Избранница Дикой Охоты

Глава 19. Обещания и шантаж

Мы нырнули в разверзшиеся перед нами тучи, как в чёрную дыру — и тут же вынырнули на свет. Одним глазом я сумела разглядеть кусок ясного неба сверху и серые пики гор с раскрашенными снегом склонами. Не покидало ощущение, что нас вот-вот снесёт ветром на скалы. Экхарт крепко прижал меня в к своей груди: конь под нами начал спускаться, и меня замутило от закладываемых виражей. Полноценно осмотреться я смогла только после того, как мы выровнялись на подлёте к замку.

Тодбург забрался очень высоко в горы. Он выростал прямо из скалы, одним боком нависая над километровым обрывом, а вторым упираясь в ущелье. Бессчётные хозяйственные постройки, дома и шпили храмов жались к устремлённым ввысь замковым стенам, образуя целый город, спрятанный в центре горной гряды. По ущелью тянулась утоптанная дорога, светлой лентой петлявшая между скал. Я заметила несколько гружённых телег, выезжавших из ворот, и ещё целую вереницу на въезд.

Наш отряд разделился надвое: пятеро всадников взяли резкий крен вправо, разворачиваясь, а мы полетели дальше, чуть не задевая лошадиными копытами красные черепичные крыши. Перемахнув через внутреннюю замковую стену, Экхарт наконец-то направил коня на площадь за воротами.

— Приехали, — сообщил он, едва мы успели остановиться.

Он спешился первый и подал мне руки. Только сейчас я поняла, что продрогла до костей, заледеневшие пальцы не гнулись, а в ушах будто до сих пор завывал ветер. Приземлившаяся рядом Циса бодро спрыгнула с лошади. Я ей даже позавидовала: женщина выглядела так, словно эта поездка по небу — не более чем каждодневная прогулка. Хотя для неё это так и было. Ещё двое всадников опустились рядом. Бросив поводья, они быстрым шагом скрылись внутри замка.

Рейнар спешился последним. Он отдал шлем подбежавшему слуге и оглядел двор, словно перед ним было будущее поле боя. Его лицо не выражало ни радости, ни страха, ни волнения, всадник лишь безэмоционально оценивал обстановку. Когда Циса схватила меня за плечо, он даже не взглянул в нашу сторону.

— Иди рядом, госпожа. — Она с ядовитой ухмылкой выделила последнее слово. — Повелитель ждёт тебя. А ты останешься здесь, до особого распоряжения.

Это уже относилось к Рейнару. Он хмуро посмотрел на Экхарта, и тот успокаивающе кивнул в ответ. Вот только моя тревожность подскочила до небес, но делать нечего, пришлось подчиниться. Поднявшись по ступеням вслед за всадницей, я оглянулась. Рейнар провожал меня взглядом, когда к нему подошли двое всадников. Бесстрастно выслушав их, он молча расстегнул ремень ножен и отдал им меч. Даже зная, что его оружие скорее магия, чем клинок, меня всё равно охватила дрожь. Дверь закрылась, отделив нас друг от друга.

— Не переживай, госпожа, — усмехнулась Циса. — Он получит наказание соответственно проступку, не более.

— Но Рейнар не виноват! — возразила я, выдернув руку из её хватки.

Женщина развернулась ко мне всем телом. Она заговорила, медленно наступая, пока я не прижалась спиной к двери:

— Смотрю, вы здорово спелись, голубки. Вот только, похоже, кто-то из вас забыл, что ты — невеста повелителя. И если ты потеряешь этот статус, я самолично с удовольствием насажу тебя на кол.

Циса была выше на полголовы. Нависнув надо мной, как скала, она с презрением оглядела меня с макушки до пят. Её слова не выглядели пустой угрозой, но таким, как она, нельзя показывать свой страх. Вздёрнув подбородок, я сказала:

— Мечтаешь оказаться на моём месте? И не надейся, ты меня не заменишь, как ни старайся.

Циса расхохоталась, а мне потребовались остатки самообладания, чтоб не показать растерянность.

— Маленькая глупая госпожа, я уже там, но, в отличие от тебя, останусь жива и через год, и через два, и через десять. А теперь пошли.

