Избранный

Глава 12

Это казалось закономерным, что Куин смотрел на своих братьев через железную решетку… хотя смотреть на них он в принципе не хотел. Но да, эта стена между ним и остальными в виде древних, неприступных ворот… лучше не придумаешь.

Сейчас он не впишется ни в одну компанию.

Да и они не были рады его видеть.

Сидя задницей на каменном полу пещеры, прислонившись спиной к целой секции полок с сосудами, он наблюдал, как Братья бродят по ту сторону ворот, порыкивая, ходят из угла в угол. Периодически врезаются друг в друга и кричат на него. Хорошие новости… ну, сомнительно «хорошие»… в том, что звук развернувшейся драмы стал приглушенным — то ли уловка вселенной, то ли виновато падающее кровяное давление, но шум окружающего мира стал тише.

Ну и тем лучше. Он и так был экспертом в нецензурщине. Даже самая креативная вариация со словом на букву «б» не помешает ему переплюнуть любого по части ругани.

К тому же, учитывая, что во всех предложениях его имя звучало в качестве существительного? Да кому это сейчас нужно. Мысленно он уже несколько раз подверг себя экзекуции, спасибо великодушное.

Опустив голову, Куин закрыл глаза. Неудачная идея. Бок убивал его, и, не имея возможности отвлечься, он ощущал, что боль разрастается до размеров Зеленого гиганта[28]. Должно быть он что-то сломал. Может, разрыв в печени, почке или…

Когда желудок раздулся от нахлынувшей тошноты, Куин раскрыл глаза и уставился в противоположную сторону от беспорядочной толпы порицателей. Кстати о беспорядке. Покореженная каталка, сломанное медицинское оборудование, разбитые сосуды и масляные черные сердца на каменном полу… по пещере словно пронесся ураган.

Второе место, которое он разгромил. Первым была стрельба в спальне Лейлы.

Хотя конкретно за этот бардак ему было стыдно.

За другой? Ну, тоже… но он не отступится от жесткой линии поведения в отношении нее и его детей.

Куин со стоном вытянул сначала одну ногу, потом вторую. На кожаных штанах была кровь. На ботинках. На костяшках обеих рук. Наверное, ему понадобится медицинская помощь, но он не хотел обращаться к врачу…

Внезапная тишина привлекла его внимание, и он посмотрел на ворота. О, чудесно. Фан-мать-его-тастика.

Король стоял прямо перед железными прутьями и выглядел как ходячее воплощение геенны огненной в ботинках. Очевидно, парень хотел поговорить с ним тет-а-тет и в непосредственной близости: Вишес подошел к прутьям, вставил ключ в скважину, и запирающий механизм с лязгом позволил открыть ворота.

Роф один вошел внутрь, и ворота за ним закрыли. Чтобы не дать другим братьям напасть на Куина? Или чтобы лишить его возможности сбежать от того, что Король для него придумал?

Сколько вариантов…

Когда Роф остановился перед ним, Куин опустил взгляд, даже несмотря на то, что мужчина был слеп.

— И сейчас ты выгонишь меня из Братства?

Проклятые ботинки, подумал он отстраненно. С его точки обзора они казались размером с два «Субару».

— Я охренеть как устал встречаться с тобой при таких обстоятельствах, — ответил Роф.

— Я тоже.

— Не хочешь рассказать, что произошло?

— Да не особо.

— Выражусь иначе, ублюдок. Ты расскажешь мне, что случилось, или я продержу тебя здесь, пока ты не загнешься от голода.

— Знаешь, строгие диеты не работают в долгосрочной перспективе.

— Работают, если добавить немного свинца.

Куин посмотрел на пистолет, лежавший в кобуре под огромной левой рукой Рофа. Даже если глаза Короля ничего не видели, не стоило сомневаться в том, что при желании он всадит пулю, руководствуясь одним слухом.

