких звуков селяне явно проснулись. По всей деревне в окнах начал вспыхивать свет, но никто и носу не смел высунуть на улицу. Послышался детский плач, причитания, хлопанье ставен, скрип сдвигаемой мебели.

Дед скулил в сенях, молясь и ругаясь одновременно. Его разочарование на миг придало мне чувство удовлетворения. Впрочем, сама сглупила, чего уж. Похоже, та вылетевшая из-за забора птичка и доставила послание в замок. Надо же такое не предусмотреть! Но ругать себя не было времени. Я медленно, стараясь не привлекать внимание медведя, попятилась к сараю, не поднимаясь на ноги. В случае чего убежать всё равно не успею: даже такой простушке в зоологии были известно, что этого зверя перегнать не выйдет. Не знаю, есть ли шанс у лошади, но нужно попытаться.

Ощутив спиной стену, я осторожно встала, вслепую шаря руками позади себя. Где этот чёртов вход?! Заставить себя оглянуться никак не получалось. Вдруг будет как в фильмах ужасов: герой отворачивается всего на секунду, а когда поворачивается, то тут-то и настаёт финиш?

Медведь, между тем, навис над Дитмаром. Слюни капали из раззявленной пасти прямо ему на лицо. Братец посерел и, кажется, почти сошёл в обморок. Звон стали, покидающей ножны, отвлёк внимание зверя.

— Подчинись!

Рейнар плавно обходил медведя слева, одновременно угрожая ему клинком и пытаясь использовать магию. Удивительно, но дар всадника не сработал: огромная лапа придавила ногу Дитмара, ломая кости, но тот даже не заорал. Лишь уткнулся лицом в землю, глотая слёзы пополам с грязью.

Выпад меча заставил медведя отступить на два шага, но напугать — а уж тем более убить — Рейнар не сумел. Зверь заревел и вдруг обернулся в мою сторону. Его глаза сверкнули золотом, и я замерла, едва успев нащупать щеколду сарая.

Всадник времени не терял. Коротко рубанул медведя по шее и отпрыгнул: на том месте, где он только что стоял, щёлкнула клыкастая пасть.

Меч не причинил зверю вреда. Взмахом лапы он заставил Рейнара отскочить ещё на пару шагов, а сам развернулся и в два прыжка оказался рядом со мной.

Чёрные с золотым бликом глаза смотрели прямо в душу. Пасть медведя вдруг оказалась совсем рядом, мы почти касались носами. Зверь нависал надо мной, но не угрожающе, как над Дитмаром, а словно что-то хотел сказать.

И тут я поняла.

Защитник. Я позвала защитника. Недолго думая, я протянула руку, коснулась жёсткой бурой шерсти. Медведь заворчал, будто поторапливая, наклонил голову, а затем лёг на пузо. Выбора у меня не оставалось.

Я ухватилась за шерсть на загривке, подтянулась, забрасывая ногу на спину зверя. Нечаянно пнула его в бок, пока карабкалась, но он стойко терпел мои неуклюжие попытки усесться верхом.

Едва я успела покрепче вцепиться в шкуру, как медведь длинными прыжками бросился к воротам. Мимо мелькнуло хмурое лицо Рейнара, остатки выбитых ворот, и вот мы уже несёмся к лесу, из которого я с таким страхом недавно удирала.