Она повела меня длинными узкими коридорами вглубь замка. Немногочисленные слуги, попадавшиеся нам на пути, прятали взгляды и кланялись, стоило им только заметить Цису. Всадница обращала на них внимания не больше, чем на мебель. Наконец, она подошла к высоким дверям. Распахнув створки, женщина жестом пропустила меня вперёд.

— Сестрица! А вот и ты!

Я оказалась в просторной комнате, из единственного окна которой открывался потрясающий вид на горы с сияющими шапками снега. Под ногами лежал тонкий ковер из шёлковых нитей, массивную мебель украшала изысканная резьба. У противоположной стены потрескивал камин, а в кресле перед ним сидели лорд Эдвин и Дитмар. Вот уж кого я не ожидала увидеть в замке Хейдрека, так это отца и братца прежней Агаты.

Дитмар с излишней радостью бросился меня приветствовать, а лорд Эдвин, поднявшись на ноги, с суровым выражением лица ждал, когда я подойду к камину.

— Как мы благодарны вам, госпожа Циса! Вы сумели вернуть нашу непутёвую Агату — мы будем вечно у вас в долгу, — рассыпался в комплиментах братец.

Он цепко схватил меня за руку, будто я снова могла сбежать, и потащил к отцу. Кажется, сломанная медведем нога его уже не беспокоила — а жаль, я бы понаблюдала, как он прыгает на костылях по лестницам. Изображать сестру никакого смысла не было: чем бы ни завершилось моё пребывание в Тодбурге, вернуться в «отчий» дом мне не грозило. А потому и терпеть этот замшелый патриархат я не стала: упёрлась каблуками в пол, выдернув локоть из хватки Дитмара.

— Не ту сторону ты благодаришь, братец! — язвительно заметила я, одёрнув рукав дублета, и припечатала: — Я сама пришла.

Лицо мужчины вытянулось от удивления: он явно не ожидал подобного отпора. Впрочем, изумление быстро сменилось яростью.

— Ты ещё гордишься этим, дрянь?! — с трудом удержавшись от крика, прошипел он. — Ты опозорила наш дом, чуть не свела отца в могилу, оскорбила повелителя — и ещё смеешь открывать рот?

Дитмар вцепился в плечо, я попыталась увернуться, но он ухватил меня за горло. Его пальцы сжались, меня тряхнуло, как игрушку, но в следующий миг хватка ослабла. Я хватала ртом воздух, пытаясь отдышаться, а Циса бесцеремонно заломила руку молодого лорда за спину.

— Она принадлежит повелителю, — будничным тоном сказала женщина. — Никто не смеет причинять ей вред без его особых указаний.

Всадница повела подвывающего Дитмара к камину. Я подходить не желала: к чёрту таких родственников! — но лорд Эдвин со вздохом протянул мне руку. Весь его вид говорил о крайней усталости, и я решила не разводить скандал ещё больше.

С опаской подойдя поближе, я осторожно поцеловала отцовскую руку, намереваясь в случае чего отскочить подальше, но тот лишь с горькой усмешкой покачал головой:

— Не знал, Агата, что ты способна на такое непослушание.

— Вы меня вообще не знаете, отец, — тихо ответила я, не обращая внимания на скулёж Дитмара рядом.

Лорд Эдвин насупился, но не успел ничего сказать: в открывшуюся потайную дверь зашёл Хейдрек.

— Как приятно наблюдать воссоединение семьи! — с ухмылкой заявил он.

Родственники тут же отступили, опустив глаза, Циса откровенно посмеивалась над ними, но тоже сделала шаг назад. Мне же ничего не оставалось, как расправить плечи и смело посмотреть повелителю Дикой Охоты прямо в лицо. Его светлые волосы пшеничного оттенка блестели обильной проседью, серо-голубые глаза глядели холодно, не смотря на растянутые в улыбке губы. Хейдрек был моложе седого как лунь Экхарта лет на десять, но назвать его старым язык не поворачивался. Чем ближе он ко мне подходил, тем отчётливее я ощущала исходящую от него силу, будто магия обволакивала его в невидимый кокон. — К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

— Моя прелестная невеста, дорогая Агата, как я рад видеть тебя. — Хейдрек взял мою руку, поднёс ее к губам и поцеловал, не отрывая взгляда от моего лица. — Долго же ты решалась вернуться.