— Скажу вот что, — начал Роф. — Я помогу тебе. Можешь отставить объяснения, с какой стати ты решил, что это хорошая идея — прийти сюда и напасть на моего пленника без разрешения. Я без проблем додумаю сам. Поведай мне вот что: как он умудрился запереть тебя в пещере?

Куин потер лицо, но, не усердствуя — от его стараний желудок скрутило еще сильнее… черт, еще и голова заболела. Может, у него сотрясение?

#купи_один_второй_в_подарок

Он прокашлялся.

— Перед уходом Фьюри оставил мне ключ, чтобы я закрылся с Кором изнутри. И я закрылся.

Это было новое правило. В самом начале, когда Кора только взяли в плен, того, кто оставался на страже, запирали снаружи. Но со временем они внесли изменения в протокол из практических соображений, учитывая постоянные скачки в графике дежурств, медицинские осмотры и замену лекарств. И да, может, они расслабились за тот месяц, что ублюдок пролежал на каталке как хреновый образчик современного искусства.

— Ну и? — протянул Роф.

— И я увлекся. Поэтому забыл гребаный ключ в замке.

— Ты… увлекся, значит. И чем же? Планами о том, как бы все тут разгромить? — Король провел рукой над разбитыми сосудами, как будто мог увидеть их, и стало очевидно, что вонь лессеров достигла его носа. К тому же, алло, обозленные зрители ворчали по поводу беспорядка.

— Куин, ну что за хрень, а? Серьезно, ты совсем лишился рассудка?

— Да, кажется, да. — Быстро он. Ха-ха. — Или это был риторический вопрос, не требующий ответа? Слушай, давай отбросим разговор обо мне и Коре и обсудим, что ты собираешься делать с его женщиной, Лейлой.

Тут ему захотелось блевануть.

В последовавшем молчании, Роф скрестил руки на груди, и на фоне его бугрившихся бицепсов Скала[29] выглядел как канцелярская крыса.

— В настоящий момент, я подумываю о лишении родительских прав, но речь не о ее правах.

Куин слишком резко поднял взгляд, отчего закашлялся, почувствовав рвотные позывы, а в голове опять застучало.

— Погоди, что?! Она совершила государственную измену, помогая и содействуя нашему врагу…

— А ты только что выпустил ценного пленника Братства просто потому, что слетел с катушек. Поэтому завязывай с чушью про измену, ага? От этого тиски на твоих яйцах сожмутся еще крепче, уж поверь.

С фактами было сложно спорить, — подумал Куин. Хорошо, что чувствам плевать на логику.

— Просто скажи, что ты выгнал ее из дома, — потребовал Куин. — И что дети останутся со мной. Это все, что меня волнует.

На мгновение Куин подумал о том, что сказал Кор, перед тем как прохромать на выход. Дерьмо о Лейле. Любовь. Нежелание продолжать войну с Рофом.

Да-да, как будто он купится на это.

Король посмотрел на него из-за темных очков.

— Что мне делать и чего не делать — не твоего ума дело.

Секунду. То есть была вероятность того…

— Ты серьезно?! — Куин попытался встать, но у него ничего не получилось. Даже хрипя от боли и борясь с тошнотой, он продолжил: — Она лишилась своих прав! Она кормила врага!

— Раз он такой «враг», то почему оставил ключ снаружи?

— Что?

Роф ткнул пальцем в сторону ворот.

— Кор запер тебя в пещере, но ключ оставил. Зачем он это сделал?

— Да хрен его знает!

— Ну да, а спросить мы у него уже не сможем, не так ли? — рявкнул Роф.

Куин покачал головой.

— Он остается нашим врагом. Он всегда, черт возьми, будет нашим врагом. Что бы он там ни говорил.

Роф нахмурился, его черные брови скрылись за оправой очков.

— А что именно он тебе сказал?

— Ничего. Ничего он мне не сказал. — Куин обнажил клыки. — И не волнуйся, я верну его. Я выслежу этого ублюдка и…

— Черта с два! Я временно отстраняю тебя от службы. Прямо сейчас.