— И не вернулась бы, если б не твой шантаж, — в тон ему ответила я. Не намерена притворяться, что всё это мне нравится. Если Хейдреку хочется взять столь строптивую девицу в жёны, кто я такая, чтоб портить ему удовольствие.

— Значит, он был оправдан, — пожал плечами повелитель.

— Я здесь и ожидаю, что ты сдержишь своё слово: не будешь трогать лес, — напомнила я про условия договора.

— Ах да, совсем забыл: я же не отменил приказ!

Хейдрек притворно ужаснулся, но я не купилась на этот цирк. Рейнар предупреждал о таком варианте, надеюсь, Веледа сумеет что-нибудь предпринять.

— Неужели повелитель Дикой Охоты не держит слово? — спросила, стараясь не выдать своего волнения.

— Держит, ещё как держит, — хриплым голосом ответил Хейдрек, внимательно всматриваясь в моё лицо. — Удивительно, лорд Эдвин, как отличается описание вашей дочери, присланное на отбор, от её настоящего характера.

Повелитель вдруг обратился к отцу, оставив меня в покое. Даже сейчас, когда он не смотрел в мою сторону, я всё равно ощущала себя так, словно меня заперли в клетке с диким тигром. Меж тем батюшка занервничал не меньше моего.

— Простите, господин, ума не приложу, как мы проглядели её воспитание, — запинаясь, сказал он. — Дайте мне возможность поговорить с ней наедине, я сумею призвать её к покорности…

На его лбу проступила испарина, и я на секунду пожалела старика. Будь здесь его настоящая дочь, она наверняка бы бросилась защищать отца, но я помнила, каким строгим он был со мной даже в то недолгое время нашего знакомства, а потому сочувствие к нему исчезло так же быстро, как и появилось.

Хейдрека речь лорда Эдвина тоже не впечатлила. Прервав сбивчивый поток слов взмахом руки, он резко сказал:

— Сомневаюсь, что день, оставшийся до свадьбы, вам поможет, раз не помогли предыдущие двадцать лет. Оставьте нас!

День! Так быстро! Я с внезапной надеждой повернулась к лорду Эдвину: вдруг отцовские чувства возобладают и он потребует…

Мысль оборвалась, даже не закончившись. Отец и брат, покорно склонив головы, попятились к выходу. Ни один не взглянул на меня на прощание, и я ответила себе мысленную оплеуху. Очнись, Агата, они тебе не помощники! Верить можно только в себя.

Когда в комнате остались мы вдвоём — Циса вышла последней, аккуратно прикрыв дверь, — Хейдрек опустился в кресло, по-хозяйски вытянув ноги. Мне присесть он не предложил, и я осталась стоять перед ним, быстро теряя былую уверенность.

— А теперь поговорим начистоту, Агата. Или мне звать тебя Призванная? — усмехнулся повелитель. — Надеюсь, гостеприимство Алатрута пришлось тебе по вкусу.

— Как… Откуда..? — окончательно растерялась я.

Хейдрек охотно поделился:

— Это ваш батюшка — и такие, как он, лорды, позабывшие, кто их предки, растеряли знания о магии. Мне же было достаточно увидеть твой Призыв, а потом побеседовать кое с кем из тайного народа, чтобы узнать, кто ты такая. И зачем ты здесь.

Я замерла. Если он знает, что моя цель — его смерть, то я обречена. Он заставит пройти через свадебный обряд, заберёт подаренную магию и сразу избавится. Что же делать? Может, пока Призыв всё ещё мой…

Но повелитель читал меня как открытую книгу.

— Прежде чем ты сделаешь очередную глупость, скажу: лучше ещё раз подумай, хочешь ли ты использовать магию, ведь твой помощник больше не придёт на выручку, — заметил Хейдрек. — Управлять Призывом ты не умеешь, а везение ни для кого не бесконечно.

— Что ты сделал с Рейнаром? — не сумев сдержать дрожь в голосе, спросила я.

— Пока ничего. Мы просто поговорили, — скучающим тоном, от которого мороз пробежал по коже, ответил повелитель.

— Рейнар ни в чём не виноват, — поспешно выпалила я. — И рядом-то был только из-за проклятия: он должен защищать меня, чтобы самому остаться в живых.

— Как удивительно складно вы поёте, — протянул Хейдрек, уставившись на меня своими бесцветными глазами. — Но почему ты не освободила его перед прибытием сюда?

Я замялась. Ответ крутился на языке, но сказать его вслух не хватало духу: потому что я малодушная дрянь, боялась отпустить его и остаться одной с горой проблем, которые не знаю как решить.

Издевательский смешок вывел из ступора. Хейдрек легко поднялся на ноги, обошёл меня по кругу, рассматривая как диковинного зверя. Остановившись за спиной, он больно сжал мои плечи и тихо сказал на ухо:

— А мы с тобой ещё можем поладить, Призванная. Ведь ты тоже используешь людей без стыда и совести.

Я попыталась возразить, но он не дал сказать, встряхнув меня, как куклу.

— Веди себя хорошо, моя дорогая, и я сам разорву проклятие после свадьбы, — продолжил шептать на ухо повелитель. — Завтра на закате мы обменяемся клятвами, и уже к утру твой защитник будет свободен. Я не собираюсь поить тебя зельем, а рассчитываю на твоё — и его, — благоразумие. Но всё-таки кое-что стоит закрепить. Циса! — крикнул он, а когда дверь приоткрылась, добавил: — Приведи Рейнара.

Рука Хейдрека скользнула к шее. Он легко расстегнул мой дублет, сбросил его на пол и погладил по спине, как породистую лошадь. Я с трудом сдержала дрожь омерзения: каждое его прикосновение походило на касание отвратительно-холодной змеи.

Циса вернулась почти сразу, пропустив перед собой Рейнара. Его не связали, и я не заметила следов пыток: шёл он уверенно, дышал спокойно. Но при взгляде ему в лицо, я почувствовала жуткий, опутывающий душу страх. Всегда бесстрастный, сейчас во взгляде всадника сквозила абсолютная пустота. Таким я его не видела ни разу. Он казался зомби, поднятым по приказу, ни малейшей искры жизни не проскользнуло в его глазах, когда он посмотрел на меня.

— А вот и твой защитник, — хищно улыбнулся Хейдрек. Он обнял меня за талию, притягивая к себе. — Надеюсь, вы двое не натворили глупостей?

Его голос источал яд.

— Не понимаю, о чём ты… — прошептала я.

— Лгунья, — прервал повелитель.

Он развернул меня к себе и грубо поцеловал. Его пальцы больно впивались в шею, не давая вырваться. Губы горели от его настойчивости. Я задохнулась от внезапно нахлынувшего ужаса, когда ледяные пальцы Хейдрека выдернули мою рубашку из-за пояса, а потом заскользили по голому животу вниз.

— Не надо, пожалуйста, — услышала словно со стороны собственный жалкий лепет.

— Надо, моя будущая жёнушка, — почти ласково ответил Хейдрек. — Если ты была мне неверна, то завтра же вечером я сдеру с вас кожу: сначала с него, потом с тебя, чтобы ни один не избежал наказания. Но если ты была хорошей девочкой, то мы сумеем договориться. Конечно, ты не выйдешь из моей спальни, пока не забеременеешь, но потом я дам тебе время пожить спокойно. Только роди мне правильного наследника — и ты свободна.

Воздух застыл в лёгких от осознания, что боязнь скорой смерти была напрасной и очень наивной. Хейдрек довольно улыбнулся, когда я упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстраниться. Моё сопротивление только раззадорило его. Он впился в мои губы новым болезненным поцелуем, а пальцы скользнули под брючный пояс.

Ужас затмил разум, из головы вылетели все наставления Рейнара. Извернувшись, я укусила повелителя за нижнюю губу, заставив отступить на полшага и, самое главное, отнять руки. А оказавшись на свободе, отвесила ему звонкую пощёчину.

Звук удара громом разнёсся по комнате. Я попятилась, тяжело дыша, пока не упёрлась в спинку кресла. Хейдрек потрогал опухшую губу, облизнул выступившую кровь.

— Я в тебе почти не сомневался, — вдруг обратился он к Рейнару.

Всадник так и стоял с отсутствующим выражением лица, но костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели от напряжения. Отвлекшись, я не заметила, как повелитель шагнул в мою сторону. Увернуться от ответной пощёчины не удалось. В ушах зазвенело от удара, комната закачалась, свет на миг померк, и я полетела на пол.