— Что?! — Куин смог подняться на ноги, хотя чувствовал, что вот-вот выблюет содержимое желудка прямо на Короля. — Это бред какой-то!

— Ты слетел с катушек, и это мне на хрен никуда не уперлось! А сейчас побудь послушным социопатом и закрой свою пасть, пока мы транспортируем тебя в клинику.

Термоядерный гнев, та ослепляющая ярость вернулась, снова отключая его мозги… и когда сознание заняло место в заднем ряду его адовой жизни, Куин смутно понимал, что его губы двигаются так, словно он кричал на Короля. Но он понятия не имел, что именно говорил.

— Знаешь что? — прервал его Роф скучающим тоном. — Мы закончили, хватит с меня.

Это стало последним, что услышал Куин.

Последнее, что он увидел? Огромный кулак Короля, летящий к его челюсти.

Кстати о фейерверках… а потом он вырубился, сознание покинуло его, ноги подкосились, а тело рухнуло на пол, как шар для боулинга.

Последняя мысль перед тем, как он вырубился еще в полете?

Два сотрясения одно за другим сказочно скажутся на его умственном здоровье. Да, именно этого ему и не хватало.

***

В своей спальне в особняке Братства, Лейла стояла возле кроваток, переводя взгляд между своими спящими малышами. У Лирик и Рэмпа были ангельские лица, с пухлыми щечками и розовой, шелковистой кожей, закрытые глазки обрамляли темные ресницы, выгнутые бровки напоминали размах крыльев. Оба малыша громко сопели, словно во сне усиленно работали над тем, чтобы стать больше, сильнее, умнее.

Вот оно, воспроизводство, выживание для расы, созданной Девой-Летописецей. Чудо. Бессмертие для смертных.

Почувствовав чужое присутствие, она сказала хриплым, резким голосом:

— Советую достать пистолет.

— Зачем?

Она посмотрела через плечо на Вишеса. Брат стоял в ее спальне как предвестник злого рока.

— Если хочешь, чтобы я ушла, то придется отправить меня в Забвение.

Неудивительно, что Роф отправил к ней именно Вишеса. Ви решал все вопросы с ледяным спокойствием, воин был холоден и неумолим, его было невозможно отвлечь от поставленной перед ним задачи. Другие мужчины в этом доме? Особенно те, у кого были свои дети, или Фьюри, который был Праймэйлом, Тор, потерявший свою шеллан и малыша… Любого из этих Братьев можно заставить передумать, разрешить ей остаться либо забрать малышей с собой.

Но не Вишеса.

И, конкретно в ее случае, не Тора. Он хотел убить мужчину, ради которого она предала Братство.

Она выразительно посмотрела на пистолет в кобуре у него подмышкой.

— Так что?

Вишес просто покачал головой.

— Это ни к чему. Пошли, нам пора.

Она повернулась к малышам.

— Куин убил его? Кора? Он мертв?

— Фритц ждет у входа. Транспорт на месте. Мы уезжаем.

— Говоришь так, словно я — чемодан. — Но она не плакала, ужас от пережитого был столь велик, что заморозил ее изнутри. — Кор мертв?

Когда Вишес ответил, он уже стоял рядом с ней, заговорил ей в шею, и волосы на затылке зашевелились в предупреждении.

— Подумай головой…

Она резко обернулась и сузила глаза:

— Не смей заявлять, будто я не рациональна, раз не хочу оставлять их!

— Тогда не забывай, в каком ты оказалась положении. — Он пригладил бородку рукой в перчатке. — Ты можешь лишиться всех прав на детей. Но если уедешь со мной сейчас, то я гарантирую… гарантирую!.. что их скоро вернут тебе, может, даже завтра ночью.

Лейла обняла себя руками.

— У тебя нет такой власти.

Его бровь, та, что с татуировками вокруг, приподнялась.