— Своевольная — это даже хорошо. Будет не так скучно в постели, — услышала я как сквозь вату голос Хейдрека.

Во рту появился привкус крови, от которого замутило ещё больше. Тряхнув головой, словно надеясь разогнать туман перед глазами, села. Никто не торопился мне помочь, пока я кое-как собирала себя в кучу, чтобы встать.

— А теперь твой черёд, Призванная, уяснить кое-что, — спокойно продолжил Хейдрек.

Он зашёл Рейнару за спину и, нажав на плечи, заставил того опуститься на колени. Откуда в руке повелителя появился кинжал, я не поняла, заметив его, лишь когда он прижал клинок к щеке всадника.

— Видишь ли, Агата, я хочу быть честен с тобой, — почти ласково начал Хейдрек. — Я не хочу поить тебя зельем, запирать под стражей или ещё как-то ограничивать. До завтрашнего вечера ты вольна пойти, куда пожелаешь, даже уйти из замка или попытаться его разрушить. Только помни об одном…

Повелитель схватил Рейнара за волосы, заставив откинуть голову назад, открывая шею. Кинжал прижался прямо к бьющейся венке рядом с ухом, ещё чуть-чуть — и порежет кожу.

— Я же объяснила: он тут не причем, — хрипло сказала я. — Отпусти его. Тебе же нужна я, так причём здесь Рейнар…

— Очень даже «причём», — возразил Хейдрек. — А потому запомни: рядом с ним всегда будет кто-то из всадников. Если тебе вздумается Призвать, то знай, что в этот момент Рейнар лишается кусочка чего-нибудь важного, например, пальца, ладони, а может ноги? Фантазия тут бесконечна. Одно неверное слово, и я казню его на твоих глазах. А чтобы ты не сомневалась, я тебе это докажу. Экхарт!

Старый всадник вошёл в комнату, словно ждал прямо за дверью. Хейдрек перекинул ему кинжал, который тот с лёгкостью поймал.

— Давай отрежем нашему другу что-нибудь не очень нужное, ухо, например? — обыденным тоном предложил повелитель.

Экхарт нахмурился, но ничего не сказал, а Рейнар даже не пошевелился, когда лезвие кинжала прижалось к его голове. Моё сердце остановилось от ужаса, готовое провалиться в пятки, когда по коже всадника побежала первая капля крови. Не в силах выносить это зрелище, я бросилась к Хейдреку.

— Пожалуйста, нет! — Я вцепилась в его руку, заставила повернуться. — Я всё поняла! Сделаю всё, что скажешь, всё, что захочешь. И не сбегу ни сегодня, ни завтра, никогда! Только не трогай его, прошу… Он же ничего не сделал.

Мой голос упал до хриплого шёпота, по щекам полились горячие слёзы. Ноги задрожали, и я опустилась на колени, как в бреду повторяя свою просьбу, пока Хейдрек не вырвал рукав из моих ослабевших пальцев.

— Повезло тебе, Рейнар, за тебя просит моя будущая супруга, — с непонятным сарказмом заметил повелитель, направившись к двери. — Скажи ей спасибо: только лишь потому, что я не хочу видеть её завтра зарёванной, ты сегодня останешься цел. Циса, проводи Агату в комнату.

Всадница попробовала вздёрнуть меня на ноги, но я вывернулась из её хватки и бросилась к Рейнару. Стоя на коленях, осмотрела его висок, рукавом вытерла кровь, натёкшую за шиворот рубахи. Он был бледнее обычного, на лбу выступил пот, но во взгляде мелькнула улыбка, от которой тоскливо заныло сердце.

— Не нужно было, Агата… — еле слышно прошептал всадник, отворачиваясь, но я всё равно погладила его по щеке, стирая натёкшую кровь.

— Нужно, — ответила тоже шёпотом. — Потому что я не вынесу, если с тобой ещё что-то случится из-за меня.

Отчаянное желание прижаться к нему накрыло с головой. Всё бы отдала, только б спрятаться в его объятиях хоть на миг. Зачем я узнала вкус его губ, нежность его рук — ведь никогда больше это не повторится? Горечь упущенной любви комом осела в горле, когда Рейнара оторвали от меня, силой вытащив прочь из комнаты.