— У меня может и нет, зато есть у них.

Он отступил, махнув в сторону двери, и Лейла пораженно прикрыла рот ладонью. Одна за одной, все женщины этого дома зашли в комнату, и даже на фоне Вишеса они казались свирепыми, выстроившись полукругом перед Лейлой. Даже Осень была среди них.

Первой заговорила Бэт, Королева, и ее голос звучал тихо, чтобы не потревожить малышей:

— Я поговорю с Рофом. Как только он вернется из учебного центра. Мы все исправим. Мне плевать, что произошло между вами с Кором… я тоже мать и беспокоюсь только о детях. И мой муж поймет меня. Будь уверена.

Лейла буквально бросилась в объятья Королевы, и когда Бэт прижала ее к себе, Белла шагнула вперед и погладила Лейлу по голове.

— Мы позаботимся о малышах, пока тебя нет рядом, — сказала женщина Зи. — Все мы. Мы не оставим их одних ни на секунду, поэтому попытайся сильно не волноваться.

Кормия вышла вперед, в бледно-зеленых глазах ее подруги Избранной блестели слезы.

— Я буду с малышами весь день. — Она указала на кровать. — Я не отойду от них ни на шаг.

Элена, шеллан Рива, кивнула.

— Я же медсестра, за свою практику я ухаживала за сотнями малышей, поэтому знаю детей вдоль и поперек. С ними ничего не случится, обещаю.

Остальные согласились, и кто-то протянул Лейле платок. Именно тогда она осознала, что снова плачет.

Отстранившись от Беллы, она попыталась высморкаться как можно тише. Она хотела сказать что-то, как-нибудь выразить свой страх и признательность…

Королева положила руки на ее плечи.

— Тебя не лишат родительских прав. Этому не бывать. И я знаю, куда тебя увезут. Это безопасный дом, полностью защищенный… Ви занимался вопросами безопасности, а я декорировала интерьер, когда Братство купило его в прошлом году.

— Там безопасно, — подтвердил Вишес. — Как в банковском хранилище. И я побуду твоим соседом по комнате и проведу с тобой день.

— Значит, я под стражей? — Лейла нахмурилась. — Как узница?

Брат просто пожал плечами.

— Ты под защитой. Не больше.

Черта с два «не больше», — подумала Лейла. Но она ничего не могла поделать. Это сильнее ее, и она прекрасно понимала, зачем все это.

Повернувшись к Лирик и Рэмпу, она обнаружила, что слезы еще сильнее побежали по щекам, и мокрого платочка будет недостаточно. Воистину, когда пришли женщины этого дома, оказав ей поддержку, в центре груди словно растаял ледяной замок, и сейчас ее чувства снова выбрались на свободу.

Она хотела взять каждого малыша, понюхать их сладкую кожу, прижать к сердцу, нежно поцеловать, поддерживая головку. Но сделав это, она точно не сможет уйти.

Дрожащей рукой Лейла подтянула одеяла выше, до их подбородков.

— Мои малыши… — прошептала она. — Мамэн скоро вернется. Я не… я вас не брошу…

Других прощаний не последовало. Рыдания душили ее, она не могла говорить.

Казалось, ее путь к этим двум ангелочкам начался целую жизнь назад, когда она ощутила наступление жаждущего периода и умоляла Куина услужить ей. После чего последовали бесконечные месяцы беременности и экстренные роды.

За это время было столько «не-возможностей», столько непредвиденных проблем. Но этого она не могла даже представить: оставить своих малышей на попечении других, и неважно, насколько компетентными и заботливыми были эти «другие»… такого она предвидеть не могла.

Это было слишком ужасно.

— Поехали, — сказал Вишес тоном, не допускающим возражений. — Иначе придет рассвет, усложняя ситуацию.

Бросив последний взгляд на своих малышей, Лейла собрала складки своей мантии и вышла из спальни. И уходя, ей казалось, что она оставляет позади свое сердце и душу.